Содержание:
-
Глава 1 1
-
Глава 2 2
-
Глава 3 6
-
Глава 4 9
-
Глава 5 13
-
Глава 6 15
-
Глава 7 19
-
Глава 8 21
-
Глава 9 24
-
Глава 10 27
-
Глава 11 31
-
Глава 12 34
-
Глава 13 39
-
Глава 14 42
-
Глава 15 45
Виктор Каннинг
Проходная пешка
Глава 1
Эндрю Рейкс рассчитывался за номер в отеле. Девушка за конторкой смотрела на него с одобрением: белоснежная рубашка, светло-голубой галстук, который лучше всего подходил к его костюму, сшитому на заказ из твида "елочка". Глаза, прекрасные глаза, почти такие же голубые, как и галстук. Когда он прищурился, изучая свет, в уголках веером собрались морщинки. "Такой высокий, стройный. А ведь ему уже далеко за тридцать", - подумала девушка. Она представила, как проводит кончиком пальца по его подбородку, по упругой, жесткой загорелой коже. Ей нравилось это лицо - открытое, честное и умное, с большим волевым ртом и благородными губами. Девушка на миг зажмурилась и попыталась удержать его в памяти, но образ внезапно затуманился. Красивое лицо, а вот запомнить его нелегко. Сама того не подозревая, она столкнулась с одним из маленьких достоинств Рейкса.
Он заполнил чек и расписался: "Джон Э. Фрэмптон".
Выписав квитанцию, девушка приколола ее к счету:
- Спасибо, мистер Фрэмптон. Надеюсь, вам было хорошо у нас?
- Благодарю вас. Конечно.
Рейкс улыбнулся. И у девушки вдруг поднялось настроение, радость овладела ею, захотелось что-то сделать для него, разделить с ним все, все, что угодно (еще одно маленькое достоинство Рейкса). Она, однако, и представить себе не могла, что, если бы обстоятельства потребовали - правда, они никогда еще не были так жестоки с Рейксом, - он убил бы ее, не моргнув глазом. "Хорошая девушка", - подумал он. Она оказалась не просто служительницей отеля, а тем человеком, кому он выписал последний поддельный чек. Сегодня наступит конец почти целому двадцатилетию, не тронутому ни подозрениями насчет правомерности его, ни раскаянием. И теперь Эндрю Рейкс, столь долго живший под чужими именами, предаст их забвению. В эти минуты душа его обрела долгожданный покой; он, наконец, выполнил то, что поклялся сделать еще девятнадцатилетним юношей, глядя, как гробовщики, поплевав на ладони, взялись за лопаты, и комья сухой от летней жары девонской земли застучали по крышке дубового гроба с телом его отца.
На улице было жарко, пахло разогретым асфальтом. В ущелье узенького переулка влетел голубь, притормозил и приземлился рядом с Рейксом. Под лучами солнца перышки на шее птицы покрылись радужной глазурью. Голубой турман с серебряным кольцом на лапке - не простой лондонский бродяга, а путешественник, обладатель голубятни на каком-нибудь заднем дворе.
Рейкс свернул на Сент-Джеймс-стрит и, не торопясь, направился к Пэлл-Мэлл. "А дома речка, наверно, разлилась и помутнела от недавних дождей, - думал он, - на муху клевать не будет". Ему вдруг захотелось купить еще парочку мормышек и маленьких блесен для спиннинга, благо магазин Харди был в двух шагах. "Взгляну на блесны и все, - сказал себе Рейкс. - И никаких блужданий у прилавка, нужно уметь обуздывать свои чувства… В этом году здорово клюет… Вот плывет большая морская форель. Шестифунтовая рыбина заглатывает наживку, и леска, слетая с жужжащей катушки, поет, как струна…"
Рейкса обогнала молоденькая девушка в мини-юбке. Она двигала бедрами, словно катилась на велосипеде. Девушка скоро затерялась в толпе. На ней были коричневые кожаные туфли, колготки телесного цвета, желтая юбочка с темным пятнышком справа, внизу. Тусклые черные волосы до плеч, рост около 165 сантиметров, вес - примерно 55 килограммов. Если даже через пять лет что-нибудь напомнит Рейксу о ней, он сумеет воскресить в памяти любую мелочь. Вся жизнь для него состоит из таких мелочей. Знание подробностей - залог остаться в живых.
Рейкс заглянул в магазин. На душе было легко и спокойно. Продавец, к которому он обычно обращался, теперь паковал леску и; подняв голову, улыбнулся. Рейкс прошелся вдоль прилавка. Никелированные стержни к кормушкам мягко поблескивали в янтарном свете. Проведя пальцем по растрескавшемуся палаконскому бамбуку, он взял маленькую удочку, какими рыбачат в ручьях на муху, взвесил ее в руках, попробовал подсечь, почувствовал, как она изгибается от рукоятки до самого кончика. Продавец взглянул на него и кивнул, достал блесну, с фазаньим перышком, крепко привязанную к голодной пасти чучела форели… Вечно голодной, но далеко не всегда глупой… Рейкс вспомнил коричневую, похожую на темное пиво муть водоворота, а выше по течению - поросший мхом валун, на котором трепетала крылышками птичка-нырок.
Он купил несколько искусственных мушек, четырехграммовых блесен и удочку. Вырвав лист из чековой книжки эксетерского банка, Рейкс подписал его своим подлинным именем. Семейство Рейксов держало там сбережения еще с 1790 года, со времени основания банка.
Потом он зашел в Королевский автоклуб выпить чашку кофе. Бернерс уже ждал его. Они сели за маленький столик в углу. Бернерс вынул из папки бумаги, заключающие в себе тщательно подведенный итоговый баланс и распределение доходов за пятнадцать лет совместной работы. Доходы не делились поровну: 75 процентов шло Рейксу, остальные Бернерсу, и оба были вполне довольны. На самом деле Бернерса звали совсем не так. Рейкс и не знал его настоящего имени. Когда они встретились впервые, он сам дал ему эту фамилию. Почему он выбрал именно ее, Бернерс не узнает никогда. Взамен Рейксу досталось имя Фрэмптон. О Бернерсе ему было известно только то, что касалось их совместной работы. Женат ли он, где живет и что собирается делать теперь - об этом Рейкс не имел ни малейшего представления.
- Те деньги, что были у вас за границей, переведены в швейцарский банк. Номер счета я, естественно, знаю,- сообщил Бернерс.
- Я сменю его через несколько дней.
Бернерс постучал ногтем по папке:
- Больше десяти лет мы получали примерно шестьдесят процентов годового дохода.
- Так ведь мы и рисковали сильнее, чем большинство бизнесменов, - улыбнулся в ответ Рейкс.
- Кстати, я послал анонимную дотацию в общество помощи заключенным.
- Надеюсь, этим мы уже не искушаем судьбу.
- Нам можно пойти и на более крупные дела, - улыбнулся Бернерс. - Мы с вами молоды и…
- Всему есть предел. Людей губит жадность.
Бернерс пожал плечами и стал аккуратно складывать бумаги обратно в папку. Таков он всегда: опрятный, последовательный, никогда ничего не пропустит; голова у него, как компьютер, - хранит и оценивает факты, цифры и возможности. Он невысок, с покатыми узкими плечами, но руки у него большие, сильные, словно одолжены у другого. Кожа на белом лице блестит тускло, будто мрамор, глаза серые. Сейчас на нем голубой саржевый костюм, черный галстук и полосатая рубашка. У Бернерса светлые волосы, над высокими бровями залысины в общем, ничего особенного. Где-то у него есть и другая жизнь, в ней он спит, ест, встречается с людьми. Но где и что - до этого Рейксу нет никакого дела.
Бернерс засуетился, собираясь уходить, и предложил:
- Может быть, стоит заказать бутылочку шампанского, а?
- Уже поздновато вспоминать об условностях, улыбнулся Рейкс.
- Ну что ж, тогда, значит, все.
Рейкс встал, взял папку. Они пошли рядом, остановились у дверей. Швейцар побежал за такси.
Бернерс переминался с ноги на ногу. Рейкс уже знал, что он скажет, и ждал этого. Знал, потому что сам думал и чувствовал то же самое.
- А как быть, если что-нибудь случится^ - спросил Бернерс.
- Каждый станет выкручиваться в одиночку… Вас для меня больше не существует.
С этими словами он направился к подоспевшему такси. Бер-перс тащился позади. Ни слов прощания, ни крепких рукопожатий - все кончено, больше они не увидятся никогда.
- Вокзал Чаринг-Кросс, - сказал Рейкс водителю так, чтобы услышал Бернерс. Швейцар открыл ему дверцу, он сел в машину, чуть-чуть повернул голову, улыбнулся, кивнул Бернерсу. И уехал. Когда машина повернула за угол, Рейкс опустил стекло между водителем и собою и сказал:
- Паддингтон, а не Чаринг-Кросс.
В Таунтоне он вывел из гаража свою машину и, не торопясь, проехал еще сорок миль до дома…
Рейкс жил один. Из деревни приходила миссис Гамильтон и убирала особняк. Сегодня она оставила записку, что вернется в шесть вечера и приготовит обед. Поднявшись наверх, Рейкс переоделся, решил побыть часа два на реке. Но перед домом по гравию прошуршали шины, прозвучал знакомый гудок. Рейкс выглянул в окно и узнал машину. Он двинулся обратно к туалетному столику, услышал, как открывается входная дверь, звук девичьих шагов. В поисках Рейкса Мери заглянула во все комнаты первого этажа, а потом несмело застучала каблучками по ступеням дубовой лестницы.
- Что же ты не позвал меня? - спросила она, встав на пороге.
- Хотел, чтобы ты сама нашла. Ведь тебе это нравится. Куда ты едешь?
- К знакомым в Барнстейпл, а потом на обед.
Рейкс подошел к ней, взял за руки и улыбнулся.
- Так ты не окликнул нарочно, чтобы завлечь меня сюда? - быстро сказала девушка. - Нет, не надо, Энди.
- Мы одни. Миссис Гамильтон нет.
Неожиданно он поднял ее, поцеловал и понес в постель.
- А после нашей свадьбы все будет по-прежнему? - спросила она.
- Конечно. Только чаще, чем сейчас.
- Хорошо, - вздохнула Мери с улыбкой, закрыла глаза.
Как и Рейкс, она родилась здесь. Ее отцу принадлежат три тысячи акров земли, восемьсот из которых - леса и болота. Рейкса все это не беспокоило: так или иначе все наследство достанется ее братьям. У нее порядочное имя, она знакома с порядочными людьми, как издавна заведено в этой семье. Да и сама она "порядочная", именно такая, какую хочет он. Она готова ждать. В первый раз он овладел ею на четвертый день знакомства в зарослях папоротника на двухкилометровой высоте в Дартмуре, и луна сияла в небе над ними ярче золотой гинеи. Отец ее удостоился целого абзаца в "Справочнике управляющих". Однажды Бернерсу удалось выжать из отдела, которым он руководит, три тысячи фунтов. На эти деньги Рейкс купил для Мери часы с бриллиантами, а те, что остались, вложил в акции английской фарфоровой компании, которые теперь приносят ему немалую прибыль. Они знакомы уже семь лет. Если он и не любит ее, так это неважно. К ней он испытывает чувство настолько близкое к любви, насколько вообще для него возможно. Мери Уорбутон. Звучное, честное имя. Прекрасное происхождение, голубая кровь. Она сумеет вырастить таких детей, каких хочет Рейкс.
Мери снимала платье, бормоча что-то, когда пуговица или крючок цеплялись за волосы. Наконец она легла в постель. Рейкс приблизился к ней, обнял. От прикосновений к сокровенным частям женского тела его охватила настоящая страсть, на которую Мери сразу же откликнулась.
Потом, лежа рядом, так близко и все же так далеко от нее, Рейкс попросил:
- Назови день свадьбы сама. В будущем году мы поженимся.
- Почему в будущем?
- Потому что с нового года я стану хозяином предместья Альвертон, хозяином дома, куда всегда хотел привести тебя.
Мери прижалась к нему, тронула ложбинку у верхней губы и ответила:
- Ты говоришь о доме, куда всегда собирался вернуться, с такой любовью, что мне даже кажется, будто ты и не покидал его вовсе.
- Может быть. А пока почаще думай об Альвертоне.
- Зачем?
- Потому что мне так хочется. Я хочу, чтобы мы привыкли к этому… к этой мысли… пока каждый порознь. - Рука Рейкса скользнула по ее животу, и он спросил: - Тебе было хорошо?
- Ты же знаешь, - прошептала она. Потом взглянула на часы, те, что он ей подарил: - Боже, мне надо успеть добраться до Барнстейпла за полчаса. Я позвоню тебе завтра утром.
Рейкс смотрел, как она одевается, жесткой щеткой причесывает густые темные волосы, и наслаждался этим зрелищем. Ростом Мери ему не уступала, была загорелая от частых путешествий на Багамы, грудь упругая, тело налитое… обнимешь ее и почувствуешь, что держишь в руках нечто стоящее. И он лежал, ни о чем не думая, едва услышал, как она поцеловала его, выбежала из дома и уехала.
- Вот и кончилась старая жизнь, - сказал он себе. Рейкс снова стал Рейксом. Джан Э. Фрэмптон и другие уже мертвы. Добро пожаловать, сэр Эндрю Рейкс, человек с собственностью и состоянием. Боже, это звучит как фраза из романа времен королевы Виктории. Ну что ж, пусть так. Он возвратился в Альвертон, вскоре перенесет через порог невесту, жену. Она даст ему детей, сядет подле на встречах местных знаменитостей, общество которых он возглавит, поохотится вместе с ним и в точно назначенное время достанет корзинку с завтраком… Да, совсем как сто лет назад. Но ведь именно этого он и хочет. Двадцатый век интересует его лишь постольку, поскольку дает заработать на жизнь.
Глава 2
Спустя два месяца, в середине ноября, когда рыба уже перестала клевать, Рейкс поздним вечером возвращался с реки. С той самой реки, где когда-то отец научил его, восьмилетнего мальчишку, насаживать червя, закидывать удочку и подсекать, травить леску, где он на всю жизнь запомнил, что терпение и труд победят все. Зная, что разминется с миссис Гамильтон, он лениво брел к дому в сумерках, бросавших под деревья густые тени. Поднимаясь по тропинке через сад. Рейкс вдруг услышал крик молодой совы и увидел, что в гостиной горит свет.
Перед домом, в пятне света от лампочки над входом, стояла машина: синий "Ровер-2000" модели ТС. Заглянув в нее, Рейкс понял, что приехала женщина. Рядом с педалями - мягкие дамские туфельки для езды в машине, на спинке сиденья водителя - короткий замшевый жакет, на полочке у спидометра - флакон с маникюрным лаком, несколько пилочек для ногтей и пакет бумажных носовых платков.
"У машины кентский номер, - подумал он. - МКЕ 800 Ф. Женщина мне явно незнакома".
А незнакомцев в доме он не любил.
Дверь в гостиную была приоткрыта. Через щель он сумел разглядеть одну только руку, лежащую на журнальном столике, покрытые темно-вишневым лаком ногти. Длинные тонкие пальцы играли стаканом, до середины наполненным виски.
Рейкс открыл дверь. Девушка сидела в кресле к нему лицом. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. У нее было длинное бледное лицо, привлекательное, но испорченное тушью и губной помадой. Немного вьющиеся каштановые волосы были так сильно зачесаны на правую сторону, что левые висок и ухо чересчур оголились, поэтому казались какими-то беззащитными. Девушка носила простой белый джемпер, зеленую короткую юбку и белые туфли на высоких тонких каблуках: те, что она снимала, садясь в машину. На шее была нитка жемчуга.
Девушка поднялась и сказала:
- Надеюсь, я не очень помешала вам. Миссис Гамильтон попросила подождать здесь, когда уходила из дома. Ну и… - Она нервно рассмеялась. - Я выпила немного вашего виски. Вы - мистер Рейкс, не так ли? Эндрю Рейкс? - Девушка была почти одного роста с ним.
- Да, это я.
- Я - Белль Виккерс. Так, по крайней мере, меня всегда называют. Если точно - Мейбл. Ужасно, правда?
- О, я не знаю. Совсем не плохое имя. - Он улыбнулся и почувствовал, как исчезает ее скованность. Обойдя столик, Рейкс подошел к бару, налил себе виски и держа сифон в руке, спросил: - Что я могу сделать для вас, мисс Виккерс? Сядьте, прошу вас. - Он указал на кресло и плеснул содовой в стакан.
Она села и, пригубив виски, ответила:
- Да нет, я просто должна вам передать что-то вроде письма.
- Какого? - Рейкс приблизился к девушке, не сводя с нее глаз.
- Боже, какой ужас! - неожиданно воскликнула Белль. - Мне это совсем не нравится. Он просто сказал, что я должна передать вам нечто вроде устного послания и еще вот это, чтобы убедить вас в его подлинности.
Она подала толстый коричневый конверт без адреса, но с пятью красными сургучными печатями.
- Что здесь, я не знаю… - Она снова порылась в сумочке. - Дайте мне расписку, что печати целы.
Она достала листок бумаги и шариковую ручку. Рейкс положил их на край стола и, сломав печати, вскрыл конверт. Внутри лежал крошечный листок с двумя короткими словами: "Джон Э. Фрэмптон". Рейкс одним глотком осушил свой стакан. Мисс Виккерс беспокойно смотрела на него.
Рейкс встал, подошел к камину, поднес огонек зажигалки к бумаге, смотрел, как буквы сжимаются и исчезают, потом бросил пепел на угли и перемешал кочергой. Вернувшись к столу, он подписал расписку и подал ее мисс Виккерс вместе с ручкой. Она старалась не смотреть ему в глаза. Он тепло улыбнулся и взял ее стакан.
- Я думаю, еще один глоток виски нам не повредит, не правда ли?
Она кивнула и снова начала суетливо копаться в сумочке. На сей раз оттуда появились сигареты и зажигалка. Рейкс, не обращая на нее внимания, наполнил тем временем стаканы. "Беспокойная мисс Виккерс. Когда-нибудь придется ее убить", - подумал он.
Рейкс вернул ей стакан. С извиняющейся улыбкой на лице она взяла его дрожащей рукой.
- Итак, что означает это письмо?
- Мне поручено отвезти вас в условленное место завтра утром. Это займет часа три.
- Ясно.
Потрясение было велико, но он легко овладел собой. За его спокойствием стояли долгие годы тренировки как раз на такой случай. Рейкс надеялся, что этот день никогда не наступит, да что там, готов был держать любое пари, и все-таки готовился ко всему. Что же случилось? Ведь и он, и Бернерс были предельно осторожны.
- Я заеду за вами около девяти.
- Где вы переночуете? - На мгновение Рейксом овладела отчаянная мысль: "Если с этим надо покончить, то сейчас же". Но он тут же отверг неразумную идею.
В Эггсфорде. Отель "Лиса и гончие". - Белль улыбнулась. Ее скованность исчезла без следа. Она потянулась к каштановым волосам, поправила прическу. Потом, не из сочувствия к нему, а претендуя скорее на некое родство по несчастью, продолжила: - Мне жаль, что я принесла такую весть. Не думайте, что я не понимаю ваших чувств. Ведь нечто подобное случилось и со мной.
- Он мужчина, конечно?
- Да. Но не расспрашивайте меня о нем. Я должна привезти вас и только. Может быть, все будет и не так худо, как вы воображаете. Я имею в виду… ну, что со мной ничего страшного не произошло. В чем-то мне даже хорошо, кроме… - Она умолкла.
- Кроме чего?
- Ну, кроме того, что потом - неважно, как хорошо шло дело - я уже никогда не принадлежала себе. Я хочу сказать, что потеряла свободу. Но с вами, наверно, все будет иначе. Вы мужчина, а мужчиной нелегко овладеть, правда? Не то что женщиной. Мы, видимо, почти хотим в чем-то вам подчиняться… Я не знаю, - вздохнула она. - По-моему, я говорю это просто так, понимая ваше состояние, потому что в нем есть доля и моей вины.