Судья жестом велел окружавшим его юристам удалиться, но когда они возвращались к своим местам, Артур сознавал, что какой-то миг все - Мюриэл, Томми Мольто, Кэрол Кини, шедший по пятам Ларри, даже судья и, разумеется, он сам - пристально смотрели на безупречно выглядевшую Джиллиан, сидевшую с бесстрастным выражением лица в последнем ряду у прохода. И Артуру пришло на ум, что она была права. Она заинтересована в этом деле больше, чем большинство из них. Потому что в известном смысле являлась обвиняемой. Решался вопрос, не вынесла ли она десять лет назад по каким бы то ни было причинам суждений, содержавших существенные - и роковые - ошибки. Джиллиан выносила их испытующие взгляды, не ежась, а они все ждали ответа.
18
13 июня 20011 года
Перекрестный допрос Эрно
- Итак, вопрос, мистер Эрдаи, - заговорила Мюриэл. - Насущный вопрос заключается в том, лгали вы тогда или лжете теперь?
Не дожидаясь, пока Харлоу отдаст ей распоряжение приступать, Мюриэл заняла место перед Эрно, напомнив Ларри боксера, вставшего с табурета до начала раунда. Маленькая, гибкая, сосредоточившая на себе внимание всего зала, она чуть помедлила перед тем, как обратиться с первым вопросом.
- Тогда, - ответил Эрно.
- Это ложь?
- Нет.
- Но вам случается лгать, мистер Эрдаи, не так ли?
- Как и всем людям.
- Вы лгали детективу Старчеку в девяносто первом году, так ведь?
- Да, мэм.
- И своей ложью накинули петлю на шею невиновного человека. Так нам вас понимать?
Перекатив зубочистку из одного уголка рта в другой, Эрно ответил:
- Да.
- Презренный поступок, верно?
- Гордиться нечем.
- Но вы, будучи презренным лжецом, просите нас теперь вам верить. Правильно?
- Почему же нет?
- Мы вернемся к этому, мистер Эрдаи. Кстати, я представилась?
- Я знаю, кто вы.
- Но отказались встретиться со мной, верно?
- Потому что это лишь помогло бы вам представлять мои слова ложью, когда я говорю правду.
Харлоу слегка улыбнулся. Как замечал Старчек, судья часто забавлялся словесной перепалкой в зале.
- Хорошо, позвольте мне уточнить, мистер Эрдаи. Вы говорите, что в июле девяносто первого года убили трех человек. И три месяца спустя полиция не схватила вас, так?
- Да, так.
- Вы хотели, чтобы вас схватили?
- Как вы думаете?
- Думаю, вы всеми силами старались избежать ареста - это правда?
- В общем, да.
- У вас было много знакомых среди полицейских - не так ли?
- Много.
- Поэтому вы знали, что следствие застопорилось, правильно?
- Это означает - прекратилось?
- Скажем, прекращалось.
- Да, так можно сказать.
- Значит, если вы убили тех людей, у вас были все основания полагать, что вы избежите ареста, правда?
- Практически да. Но я все-таки беспокоился.
- Угу. Беспокоились. И несмотря на беспокойство, даже зная, что расследование прекращается, вы решили предоставить сведения, которые сдвинут его с мертвой точки. Так нам вас понимать?
- Я сделал это ради племянника.
- Притом не отправили анонимного доноса - пошли прямо к детективу Старчеку.
- Он пришел ко мне, но это ничего не меняет.
- Ничего не меняет, - повторила Мюриэл.
Теперь она рыскала, двигаясь взад и вперед. Пальцы ее обеих рук были растопырены, словно она хотела схватить Эрно, если он попытается убежать. На ней было платье, которое Ларри назвал девичьим: ситцевое, с пояском на талии и большим бантом у горла. Оделась она так и для телезрителей, и для судьи. Однако все, кто видел Мюриэл на судебных заседаниях, знали, что она опасна, как пантера.
- Он хороший детектив?
- Один из лучших.
- А вы согласны, что хорошие детективы обычно понимают, когда им лгут?
- Если знают, что нужно быть начеку, конечно.
- Но вы не только сдвинули расследование с мертвой точки, вы сделали это, по вашим словам, солгав человеку, который, как вам было известно, умел отличать ложь от правды, правильно?
- Можно сказать так, - ответил Эрно.
- А потом надоумили племянника вывести полицейских на камею, зная, что, если Гэндолф сказал правду, он вполне может назвать вашу фамилию. Я права?
- Тогда бы я сказал, что он просто чернит меня, потому что как-то узнал, что я навел на него полицейских. Я все продумал.
- И вы полагали, что ваша ложь будет убедительной?
- Конечно.
- Потому что умеете убедительно лгать, не так ли?
Харлоу поддержал протест Рейвена, прежде чем Эрдаи успел ответить, но как будто улыбнулся коварству этого вопроса.
- Итак, вы сказали нам вчера, что понимали - ваш племянник ничего не получит от полиции или обвинения, если Гэндолф не будет осужден, верно? Однако вы никак не могли знать, к примеру, есть ли у Гэндолфа алиби, так ведь?
- Я знал, что он был в аэропорту и украл камею у Луизы.
- Летом? Я думала, Гэндолф бывал в аэропорту только зимой, когда его загонял туда холод.
Эрно скривился. Он пытался увильнуть от вопроса Мюриэл, но она не позволяла. В конце концов он признал, что накануне говорил судье - Гэндолф бывал в аэропорту зимой, а он, Эрдаи, не мог знать наверняка, есть ли у Шланга алиби. От своих слов он отказался с мрачным видом.
- Итак, вот что получается, мистер Эрдаи, - сказала Мюриэл и стала загибать пальцы при каждом пункте. - Вы, хотя не хотели попасться, сдвинули расследование с мертвой точки. Вы сделали это, солгав детективу, умевшему, как вы знали, разоблачать лжецов. И указали ему на человека, который мог бы заявить о вашей связи с одной из жертв. И все это вы сделали, даже не зная, есть ли у человека, которого ложно обвинили, надежное алиби. Понимаете теперь, почему мы не должны вам верить?
Артур впервые громко заявил протест, и судья сказал: "Поддерживаю". Но раздраженный Эрно опрометчиво заявил:
- Вам это может показаться неразумным, но все было так. Мне было нужно сделать что-то для племянника. Люди не всегда поступают разумно.
- И то, что вы говорите нам, тоже неразумно, не так ли, мистер Эрдаи? Это образец неразумности.
Артур запротестовал снова. Судья, не поднимая взгляда от бумаг, сказал Мюриэл, чтобы она продолжала. Мюриэл быстро обернулась и устремила взгляд маленьких темных глаз на Ларри, чтобы увидеть его реакцию на ход допроса. Ларри прикрыл ладонью рот и поднял прилегающий к щеке большой палец. Мюриэл кивнула. Она и сама считала так.
- Удивит вас, мистер Эрдаи, что среди отпечатков пальцев на месте преступления не обнаружено ваших?
- Я их стер. Я был предусмотрителен. Как уже говорил.
- Ни вашей ДНК. Ни крови. Ни слюны. Ни спермы. Ничего такого, что может оказаться на месте преступления.
- Да. Но и на Шланга у вас тоже ничего нет.
- Вам хорошо известны наши улики против мистера Гэндолфа, не так ли, мистер Эрдаи?
- Я пристально следил за ходом дела. Понятно почему.
- А пистолет, сэр? Что с ним?
- Я бросил его в реку. Вместе со всем прочим.
На лице Мюриэл появилась жесткая усмешка. Усмешка наслушавшегося всяких ответов ветерана. Она широким шагом подошла к подиуму, заглянула в свои записи, потом воззрилась на Эрно.
- Вы умираете?
- Врачи говорят так.
- Вы верите им?
- Большей частью. Иногда у меня мелькает мысль, что, может, они ошибаются, такое случаюсь, но в основном сознаю свое положение.
- Стало быть, в связи с тем, что вы нам сегодня говорили, терять вам нечего. Верно?
- Не понимаю.
- Вот как? Можете назвать что-нибудь, чего вам не хочется терять?
- Свою душу, - ответил Эрно. - Если она у меня есть.
- Если она у вас есть, - повторила Мюриэл. - Давайте оставаться на земле. Здесь вам есть что терять?
- Свою семью. Я очень беспокоюсь о ней.
- Члены ее сидят неподалеку от вас, мистер Эрдаи, разве не так? Что еще?
- Очень не хотелось бы терять пенсию от авиалинии. Я долго проработал там и хочу, чтобы моя жена получала кое-что.
- А из-за убийства вас пенсии не лишат?
- Если оно не преступление против компании.
- Его можно рассматривать так?
- Только в том случае, если бы Луиза работала в администрации.
С галереи грянул громкий смех. Зал суда в этот день был полон. Сообщения в газетах и по телевидению возымели свое предсказуемое действие.
- Значит, пенсии вы не теряете. И вряд ли доживете до преследования за лжесвидетельство, верно?
- Тут меня не за что преследовать.
- Как бы то ни было, вам невозможно вынести еще одного приговора, так ведь?
- Надо полагать.
- А что ваш племянник, Коллинз Фаруэлл? Он ведь солгал детективу Старчеку относительно некоторых разговоров с Ромми Гэндолфом, разве не так?
- Да, но он считал Гэндолфа убийцей.
- И где Коллинз в настоящее время?
- У Коллинза есть адвокат, Джексон Эйрз. Можете позвонить ему.
- Адвокат? Чтобы получать советы по поводу данного дела?
- В основном. Я оплачиваю счет, потому что сам втянул его в это положение.
- А не знаете ли вы, сообщил ли адвокат Коллинзу, что его нельзя привлечь к ответственности за лжесвидетельство в девяносто первом году, потому что истек срок давности?
- Разве это не должно быть конфиденциальным?
- Поставим вопрос так, мистер Эрдаи. Вы понимаете, что с Коллинзом ничего не случится в результате ваших показаний, верно?
- Надеюсь, что ничего.
- И где же он?
Эрно взглянул на судью, тот кивнул с твердым видом.
- В Атланте. Преуспевает, как я уже говорил.
- Поздравляю, - сказала Мюриэл. - Теперь подойдем к проблеме с другой стороны. Хотите вы обрести что-нибудь, делая это признание?
- Чистую совесть.
- Чистую совесть, - повторила Мюриэл. - По вашим словам, мистер Эрдаи, вы пять раз пускали в ход огнестрельное оружие - совершили тяжкое убийство троих людей, застрелили тешу, хотели убить пятого, раздражавшего вас в баре. И теперь признание снимет камень с вашей души?
За спиной Ларри раздался негромкий смех. Первой как будто засмеялась Кэрол, хотя ей следовало знать, как вести себя в суде. Харлоу поднял взгляд, и в зале тут же воцарилась тишина.
- Мюриэл, изменить прошлое невозможно. Это лучшее, что я могу сделать.
Обратиться к Мюриэл по имени было совершенно в духе Эрно. Насколько Ларри знал, между ними не существовало даже шапочного знакомства, но Эрно всегда считал себя своим для всех в правоохранительных органах.
- Скажите, разве вы не подавали заявления об отпуске по семейным обстоятельствам несколько месяцев назад? А потом, когда вам было отказано, о переводе в другое место заключения? Чтобы быть поближе к жене?
- Подавал.
- И в этом вам тоже было отказано?
- Да.
- Вашей жене трудно было ездить в Редьярд?
- Ей было бы гораздо проще, если б я отбывал срок здесь.
- Где вы провели прошлую ночь?
- В окружной больнице.
- Виделись сегодня здесь с женой?
- Перед заседанием.
Мюриэл знала об этом. Эрно виделся с женой и накануне. И третьего дня. И Артур подал в суд ходатайство с просьбой, чтобы Эрно в Редьярд не возвращали, пока рассматривается дело Гэндолфа.
- Для вас много значит видеться ежедневно с женой? На этой стадии болезни?
- Сейчас? Да, очень много. Особенно сейчас. Она не заслужила того, что ей выпало на долю в последние несколько лет. Ничуть.
Голос Эрно предательски дрогнул, лицо покраснело. Он вытащил трубки из носа и закрыл лицо рукой. У Харлоу на столе стояла коробка с бумажными салфетками, и он быстро передал ее вниз. Мюриэл пережидала это, не выказывая ни малейших признаков нетерпения, потому что Эрно вряд ли мог усилить эффект, которого она добивалась. Когда дыхание вернулось к нему, она переменила тему.
- Мистер Эрдаи, давайте поговорим о преступлении, за которое вы отбываете срок.
- При чем здесь оно? - спросил Эрно. Артур тут же запротестовал. Этой судимости, указал он, можно касаться только в том случае, если она имеет какое-то отношение к правдивости свидетеля. Подробности значения не имеют.
- Я установлю связь между одним и другим, - сказала Мюриэл. Это был судебный вариант кота в мешке, однако Харлоу, заседавший без присяжных, сказал, что позволит ей отклониться от темы, тем более что идет приобщение показаний к делу, а не суд.
- Я не позволяю участникам разбирательств дважды нарушать данное мне слово, - добавил он.
- Я и не ожидала этого, - ответила Мюриэл и повернулась к Эрно; Ларри показалось, что тот внутренне сжался. Судя по виду, словесная схватка уже измотала его. - Собственно говоря, мистер Эрдаи, вы находитесь в тюрьме только потому, что друзья-полицейские не поддержали вас - разве не так?
- Я нахожусь в тюрьме потому, что ранил выстрелом человека.
- Но вы говорили полицейским, находившимся в том баре, где имела место стрельба, что нажали на спуск в состоянии самозащиты, не правда ли?
- На мой взгляд, так оно и было.
- А многие полицейские, которые видели ваш выстрел и слышали ваше заявление, что вы только защищались, были вашими друзьями, не так ли? Полицейские, с которыми вы пили?
- Конечно.
- Вас огорчало, мистер Эрдаи, что никто из них не подтвердил, что это было самозащитой?
- Когда у меня появилась возможность поразмыслить над этим, то нет.
- А изначально?
- Я сам не знаю, чего ожидал.
- Но вас бы не удивило, если б они поддержали вашу версию, правда?
- Пожалуй, нет.
- Вам известны случаи, когда полицейские покрывали своих?
- По-моему, такое случалось.
- С вами, однако, не случилось, так ведь?
Злобность Эрно внезапно проявилась гневным огоньком в глазах. Но у него хватило ума взять себя в руки, прежде чем ответить "нет".
- И поэтому вам пришлось признать себя виновным, правда?
- Пришлось.
- А что скажете о детективе Старчеке? - Ларри неожиданно вздрогнул, услышав свою фамилию. - Был он в числе ваших друзей-полицейских?
- Ларри? Я знаю его уже тридцать лет. Мы вместе учились в полицейской академии.
- И письма, которые вы писали детективу Старчеку...
Мюриэл неожиданно подошла к Ларри, сидевшему за столом обвинителей. И прошептала, едва шевеля губами: "Открой мой портфель и достань почту из первого отделения". Ларри охватил трепет неуверенности, но, достав три конверта, он понял ее замысел. Судя по обратным адресам, то были выписка из пенсионного фонда штата и два счета по кредитным карточкам. Взяв письма в руку, она взглянула на свидетеля.
- Вы никогда не писали детективу Старчеку, что убили кого-то, так ведь?
- Писал, что мне нужно поговорить с ним.
- Не писали открытым текстом, что вам нужна его помощь?
- Может, и писал. Знаете, насколько помню, я звонил ему раза два, только не заставал на месте, а звонков из тюрьмы за счет абонента не принимают. Поэтому я написал ему два или три письма, а он не ответил.
Артур поднялся и указал на конверты в руке Мюриэл.
- Ваша честь, этих писем я не видел.
- Судья, я не вела предварительного допроса мистера Эрдаи. И не показывала ему писем. Мистер Рейвен может ознакомиться со всем, что я предъявлю свидетелю.
Артур продолжал протестовать, и в конце концов Харлоу подозвал обоих к боковому барьеру с дальней от Эрно стороны. К ним присоединился Ларри.
- Что это за история с письмами? - прошептал судья.
- У меня нет никаких писем, - ответила Мюриэл.
Ларри подумал, что Харлоу вспылит, но судья широко улыбнулся.
- Блефуете?
- Имею право, - ответила Мюриэл.
- Да, имеете, - сказал судья и жестом отпустил всех. Мюриэл попросила судебного секретаря зачитать два последних вопроса и ответы на них.
Ларри стал наблюдать за Артуром, опасаясь, что он может сказать Эрно о фальсификации Мюриэл. Кто знает, какой подлости можно ждать от адвоката, но Артур с каменным лицом объяснял помощнице происходящее, прикрывшись ладонью.
- Итак, когда писали детективу Старчеку, вы хотели перевестись со строгого режима на усиленный, не так ли?
- Это пытался устроить мой адвокат. Когда у него не вышло, я обратился к кое-кому из друзей.
- Вы имеете в виду, мистер Эрдаи, что надеялись перевестись на усиленный режим, сообщив детективу Старчеку о совершенных вами убийствах?
Несмотря на предостерегающий взгляд Харлоу, со зрительских мест снова раздалось несколько смешков.
- Когда писал Ларри, я уже не надеялся на перевод. Тюремные власти говорят, что, если ты совершил преступление с применением огнестрельного оружия, тебе положен строгий режим. Точка.
- Можете вы назвать фамилию какого-нибудь полицейского, который обращался в управление тюрем, чтобы добиться для вас исключения?
Эрно вынул изо рта зубочистку. Он оказался в затруднительном положении, так как знал, что никто не явится в суд поддержать его. Поэтому ответил Мюриэл, что не помнит.
- И что бы вы ни писали детективу Старчеку, мы сходимся на том, что вы не упоминали об этих убийствах, правильно?
- Да. Я писал ему, что нам нужно поговорить об одном важном деле.
- Детектив Старчек не ответил?
- Нет.
- Не захотел иметь с вами дело, потому что вы уже не могли принести ему никакой пользы. Вам так казалось?
- Нет, я бы этого не сказал.
Мюриэл вернулась к Ларри за копией письма, которое Эрно отправил Джиллиан Салливен, потом направилась к свидетелю. Рейвен, сидевший в десяти футах слева от Старчека, тут же поднялся.
- Судья, - сказал Артур, - я не видел этого.
Мюриэл с невинным видом показала письмо сначала Рей-вену, потом Харлоу. Ларри зачитал другую копию, которую Мюриэл оставила на столе. По ошеломленному виду Артура было понятно, что он не улавливает значения слов. Когда Мюриэл вернулась на подиум, Ларри заметил, что она взглянула на Артура с улыбкой студенческих времен, с добродушным "мой верх", словно они играли в слова или в теннис. Потом снова повернулась к Эрно и пустила письмо в ход, будто оружие.
- Писали вы судье Салливан, что для ведшего то дело детектива "теперь не представляете интереса, потому что не можете принести ему никакой пользы"?
Эрно перечел фразу несколько раз.
- Здесь так написано.
- И скажете, что не были обижены? - спросила Мюриэл.
- Называйте это как угодно.
- Я называю это обидой, - сказала она.
Харлоу поддержал протест Артура, но снова улыбнулся. Тут Ларри понял судью. Кентону Харлоу нравились обвинители, его восхищало, как они действуют. Он считал, что из жестокого соперничества в зале суда родится истина, и ему определенно была по нраву манера Мюриэл.
- Ну что ж, поставим вопрос по-другому, - сказала она. - Вы сообщили детективу Старчеку сведения по делу об убийстве, я права?
- Пусть будет так.
- И ваш друг детектив Старчек раскрыл дело. Он получил за него поощрение.
- Он и вы, - сказал Эрно.
- Он и я. И все управление полиции, правильно?
- Да.
- Управление, в котором никто не помог вам перевестись на усиленный режим.
- Пусть будет так.