Я надеялась, что почувствую себя лучше, если поговорю с вами, но мне начинает казаться, что уже ничто не сможет вернуть меня в норму. И я думаю, что они никогда не поймают Джона. Второй раз он звонил откуда-то к северу от Маккензи, неподалеку от Четвинда у подножия Скалистых гор. Копы подумали, что у них появилась зацепка, когда местный фермер сообщил о фургоне на обочине дороги, но оказалось, что это всего лишь охотники. Я отмечаю на карте все места, откуда звонил Джон. Он удаляется от меня физически, но все больше овладевает моей душой, изменяя мое восприятие реальности. Из-за него теперь все кажется мне другим. Уверена, вы считаете, что я слегка неуравновешенная, но дело не только в этом. Все происходит на бессознательном уровне. Я словно один из тех вулканов, что молчали годами, готовясь к извержению. Я не говорю, что такое произойдет со мной, хотя и это возможно, но что-то во мне сломалось. Наверное, дело в том, что много лет я мечтала о своих настоящих родителях и мысль об этом успокаивала меня, когда в моей приемной семье что-то не ладилось. Мне казалось, что я живу не своей жизнью и все, что мне нужно, это найти правильную, свою жизнь, и тогда все будет в порядке. А теперь оказалось, что этой правильной жизни нет. Вернее, та правильная, как я думала, жизнь оказалась совсем не такой, как я ожидала, или… Неважно, вы понимаете, о чем я.
А еще я думаю о своей вспыльчивости, о том, какой острый у меня язык, как часто мне хочется сорваться и ударить кого-то, о чудачествах Элли, о том, как мы обе пересекаем черту, когда выходим из себя. И тогда мне кажется, что мы действительно чужие в этой семье.
Когда я нашла свою биологическую мать, я сказала вам, что мне кажется, будто я стою на хрупком льду. А теперь этот лед треснул, и я упала в холодную воду. Я пытаюсь выплыть на поверхность, начинаю задыхаться… Я вижу свет наверху. Но когда я наконец поднимаюсь, оказывается, что лунка уже затянулась льдом.
Сеанс десятый
Еще никогда в жизни мне не было так страшно. До сих пор не могу поверить, что я подумала, будто могу контролировать Джона. Я такая дура! Вы предупреждали меня, чтобы я не была излишне уверена в себе. Как только я могла вообразить, что раз он спросил меня о моих инструментах и работе, рассказал мне о своей собаке, то я теперь контролирую его! Он обладает неограниченной властью надо мной, а знаете почему? Потому что я боюсь его, и он это знает.
На следующий день после нашего последнего сеанса мне пришла еще одна посылка. Я знала, что нужно дождаться Билли и Сэнди, прежде чем открывать ее, но мне так хотелось узнать, не прислал ли мне Джон еще какие-то инструменты. Странно, что это имело для меня такое значение. На этот раз посылка была меньше, чем предыдущая. Я встряхнула ее, но ничего не услышала. Отыскав перчатки, я осторожно разрезала посылку и вытащила коробку поменьше. А вдруг это украшения другой жертвы? На мгновение я задумалась о том, чтобы остановиться и перезвонить Билли, но любопытство взяло верх и я открыла коробку.
На хлопковой подкладке лежала кукла около десяти сантиметров в длину. Она была сделана из какого-то тяжелого темного металла, стали или железа. Руки и ноги были прямыми и широкими, как у игрушечных солдатиков, вместо ступней и ладоней – круглые металлические шарики. На кукле были крохотная джинсовая юбка и желтая футболка, сшитые с большим тщанием. Голова тоже была круглой, без лица, без глаз и рта. К затылку крепились пряди каштановых волос, зачесанные на прямой пробор. Под волосами виднелись едва заметные следы клея. Зачем Джон прислал мне это? Я заглянула в коробку, думая найти там еще что-то, но посылка была пуста. Я снова посмотрела на куклу, любуясь ее одеждой и волосами.
О боже, волосы!
Положив куклу обратно в коробку, я позвонила Билли. Они с Макбрайд приехали через двадцать минут – все это время я ждала их на дорожке перед домом, прижимая к себе Олешку.
– Она в кухне! – выпалила я, не успел Рейнолдс выйти из машины.
– Вы в порядке?
– Я с ума схожу!
– Мы заберем посылку как можно скорее.
Легонько похлопав меня по плечу, он почесал Олешку за ухом.
– Я думала, мы договорились, что вы будете звонить нам, как только получите очередную посылку, – проворчала Сэнди, выбираясь из джипа.
– Я передумала.
Повернувшись, я пошла к дому.
– Сара, идет расследование, – не отставала Макбрайд.
– Я знаю.
Мне хотелось захлопнуть дверь прямо перед ее носом.
– Вы могли испортить улику.
– Я надела перчатки! – рявкнула я, разворачиваясь к ней.
– Это все равно не…
– Обожди, Сэнди, – остановил ее Билли. – Давай посмотрим.
Протиснувшись мимо меня, она побежала в кухню. Рейнолдс укоризненно погрозил мне пальцем, и я в ответ пожала плечами, всем своим видом показывая, что ничего не могла с собой поделать. Улыбнувшись, он сосредоточился на посылке.
Повернувшись ко мне спиной, они осматривали посылку. Вытащив коробочку, Макбрайд осторожно приоткрыла крышку.
– Это настоящие волосы, да? – не утерпела я. – Как вы думаете, они принадлежат одной из его жертв?
Они даже не шевельнулись.
– Ш-ш-ш… – Сэнди подняла руку.
Она и раньше не нравилась мне, но теперь моему терпению пришел конец.
Через пару минут Макбрайд что-то шепнула Билли. Он кивнул. Сэнди упаковала коробочку в пакет для улик, Рейнолдс занялся коробкой побольше.
– Мы отвезем все это в полицейский участок, – заявила Сэнди.
– Так что, это волосы одной из тех девушек?
– Мы не сможем сказать ничего определенного, пока не проведем анализ. – Она прошла мимо меня с пакетом для улик. – Мы с вами свяжемся. – Взявшись за ручку двери, она хмуро посмотрела на Билли. – Пойдем.
– Сейчас догоню.
Еще раз мрачно окинув Билли взглядом, Макбрайд вышла.
– Что с ней не так? – спросила я.
– Сэнди расстроена из-за того, что ни одна из зацепок так ничего нам и не дала.
– Вы не кажетесь расстроенным.
– Я концентрируюсь на деле. Нужно строить расследование кирпичик за кирпичиком. Если один из них падает, я подбираю следующий. Строя что-нибудь, нужно следить за тем, чтобы все детали подходили друг другу по форме. Если не убедиться в том, что строишь правильно, конструкция развалится. Даже если мы поймаем Джона, еще будет суд. Вот почему нужно быть терпеливым. – Он строго посмотрел на меня. – Мы не можем рисковать, теряя важные улики. В коробке могут очутиться волокна вашей одежды, и наш анализ даст неправильный результат. Одна ошибка – и нам его не засадить. Поверьте мне, такое уже случалось.
– Я все понимаю. Не нужно было открывать эту посылку.
– Я знаю, что вы были осторожны и надели перчатки, но есть определенная процедура работы с уликами. Помните, я на вашей стороне. У нас с вами одна и та же цель – упечь Джона за решетку. А это невозможно без улик.
– Что насчет этой посылки? Кто-то видел, как ее отправляют?
– Клерк из Принс-Джорджа вспомнил, что кто-то купил в его магазине маленькую коробку. Судя по его описанию, это был бородатый брюнет в темных очках и бейсболке. Наверное, Джон замаскировался. Мы выясним, откуда была отправлена посылка, но если на почте нет системы видеонаблюдения, то это нам ничего не даст. Разве что кто-то видел, на какой машине Джон туда приехал.
– А рубанок? Вы можете выяснить, где он купил инструменты?
– Мы отправили запросы во все магазины в районе Интериор, где они продаются, но таких магазинов тысячи.
– Вот черт! Я понимаю, что вы разочарованы, но мне бы хотелось, чтобы Сэнди относилась ко мне поспокойнее.
– Она подружилась с семьями многих жертв, поэтому всякий раз, когда Джону удается выйти сухим из воды, Сэнди кажется, что она подвела их. Она очень вспыльчива, но с вами это никак не связано. Вы великолепно справляетесь. Последний разговор вы провели просто идеально.
– Мне кажется, я способна узнать от него и больше.
– Помните: кирпичик за кирпичиком. Все, о чем он говорит вам, дает нам пищу для размышлений. "Не преследуй бегущего врага". Если вы надавите на него, Джон может начать что-то подозревать.
– Не знаю, возможно… Иногда мне кажется, что у него проблемы с психикой, и не только в плане склонности к насилию, а… как бы это сказать… он словно утратил связь с реальностью. Мне кажется, он совершенно не боится.
– Он уверен в себе и действует нагло. Но это не делает его менее опасным. Помните об этом. – Снаружи загудел клаксон. – Пожалуй, я лучше пойду, пока Сэнди не уехала и не оставила меня здесь.
Я проводила его до двери.
– Пару дней назад я читала статью о том, что некоторые маньяки собирают "трофеи" с мест преступлений. Вы сказали, что украшение – это такой трофей, но как насчет куклы?
– Это нам еще предстоит выяснить. Если вам кажется, что вы наткнулись на важную статью, или у вас появятся какие-то вопросы, напишите мне. Мы привыкли к этому расследованию, поэтому нам нужен свежий взгляд на события.
– Да, непременно. Я детально исследовала этот вопрос. Не знаю, поможет ли мне это. На самом деле от всех этих статей я только пугаюсь и потом не могу заснуть.
– Вы купили книгу "Искусство войны"?
– Ох, все время забываю об этом. Но я постараюсь купить ее на этой неделе.
– Она поможет вам. Кстати, я обычно поздно ложусь спать – перечитываю свои наброски по делу или просматриваю отчеты копов, так что звоните в любое время, если вам нужно будет выговориться, – Рейнолдс заглянул мне в глаза. – Мы поймаем его, Сара. Я делаю все, что только могу.
– Спасибо, Билли. Мне становится легче, когда я слышу это.
Вечером позвонил Джон. К счастью, Элли к тому времени уже легла спать, но я на всякий случай закрылась в кухне, чтобы она меня не услышала.
– Ты получила мой подарок?
– Очень красивая кукла, спасибо. Ты сам ее сделал?
Я поняла, что впервые поблагодарила его.
– Да.
– Все детали одежды сделаны настолько кропотливо… Как ты научился так шить?
– Меня мама научила. Еще она показывала мне, как работать с кожей.
– Здорово. Наверное, она была очень хорошая женщина. Ты так и не рассказал мне, кем она была.
– Она была из народа хайда, которые живут на островах Королевы Шарлотты.
– Во мне что, течет кровь индейцев?!
– Хайда верят, что нужно рассказывать то, что приключилось в твоей жизни, детям. – В голосе Джона зазвучала гордость. – Теперь я могу рассказывать историю своей жизни тебе. Я могу рассказать тебе много забавного об охоте. Обо всем этом можно целую книжку написать. – Он хихикнул. – Ты знала, что освежеванный медведь похож на человека? Особенно руки и ноги. Только ступни у него вывернуты и большой палец расположен не так, как у людей.
– Нет, не знала. – Да и не хотела я этого знать! – Ты любишь охотиться на медведей?
Я никак не могла привыкнуть к мысли о том, что моя бабушка была индианкой.
– Да, на медведей, оленей и лосей.
Я вспомнила, что Макбрайд просила меня узнать у Джона, каким оружием он пользуется.
– У тебя много ружей?
– Есть несколько. Мое любимое – ремингтон.223. Я впервые выстрелил из такого, когда мне было четыре года. – Казалось, он был доволен собой. – А первого оленя я подстрелил, когда мне было пять.
– Ходил на охоту с папой?
– Я стреляю лучше, чем он. – Джон помолчал. – И я стану лучшим отцом. Какое мороженое ты любила в детстве?
Я так и не успела спросить его, что он имел в виду. Вопросы сыпались градом. Какая моя любимая газировка? Любимое печенье? Какое арахисовое масло мне больше нравится, с шоколадом или без? Я даже не успевала ничего придумать. Кажется, Джон решил, что я постоянно объедаюсь всякими вкусностями. О себе он сказал только то, что любит есть в "Макдоналдсе", в особенности биг-маки. Не знаю, порадует ли эта новость Сэнди или она еще больше взбесится оттого, что не сможет дежурить во всех "Макдоналдсах" самолично.
Мы проговорили минут десять, и я настолько вымоталась от его вопросов и своих попыток просчитать его реакцию на мои ответы, что решила закруглить разговор.
– Джон, было здорово поболтать с тобой, но мне и правда пора спать.
Я старалась говорить вежливо, чтобы не утратить всего, чего достигла за время этой беседы.
– Ну что ж, отдыхай, – вздохнул он. – Еще поболтаем.
Через пару минут перезвонил Рейнолдс. Судя по всему, Джон ехал на юг по автостраде Йеллоухэд. Полиция считает, что он успел побывать в Макбрайде, маленьком городке между Скалистыми горами и Карибу. Население Макбрайда – не больше тысячи человек, но никто не опознал Джона. Копы полагают, что Джон уже бывал в этой местности, поэтому никому не кажется странным его появление. Местные жители знакомы с ним, вот в чем все дело. Надеясь, что Джон продолжит свое путешествие на юг по той же автостраде, полиция раздала его описание по всем автозаправкам, придорожным забегаловкам и магазинам.
Положив трубку, я улеглась в кровать, но заснуть так и не смогла. Я лежала, смотрела в потолок и думала, где сейчас Джон. Вдруг он направляется ко мне?
На следующий день пришла еще одна посылка. На этот раз я сразу позвонила Билли и Макбрайд. Я думала, они просто заберут ее, но Сэнди распаковала ящик, чтобы я знала, что внутри, на случай, если Джон позвонит.
Там тоже была кукла. Кукла со светлыми волосами. При виде этих белокурых локонов, майки в горошек и белых шортиков мне захотелось плакать. Наверное, та девушка гордилась своими волосами. Полиция считает, что Джон прислал посылку из Принс-Джорджа. Они собираются проверить все почтовые отделения в округе, но я уже знаю, что Джон не дурак. Наверняка он замаскировался, прежде чем идти на почту.
Когда Билли и Сэнди ушли, я поднялась в свой кабинет и еще раз просмотрела сайт о Кемпинговом Убийце. У его первой жертвы были иссиня-черные волосы. У второй, Сюзанны Аткинсон, волосы были каштановые. И носила она их зачесанными на прямой пробор. Третья жертва, Хизер Доусон, та самая девушка, которую Джон убил после того, как Джулии удалось сбежать от него, улыбалась мне с фотографии. Ее лицо в форме сердечка обрамляли светлые локоны. Она явно гордилась ими. В последний раз Хизер видели в майке в горошек…
Я сразу же перезвонила Билли.
– Вы ведь знали, что Джон отрезал у своих жертв пряди волос и лоскутки одежды, так?
– Знали. – Рейнолдс немного помолчал. – Но мы не знали, зачем они ему.
– Что еще вы от меня утаиваете?
– Мы пытаемся держать вас в курсе, но при этом стараемся не подвергать расследование опасности.
– А как же я? Меня вы опасности не подвергаете?
– Мы вас защищаем, Сара. Этот человек прекрасно разбирается в ваших эмоциях. Чем меньше вы знаете, тем лучше для вас. Если вы случайно проболтаетесь о том, что может знать только полиция, мы можем потерять Джона. Или даже случится что-то похуже.
Я глубоко вздохнула. Нравится мне это или нет, но определенный смысл в его словах был.
– Терпеть не могу, когда от меня что-то утаивают. Просто терпеть этого не могу!
– Я вас не виню, – рассмеялся Билли. – Обещаю, мы будем рассказывать все, что вам нужно знать, хорошо?
– Как вы думаете, почему у кукол нет лиц?
– Мы полагаем, что он старается не относиться к своим жертвам как к личностям. Ему не нравится смотреть им в лицо.
– Я так и подумала. Может быть, ему стыдно?
– Если вы спросите его, то он наверняка скажет, что стыдно. Джон психопат. Он знает, как имитировать человеческие эмоции, но я ни за что не поверю, что он способен их испытывать.
Вечером позвонил Джон. Я заставила себя поблагодарить его за куклу.
– Ты можешь рассказать мне о той девушке?
– Зачем?
Он даже не отрицал тот факт, что взял волосы и лоскутки одежды у своей жертвы.
– Не знаю, просто интересно. Какая она была?
– У нее была красивая улыбка.
Я вспомнила фотографию, и в моем воображении промелькнула чудовищная картина: Джон пытает девушку, а с ее поразительно красивых уст слетают мольбы о пощаде… Я прикрыла глаза.
– За это ты убил ее?
Он не ответил. Я задержала дыхание.
– Я убил ее, потому что вынужден был так сделать. Я ведь уже рассказывал тебе, Сара. Я не плохой человек.
– Я знаю. Именно поэтому я и не понимаю, почему ты должен был убить ее.
– Пока что я не могу рассказать тебе об этом.
В его голосе слышалось разочарование.
– А ты можешь рассказать, зачем делаешь кукол с их волосами? Мне действительно интересно… – Какие же слова подобрать? – …интересно, как это все происходит.
– Так они дольше остаются со мной.
– И это важно? Чтобы они оставались с тобой дольше?
– Это помогает.
– Помогает в чем?
– Просто помогает, ясно? Мы поговорим об этом в другой раз. Ты знала, что от жуков-лубоедов древесина синеет?
Мне кажется, Джон сменил тему не потому, что больше не хотел говорить об этом, просто другая мысль пришла ему в голову. Он так похож этим на меня. Меня это бесит.
– Я читала об этом, но сама с такой древесиной никогда не работала.
– Дерево синеет не из-за самих жуков, а из-за спор грибка, которым питаются их личинки. – Он замолчал, но я не знала, что ему ответить. – Я сейчас много читаю о разных сортах древесины и об инструментах для работы по дереву, чтобы нам было о чем поговорить. Я хочу знать о тебе все.
Меня передернуло.
– Я тоже. Чем ты занимаешься? Ну, кроме изготовления кукол?
– Мне нравится работать с разными материалами.
– Тебе очень удается резьба по металлу. Ты сварщик?
– Я многое умею.
Это был уклончивый ответ, и я уже почти решилась спросить его снова, когда Джон сказал:
– Ладно, мне пора идти. Но у меня к тебе вопрос.
– Конечно. Какой?
– Знаешь, кто первым землю пашет?
– Э-э-э… Не знаю.
– Червяк!
Он звонил из Камлупса, одного из центральных городов Интериора, в пяти часах езды от его прежнего местоположения. То, что на этот раз Джон был в более людной местности, не сыграло нам на руку: в городе проходило родео, и Джон звонил из толпы. Рейнолдс старался казаться уверенным, когда рассказывал мне, как полиция прочесывает толпу, но я чувствовала гнев в его голосе.
На следующее утро Джон звонил три раза. В первый раз он спросил, где куклы и что я с ними делаю.
– Я сделала для них специальную полку в мастерской, ведь именно там я провожу большую часть времени.
– Это хорошо. Ты уверена, что они там в безопасности? Что насчет опилок? И краски? Ты ведь работаешь с химическими растворами?
– Полка застекленная, – увлеченно солгала я.
Джон ничего мне на это не ответил. В трубке слышался шум мотора.
– Ты хочешь, чтобы я их тебе вернула? Я пойму, если…
– Нет. Мне нужно идти.
Он перезвонил через двадцать минут и снова спросил, нравятся ли мне куклы. Третий звонок последовал через десять минут. С каждым разом тревога в его голосе нарастала. Джон сказал, что ему нужно прилечь, так как он себя плохо чувствует.
Я и сама плохо себя чувствую. С тех пор как Джон начал присылать мне свои вещи, я почти не спала, а когда удавалось провалиться в сон, мои сновидения полнились вопящими женщинами, убегающими от металлических фигурок.