- Ты-то не веришь этому, - в сердцах сказала я. Эбби вытянула ноги, слегка поморщившись. Затем, не говоря ни слова, встала и вышла из комнаты. Я последовала за ней на кухню, мое раздражение нарастало. Когда она начала класть кубики льда в стакан, я взяла ее за плечи и повернула лицом к себе.
- Ты меня слушаешь?
Ее глаза стали мягче.
- Пожалуйста, не обижайся на меня. То, чем я занимаюсь, не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к нашей дружбе.
- Какой дружбе? У меня такое ощущение, словно мы совершенно незнакомы. Ты оставляешь деньги в разных углах моего дома, будто я какая-то горничная. Не помню, когда в последний раз мы обедали вместе. Ты почти не разговариваешь со мной. Ты полностью погружена в свою проклятую книгу. Видишь, что случилось с Пэт Харви? Неужели ты не замечаешь, что то же самое происходит и с тобой?
Эбби, не говоря ни слова, смотрела на меня.
- Иногда мне кажется, будто ты раздумываешь над принятием важного решения, - продолжала я наступать. - Почему ты не хочешь рассказать мне, в чем дело?
- О чем тут раздумывать, - спокойно проговорила она, отодвигаясь от меня. - Все уже решено.
Рано утром, в субботу, позвонил Филдинг и сказал, что никаких вскрытий не предвидится. Измученная, я вновь легла в кровать. Когда я встала, был уже день. Я приняла горячий душ и почувствовала желание поговорить с Эбби. Мне хотелось убедиться, сможем ли мы восстановить наши разладившиеся отношения.
Спустившись вниз, я постучала в дверь ее спальни, но ответа не последовало. А когда поднялась за своими бумагами, то увидела, что ее машины нет на обычном месте перед домом. Эбби опять удалось от меня ускользнуть. Возмущенная, я пошла на кухню готовить кофе.
Я допивала вторую чашку кофе, когда мне на глаза попался небольшой заголовок в газете:
ВИЛЬЯМСБУРГСКИЙ СУД ВЫНЕС УСЛОВНЫЙ ПРИГОВОР
С ужасом я прочитала, что после суда Стивен Спурриер не был доставлен в тюрьму в наручниках, как накануне ему предрекала Эбби. Его признали виновным в мелком воровстве, но поскольку ранее он не совершал уголовно наказуемых деяний и был законопослушным гражданином Вильямсбурга, то суд решил ограничиться штрафом в тысячу долларов. Из здания суда Спурриер вышел свободным человеком.
"Все уже решено" - так вчера сказала Эбби.
Неужели именно это она имела в виду? Если Эбби знала, что Спурриера освободят, то почему намеренно водила меня за нос?
Я вышла из кухни и прошла в комнату Эбби. Кровать была убрана, шторы на окнах задернуты. В ванной комнате я заметила капли воды на умывальнике, легкий запах духов стоял в воздухе. Значит, она ушла совсем недавно. Я поискала глазами ее кейс и пишущую машинку, но не увидела. Пистолета также не было в ящике. Я решила заглянуть в платяные шкафы и нашла там несколько журналистских блокнотов, спрятанных под одеждой.
Сев на край кровати, я судорожно начала их листать. Передо мною мелькали дни и недели. Постепенно до меня стал доходить смысл написанного.
Крестовый поход, предпринятый Эбби с целью раскрыть правду об убийствах пар, постепенно выродился в навязчивую идею. Она, казалось, восхищалась Спурриером. Если он окажется виновным, то основой ее книги должен был стать рассказ о его жизни. Она намеревалась раскрыть особенности его психопатического ума. Если же его признают невиновным, то тогда будет "еще один Гейнесвилль", - писала она, имея в виду серию убийств студентов университета, когда обвиняемый, имя которого с отвращением произносили в каждой семье, оказался невиновным человеком. "Только на этот раз будет гораздо хуже, чем Гейнесвилль, - подчеркивала она. - Из-за того, что появилась игральная карта".
Сначала Спурриер решительно отклонял просьбы Эбби об интервью. Затем, в конце недели, она попытала счастья еще раз, и он согласился, предложив встретиться после суда, сказав при этом, что его адвокат "сделал дело".
"Он сказал, что на протяжении многих лет читал мои статьи в "Пост", - писала Эбби, - а мое имя помнит со времен моей работы в Ричмонде. Он припомнил, что я писала о деле Джилл и Элизабет, и, добавив, что они были "замечательные девочки", выразил надежду, что полиция скоро арестует "сумасшедшего". Он также знает о моей сестре, сказал, что читал о том, что ее убили. Именно поэтому, с его слов, он согласился поговорить со мной. Он заявил, что "сочувствовал" мне, ведь я знаю, что такое быть жертвой, потому что происшедшее с сестрой превратило в жертву и меня.
- Я тоже жертва, - сказал Спурриер. - Мы можем поговорить об этом. Возможно, вы, Эбби, поможете мне лучше понять, в чем тут дело.
Он предложил приехать к нему домой в субботу, в одиннадцать утра, и я согласилась, при условии, что все интервью будут эксклюзивными. Его устроило мое предложение, поскольку он не намерен беседовать с кем-либо другим до тех пор, пока я буду высказывать его позицию. "Правду", как он выразился. Спасибо тебе, Господи! Ну, держитесь, ты и твоя книга, Клифф. Ты проиграешь!"
Значит, Клифф Ринг тоже писал книгу об этих убийствах! Боже мой! Неудивительно, что Эбби вела себя так странно.
Она лгала мне, когда рассуждала о возможном исходе дела Спурриера. Не хотела, чтобы я догадалась, что она планирует поехать к нему домой. Подобная мысль никогда не пришла бы мне в голову, если бы я считала, что он находится в тюрьме. Я вспомнила ее слова, что она больше никому не верит. Да, никому, даже мне.
Часы показывали одиннадцать тридцать.
Марино не было на месте, поэтому я оставила для него сообщение на автоответчике. Затем я позвонила в полицию Вильямсбурга. Гудки, казалось, звучали вечность, прежде чем секретарша сняла трубку. Я попросила ее немедленно позвать кого-нибудь из детективов.
- Они все в городе.
- Тогда дайте мне того, кто есть в отделении. Она соединила меня с сержантом. Назвавшись, я спросила:
- Вам известно, кто такой Стивен Спурриер?
- Нельзя работать здесь и не знать.
- В настоящий момент у него в доме находится репортер и берет интервью. Я прошу вас предупредить группу наблюдения о ее присутствии и попросить их проконтролировать, чтобы там все было в порядке.
Последовала продолжительная пауза. Слышался шелест страниц. Было похоже, что сержант что-то ищет, затем прозвучало:
- Спурриер больше не находится под наблюдением.
- Прошу прощения?..
- Повторяю, наших парней отозвали.
- Почему? - спросила я.
- Сейчас я на этот вопрос не смогу ответить, док, я был в отпуске последние…
- Послушайте, единственное, о чем я прошу, - направьте к его дому патрульную машину, чтобы убедиться, что все в порядке.
Я еле сдержалась, чтобы не накричать на него.
- Не волнуйтесь. - Его голос был спокоен. - Я передам.
Повесив трубку, я услышала, как к дому подъехала машина.
Эбби, слава Богу!
Но, посмотрев в окно, я увидела Марино. Я распахнула входную дверь прежде, чем он успел позвонить.
- Был в районе, когда получил твой звонок…
- К Спурриеру! - Я схватила его за руку. - Там Эбби! У нее пистолет!
Небо потемнело, и пошел дождь, пока мы с Марино мчались к Шестьдесят четвертой улице. Каждый мускул моего тела был напряжен, сердце колотилось.
- Эй, расслабься, - сказал Марино, когда мы свернули на дорогу, ведущую в колониальную часть Вильямсбурга.
- Ведут за ним наблюдение или нет, он не настолько глуп, чтобы напасть на нее. Ты и сама отлично понимаешь. Он на это не пойдет.
Повернув на тихую улочку, где жил Спурриер, мы увидели только один автомобиль.
- Проклятье, - процедил сквозь зубы Марино.
На улице, напротив дома Спурриера, стоял черный "ягуар".
- Пэт Харви, - прошептала я. - О, Господи! Марино ударил по тормозам.
- Будь здесь.
Он выскочил из автомобиля, словно выброшенный катапультой, и под проливным дождем бросился к дому. Мое сердце заколотилось еще быстрее, когда он, держа револьвер в руке, вышиб ногой входную дверь и скрылся внутри.
Дверной проем зиял пустотой. Внезапно Марино вновь появился в дверях. Глядя в мою сторону, он что-то прокричал, но я не расслышала.
Я тоже выскочила из машины и, пока добежала до дома, успела изрядно промокнуть.
Войдя в прихожую, я сразу же уловила запах пороха.
- Я вызвал помощь, - сказал Марино, его глаза бегали по сторонам.
- Двое там, внутри, Гостиная находилась слева.
Пока он торопливо поднимался по лестнице на второй этаж, у меня в голове в бешеном темпе мелькали фотографии, снятые в доме Спурриера. Я узнала стеклянный кофейный стол и увидела лежавший на нем револь-. вер. На голом деревянном полу под телом Спурриера расплылась кровавая лужа. Второй револьвер лежал в нескольких футах в стороне. Спурриер ничком застыл в нескольких дюймах от серой кожаной кушетки, где на правом боку лежала Эбби. Взгляд ее неподвижных глаз упирался в подушку, голубая блузка набухла от темно-красной крови.
Какое-то мгновение я не знала, что делать, в голове так шумело, словно там поднялась буря. Я опустилась на колено около Спурриера, запекшаяся кровь захрустела под моими туфлями, когда я переворачивала его лицом вверх. Он был мертв: одна пуля пробила ему грудь, другая - живот.
Я бросилась к кушетке и попыталась нащупать пульс на шее Эбби. Пульса не было. Перевернув ее на спину, я принялась делать ей искусственное дыхание, но сердце и легкие бездействовали уже достаточно давно, чтобы отвыкнуть делать то, ради чего они созданы. Держа лицо Эбби в руках, я ощущала ее тепло и запах духов. Безотчетные рыдания сотрясали мое тело.
Я не обратила внимания на звук шагов по голому полу, пока не сообразила, что они слишком легки для Марино. Подняв глаза, увидела, как Пэт Харви взяла револьвер с кофейного столика.
Широко раскрыв глаза, я, не отрываясь, смотрела на нее, губы мои невольно раскрылись.
- Извини…
Направленный на меня револьвер дрожал в ее руках. - Миссис Харви!
Слова застряли у меня в горле, руки, перепачканные кровью Эбби, окаменели. - Пожалуйста.
- Не двигайся!
Она отошла назад на несколько шагов, немного опустив пистолет. По непонятной причине я обратила внимание на красную ветровку, ту самую, в которой она появилась в моем доме.
- Эбби мертва, - проговорила я.
Пэт Харви никак не реагировала, ее лицо имело пепельный оттенок, глаза настолько потемнели, что казались черными.
- Я пыталась найти телефон. У него, похоже, нет телефона.
- Пожалуйста, положите пистолет.
- Это он. Он убил мою Дебби. Он убил Эбби. "Марино! - подумала я. - О, Господи! Скорее!"
- Миссис Харви, все кончено. Они мертвы. Пожалуйста, опустите пистолет. Не ухудшайте ситуацию.
- Хуже быть уже не может.
- Неправда. Пожалуйста, послушайте меня!
- Я не могу больше здесь находиться, - проговорила она тем же безразличным голосом.
- Я могу вам помочь. Опустите пистолет, пожалуйста, - сказала я, поднимаясь с кушетки, в то время как она вновь навела на меня пистолет.
- Нет! - умоляюще воскликнула я, догадываясь, что она собиралась сделать.
Она направила дуло себе в грудь, я бросилась к ней.
- Миссис Харви! Нет!
Выстрел отбросил ее назад, она покачнулась, уронив револьвер. Я оттолкнула его туфлей, и он, медленно вращаясь, заскользил по полу. Ноги ее подогнулись. Она судорожно попыталась ухватиться за что-нибудь, но под рукой ничего не оказалось. В комнату влетел Марино.
- Проклятье!
Он держал револьвер обеими руками, направив дуло в потолок. В ушах у меня стоял звон, меня всю трясло, когда я опустилась на колени около Пэт Харви. Она лежала на боку, подогнув колени и прижав руки к груди.
- Принеси полотенца!
Отведя в стороны ее руки, я занялась одеждой. Расстегнув блузку и подняв вверх бюстгальтер, приложила кусок ткани к ране, зиявшей ниже левой груди. Марино выругался и бросился из комнаты.
- Потерпите, - прошептала я, закрывая небольшое отверстие, чтобы в него не проникал воздух и не привел к нарушению дыхательной функции легких.
Пэт Харви начала ворочаться и стонать.
- Потерпите, - повторила я. За окном раздались звуки полицейских сирен.
Красный свет пульсировал сквозь жалюзи, закрывавшие окна в гостиной. Казалось, весь мир вне дома Стивена Спурриера был охвачен пламенем.
Глава 18
Марино отвез меня домой и не уходил. Я сидела на кухне и смотрела на дождь, смутно отдавая себе отчет в том, что творилось вокруг. Кто-то позвонил, открылась входная дверь, послышались шаги и мужские голоса.
Позднее Марино пришел на кухню и сел на стул напротив меня. Он примостился на самом краешке, словно не собирался надолго задерживаться.
- Есть в доме какие-нибудь другие места, кроме спальни, где Эбби могла бы хранить свои вещи? - спросил он.
- Не думаю, - пробормотала я.
- Извини, но нам нужно посмотреть. Извини, док.
- Понимаю.
Он взглянул в направлении моего взгляда, устремленного в окно.
- Я приготовлю кофе. Он поднялся.
- Посмотрим, как я усвоил то, чему ты меня учила. Мой первый экзамен, да?
Он передвигался по кухне, открывая и закрывая дверцы шкафов. Бежала вода, наполняя кофейник. Он удалился, пока закипал кофе, но через несколько мгновений вернулся обратно в компании другого детектива.
- Мы ненадолго, доктор Скарпетта, - вежливо проговорил детектив. - Ценим ваше сотрудничество.
Шепнув несколько слов Марино, он ушел. Марино вновь присел к столу, поставив передо мной чашку кофе.
- Что они ищут? - Я пыталась сосредоточиться.
- Они просматривают блокноты, про которые ты мне рассказывала. Ищут пленки, а также что-нибудь, что могло бы помочь нам понять, почему миссис Харви застрелила Спурриера.
- Вы уверены, что это сделала она?
- Да, это сделала миссис Харви. Просто чудо, что она жива. Она не попала в сердце. Ей повезло, хотя, возможно, она будет другого мнения, если останется жива.
- Я звонила в полицию Вильямсбурга. Я говорила им…
- Да, знаю, - мягко прервал он меня. - Ты все сделала правильно. Ты сделала все, что могла.
- Они не могли быть заняты другими делами. Я закрыла глаза, стараясь сдержать слезы.
- Дело не в этом. Он помолчал.
- Послушай меня, док. Я глубоко вздохнула.
Марино прокашлялся и закурил сигарету.
- Прежде чем вернуться в твой кабинет, я говорил с Бентоном. В ФБР получили результаты анализа крови Спурриера на DNA и сравнили с анализом крови, найденной в машине Элизабет Мотт. Характеристики крови не совпадают.
- Что?
- DNA характеристики не совпадают, - снова повторил он. - Об этом вчера сообщили работникам, осуществлявшим наблюдение за Спурриером. Бентон пытался дозвониться до меня, но не смог, поэтому я не знал. Ты понимаешь, что я говорю?
Ошарашенно я глядела на него.
- Юридически Спурриер более не являлся подозреваемым. Извращенцем - да. Мы витали в облаках. Но он не убивал Элизабет и Джилл. В машине была не его кровь, следовательно, их убить он не мог. Не исключено, что он убил другие пары, но у нас нет доказательств. Продолжать повсеместную слежку, наблюдать за его домом - неблагодарное дело. Я имею в виду, что наступает момент, когда сил одних полицейских, становится недостаточно, а Спурриер мог обратиться в суд. Поэтому ФБР отказалось от наблюдения. Вот как все получилось.
- Он убил Эбби.
Марино отвернулся в сторону.
- Да, похоже. Ее магнитофон был включен, и все записано на пленку. Но это не доказывает, что он убил другие пары, док. Похоже, что миссис Харви застрелила невиновного человека.
- Но если Спурриер был невиновен, зачем он застрелил Эбби?
- У меня есть версия, основанная на том, что я слышал на пленке и видел в доме, - сказал он. - Эбби и Спурриер разговаривали в гостиной. Эбби сидела на кушетке, где мы ее обнаружили. Спурриер услышал звонок и пошел открывать. Не знаю, почему он впустил Пэт Харви в дом. На ней была ветровка с капюшоном и джинсы. Теперь не узнать, как она представилась ему, что сказала. Нам не узнать, пока не поговорим с ней, но и тогда нет гарантий, что мы узнаем всю правду.
- Но он все же впустил ее внутрь.
- Он открыл дверь, - сказал Марино. - Затем она вытащила револьвер, тот, из которого она позднее выстрелила в себя. Миссис Харви заставила его вернуться в дом, в гостиную. Эбби продолжала сидеть на кушетке, а магнитофон все фиксировал. Поскольку машина Эбби стояла за углом, миссис Харви не заметила ее, когда парковала свой автомобиль перед домом. Она не знала, что Эбби в доме. Их встреча отвлекла ее внимание от Спурриера, дав ему возможность подойти к Эбби и прикрыться ею как щитом. Трудно сказать, как в точности обстояло дело, но мы знаем, что у Эбби был с собой револьвер, возможно, в сумочке, лежавшей рядом с ней на кушетке. Она попыталась достать оружие. Эбби стала бороться со Спурриером и получила пулю. Затем, прежде чем он успел выстрелить в миссис Харви, та опередила его. Мы проверили ее револьвер. Три стреляных гильзы, два патрона целы.
- Она что-то говорила насчет телефона, - сказала я.
- У Спурриера в доме только два телефонных аппарата. Один - в спальне, наверху, другой - на кухне, одного цвета со стеной и между шкафов, его очень трудно заметить. Я сам еле разглядел его. Похоже, что мы подъехали через несколько минут после стрельбы, док.
Думаю, миссис Харви положила свой пистолет на кофейный столик и подошла к Эбби, затем, увидев, что дело плохо, решила вызвать помощь по телефону. Когда я вошел в гостиную, миссис Харви, вероятно, находилась в другой комнате, но не исключаю, что, услышав мои шаги, скрылась из виду. Войдя, я осмотрелся. В гостиной лежали лишь тела, проверил пульс. Мне показалось, что у Эбби он еще прощупывается, но я не был уверен. Нужно было решить, что делать: начать поиски миссис Харви в квартире Спурриера или сначала позвать тебя и уж затем приступить к ее поискам. Хочу сказать, что, войдя в первый раз, я ее не видел. Подумал, что она могла подняться наверх, - сказал он, явно расстроенный тем, что подверг меня смертельному риску.
- Я хочу услышать пленку, - сказала я.
Марино потер лицо руками, и, когда взглянул на меня, глаза у него были красными и полными слез.
- Не подвергай себя такому испытанию.
- Я должна.
Он решительно поднялся из-за стола и вышел. Вернувшись, Марино открыл пластиковый пакет, внутри которого лежал магнитофон с микрокассетами, установил его на столе, перемотал часть пленки и нажал на кнопку воспроизведения.
Кухню наполнил голос Эбби.
- …Я просто пытаюсь взглянуть на события с вашей стороны, но это не объясняет, почему вы разъезжали по ночам и расспрашивали людей о том, что вам хорошо известно. Например, как проехать в то или иное место.
- Послушайте, я уже говорил вам о наркотиках. Вы пробовали наркотики?
- Нет.
- Как-нибудь попробуйте. Под их воздействием вы начнете совершать множество из ряда вон выходящих вещей. Вы, например, можете заблудиться, но думать, что знаете, где находитесь. Затем неожиданно понимаете, что заблудились, и вынуждены спрашивать дорогу к нужному месту.
- Вы сказали, что больше не употребляете наркотики.