- Уверена, он… - Эбби кашлянула и взяла свой бокал. Ее рука дрожала. - Он может быть очень убедительным. Вероятно, он выиграет приз. За серию статей.
- Извини, Эбби.
- Никто не виноват, только я. Я вела себя, как дура.
- Мы рискуем, когда разрешаем себе влюбляться.
- Больше такое не повторится, - перебила она. - С ним всегда проблемы, одна за другой. Я всегда шла на уступки, предоставляя ему второй, третий и четвертый шанс.
- Те, кто работал с тобой, знали о вас с Клиффом?
- Мы были очень осторожными, - уклончиво ответила она.
- Почему?
- Зал информации - место, полное слухов и кровосмесительных связей.
- Определенно ваши коллеги видели вас вдвоем.
- Мы вели себя очень осторожно, - повторила она.
- Тем не менее они наверняка что-то чувствовали. Напряженность, если не было чего-то другого.
- Конкуренцию. Я охраняла свою территорию. Так бы ответил он, если бы его спросили.
"И ревность", - подумала я. Эбби никогда не умела скрывать свои эмоции. Можно себе представить приступы ее ревнивой ярости. Я могла представить себе реакцию тех, кто наблюдал за ней в информационном зале, полагая, что она была амбициозной и завидовала успехам Клиффорда Ринга, когда в действительности дело обстояло совершенно иначе. Она ревновала его к другим.
- Он женат, не так ли, Эбби?
На этот раз она не смогла сдержать слез.
Я встала, чтобы вновь наполнить бокалы. Сейчас она непременно расскажет мне, что он несчастлив со своей женой и намерен скоро развестись, что она верила, будто он все бросит ради нее. Эта песенка стара как мир, очевидна и предсказуема. Подобные рассказы я слышала сотни раз. Эбби просто использовали.
Поставив бокал перед ней на стол, я дружески сжала ей плечо и села на свое место.
Она рассказала мне то, что я и ожидала от нее услышать, мне оставалось лишь печально смотреть на нее.
- Я не заслуживаю твоего сострадания, - плакала она.
- Тебе причинили боль более сильную, чем мне.
- Всем причинили боль. Тебе. Пэт Харви. Родителям, друзьям этих подростков. Если бы не эти дела, я бы все еще работала по криминальной тематике. По крайней мере, по своей специализации. Никто не должен обладать такой силой, чтобы причинять подобные разрушения.
Я поняла, что она больше не думала о Клиффорде Ринге. Она думала об убийце.
- Ты права, ни у кого не должно быть такой власти. И никто не получит ее, если мы не позволим:
- Дебора и Фред не позволят. Джилл, Элизабет, Джим, Бонни - все они. - Она выглядела потерянной. - Они не хотели быть убитыми.
- Какой следующий шаг предпримет Клифф? - спросила я.
- Каким бы он ни был, я в нем не буду участвовать. Я сменила все замки.
- Ты опасаешься, что твои телефоны прослушиваются, а за тобой следят?
- Клифф не единственный, кого интересует, чем я занимаюсь. Я больше никому не верю!
Ее глаза наполнились горькими слезами.
- Тебе, Кей, я вообще не хотела причинить вреда.
- Прекрати, Эбби. Можешь прореветь хоть целый год, мне от этого легче не станет.
- Извини…
- Хватит извинений, - сказала я мягко, но решительно. Она прикусила нижнюю губу и впилась глазами в бокал.
- Ты готова помочь мне сейчас? Она посмотрела на меня.
- Во-первых, какого цвета был тот "линкольн", что мы видели на прошлой неделе?
- Темно-серый, внутри отделан темной кожей, может быть, черной, - проговорила она. В ее глазах пробуждался огонек жизни.
- Спасибо. Так я и думала.
- В чем дело?
- Я не уверена. Но кое-что есть.
- Что именно?
- У меня есть для тебя поручение, - улыбаясь, сказала я. - Но прежде скажи мне, когда ты возвращаешься в округ Колумбия? Сегодня?
- Не знаю, Кей. - Она невидящим взглядом смотрела перед собой. - Сейчас я не смогу там находиться.
Эбби чувствовала себя беженкой. В каком-то смысле она и была ею. Клиффорд Ринг изгнал ее из Вашингтона. Пожалуй, ей не помешает исчезнуть на какое-то время.
Она объяснила:
- В "Нозен Нэк" предоставляют кровать, завтрак и…
- А у меня есть комната для гостей, - прервала ее я, - можешь побыть некоторое время у меня.
Она выглядела растерянной, потом засмущалась.
- Кей, ты представляешь себе, как это может выглядеть со стороны?
- Честно говоря, сейчас меня это мало волнует.
- А почему бы и нет?
Она пристально посмотрела на меня.
- Твоя газета уже втравила меня в историю. Дела могут пойти хуже или лучше, но они уже не будут обстоять по-прежнему.
- По крайней мере, тебя не уволили.
- Тебя тоже, Эбби. У тебя был роман, ты повела себя не лучшим образом перед лицом коллег, плеснув кофе ему на колени.
- Он этого вполне заслужил.
- Я совершенно уверена в этом. Но я не советую тебе начинать войну с "Пост". Книга - твой шанс поправить свое положение.
- А как же ты?
- У меня свой интерес в этих делах. И ты можешь помочь мне, потому что можешь делать то, на что я не имею права.
- Например?
- Я не могу лгать, обводить вокруг пальца, подкупать, торговаться, стрелять из укрытия, красть, выдавать себя за другого, потому что я должностное лицо в государственной структуре, а у тебя широкое поле деятельности. Ты - репортер.
- Весьма признательна, - сказала она, выходя из кухни. - Пойду возьму вещи из машины.
У меня редко останавливались гости, и нижняя спальня в основном предназначалась для Люси. На полу лежал огромный иранский ковер, испещренный красочными цветами, придававший комнате вид сада, посреди которого моя племянница была то розовым бутоном, то репейником, в зависимости от ее настроения.
- Вижу, тебе нравятся цветы, - рассеянно проговорила Эбби, опуская на кровать свой дорожный чемодан.
- Пожалуй, ковер такой расцветки здесь несколько великоват, - извинилась я. - Но, когда я его увидела, мне пришлось его купить, и не было другого места, где бы его можно было поместить. Не говоря о том, что он почти вечен, а поскольку в этой комнате останавливается Люси, то этот фактор является самым важным.
- Или, по крайней мере, был таковым. - Эбби подошла к платьевому шкафу и открыла дверцу. - Люси уже не десятилетняя девочка.
- Там должно быть достаточно плечиков. - Я придвинулась, чтобы посмотреть. - Если тебе нужно еще…
- Достаточно.
- В ванной комнате есть полотенца, зубная паста, мыло, - начала было показывать я.
Эбби распаковывала вещи и не обращала на меня внимания.
Я присела на край кровати.
Эбби повесила костюмы и блузки в шкаф. Вешалки царапали по металлической перекладине. Я молча наблюдала за ней, испытывая приступы нетерпения.
Так продолжалось несколько минут. Скользили ящики, скрипели вешалки, медицинская аптечка в ванной открылась и закрылась с характерным щелчком. Наконец она задвинула свой чемодан в шкаф и осмотрелась, словно стараясь представить, что сделать еще. Открыв портфель, извлекла оттуда роман и записную книжку, которые положила в тумбочку около кровати. С беспокойством я наблюдала, как она засовывала в ящик тумбочки пистолет 38-го калибра и пачки патронов.
Была уже полночь, когда я поднялась наверх, в спальню. Прежде чем лечь в постель, еще раз набрала номер бара "Семь-одиннадцать".
- Элен Джордан?
- Да? Я. Кто говорит?
Я назвала себя и объяснила причину своего звонка.
- Вы упомянули прошлой осенью, что в ваш бар заезжали Фред Чини и Дебора Харви. Дебора хотела купить пива, и вы попросили показать вам ее удостоверение личности.
- Да, правильно.
- Могли бы вы сказать, что именно вы проделали, когда попросили ее показать удостоверение личности?
- Я просто сказала, что хотела бы посмотреть на ее водительское удостоверение, - сказала Элен, она казалась озадаченной. - Да. Я попросила показать его.
- Она достала его из сумочки?
- Конечно. Ей пришлось достать его оттуда, чтобы показать мне.
- Затем она передала его вам, - сказала я.
- Угу.
- Оно было обернуто? Пластиковый пакет?
- Нет. Ничего не было, - сказала она. - Она просто протянула мне удостоверение, я посмотрела и вернула обратно.
Последовала небольшая пауза.
- В чем дело?
- Я пытаюсь установить, касались ли вы руками водительского удостоверения Деборы.
- Конечно. Мне пришлось взять его в руки, чтобы взглянуть.
Элен казалась напуганной.
- Надеюсь, мне не грозят неприятности?
- Нет, что вы, Элен, - успокоила ее я. - Ни малейшего беспокойства.
Глава 15
Задание Эбби состояло в том, чтобы собрать информацию в отношении Барри Араноффа. С утра она отправилась в Роаноки.
На следующий день, вечером, Эбби вернулась буквально за несколько минут до появления Марино, которого я пригласила на обед.
Когда на кухне он обнаружил Эбби, его глаза сузились в щелки, а лицо сделалось красным.
- "Джек Блэк"? - поинтересовалась я.
Я вернулась из комнаты на кухню и увидела Эбби, которая курила, сидя за столом, а Марино стоял у окна. Он постукивал по жалюзи и тупо смотрел на висевшую за стеклом кормушку.
- В это время ты не увидишь никаких птиц, если, конечно, тебя не интересуют летучие мыши, - сказала я.
Он не ответил и не повернулся в мою сторону. Я стала раскладывать салат. Марино сел за стол, лишь когда я начала разливать по бокалам "Кьянти".
- Ты не предупредила, что у тебя гости, - сказал он.
- Если бы я сказала, ты бы не пришел, - ответила я так же прямо.
- Мне Кей тоже ничего не сказала, - проговорила Эбби. - Раз теперь установлено, что все мы рады видеть друг друга, давайте обедать.
Если я и научилась чему-то за время своего неудачного брака с Тони, то лишь тому, что никогда не следует вступать в споры поздно вечером и во время еды. Я прилагала все усилия, чтобы заполнить висевшую тишину светским разговором, дождалась, когда пришла пора подавать кофе, и лишь тогда высказала свои соображения.
- Эбби поживет некоторое время у меня, - сказала я Марино.
- Твое личное дело, - ответил он, протягивая руку за сахаром.
- Это также касается и тебя. Все мы вовлечены в общее дело.
- Может быть, ты объяснишь, во что именно мы вовлечены, доктор. Но сначала, - он посмотрел на Эбби, - мне хотелось бы знать, в каком месте твоей книги будет отражена эта небольшая сцена. Тогда мне не придется читать от начала до конца твою чертову писанину. Я взгляну лишь на нужные страницы.
- Знаешь, Марино, ты действительно бываешь ничтожеством, - проговорила Эбби.
- Хоть задницей, но ты не получишь этого удовольствия.
- Спасибо, теперь мне есть на что надеяться.
Выхватив карандаш из нагрудного хармана, он швырнул его через стол.
- Лучше начинай записывать прямо сейчас. Не хочу, чтобы меня неверно цитировали.
Эбби с яростью взглянула на него.
- Прекратите, - рассерженно сказала я. Они посмотрели на меня.
- Вы ведете себя не лучше всех их, - добавила я.
- Кого? - спросил Марино, лицо его выражало полное непонимание.
- Всех, - сказала я. - Я по горло сыта этой ложью, подозрениями, игрой во власть. Честно говоря, я рассчитывала на большее от своих друзей, считая вас таковыми.
Я отодвинулась от стола.
- Если вы намерены продолжать обливать друг друга грязью, продолжайте. Но с меня довольно.
Не глядя на них, я взяла свой кофе и прошла в гостиную, включила стерео и закрыла глаза. Моим лекарством была музыка. Я слушала Баха. Его Вторая симфония, кантата № 29, началась с середины. Постепенно я стала расслабляться.
После ухода Марка я часто спускалась вниз, когда не могла уснуть, надевала наушники и наслаждалась музыкой Бетховена, Моцарта, Равеля.
Когда минут через пятнадцать Эбби и Марино присоединились ко мне, на их лицах было глуповатое выражение людей, достигших перемирия после ссоры из-за пустяков.
- Ух, мы поговорили, - сказала Эбби, когда я выключила стерео. - Я постаралась объяснить ему, как могла, и - мы начали достигать уровня взаимопонимания.
Я была в восторге, услышав это.
- Можешь рассчитывать на нас двоих, - сказал Марино. - Вот чертовщина, оказывается, Эбби в настоящий момент не репортер!
Это замечание, я бы сказала, слегка покоробило ее, но они были готовы сотрудничать - чудо из чудес!
- К тому времени, когда книга выйдет в свет, с этим делом, видимо, будет покончено. Вот что главное - с ним будет покончено. Оно тянется почти три года, убиты десять подростков. Если прибавить Джилл и Элизабет, получится двенадцать.
Он покачал головой, взгляд сделался сосредоточенным.
- Кем бы ни был тот, кто нанес удар по ребятам, он не уйдет на пенсию, док. Он будет продолжать до тех пор, пока его не поймают. А в расследованиях, подобных этому, кому-то обязательно повезет.
- Возможно, нам уже повезло, - сказала ему Эбби. - Не Аранофф сидел за рулем того "линкольна".
- Ты уверена? - спросил Марино.
- Абсолютно. У Араноффа седые волосы, те немногие, что остались. Рост около пяти футов восьми дюймов, весит, должно быть, около двухсот фунтов.
- Хочешь сказать, ты его видела?
- Нет, - ответила Эбби. - Его все еще нет в городе. Я постучалась в дверь, и его жена впустила меня в дом. На мне был рабочий комбинезон, ботинки. Я представилась служащей электрокомпании и попросила разрешения проверить счетчик энергии. Мы разговорились. Она предложила мне стаканчик кока-колы. Находясь внутри, я оглядела комнату, заметила семейную фотографию, расспросила ее о ней, чтобы окончательно убедиться. Так я узнала, как выглядит Аранофф. Это не тот, кого я видела, и не тот, кто преследовал меня в Вашингтоне.
- Не думаю, чтобы ты неправильно записала номер машины, - задумчиво проговорил Марино.
- Нет. Но даже если бы я и ошиблась, - сказала я, - совпадение было бы невероятным. Обе машины 1990 года выпуска, обе - "линкольны" седьмой модели? Аранофф одновременно курсирует и в Вильямсбурге, и в окрестностях Тайдвотера, примерно в то же самое время я ошибочно записываю номер, который, оказывается, его?
- Похоже, что Аранофф и я будем иметь небольшой разговор, - произнес Марино.
В конце недели Марино позвонил мне на работу и без предисловий спросил:
- Ты сидишь?
- Беседовал с Араноффом?
- Точно. Он выехал в Роаноки в понедельник десятого февраля, затем Данвилл, Питсбург и Ричмонд. В среду двенадцатого он был в Тайдвотере, и здесь становится по-настоящему интересно. Он должен был быть в Бостоне в четверг, тринадцатого, как раз в ночь, когда вы с Эбби были в Вильямсбурге. За день до этого Аранофф оставил свою машину на долговременной стоянке в аэропорту Ньюпорт-Ньюса. Оттуда он вылетел в Бостон, там пользовался взятой напрокат машиной большую часть недели. Вернулся в Ньюпорт-Ньюс вчера утром, забрал свою машину и направился домой.
- Полагаешь, что кто-то мог украсть номерные знаки, пока его машина стояла на долговременной стоянке, затем вернуть их? - спросила я.
- Если Аранофф не лжет, а я не вижу для этого оснований, другого объяснения нет, док.
- Когда он забирал машину со стоянки, обратил ли он внимание на что-нибудь необычное?
- Нет. Мы ходили в его гараж и осмотрели машину. Оба номерных знака были на месте, прикручены, как положено, надежно. Знаки были такими же грязными, как и вся машина, что может кое-что означать, а может не означать ничего. Я не снял ни одного отпечатка пальца, однако тот, кто заимствовал номерные знаки, скорее всего, пользовался перчатками. Никаких следов инструмента, насколько я мог заметить.
- Машина стояла в каком-нибудь укромном месте стоянки?
- Аранофф сказал, что поставил ее примерно посередине, поскольку стоянка была почти полностью заполнена.
- Подумай, если его машина несколько дней простояла без номеров, представители службы безопасности аэропорта или кто-нибудь другой, наверное, обратили бы внимание, - сказала я.
- Совсем не обязательно. Люди не настолько наблюдательны. Когда они покидают свои машины, прибыв в аэропорт или возвратившись из полета, у них голова забита мыслями о чемоданах, о том, чтобы не опоздать на самолет или побыстрее добраться до дома.
Даже если кто-то и заметил пропажу номеров, он вполне может и не сообщить об этом в службу безопасности. Все равно служба безопасности не может ничего предпринять до возвращения владельца машины: тогда он должен будет заявить о пропаже номерных знаков. Что же касается факта кражи номеров, то нет ничего проще. Приезжаешь в аэропорт после полуночи, в это время там очень мало народу. Если бы мне нужно было их украсть, я бы просто зашел на стоянку, будто бы разыскивая свою машину, затем через пять минут вышел бы обратно, неся в кейсе пару нужных мне номеров.
- Ты думаешь, так и было?
- Моя версия такова, - сказал он. - Парень, что на прошлой неделе спрашивал у вас дорогу, никакой не детектив, не агент ФБР или частный сыщик. Он замышлял что-то недоброе. Возможно, торговец наркотиками, кто угодно. Думаю, что темно-серый "линкольн" его личная машина, но чтобы обезопасить себя, когда он занимается темными делами, он прикручивает другие номера на случай, если кто-нибудь, например, полицейский патруль, засечет его в окрестностях.
- Довольно рискованно: если он проедет на красный свет, - заметила я, - то всплывет номер его водительского удостоверения.
- Верно. Но не думаю, что он настроен нарушать правила движения. Он более обеспокоен возможностью, что на его машину обратят внимание, если что-то не сработает, и он не хочет, чтобы в этот момент на его машине стояли подлинные номера.
- Почему бы ему тогда не взять машину напрокат?
- Это так же плохо, как собственные номерные знаки. Любой полицейский моментально, как только взглянет, узнает машину, взятую напрокат; Все номерные знаки таких машин в Вирджинии начинаются с R. И если его записать, не составит большого труда выяснить, кто ею пользовался. Смена номеров - лучшая идея, если у тебя хватит ума придумать безопасную линию поведения. Я бы выбрал этот способ и, вероятно, воспользовался бы долговременной стоянкой. Попользовавшись чужими номерами, я бы повесил свои. Затем поехал бы в аэропорт, проник на стоянку после наступления темноты и прикрутил их к той же машине.
- А если хозяин уже вернулся и обнаружил пропажу номерных знаков?
- Если машины больше нет на стоянке, я бы просто выбросил номера на ближайшей помойке. В любом случае я ничего не теряю.
- Боже мой, Марино. Человек, которого мы с Эбби видели той ночью, мог быть убийцей!
- Тип, которого вы встретили ночью, не был заблудившимся бизнесменом, - сказал Марино. - Если он и замыслил что-то противозаконное, вовсе не означает, что он убийца.
- Но парковочный знак…
- Я постараюсь выяснить. Посмотрю, если отделение колониального Вильямсбурга сможет дать мне список лиц, кому выдавались такие парковочные знаки.
- Машина с погашенными фарами, которую видел мистер Джойс на своей дороге, могла быть "линкольном" седьмой модели, - заметила я.