Он встал, стряхнул с себя рубероид, сорвал с головы ненужный бинт и бросил его на землю. Однако, поразмыслив, спрятал бинт под кусками изоляции.
Он начал осматриваться вокруг в поисках какого-либо предмета, который можно было бы использовать как костыль (мысль о том, что он забыл настоящие костыли в машине, вновь мелькнула в его голове).
Ричардс нашел доску, которая подходила по высоте, выбросил ее из колодца и начал с трудом подниматься наверх, снова держась за торчащие скобы.
Когда он выбрался, истекая потом и одновременно ощущая дрожь во всем теле, то понял, что может рассмотреть свои руки. Первые серые лучи рассвета начали пробивать темноту. Он с тоской взглянул на пустынную стройку, думая о том, каким хорошим укрытием она могла бы стать.
К сожалению, он должен не прятаться, а бежать от погони. Ведь именно благодаря этому растут ставки. Серая дымка стелилась по земле, медленно обволакивая голые деревья. Ричардс осмотрелся и заковылял в сторону леса, который обрамлял стройку слева.
Он лишь однажды остановился, чтобы обернуть плащом конец доски, и зашагал дальше.
Отсчет: 046
Уже два часа, как рассвело. Ричардс почти убедил себя, что он движется по кругу, когда вдруг услышал впереди за кустами шум воздушных машин.
Он осторожно сделал несколько шагов и, выглянув из-за кустов, увидел грунтовую дорогу, по которой довольно часто проезжали машины. Примерно в километре виднелось несколько домов, а также то ли заправочная станция для воздушных машин, то ли старый магазин, перед которым стояло несколько колонок.
Он начал продвигаться параллельно дороге, время от времени спотыкаясь и падая. Его лицо и руки были в крови от колючих кустарников шиповника и ежевики, а вся одежда - в репьях. Он отказался от бесплодных попыток очистить их. Пух из коробочек репейника летал над его плечами, и он выглядел так, как будто дрался с кем-то пуховыми подушками. Ричардс насквозь промок, перебираясь через ручьи, на третьем его костыль скользнул по неровному дну, и он во весь рост растянулся в воде. Камера, конечно, не пострадала. Она, естественно, была противоударной и водонепроницаемой.
Приблизившись к опушке леса, Ричардс опустился на колени и осторожно пополз вперед. Достигнув места, где он, по его мнению, был в относительной безопасности, Ричардс решил осмотреться.
Он лежал на небольшом пригорке, покрытом низким кустарником. Внизу проходила грунтовая дорога и виднелось несколько фермерских домов и небольшой магазин, перед которым находились воздушные заправочные колонки. На заправке стояла машина. Шофер в замшевой куртке болтал с заправщиком. Перед магазином рядом с тремя или четырьмя игровыми автоматами, находился сине-красный почтовый ящик. Увидев его, Ричардс с огорчением подумал, что появись он здесь до рассвета, то мог бы незаметно бросить пленки в ящик. Ну, что ж, возможность упущена…
Он отполз назад, пока не достиг места, где мог поставить камеру и начать снимать, не боясь, что его увидят.
- Привет всем хорошим людям на "Свободном вещании", - начал он. - Это я, неунывающий Бен Ричардс, который как всегда совершит с вами экскурсию на природу. Если вы присмотритесь, то увидите бесстрашную алую танагру или большую, покрытую пятнышками воловью птичку. Может быть даже пару скворцов.
Он на мгновенье замолчал, а потом продолжил:
- Эту часть они, может быть и пропустят, но то, что последует теперь, вряд ли. Если вы глухонемой и умеете читать по губам, запомните, что я скажу вам, перескажите соседу или другу, передайте дальше. Система загрязняет воздух, которым вы дышите, и отказывает вам в элементарной защите, так как…
Он записал обе пленки и положил их в карман брюк. Так, дело сделано! Что дальше? Единственная возможность - подойти к почтовому ящику, бросить в него пленки и бежать.
Он, конечно, может угнать машину. В любом случае они определят, где он находится. "Интересно, как далеко удалось прорваться Парракису, прежде чем они его перехватили", - подумал Ричардс. Он вынул пистолет и зажал его в руке. Вдруг, в пугающей близости от себя от услышал голос:
- Давай, давай, Рольф!
Раздался лай. Застывший Ричардс подпрыгнул от неожиданности. В его голове пулей пронеслась мысль: "Господи! Полицейские собаки! У них полицейские собаки!" Что-то большое и черное выпрыгнуло из кустов и стрелой бросилось на него. От толчка пистолет отлетел в сторону, а Ричардс оказался на спине. Немецкая овчарка с какой-то явной примесью вскочила на него, облизывая лицо и роняя слюну на его рубашку. Ее хвост крутился от счастья в разные стороны.
- Рольф, Рольф, где ты? Рольф! О, черт подери!..
Ричардс краем глаза увидел бегущие ноги, одетые в синие джинсы, а затем и маленького мальчугана, который пытался оттащить собаку.
- Извините, мистер. Он не кусается, он слишком тупой, чтобы кусаться. Он очень добродушный. Он не… О, что это с вами? Вы заблудились?
Мальчик держал Рольфа за ошейник и с интересом смотрел на Ричардса. Это был симпатичный мальчуган лет одиннадцати. Его лицо не было серым и изможденным, как у городского жителя. В его облике чувствовалось что-то подозрительное и непонятное, и в то же время очень знакомое. Ричардс тут же понял, в чем дело. Это было выражение наивности.
- Да, - глухо сказал он, - я заблудился.
- Надо же, вы наверное, падали?
- Да, дружок. Не посмотришь ли ты более внимательно на царапины на моем лице. Насколько они опасны? Я не могу разглядеть их сам.
Мальчик послушно склонился и начал внимательно изучать лицо Ричардса, который к своей радости понял, что тот его не узнал.
- Это все от колючек, - сказал паренек (у него был небольшой акцент жителя Новой Англии, не совсем такой, как в самой восточной части США, но легкий, немного насмешливый выговор), - ничего, скоро заживет.
Внезапно его брови поднялись.
- Вы сбежали из Томастона? Вы явно не из Пайнленда. Вы не похожи на сумасшедшего.
- Я ниоткуда не бежал, - сказал Ричардс, не зная в действительности, говорит ли он правду или лжет. - Я путешествую на попутных машинах. Есть у меня такая плохая привычка. Ты, конечно, никогда не делал этого?
- Никогда, - честно признался мальчик. - Сейчас на дорогах много разных психов, так говорит мой отец.
- Он прав, - согласился Ричардс. - Но мне нужно было добраться до…
Он щелкнул пальцем, делая вид, что забыл название местечка.
- Ну, ты знаешь, там, где аэропорт…
- Вы, наверное, имеете ввиду Войтфилд?
- Да как раз его.
- Ничего себе, да ведь это более двухсот километров отсюда. В Дерри.
- Я знаю, - уныло кивнул Ричардс и погладил Рольфа. Собака послушно легла на землю и замерла от удовольствия. Ричардсу пришлось напрячь все силы, чтобы сдержать горький смешок.
- Я подсел на границе Нью-Хемпшира в машину к трем крутым ребятам. Они избили меня, отняли бумажник и выбросили у какой-то заброшенной стройки.
- Я знаю это место. Вот сволочи! Не хотите ли зайти ко мне домой и перекусить?
- С удовольствием, но время - деньги. Мне нужно быть на аэродроме сегодня вечером.
- Вы что же, опять будете голосовать на шоссе? - глаза мальчика округлились.
- А что делать? - спросил Ричардс. Он начал подниматься, но потом опять сел, как будто ему в голову пришла хорошая мысль.
- Послушай, ты можешь помочь мне?
- Думаю, что да, - осторожно ответил мальчик.
Ричардс достал две кассеты с пленками:
- Это ваучеры на получение наличных денег, - пояснил он. - Если бы ты смог бросить их в почтовый ящик, моя компания переслала бы мне деньги в Дерри и я был бы снова в порядке.
- Но на них же нет адреса…
- Ничего. Они попадут туда, куда надо.
- Хорошо. У магазина Джерролда есть почтовый ящик. - Мальчик поднялся, его невинное лицо не могло скрыть, что он не поверил ни одному слову Ричардса. - Давай, Рольф, пошли!
Ричардс подождал, пока он не отошел на несколько метров, а потом окликнул его. Мальчик повернулся и медленно зашагал назад. На его лице проявился страх.
Конечно, ведь в рассказе Ричардса были такие "дыры", что через них можно было протащить грузовик.
- Мне кажется, я должен рассказать тебе все до конца, - начал Ричардс. - Я сказал почти всю правду, но я боюсь, как бы ты не проболтался.
Утреннее осеннее солнце чудесно пригревало его спину и шею, ему захотелось провести на пригорке весь день, выспаться как следует в обманчивом тепле октябрьского дня. Он потянулся, достал отлетевший в сторону пистолет и положил его на траву рядом с собой. Глаза мальчика широко раскрылись.
- Дело государственной важности, - тихо сказал Ричардс.
- Боже мой! - прошептал мальчик, Рольф сидел рядом с ним, и его красный язык свисал изо рта.
- Я преследую крутых ребят. Ты видишь, что они со мной сделали? Пленки, которые я тебе передал, должны дойти по назначению.
- Я отправлю их, - мальчик почти не дышал. - Вот будет дело, когда я расскажу…
- Ты никому ничего не скажешь, - строго сказал Ричардс. - Никому ни слова в течение двадцати четырех часов. А то будут неприятные последствия, - угрожающе добавил он. - Итак, до утра завтрашнего дня ты не должен никому говорить обо мне. Понятно?
- Да, конечно.
- Ну, тогда давай, топай! И спасибо, дружок.
Он протянул руку, мальчик с трепетом пожал ее.
Ричардс наблюдал, как они спускались с пригорка: мальчик в красной майке, а следом за ним - его собака весело прыгала по траве. "Почему моя Кэти не может так жить?"- с горечью подумал Ричардс.
Его лицо исказилось страшной бесконтрольной гримасой ярости и ненависти. Он уже был готов проклясть Господа если бы иная цель не напомнила о себе в его затуманенном мозгу: Федерация Игр, а за ней, как Бог тьмы - Система.
Он смотрел до тех пор, пока не увидел, как мальчик, который казался еще меньше на расстоянии, не бросил пленки в почтовый ящик.
Потом он с трудом встал, взял подмышку свой костыль и начал сквозь кусты пробираться к дороге.
Значит, аэродром. Может быть, кто-то заплатит за это прежде, чем все закончится.
Отсчет: 045
Приблизительно в полуторакилометрах от того места, где он находился, Ричардс увидел перекресток и решил туда добраться краем леса и именно там выйти на дорогу.
Он уселся на обочину, как будто ему уже до смерти надоело ловить попутные машины и как будто он вместо этого решил понежиться под теплым осенним солнышком. Он пропустил одну машину и еще одну… И в той, и в другой сидели мужчины, и он подумал, что риск слишком велик.
Но когда третья машина отановилась у знака "Стоп", он поднялся. Его снова охватило чувство безысходности. Очевидно, весь этот район был под контролем, независимо от того, смог Парракис уйти далеко или нет. И потом следующая машина может быть патрульной. И на этом игра закончится.
В машине сидела женщина. Одна. Она даже не потрудилась посмотреть в его сторону. Эти путешествующие на попутных машинах такие мерзкие, а поэтому не стоит даже обращать внимания. Он рванул правую дверцу на себя и вскочил в машину еще до того, как она успела тронуться с места, но от рывка его отбросило на бок; одной рукой он держался за ручку, а здоровая нога волочилась по земле.
Застонали тормоза, машину резко крутануло.
- Что..? Вы… Да как вы смеете?
Ричардс направил на нее пистолет, думая о том, как должно быть нелепо он выглядит - как будто его пропустили сквозь мясорубку. Но жуткая внешность должна сыграть на руку. Он втянул ногу и захлопнул дверь, не опуская пистолета, успев бегло рассмотреть женщину.
Она была одета по-деловому, на глазах больпше голубые очки от солнца. Вроде, симпатичная, насколько он мог судить.
- Поехали, - сказал Ричардс.
Как он и ожидал, она обеими ногами уперлась в педаль тормоза и завопила. Ричардса мотнуло вперед, и он сильно ударился больной ногой. Машина, несколько раз дернувшись, съехала на обочину в двухстах метрах от развилки.
- Ты… этот… ты… Ри-и… Бен Ричардс. Сними руки с руля и положи на колени.
Трясясь всем телом, но не глядя на него, она сделала, как он приказал. "Наверное, боится, что я сейчас прямо обращу ее в камень", - подумал Ричардс.
- Как вас зовут, мадам?
- Амелия Уилкс. Не стреляйте в меня! Не убивайте меня! Я… я… О, Господи! Возьмите все деньги, только не убивайте меня!
- Тсс, тихо, - сказал Ричардс мягко, когда она перестала кричать, - я не намерен переубеждать вас в отношении меня, миссис Уильямс. Или вы - мисс?
- Нет, миссис, - ответила она автоматически.
- Я не собираюсь делать вам ничего плохого. Понимаете?
- Да, конечно, - ответила она сразу, - вам ведь нужна машина? Они поймали вашего друга и теперь вам нужна машина. Можете взять ее, она застрахована. Клянусь, я никому не скажу. Я объясню, что ее украли на стоянке.
- Хорошо, договорились, - сказал Ричардс, - а сейчас поехали, поговорим по дороге. Выезжайте на шоссе 1. Там есть заграждения? Дорога блокирована?
- Нет… то есть, да, есть. Их больше сотни. Они поймают вас.
- Не лгите, миссис Уильямс.
Машина двинулась с места и медленно поехала рывками, потом более ровно. Казалось, движение успокоило ее. Ричардс повторил свой вопрос о заграждениях.
- Вокруг Льюистина, - сказала она обречено, - там, где они поймали этого второго бродягу… то есть вашего приятеля.
- Как далеко это отсюда?
- Километров пятьдесят или даже больше.
Парракис значит добрался дальше, чем Ричардс мог предположить.
- Ты собираешься меня изнасиловать? - внезапно спросила Амелия Уильямс. Это было так неожиданно, что Ричардс расхохотался, потом сказал серьезным тоном:
- Нет, я женат.
- Я видела ее фото, - сказала она самодовольно, но несколько неуверенно. Ричардсу захотелось вмазать ей.
- А ты бы могла жрать помои, сука? Попробуй-ка убить одним ударом крысу, которая прячется в хлебнице. Убей ее шваброй, а потом посмотрим, как ты станешь говорить о моей жене.
- Можно я здесь выйду? - начала она умоляюще, и Ричардсу снова стало ее немного жаль.
- Нет, - сказал он, - вы моя защита, миссис Уильямс. Я должен добраться до Войтфилда, в местечко под названием Дерри. А вы - моя гарантия, что я смогу туда добраться.
- Но это двести километров отсюда, - завопила она.
- А мне говорили, сто.
- Неправда, да вы туда и не доедете…
- Я должен туда добраться, - сказал Ричардс и взглянул ей в глаза, - и ты тоже. Если будешь правильно себя вести, то…
Ее снова начала сотрясать мелкая дрожь, но она промолчала. Было похоже, что она все делает как во сне.
Отсчет: 044
Они ехали на север через полыхающий красками осенний лес. Здесь вдали от ядовитых выбросов больших городов - Бостона, Манчестера и Портленда - еще сохранились деревья, расцвеченные желтой, красной и лилово-бордовой листвой. Этот вид разбудил в Ричардсе щемящее чувство меланхолии. Оно было настолько необычным. Он и не ожидал от себя таких эмоций и еще две недели назад не поверил бы, что сможет испытывать нечто подобное. А ведь всего через месяц выпадет снег и покроет все это разноцветье белым ковром.
Осенью все кончается.
Она, казалось, почувствовала его настроение и не задавала вопросов. Молчание восполнялось шуршанием дороги под колесами. Они переехали через реку в районе Ярмута. По дороге до самого Фрипорта встречались лишь грузовики. По обочинам ютились бедные лачуги и сараи, но на каждом блестела и переливалась на солнце антенна "Свободного вещания", закрепленная либо на облезлом подоконнике, либо на ветхой двери.
При въезде в город на обочине стояли три патрульные машины. Видимо, полицейские обсуждали ситуацию.
Женщина вся напряглась как струна. Ричардс же был совершенно спокоен.
Они миновали патрульные машины, и она вдруг сникла.
- Если бы они проверяли транспорт, они бы несомненно сразу нас остановили, - сказал Ричардс ровным тоном. - Ты бы еще у себя на лбу написала: Бен Ричардс едет в этой машине.
- Ну, почему ты меня держишь? - и на одном дыхании продолжила. - У тебя есть, чем затянуться?
Богачи курят "Дуке". Он засмеялся при этой мысли и покачал головой.
- Ты что, надо мной смеешься? - спросила она уязвлено. - Ну и наглец же ты! Подлый трусливый убийца! Ты пытаешься запугать меня до смерти, а потом убить, как ты убил тех двух ребят в Бостоне…
- Да, уж, конечно, "бедные ребята"… Там было целое скопище этих ребят, которые были готовы меня прикончить. Это их работа.
- Да, убивать за деньги - это здорово! Ты готов сделать что угодно за деньги. Желаешь перевернуть все в стране? А почему бы тебе не найти приличную работу? Потому что ты ленив! Ты плюешь на все приличное.
- А сама-то ты приличная?
- Да, - резко бросила она, - не поэтому ли ты выбрал именно меня? Я была беззащитной и выглядела прилично. И ты поэтому воспользовался мной, вынудил опуститься до твоего уровня и теперь радуешься.
- Если ты претендуешь на то, чтобы тебя считали приличной, почему же ты тогда покупаешь себе за шесть тысяч Новых долларов эту машину, а в это время моя дочка умирает от воспаления легких?
- Что такое ты говоришь? - она испуганно взглянула на него, сперва открыв рот от удивления, потом резко сомкнула губы. - Ты враг Федерации Игр и Системы. Так передавали по каналу "Свободного вещания". Я видела, какие мерзкие вещи ты делал…
- Знаешь, что действительно мерзко? - доставая сигарету из пачки, которая лежала на передней панели и зажигая ее, спросил Ричардс. - Я тебе отвечу. Мерзко, когда тебя заносят в "черный список", если ты не желаешь работать в "Дженерал Атомикс", чтобы не стать импотентом. Мерзко сидеть дома и смотреть, как твоя жена гнет спину, чтобы заработать на пропитание. Мерзко осознавать, что Система убивает миллионы людей ядовитыми выбросами, загрязняя воздух, когда они могли бы производить респираторы по шесть долларов за штуку.
- Ты все врешь, - сказала она и вцепилась в руль так, что пальцы побелели.
- Когда все это закончится, ты опять отправишься в свою квартирку на двух уровнях, затянешься сигареткой "Доукс", поймаешь кайф и с удовольствием будешь разглядывать, как свет играет на столовом серебре. Никто в твоем квартале не гоняет крыс шваброй и не справляет нужду на заднем крыльце, потому что туалет неисправен. Я видел пятилетнюю девочку с раком легких. Как тебе это, не мерзко? Или еще…
- Перестань! - закричала она. - Ты говоришь гнусные вещи!
- Это верно, - ответил он, разглядывая проплывающий за окном пейзаж. Безысходность наполнила его до краев могильным холодом. У него не было ничего общего с этими Избранными. Они существуют вне или над суетой, над бытом. Они дышат другим воздухом.
Ему вдруг безумно захотелось заставить эту женщину остановить машину, сбить в пыль ее очки, протащить ее по грязи, заставить ее глотать землю, разодрать на ней одежду, а потом спросить, как ей все это нравится и похоже ли это на ту картину, которую показывают по первому каналу двадцать четыре часа в сутки.
- Да, это точно, - пробормотал он, - гнусные вещи я говорю.