- Но они были знакомы, - уточняю я. - А Кларенс и прежде работал следопытом. Джонни бы не нанял его, если бы тот не имел опыта.
- Это ты так думаешь, но взгляни, что произошло. Наш так называемый опытный следопыт оставляет винтовку и идет в стаю гиен. Это похоже на того, кто знает, что делает?
- Какой во всем этом смысл, Ричард? - устало спрашивает Эллиот.
- Смысл в том, что мы не можем доверять его словам. Вот о чем я говорю.
- Я считаю, что Джонни прав. Мы не можем просто продолжать сафари, как ты выразился. Мертвый человек портит все настроение, не понимаешь? - Эллиот поворачивается к своей палатке. - Пора убираться отсюда и ехать домой.
Домой. Пока я складываю одежду и туалетные принадлежности в свою сумку, то думаю о Лондоне, его серых небесах и капуччино. Через десять дней Африка будет казаться золотистым сном, родиной тепла и ослепительного солнечного света, жизни и смерти во всех их ярких красках. Вчера я желала лишь вернуться домой в нашу квартиру, в страну горячего душа. Но теперь, когда мы уезжаем из буша, я чувствую, что тот удерживает меня, его побеги обмотались вокруг моих лодыжек, угрожая врастить меня в эту почву. Я застегиваю свой рюкзак, в котором лежат "предметы первой необходимости", все то, что я считала абсолютно незаменимым для выживания в условиях дикой природы: энергетические батончики и туалетная бумага, влажные салфетки и солнцезащитный крем, тампоны и мобильный телефон. Насколько другими кажутся слова предмет первой необходимости, когда ты находишься вне досягаемости вышек сотовой связи.
К тому времени как мы с Ричардом собираем нашу палатку, Джонни уже сложил в грузовик свои пожитки, а также утварь для приготовления пищи и складные стулья. Все мы на удивление быстро справляемся, даже Эллиот, который изо всех сил старается разобрать свою палатку при помощи Вивиан и Сильвии. Смерть Кларенса нависает над нами, подавляя пустую болтовню, заставляя всех сосредоточиться на своих задачах. Когда я закидываю нашу палатку в кузов внедорожника, то замечаю мешковину с останками Кларенса, пристегнутую к рюкзаку Джонни. Меня нервирует то, что они лежат там, рядом с остальными нашими пожитками. Палатки на месте. Горелка на месте. Мертвец на месте.
Я залезаю в машину и сажусь рядом с Ричардом. В поле моего зрения пустует место Кларенса - суровое напоминание о том, что он погиб, его кости разбросаны, а плоть переваривается. Джонни поднимается во внедорожник последним и, пока он захлопывает за собой дверцу, я оглядываю место нашего лагеря, размышляя: "Скоро не останется никаких следов того, что мы когда-либо были здесь. Мы уедем, а Кларенс останется тут навсегда".
Внезапно Джонни чертыхается и перелезает на водительское сиденье. Что-то не так.
Он выходит к передней части внедорожника и поднимает капот, чтобы осмотреть двигатель. Время будто останавливается. Его голова скрыта за поднятым капотом, поэтому мы не можем видеть его лица, но его молчание тревожит меня. Он не произносит обнадеживающих фраз "Тут всего лишь контакт оборвался" или "Да, я вижу, в чем проблема".
- Ну что еще? - ворчит Ричард. Он тоже выходит из машины, хотя я не представляю, какой совет он способен дать. Помимо чтения о топливомере, он ничего не знает об автомобилях. Я слышу, как он выдвигает предположения: "Аккумулятор? Свечи зажигания? Ослабленное соединение?" Джонни отвечает еле слышно и односложно, что тревожит меня еще больше, потому что я заметила: чем ситуация делается тяжелее, тем тише становится Джонни.
В открытом внедорожнике припекает, почти наступил полдень с его палящим солнцем. Все выбираются из машины и переходят в тень деревьев. Я вижу, как поднимается голова Джонни, когда он приказывает:
- Не отходите слишком далеко!
Вряд ли кто-то собирается это сделать; все мы видели, что может произойти, если так поступить. Мистер Мацунага и Эллиот присоединяются к Ричарду, чтобы дать свои советы, потому что, само собой, все мужчины, - даже те, которые никогда в руках гаечного ключа не держали, - разбираются в машинах. Или думают, что разбираются.
Мы, женщины, ждем в тени, стряхивая жуков и неустанно высматривая любое заметное колебание травы, которое может стать нашим единственным предупреждением о приближении хищника. Жарко даже в тени, и я сажусь на землю. Над головой сквозь ветви я вижу, как кружат стервятники, наблюдая за нами. Они до странного красивы, черные крылья описывают ленивые петли в небе, пока птицы выжидают, когда смогут полакомиться. Но чем?
Ричард направляется к нам, бормоча:
- Ну, это блестящий поворот событий. Чертова штуковина не едет. Даже не заводится.
Я выпрямляюсь.
- Вчера же она прекрасно работала.
- Вчера все было прекрасно, - Ричард раздраженно вздыхает. - Мы здесь застряли.
Блондинки одновременно издают беспокойные вздохи.
- Мы не можем тут застрять, - выпаливает Сильвия. - Я обязана выйти на работу в следующий четверг!
- Я тоже! - добавляет Вивиан.
Миссис Мацунага недоуменно качает головой.
- Как такое может быть? Это невозможно!
Пока их голоса сливаются в хоре все возрастающей тревоги, я не могу не заметить, что стервятники над нашими головами описывают все более узкие круги, словно привлеченные нашим бедственным положением.
- Слушайте. Все вы, слушайте, - командует Джонни.
Мы все поворачиваемся к нему.
- Не время паниковать, - произносит он. - Для этого нет абсолютно никаких причин. Мы рядом с рекой, поэтому у нас много воды. У нас есть укрытие. У нас есть боеприпасы и все необходимое для приготовления еды.
Эллиот издает смешок, в котором звучит страх.
- И… что? Мы застрянем здесь и вернемся в каменный век?
- Самолет прилетит за нами на взлетно-посадочную площадку через неделю. Если нас там не окажется, начнутся поиски. Они довольно быстро нас найдут. Вы же для этого сюда приехали, верно? Для настоящего приключения в буше? - Он разглядывает нас одного за другим, оценивает, прикидывая, примем ли мы вызов. Вычисляет того, кто сломается и того, на кого он сможет рассчитывать.
- Я продолжу работать с внедорожником. Может, я смогу его починить, а, может, нет.
- Вы даже не знаете, что с ним не так? - спрашивает Эллиот.
Джонни бросает на него жесткий взгляд.
- Прежде он никогда не ломался. Я не могу этого объяснить. - Он всматривается в нас, словно ища ответ в наших лицах. - Как бы то ни было, нам придется снова разбить лагерь. Ставьте палатки. Мы остаемся здесь.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
БОСТОН
Психологи называют "сопротивлением" состояние, когда пациент отказывается вернуться в прошлое, потому что на самом деле он не хочет сталкиваться со своими проблемами. Это объясняет, почему в то утро Джейн так поздно вышла из дома: на самом деле ей не хотелось наблюдать за вскрытием Леона Готта. Она тянула время, одевая свою дочь в те же самые футболку с эмблемой "Ред Сокс" и комбинезон в пятнах от травы, которые Реджина не желала снимать последние пять дней. Они слишком долго просидели за завтраком из "Лаки Чармс" и тостов, из-за чего вышли из двери квартиры на двадцать минут позже. К этому добавились пробки до улицы Ревир, на которой жила мать Джейн, и к тому времени, как она подъехала к дому Анджелы, Джейн уже опаздывала на полчаса.
Казалось, дом ее матери с каждым годом становился все меньше, словно горбился от возраста. Подойдя к входной двери, таща за собой упирающуюся Реджину, Джейн заметила, что крыльцо нуждается в свежей краске, водостоки забиты осенними листьями, а многолетники перед входом необходимо подрезать к зиме. Ей придется поговорить по телефону со своими братьями и посмотреть, смогут ли они приехать в выходные, потому что, очевидно, Анджеле требовалась помощь.
"А еще ей не помешало бы хорошенько выспаться", - подумала Джейн, когда Анджела открыла входную дверь.
Джейн поразилась, насколько усталой выглядела мать. Все в ней казалось изношенным: от линялой блузы до мешковатых джинсов. Когда Анджела нагнулась, чтобы взять за руку Реджину, Джейн увидела седые корни ее волос - невероятное зрелище, потому что Анджела никогда не пропускала визиты в парикмахерскую. Неужели это та самая женщина, которая прошлым летом заявилась в ресторан на шпильках и с красной помадой?
- Вот она, моя маленькая тыковка, - ворковала Анджела, заводя Реджину в дом. - Бабуля так рада тебя видеть. Давай-ка сегодня пройдемся по магазинам, да? Тебе не надоел этот грязный комбинезон? Мы купим тебе что-нибудь новое и миленькое.
- Не люблю миленькое!
- А как насчет платья? Пышного платья, как у принцессы.
- Не люблю принцесс.
- Но каждая девочка хочет стать принцессой!
- Думаю, она предпочла бы стать лягушкой, - заметила Джейн.
- О, ради всего святого, она в точности как ты, - расстроено вздохнула Анджела. - Ты никогда не позволяла надеть на себя платье.
- Не каждой дано стать принцессой, мам.
- Или найти себе прекрасного принца, - пробормотала Анджела, уводя в дом внучку.
Джейн прошла за ней на кухню.
- Что случилось?
- Я собираюсь сделать себе еще кофе. Ты будешь?
- Мам, я же вижу, что что-то происходит.
- Тебе пора на работу. - Анджела усадила Реджину на высокий детский стул. - Иди и поймай несколько плохих парней.
- Тебе слишком тяжело присматривать за ней? Знаешь, ты и не обязана. Она достаточно взрослая для детского сада.
- Моя внучка в детском саду? Ни за что.
- Мы с Габриэлем обсуждали это. Ты и так слишком много для нас сделала и заслуживаешь отдыха. Наслаждайся своей жизнью.
- Она - это то, чего я с нетерпением жду каждый день, - ответила Анджела, показывая на свою внучку. - Единственное, что позволяет мне не думать о…
- О папе?
Анджела отвернулась и принялась наливать воду в кофеварку.
- С тех пор, как он вернулся, - сказала Джейн, - я не видела тебя счастливой. Ни одного единого дня.
- Мне очень сложно сделать выбор. Я прикидываю так и эдак, тяну время. Мне хочется, чтобы кто-то просто сказал, как поступить, чтобы мне не пришлось выбирать между ними.
- Выбор должна сделать ты сама. Папа или Корсак. Думаю, следует выбрать мужчину, который делает тебя счастливой.
Анджела повернула к ней свое измученное лицо.
- Как я могу быть счастливой, когда придется провести остаток жизни с чувством вины? Когда твои братья твердят, что мой выбор разрушит семью?
- Не ты решила уйти. Это сделал папа.
- А теперь он вернулся и хочет, чтобы все мы снова были вместе.
- Ты имеешь право двигаться дальше.
- Когда оба моих сына настаивают на том, чтобы я дала вашему отцу еще один шанс? Отец Доннелли говорит, что так и должна поступить хорошая жена.
"Просто прекрасно, - подумала Джейн. - Католическая вина была самой мощной из всех возможных".
Зазвонил мобильный Джейн. Она посмотрела на экран, увидела, что звонит Маура и переключила телефон на голосовую почту.
- И бедный Винс, - сказала Анджела. - Из-за него я тоже чувствую себя виноватой. Из-за всех тех свадебных планов, которые мы строили.
- Это все еще возможно.
- Я не вижу, как это возможно, не сейчас. - Анджела откинулась на стуле, пока кофеварка булькала и шипела за ее спиной. - Прошлым вечером я наконец-то ему сказала. Джейни, это было самым трудным, что я когда-либо делала в жизни.
"И это была заметно по ее лицу. Опухшие глаза, опущенные уголки рта - была ли это новая и будущая Анджела Риццоли, святая жена и мать? В мире уже и так слишком много мучеников", - подумала Джейн. Мысль о том, что ее мать присоединится к их легиону, разозлила ее.
- Мам, если это решение делает тебя несчастной, ты должна вспомнить о том, что это твое решение. Ты сама выбираешь не быть счастливой. Никто не может заставить тебя это сделать.
- Как ты можешь такое говорить?
- Потому что это правда. Ты - хозяйка положения, и ты должна взять ситуацию в свои руки.
Ее телефон подал звук текстового сообщения, и она увидела, что это снова была Маура: "НАЧИНАЮ ВСКРЫТИЕ. ТЫ ЕДЕШЬ?"
- Давай, езжай на работу, - махнула рукой Анджела. - Тебе не нужно заморачиваться этим.
- Я хочу, чтобы ты была счастлива, мам. - Джейн повернулась к двери, а затем снова посмотрела на Анджелу. - Но ты тоже должна этого хотеть.
Для Джейн стало облегчением выйти наружу, подышать свежим холодным воздухом и очистить легкие от мрака дома. Но ей не удалось избавиться от злости на своего отца, братьев, отца Доннелли и на каждого мужчину, который посмел сказать женщине, в чем заключался ее долг.
Когда телефон снова зазвонил, она ответила с раздражением:
- Риццоли!
- Э-э-э, это я, - произнес Фрост.
- Да, я уже еду в морг. - Буду там через двадцать минут.
- А ты еще не там?
- Мне пришлось заехать к маме. А ты почему не там?
- Подумал, что лучше будет, если я… э-э-э… займусь другими вещами.
- Вместо того чтобы все утро блевать в раковину. Отличный выбор.
- Я все еще жду, пока мобильный оператор предоставит мне журнал вызовов Готта. Между тем, я накопал кое-что интересное в Гугле. В прошлом мае Готт появился в журнале "Хаб". Статья называлась "Мастер трофеев: Интервью с таксидермистом-профессионалом из Бостона".
- Ага, я видела копию этого интервью в рамке, висящую в его доме. Оно о его охотничьих приключениях. О стрельбе по слонам в Африке и по лосям в Монтане.
- Тебе стоит почитать комментарии к статье. Они размещены на сайте журнала. По-видимому, на него набросились любитель салата… из тех, что Готт обозвал "сборищем антиохотников"… все очень злобные. Вот один комментарий, размещенный анонимом: "Леона Готта следовало бы подвесить и выпотрошить внутренности, как гребаному животному, которым он и является.
- Подвесить и выпотрошить? Звучит как угроза, - сказала она.
- Ага. Которую некто, возможно, привел в исполнение.
Когда Джейн увидела, что было разложено на столе морга, она почти развернулась и вышла назад. Даже резкий запах формалина не мог замаскировать вонь от внутренностей, исходящую от стального стола. Маура не надела респиратор, лишь свою обычную маску и пластиковый щиток для лица. Она была настолько сосредоточена на интеллектуальной головоломке, которую составляли собой внутренности, что, казалось, имела иммунитет к запаху. Рядом с ней стоял высокий мужчина с седыми бровями, которого Джейн не знала, и вместе с Маурой он с энтузиазмом изучал гору внутренностей.
- Давайте начнем отсюда, с толстой кишки, - произнес он, руками в перчатках скользя по кишке. - Здесь у нас слепая, восходящая кишка, поперечная, нисходящая ободочная кишка…
- Но сигмовидной кишки тут нет, - сказала Маура.
- Верно. Прямая есть, а сигмовидной нет. Это наша первая подсказка.
- И она отличается от другого образца, в котором сигмовидная кишка присутствует.
Мужчина восторженно захихикал.
- Я весьма признателен, что Вы пригласили меня посмотреть на это. Не часто я сталкиваюсь с чем-то, настолько увлекательным. Я готов несколько месяцев угощать Вас ужином ради этой истории.
- Не хотелось бы мне стать частью этой беседы за ужином, - встряла Джейн. - Полагаю, именно это гадалки и называют чтением по внутренностям.
Маура обернулась.
- Джейн, мы всего лишь сравниваем два набора внутренних органов. Это профессор Гай Гиббесон. А это - детектив Джейн Риццоли из убойного отдела.
Профессор Гиббесон равнодушно кивнул Джейн и снова опустил глаза на кишечник, который он, очевидно, находил гораздо более увлекательным.
- Профессор в какой области? - спросила Джейн, все еще держась подальше от стола. От запаха.
- В сравнительной анатомии. Из Гарварда, - ответил тот, не глядя на Джейн, сосредоточив все свое внимание на кишечнике. - Этот второй набор внутренностей, тот, что с сигмовидной кишкой, полагаю, принадлежит жертве? - спросил он Мауру.
- Похоже на то. Края разрезов совпадают, но нам потребуется анализ ДНК, чтобы подтвердить это.
- Теперь переключим наше внимание на легкие, поскольку я могу указать на несколько довольно убедительных подсказок.
- Подсказок на что?
- На того, кому принадлежал тот первый набор легких. - Он поднял одну пару легких и подержал их на весу. Положил назад и поднял второй набор. - Размеры похожи, поэтому я могу предположить, что масса их тел совпадает.
- Согласно водительским правам, его рост - пять футов восемь дюймов, а вес - сто сорок фунтов.
- Ну, эти, вероятно, принадлежат ему, - сказал Гиббесон, глядя на легкие в своей руке. Он положил их и взял другую пару. - На самом деле меня интересуют вот эти легкие.
- А что в них такого интересного? - спросила Джейн.
- Взгляните, детектив. О, Вам придется подойти поближе, чтобы это увидеть.