Ларри продел второй браслет в замочные петли на одном из шкафчиков позади Ромми и защелкнул.
- Мне нужно по делам.
Ларри протянул время и вернулся минут через двадцать. Шланг мучился в кресле, раскачиваясь взад-вперед.
- Чья это камея?
- Чья скажешь, начальник.
- И как у тебя оказалась драгоценность убитой женщины?
- Пусти меня выйти, начальник. Пожалуйста. Нельзя же так.
- Шланг, Гаса убил ты.
Шланг захныкал, как в патрульной машине, делая вид, что вот-вот заплачет.
- Ну, ладно, я. Пусти меня выйти. Прошу, начальник.
- Кого еще?
- Что?
- Кого еще ты убил?
- Да никого я не убивал. Кончай, начальник.
Ларри оставил его в одиночестве еще на час. Когда вернулся, там стояла жуткая вонь.
- Боже всемогущий, - произнес он. - Господи.
И распахнул одно из окон. Приближение зимы уже чувствовалось. Температура воздуха была не выше пяти градусов. Шланг захныкал снова, когда Ларри вышел.
Старчек вернулся с мешком для мусора и газетой. Заставил Гэндолфа, у которого не было белья, снять брюки и бросить в мешок.
- Я не получу адвоката?
- Шланг, я вызову любого, кого захочешь. Но зачем тебе адвокат? Как, по-твоему, это выглядит?
- Выглядит так, что он сможет отдать тебя под суд. Ты вынудил меня наложить в штаны. Это неправильно. И незаконно.
- Это что ж, любой воришка может обгадиться и называть полицейских плохими? Вряд ли у тебя что-то получится.
Шланг захныкал громче.
- Не так все было, начальник.
На одном ботинке оказалось пятнышко дерьма, и Ларри велел бросить его тоже в мешок. Шланг повиновался и всхлипнул.
- Жестокий ты, начальник. Самый жестокий из полицейских. Где я теперь возьму обувь? У меня нет другой.
Ларри ответил, что, может быть, он выйдет еще не скоро. Накрыл газетой сиденье Гэндолфа и велел голому ниже пояса человеку сесть снова. Бормотавший что-то под нос Шланг был так расстроен, что даже не слушал. Ларри сильно ударил кулаком по столу, чтобы он замолчал.
- Шланг, что произошло с Гасом? С Добрым Гасом? Что?
- Не знаю, начальник.
Лгал он, как ребенок, потупясь.
- Не знаешь? Он убит, Шланг.
- Да, я вроде бы слышал.
- Держу пари, это разбило тебе сердце. Он же лупил тебя.
Как ни туп был Шланг, он понял, к чему ведет Старчек. Утер пальцами нос.
- Не знаю, начальник. Меня лупят вроде бы все. Полицейские лупят.
- Шланг, я тебя не лупил. Пока что.
- Начальник, зачем ты со мной так? Заставил меня наложить в штаны и сидеть так, будто я ребенок. Голышом.
- Теперь слушай, Шланг. Ты носил при себе драгоценность покойной. Убитой одновременно с человеком, который бил тебя всякий раз, завидев твою гнусную рожу. И теперь хочешь сказать, что это просто-напросто случайное совпадение? Да?
- Начальник, здесь холодно. Я раздетый. Смотри. У меня гусиная кожа и все такое.
Ларри снова ударил по столу.
- Ты убил их, Шланг! Ты застрелил Гаса. И его, и Луизу, и Пола. Очистил кассу, в которую давно намеревался запустить руки. Вот так это было. Потом стащил этих несчастных в морозильную камеру и попользовался Луизой Ремарди. Вот так это было.
Шланг потряс головой - нет. Ларри понял, что пора пустить в ход что-то другое.
- Шланг, мы нашли твои отпечатки пальцев. На месте преступления. Ты не знал этого? Вся касса ими покрыта.
Гэндолф оцепенел. Если он не был в кассе или рядом с нею, то должен был понять, что Ларри лжет. Но выпутаться у него никакой возможности не было.
- Я не говорю, что никогда не был там. Я там бывал. Это тебе скажут многие. Любил разыгрывать Гаса.
- Разыгрывать? Ты так называешь убийство?
- Начальник, зайти и поздороваться - это не то же самое, что убийство.
- Отрицай, отрицай, Шланг. Времени у нас много. Мне больше делать нечего, как слушать твою ложь.
Ларри выключил радиатор и вышел. Через сорок минут он вернулся с Уилмой Эмос, приехавшей наконец с опергруппой. Шланг дергался, видимо, пытаясь высвободить из браслета руку или просто согреться.
- Не приводи сюда женщин, когда я без штанов! - пронзительно завопил он.
Ларри представил располневшую Уилму, та бросила на Шланга оценивающий взгляд. Шланг отвернулся от нее, насколько позволяли наручники, и прикрылся свободной рукой.
- Шланг, я просто хотел спросить тебя в присутствии детектива Эмос. Хочешь есть? Или пить?
В ответ услышал, что Ларри злой полицейский, и все тут.
- Насколько я понимаю, это означает нет, - сказал Ларри Уилме. Они заранее договорились, что она выйдет, но будет стоять за дверью и делать записи.
- Я хочу какие-то штаны, начальник. Вот чего. Я умру здесь от холода.
- Шланг, у тебя есть штаны. Можешь надеть их снова в любое время.
Ромми снова заплакал. Безутешно. Он был уже сломлен.
- Начальник, что я сделал, за что ты со мной так?
- Ты убил трех человек. Застрелил Гаса, Луизу и Пола. Ограбил всех. И поимел эту женщину в очко.
- Начальник, ты все время это говоришь.
- Потому что так оно и было.
- Правда?
Ларри кивнул.
- Если я сделал что-то такое, убил трех человек и так далее, почему ж ничего не помню?
- Вот я и помогаю тебе вспомнить. Думай, думай, Шланг.
Они всегда говорят, что не могут вспомнить. Как вернувшийся домой пьяный муж. Но в разговорах преступники рано или поздно все вспоминают. Всегда всплывает что-то решающее, какие-то подробности, на которые сами полицейские еще не наткнулись.
- Когда все это случилось? - безучастно спросил Гэндолф.
- Четвертого июля, на праздник.
- Четвертого июля, - повторил Шланг. - Меня тогда вроде здесь даже не было.
- Где ж ты был? В морском путешествии?
Шланг опять утер нос тыльной стороной ладони. Ларри снова ухватил его запястье.
- Ромми, смотри на меня. Смотри на меня. - Испуганный, сломленный Гэндолф поднял на него заплаканные карие глаза. И Ларри ощутил какое-то радостное возбуждение - противиться Шланг не мог. Находился теперь полностью в его руках. - Этих людей убил ты. Я знаю, что ты. Теперь скажи, ошибаюсь ли я. Я говорю, что ты убил этих людей и позабавился с этой женщиной.
- Я никогда не делал ничего такого с женщинами.
- А если не ты, то кто? Был с тобой кто-нибудь?
- Н-н-нет, - ответил Ромми. Потом как будто опомнился. - Черт возьми, начальник, я совсем не помню ничего этого. Откуда мне знать, был ли кто со мной? Я только говорю, что не сделал бы такого ни с одной женщиной, даже если б очень сильно ненавидел ее.
Ларри почесал за ухом, притворяясь равнодушным. Но он услышал нечто новое.
- Ты ненавидел Луизу?
- Нет, командир. "Не надо никого ненавидеть". Разве не так сказал Христос?
- Ну, - спросил Ларри с тем же равнодушным видом, - а что ты против нее имел?
Шланг беспомощно поводил руками.
- Она просто из этих стервозных сук. Понимаешь? Которые обещают тебе одно, делают другое. Сам знаешь эти дела.
- Конечно, - сказал Ларри. - Только сейчас из головы вылетело. Как ты познакомился с ней?
Гэндолф как будто бы впервые напряг память.
- Луиза одна из тех цыпочек, с какими я знался в аэропорту.
Аэропорт, подумал Ларри. Какой же ты детектив, черт возьми? Надавать бы тебе по башке. Значит, Шланг знал Луизу по аэропорту. Теперь все становилось на свои места.
- Ты с ней когда-нибудь трахался?
- Нет. - Ромми застенчиво рассмеялся, смущенный и вместе с тем польщенный этой мыслью. - Ничего такого не было. С женщинами я почти не путаюсь.
- Тогда почему говоришь, что Луиза была стервозной сукой? Она заигрывала с тобой? Водила тебя за нос?
- Начальник, у тебя какие-то странные понятия в этом смысле.
- Да? Не думаю. Я скажу тебе, Шланг, что странно. Ты говорил, что не знал никого из этих людей. А на самом деле знал. И Гаса, и Луизу.
- Нет, командир. Я не говорил такого. Я только говорю, что не убивал их.
- Точно так же, как и не знал их.
Лжешь в одном, лжешь во всем: такова логика полицейских. Шланг, судя по его внезапному оцепенению, это понимал.
- Ромми, послушай. Я ведь хочу помочь тебе. Хочу понять, как могло такое произойти. То есть ты проходишь мимо гасовского окна, видишь внутри женщину, которая тебя обманывала. Входишь. Она тебя слегка возбуждает. А Гас гонит тебя. Я могу представить, как все вышло из-под контроля. То есть убийцей мне ты не кажешься. Ты ведь не убийца, правда?
Вот так и выводишь их на чистую воду, говоря, что понимаешь, кивая, когда они говорят: "Какой был у меня выбор?"
- Даже не думал, что могу быть убийцей, - ответил Гэндолф.
- Ну, и как же это произошло?
Шланг молчал.
- Ромми, какой наркотик ты принимаешь? Героин? Колешься героином?
- Начальник, я почти не балуюсь наркотиками. Иногда нюхаю краску, вот и все. Только когда последний раз был в Мантеко, тамошний доктор сказал, что мне это вредно, у меня и так мало клеток в мозгу.
- Но иногда принимал, правда?
Шланг согласился.
- Так, может, четвертого июля ты был под наркотиком. Люди в таких случаях многого не помнят. И от наркотика становятся вспыльчивыми. Многие хорошие люди наделали много преступлений под фенциклидином.
- Да, - сказал Ромми. Эти слова ему понравились.
- Ну давай. Шланг. Рассказывай все.
Гэндолф осмелился взглянуть ему в глаза и тут же отвернулся.
- Только не приплетай больше сюда женщин.
- Ладно, - ответил Ларри.
- А можешь закрыть это чертово окно?
- Давай подождем немного.
Через пятнадцать минут Старчек закрыл окно. К тому времени Уилма принесла армейское одеяло. Шланг запахнулся в него. Уилма села в углу и принялась быстро писать, когда Гэндолф подтвердил главное: проходя мимо ресторана, он увидел в окно Луизу. И подумав, вспомнил, что принял фенциклидин.
- Так, значит, ты вошел в ресторан в час ночи. Что произошло потом? - спросил Ларри.
- Начальник, да я не помню почти ничего. Потому что был под наркотиком и все такое.
- Кончай, кончай, Шланг. Что произошло?
- Добрый Гас, как всегда, стал меня выгонять.
- И ты ушел?
- Если я застрелил их всех, как мог уйти?
- А откуда взялся пистолет?
Гэндолф, искренне озадаченный этим вопросом, покачал головой:
- Начальник, пистолета я никогда не носил. Всегда думал, что скорее мог бы выстрелить из него в себя, чем в кого-то.
В этом, видимо, он был прав.
- Ну а в ту ночь пистолет у тебя был, верно?
Гэндолф уставился на эмалированную ножку стола.
- Пистолет вроде был у Гаса.
Ларри бросил взгляд на Уилму. Этого не говорил никто. Но смысл держать под рукой оружие был. Просто дожидаться полиции в том районе не стоило.
- Да, - сказал Ромми. - У Гаса был пистолет. Однажды он навел его на меня, когда выгонял из ресторана. Зима, начальник, снег валит, я весь дрожу, а он меня гонит.
- Значит, ты знал, где находился пистолет?
- Под кассой. Под стеклянной штукой с сигаретами и шоколадными плитками.
- И взял его оттуда?
Шланг огляделся по сторонам.
- Начальник, можешь включить здесь тепло?
Ларри стоял возле радиатора.
- Ты оттуда взял пистолет?
Шланг кивнул. Ларри открыл вентиль и жестом разрешил Гэндолфу придвинуться поближе. Типичная неслаженность опергруппы, подумал он. Никто не спросил у членов семьи, был ли у Гаса пистолет. Каждый детектив думал, что это сделал кто-то другой.
Ларри оставил Уилму со Шлангом и пошел позвонить сыну Гаса, Джону. Джон как-то неуверенно подтвердил, что его отец хранил пистолет за стойкой. Он помнил, что об этом говорила Афина. Джон попросил Ларри подождать и через несколько минут нашел квитанцию. Четыре года назад Гас купил "смит-вессон" тридцать восьмого калибра, пятизарядный револьвер - орудие убийства, как установила баллистическая экспертиза. Гильз эксперты, несмотря на все старания, не нашли. Поскольку это револьвер, гильзы остались в барабане.
Они всегда знают, подумал Ларри. Убийца всегда знает что-то очевидное, ускользнувшее от внимания всех остальных. Он велел Уилме позвонить Гриру и потом сам позвонил Мюриэл.
11
22 мая 2001 годя
Добрый
От мысли, что проведет несколько часов вдвоем с Джиллиан Салливан, Артур проснулся в четыре часа утра. По пути он то беспомощно молчал, то болтал без умолку. Теперь, когда она показалась в затянутом проволочной сеткой окне между зарешеченными дверями, сердце его учащенно забилось. Но личные вожделения тут были ни при чем. Ему не терпелось узнать, что даст для его клиента разговор Джиллиан с Эрдаи. И он маячил у двери еще до того, как ее открыли.
- Эрно будет говорить с тобой, - сказала Джиллиан.
- Отлично!
Артур бросился за портфелем. Когда вернулся, Джиллиан улыбалась его рвению.
- Не спеши, Артур. Придется около часа подождать.
И объяснила ему положение дел у Эрно.
Слегка раздосадованный Артур пошел к дежурному кое-что уладить. Звоня в тюремную администрацию относительно визита, он ожидал проблем из-за того, что Джиллиан была осужденной преступницей, эту категорию лиц не всегда охотно пускают на свидание в тюрьму. Однако все вопросы сосредоточились на самом Артуре, потому что Эрдаи не припомнил его фамилии. Эрно скрывал от тюремных властей, какое у него дело к бывшей судье, - кажется, они считали, что речь идет о его имуществе, - и в конце концов Артуру разрешили сопровождать Джиллиан, исходя из предположения, что он ее адвокат. В результате дежурный лейтенант сказал Артуру, что для встречи с Эрдаи ему придется отправиться туда вместе с Джиллиан. Когда Артур объяснил это ей, она нахмурилась. Очевидно, Джиллиан рассчитывала, что ей больше не понадобится возвращаться в тюремный корпус.
- Могу я хотя бы угостить тебя обедом? - спросил Артур. Сам он проголодался. Джиллиан без особого восторга согласилась и, едва они вышли из караульного помещения, закурила сигарету.
- Эрдаи сказал тебе, чем располагает? - спросил Артур.
- Говорит, что твой клиент невиновен.
- Невиновен? - Артур от неожиданности остановился. Почувствовал, что у него отвисла челюсть. - Он это объяснил?
Джиллиан, выпуская табачный дым, покачала головой.
- Кроме того, он считает, что твой клиент достаточно отсидел. Думаю, Эрно тебе скажет, что этих людей убил кто-то другой. Но мне он не сказал кто. Или откуда ему это известно.
- Ты поверила ему?
- Артур, Эрдаи задал мне этот же вопрос, я ответила - нет. Однако впечатление он производит хорошее. Умен определенно. В общем, суди сам. Мои мнения, вероятно, предвзяты.
Артур, по своему обыкновению, продолжал задавать вопросы, но в конце концов замолчал. Невиновен. Он сам не знал толком, что рассчитывал услышать от Эрдаи. Перечтя его письмо к Джиллиан раз десять, Артур склонялся к мысли, что Эрно, работавший в аэропорту Дюсабль, неподалеку от ресторана Леонидиса, был свидетелем преступления или разговаривал с кем-то, кто присутствовал при нем. Однако Артур снова отказался слушать, когда Памела пыталась уверить его, что Ромми совершенно чист. Невиновен. Сердце его заколотилось, и он, чтобы успокоиться, подумал о том, где находится. Это Редьярд. Люди сюда попадали потому, что не умели вести себя - были убийцами, мошенниками, бандитами. Однако рассудок говорил Артуру, что к вечеру он скорее всего будет разделять мнение Джиллиан о правдивости Эрдаи.
Ресторанов в городке оказалось мало. Посетители тюрьмы, в подавляющем большинстве бедные люди, предпочитали привозить еду с собой. Тот, на котором они остановили выбор, был темным и очень большим, столики - с пластиковым покрытием под дерево. Артур заподозрил, что раньше там находился кегельбан.
Джиллиан заказала салат. Артур - самое дешевое блюдо, мясной рулет.
- Видимо, он будет неважным, - сказал Артур, когда официантка отошла. - В таком заведении? Он наверняка давно пережарен. Покажется пушечным ядром.
Когда перед Артуром поставили тарелку, он взял нож, все на ней разделил - отодвинул горошек от картофеля и водил лезвием по кругу, пока бурая подливка не образовала аккуратную лужицу вокруг рулета. Джиллиан, загасившая вторую сигарету при появлении еды, наблюдала за ним с откровенным интересом.
- Сила привычки, - сказал ей Артур.
- Я так и поняла. И каков твой рулет? Такой, как ты опасался?
Артур немного пожевал его.
- Хуже.
- Можно спросить, почему ты заказал его?
- Отец всегда велел нам заказывать самое дешевое блюдо. Считал это наиболее выгодным. И выходил из себя, если мы заказывали что-то другое. Кстати, в прошлый раз ты спрашивала меня о матери. Вот такие вещи, требования заказывать самое дешевое, наверняка и заставили ее уйти. - Он с трудом проглотил кусок рулета, ставшего похожим на комок жвачки. - Я ее понимаю.
Джиллиан широко улыбнулась. Артур старался развлечь ее, но при этом коснулся одной из вечных проблем. Был сыном не подходящих друг другу мужчины и женщины и вставал на точки зрения обоих родителей. Разделял отцовскую горечь из-за ухода матери, но понимал ее униженность жизнью с человеком, который винил в своих бедах всех остальных. Только мать редко бывала столь же понимающей по отношению к сыну. Она считала, что Артур весь в отца, слишком привержен условностям и ужасающе непредприимчив. Напоминая себе об эксцентричности матери, он научился пропускать ее суждения мимо ушей. Однако теперь, приближаясь к сорока годам, он все больше склонялся к тому, чтобы последовать ее примеру - плюнуть на все традиционные ограничения и вести такую жизнь, какую хочется. Чего хочется ему? Эта загадка была такой глубокой, что иногда поглощала его с головой.
- Артур, у меня создалось впечатление, что ты очень любил отца. При встрече в кафе.
Последнюю фразу Джиллиан произнесла с заметной робостью.
- Любил? В моей жизни отец был чем-то вроде силы тяготения. То есть мир без него развалился бы.
Теперь отец был излюбленным предметом разговоров у Артура. В них оживал его образ. Артур отдавал себе отчет в том, что делает и как это по-детски. Но не мог остановиться. Вот что вызвало раздражение Джиллиан при их первой встрече. Однако теперь, явно с целью искупить вину, она сидела с сигаретой между пальцами, прислонясь к обитой искусственной кожей стенке кабинки, и слушала его с неослабным вниманием.