Позади Молли, с ее приятной, теплой улыбкой, я увидела в первый раз миссис Рэтбоун, в черном платье с глухим стоячим воротом и тугими манжетами. Она была высока и худа, как Марта. Бледная кожа, волосы настолько же черные, насколько были белыми волосы Марты, но черный цвет был безжизненным, без блеска, что свойственно окрашенным волосам. Глаза почти янтарного цвета напомнили мне глаза однажды увиденного ястреба – они были совершенно лишены выражения. Жестокие глаза хищника, они подходили к сжатым губам, крючковатому носу и складкам, сбегающим от уголков рта, что указывало на замкнутость и крутой нрав. Единственным украшением была белая брошь-камея на тонкой золотой цепочке.
– Мисс Монтроуз, – сухо произнесла Марта, – это миссис Рэтбоун, наша домоправительница.
Я неуверенно сказала:
– Как поживаете, миссис Рэтбоун?
Непонятно, какое положение меня здесь ожидало: буду я сидеть за этим столом как гостья или как прислуга. Миссис Рэтбоун в ответ слегка наклонила голову.
– Комната для мисс Монтроуз готова, миссис Уорбартон. Брайен отнес наверх ее вещи. Молли уже показала ей комнату. – Стало очевидно, что, будь ее воля, мне не пришлось бы здесь сидеть.
Постепенно разговор принял общий характер. Изабель Уорбартон задала несколько вопросов о работе медсестры. А ее отец спросил, где я работала. Когда я назвала Лос-Анджелес, Керр и его жена проявили заинтересованность и начали расспрашивать меня о Голливуде, который никогда не видели. Только Клайв молчал и почти не вступал в общий разговор.
Я была рада, когда Марта ухватилась за свою палку и встала. Мы еще не успели покинуть галерею, как оставшиеся начали тихо переговариваться между собой. Я проводила Бэт и мистера Принса до машины и распрощалась.
Когда мистер Принс усаживался на место водителя, Бэт тихо сказала:
– Они явно не стали лучше с тех пор, как я видела их в последний раз, Диана. Надеюсь, у тебя в контракте есть условие, что ты сможешь покинуть их в любое время, сохранив зарплату. Я даю тебе месяц на пребывание в "Вороньем Гнезде". Два от силы. Обещай, что приедешь и навестишь меня, когда станет невмоготу!
– Обещаю, – благодарно отозвалась я, чувствуя себя так, как будто расстаюсь с единственным другом. – Бэт, что там произошло на галерее?
– Не знаю. Я думала, ты мне скажешь. Особенно хорош Клайв! Как будто привидение увидел.
– Ну, скоро вы здесь освоитесь, – громко и с энтузиазмом произнес мистер Принс, – вообще-то исполнение ваших обязанностей начнется только тогда, когда сюда прибудет Дэвид. И вы почувствуете облегчение, уверяю вас. Дэвид очень приятный человек. Он знает, что делает. Он не похож на других. А пока вы погуляете по окрестностям, все осмотрите. Учтите, никто, кроме Дэвида, не имеет права вмешиваться в ваши дела. Погуляйте по тропинке вдоль утеса. Вид потрясающий! И не забывайте о том, что я вам сказал. Если возникнут проблемы – любого рода, – позвоните мне в Тригони. Помните?
– Да. Большое спасибо, мистер Принс. До свидания. До свидания, Бэт...
Я долго смотрела вслед их автомобилю, потом медленно начала подниматься по лестнице. Заглянула в детскую и увидела, что девочка еще спит. Испытывая неимоверное облегчение, я закрыла за собой дверь своей комнаты. И тут же встрепенулась от свистящего резкого звука за окном. Я подошла и выглянула с тревогой. Тонкий белый столб воды высоко взметнулся вверх, застыл на мгновение в высшей точке и упал обратно в море.
Я неохотно начала распаковывать вещи...
Глава 3
Внизу подо мной, пока я шла по краю скалы, можно было видеть, как волны, разбиваясь о камни, крутятся в водовороте и как потом отступают назад кипящей пеной. В более глубоких местах и более укрытых виднелись широкие листья бурой водоросли, они колыхались медленно, напоминая протянутые желто-зеленые манящие руки. Тропинка была широкой, и, кажется, за ней хорошо следили, к тому же первые сотни ярдов от ворот "Вороньего Гнезда" низкая стена страховала путников от падения вниз, в воду, на поджидающие жертв острые зубцы камней.
Глядя вдаль от "Вороньего Гнезда", можно было увидеть остров Виселиц, выступающий из моря. Волны бились о его прибрежные рифы, простирающиеся от северной стороны острова к мысу Колдрон, затянутому дымкой тумана от водяных брызг. Остров выглядел как огромный крадущийся зверь, припавший к земле. Его северная оконечность возвышалась над морем на двести футов или более; поросший лесом склон заканчивался отвесными скалами у берега. Но на юге и юго-западе остров плавно нисходил к морю, там берег порос травой, и прямо на меня смотрела песчаная бухта, на вид вполне подходящая для стоянки кораблей, прикрытая от господствующих ветров громадой острова.
Наверное, именно к этому берегу когда-то приставали морские грабители, чтобы подбирать обломки кораблей, нашедших вечный покой на рифах, или, напротив, они шли к скалам с северной стороны. И туда же в давние времена красные мундиры отвезли Натана Уорбартона, чтобы повесить; я так подумала, потому что наверху, над пляжем, за травянистым склоном я разглядела симметричные очертания, похожие на каменные надгробья. Я невольно содрогнулась, изучая остров Виселиц. Глупо, конечно.
Все деревянные шпангоуты давным-давно сгнили и рассыпались в пыль. Ничего не осталось на острове, за исключением костей умерших и надгробий, которые указывали, где они лежат, известные и неизвестные.
Я вдруг вспомнила, что жена Дэвида Уорбартона погибла где-то здесь, как раз в том месте, где я сейчас находилась. Ее тело нашли на маленьком песчаном пляже, куда она часто ходила загорать и где она, наверное, укрывалась от домашних. Думаю, она была рада оказаться в одиночестве на краю скалы, вырвавшись из поместья.
Я ускорила шаги, вспомнив о том, что говорила мне Бэт. В моей голове возникла картина: охваченные ужасом ребенок и мужчина находят ее тело. Но это не могло случиться здесь – тропа слишком широка в этом месте, вполне безопасна, хотя немного мокрая и скользкая в тех местах, куда долетают брызги. И даже когда тропа подходила к самому краю обрыва, она не казалась мне опасной. Внезапно тропа стала уже, подошла совсем близко к краю, и я поняла, что нахожусь недалеко от таинственного леса, о котором говорила Бэт. Я видела его зеленый покров примерно в ста ярдах слева от себя и повернула туда. Он долго еще выглядел как травянистый ковер, но только необычного темно-зеленого цвета, и, лишь подойдя близко, я стала различать широкие листья...
Вдруг я почувствовала под ногами зыбкость почвы. Вскрикнув, отпрыгнула назад. Сердце мое бешено заколотилось от испуга. Как будто я ступила на пружинный матрас. Я отступала осторожно, пробуя ногой место, прежде чем поставить ее, и, дойдя до края этого пружинящего ковра, наконец очутилась снова на твердой земле. Я посмотрела назад, туда, где я была. Там остались только слабые отпечатки моих следов, хотя я была уверена, что ноги проваливались по крайней мере на фут.
И если я не придавала раньше большого значения рассказу Бэт о потайном лесе, то теперь задумалась. Потому что зеленый покров, на который я смотрела, образовывали тесно сплетенные и спутавшиеся ветви буковых деревьев. По этой паутине громадных ветвей можно было представить, какие толстые стволы у этих буков, спрятанных внизу под зеленым ковром, который я приняла за траву.
В "Вороньем Гнезде" тоже росли буки, в саду. Старые массивные деревья с толстыми стволами, им по крайней мере лет двести. Их кроны были такими раскидистыми, что они напоминали своим видом огромные зонты на коротких ногах. Такой эффект создали ветры, дующие с моря, и, наверное, здесь, на открытом берегу, влияние их было гораздо сильнее.
Я поспешно отошла подальше от упругой поверхности сплетенной из веток зеленой ловушки и направилась по тропе вниз, к морю.
Наваждение, а не лес. Он казался нереальным. Когда-нибудь я все-таки найду путь в его потайную глубину и загляну туда. Когда-нибудь.
В "Вороньем Гнезде" наверняка кто-нибудь знает дорогу в этот лес.
Вдруг я увидела впереди, внизу, полукруг чистого белого песка и сразу забыла о коварном лесе. Стапели были проложены от моря к рыбачьей хижине с навесом; пара лодок стояла на берегу вдалеке от волн.
Наверное, с этого берега когда-то грабители отправлялись за добычей. Доски от нескольких разбитых лодок валялись, как огромные скелеты, по всему берегу. А на тех, что находятся тут под навесом, наверное, только что ходили за лобстерами, потому что корзины для лобстеров лежат неподалеку и рыбачья сеть сушится, растянутая на шестах позади хижины. Из-за навеса вышел человек с ящиком в руках. Вот он сел на ящик и начал чинить сеть, натянутую для просушки. Он курил трубку, и голубой дымок вылетал из нее при выдохе и плыл облачком в воздухе. Картина была такой мирной – полная идиллия на фоне серого камня, белого песка и зеленеющего моря.
Я улыбнулась и почувствовала, как спадает напряжение. Взглянула вниз, не зная, как спуститься к морю, и сразу увидела ступени, вырезанные в скале. С одной стороны этой каменной лестницы были сооружены стальные перила, она вела вниз на песчаную отмель.
Может быть, здесь Линда Уорбартон упала и разбилась? Ступени были довольно покатыми, спуск около двухсот футов длиной, а внизу виднелись острые камни. Сосредоточившись, я стала спускаться, не переставая удивляться. Конечно, если упасть отсюда вниз, можно насмерть разбиться – разбиться о камни, но не утонуть. Полоска из водорослей и мусора на песке, свидетельствующая о границе высокого прилива или штормового моря, была далеко от того места, куда можно было упасть отсюда. И волны никак не могли добраться до тела. Если Линда Уорбартон упала именно здесь, ее не могли найти в воде.
Я решила, что она упала с тропинки наверху и каким-то образом прилив подхватил ее тело и выбросил сюда, на песок. Тем не менее я вцепилась в поручень так, что побелели костяшки пальцев, и дыхание мое стало прерывистым. Хотя обычно я не боюсь высоты. Я вздохнула с облегчением, когда наконец ступила на мягкий, сухой песок.
Я медленно пошла к рыбаку с его сетью. Он использовал для починки деревянное приспособление, пальцы двигались проворно, когда он связывал вместе рваные ячейки. Наклонив голову, он был увлечен работой – что-то про себя бормотал, как человек, привыкший к одиночеству у моря.
Я остановилась в нескольких ярдах от него:
– Простите меня... – Но он работал, ничего не замечая вокруг, и я повысила голос: – Здравствуйте!
Он резко повернулся от неожиданности. Я увидела, как его красное обветренное лицо меняет свой цвет. Глаза его расширились, а загорелая темная кожа стала вдруг желто-пепельной. Вскрикнув, он выронил свой инструмент и сеть. Мне показалось, что он вот-вот и сам упадет со своего ящика. Я невольно двинулась к нему, чтобы помочь, но он отпрянул, задрожав.
– Что с вами? Простите, если напугала вас. Нагнитесь вперед. Нагните голову, как можно ниже. Прошу вас, делайте так... Я – медсестра.
– А... медсестра? Я думал... она...
Он позволил мне нагнуть свою голову и плечи вперед. И постепенно начал успокаиваться.
– Вам лучше?
– Да, мисс. Все прошло... – промямлил он.
– Подержите голову так еще немного. Можете снова почувствовать слабость, если резко выпрямитесь. – Я остановила его, когда он попытался встать.
– Я... со мной все в порядке... Но вы меня испугали, вы выглядите точно как... и я сначала подумал, что она... и...
Я позволила ему медленно выпрямиться. Он был еще бледен, и пот катился по лбу. Рыбак тяжело поднял руку и вытер капли пота рукавом.
– Есть вода в хижине? Принести вам воды?
Он потряс головой:
– Кто вы, мисс? Вы из "Вороньего Гнезда"?
– Я буду ухаживать за Робин, я медсестра. У вас были уже такие приступы?
– Нет, мисс. Со мной все в порядке... со здоровьем. Просто, внезапно увидев вас, я...
– Вы подумали что... кто-то другой?
Он молчал.
– Прошу вас, скажите мне, – умоляюще произнесла я, голос мой задрожал, – как только я сюда приехала, люди все время на меня смотрят... вот так, как вы – будто видят перед собой привидение.
– Я думал, что вы – жена мистера Дэвида, – глухо произнес он. – Вот что я подумал. – Он взглянул на меня. – Вы здесь новенькая? И не знаете ничего об этом? Она часто приходила сюда. Потом был несчастный случай...
– Я слышала об этом. Она упала с обрыва, так? Она утонула?
– Так они говорят.
– Вы не были здесь в тот день?
– И да и нет. – Краска постепенно возвращалась на его лицо, он все разглядывал меня. – Я был тогда на острове Виселиц, проверял корзины с уловом лобстеров. Они уже нашли ее тело, когда я вернулся. Мистер Дэвид и Робин. Он выглядел безумным тогда. А Робин плакала так ужасно! Это был кошмар...
Я кивнула:
– Могу вообразить. Я все думаю об этом с тех пор, как сюда приехала. – И, немного поколебавшись, я спросила: – Вы здесь часто бываете, мистер?..
– Боб Дженсен, мисс, – он взглянул в сторону навеса рыбацкой хижины, – я живу здесь. Приглядываю за лодками, как мой отец и мой дед до него. Да можно сказать, что я провожу здесь почти все время. Только иногда езжу в Тригони. Я не ем в доме. Предпочитаю здесь.
Я протянула руку:
– Я Диана Монтроуз, Боб.
Он осторожно пожал мне руку. Его пальцы были как будто вытесаны из дерева, я почувствовала шершавость грубой кожи, хотя он взял мою руку очень мягко. Я с любопытством смотрела на него. Большой мужчина, лет пятидесяти, все еще стройный и сильный из-за своей работы у моря, с густыми волосами песочного цвета, зачесанными назад ото лба, в голубых, глубоко посаженных глазах отражалась морская даль. У него загорелое, приятное лицо.
– Значит, вы здесь, чтобы приглядывать за Робин?
– Да, и за миссис Уорбартон.
– Вы то, что им надо, так я думаю. Хотя старая леди, вероятно, так не считает. С ней нелегко иметь дело, она полна подозрений и ненависти ко всем, за исключением Робин и мистера Дэвида. Но есть и другая Марта. Я-то видел ее другой, я знаю. Когда моя жена умерла, она было так добра ко мне. Может, вы станете исключением и поладите с ней?
– Надеюсь, так и будет, Боб. – Я улыбнулась ему. – Мне кажется, вы часто виделись с женой Дэвида.
– Да, часто, мисс. Она приходила сюда, как только могла выбраться. И была так рада оказаться подальше от них. И особенно от мистера Керра. Иногда мы разговаривали. Хорошая была женщина, Линда Уорбартон, что бы они ни говорили, молодая, очень добрая. И красивая. Волосы у нее блестели как вороново крыло, были черные с синеватым отливом. И большие серые глаза. Она носила короткую стрижку, похожую на вашу. Поэтому вы меня так напугали. Я как раз думал о ней, о том, как все нелепо, чертовски нелепо произошло. Я до сих пор никак не могу представить, как она очутилась в море в тот день, потому что я не мог не заметить, как она шла вниз по тропе. Я как раз искал ее взглядом – видите ли, у меня все еще острые глаза. Отличное зрение, я способен разглядеть с рифов на острове Виселиц того, кто идет по тропе.
Я нахмурилась:
– Вы ждали ее в тот день, Боб?
Он кивнул:
– Накануне был шторм, мисс. Один из быстро пронесшихся летних штормов – они приходят из-за островов. Она была на пляже, загорала, и ее захватил шторм. И я дал ей свой плащ, чтобы она добралась до "Вороньего Гнезда". Она сказала, что вернет на следующий день, обязательно. Но вместо этого нашли ее тело...
– Она была в плаще?
– Нет, мисс, – он вдруг невесело коротко рассмеялся, – мы еще с ней посмеялись, как она смешно в нем выглядела. На следующий день была ясная погода и светило солнце. Но она взяла плащ с собой. Хотя знала, что он мне понадобится. Она никогда ничего не забывала, нет, только не мисс Линда... – Он покачал головой. – Может, она и несла его, но мы его не нашли. Я искал везде. Хотел его взять как память о ней. – Он взглянул на меня. – Вы не такая, как Линда, мисс. Выше, теперь я вижу. Моложе. Но когда вы поздоровались, точно как она...
Я улыбнулась:
– Простите, Боб. Я больше не стану так делать, когда приду в следующий раз.
– Приходите, когда вам захочется, мисс, – сказал он тепло. – Если хотите поплавать, я присмотрю за вами. Как всегда делал для нее. Однажды вытащил, когда она попала в воронку. Все Дженсены были отличными пловцами. Однажды я доплыл от острова Виселиц, когда лодку продырявило о риф. Больше мили! Так что будьте покойны.
Он по-доброму, широко мне улыбался, и я, тоже улыбнувшись, поблагодарила его. Сказала, что приду снова. Я была уверена, что так и сделаю. Дружески настроенные люди – редкость в "Вороньем Гнезде", и я могу понять, почему Линда сюда часто приходила.
Но и здесь она не была в безопасности. Упала со скалы и разбилась насмерть.
Взбираясь по тропе обратно, я чувствовала, как Боб провожает меня взглядом, забыв о своих сетях. Добравшись до верха, я обернулась и помахала ему рукой. Он помахал в ответ и снова склонился над сетью.
– Привет!
Голос прямо у моего плеча заставил меня подпрыгнуть от неожиданности и резко повернуть голову. Керр Уорбартон поймал меня за руку, удерживая на месте.
– О, простите, что испугал вас, Диана, – сказал он вкрадчиво, – я думал, вы заметили меня.
Я решительно высвободила руку.
– Я вас не видела! – Ответ прозвучал холодно, а про себя я подумала: "И ты знаешь, что я не видела тебя".
– Как вам поправился берег? – Он как будто и не заметил моего холодного тона. – Не Санта-Моника, а?
– Мне здесь понравилось. Так... нетронутая природа, мистер Уорбартон.
– Мои друзья зовут меня Керр. – Он казался очень уверенным в себе сейчас, может быть, потому, что в данный момент рядом не было матери. – Вы любите плавать, Диана?
– Очень, – призналась я.
Окинув взглядом мою фигуру, он кивнул:
– Да, вы должны хорошо плавать. И наверное, сногсшибательно выглядите в бикини, я представляю! Но вы должны быть осторожны, если собрались плавать в этой бухте. Это не Калифорния. Надо знать течения. У нас случаются неприятности время от времени. Однажды жену брата унесло в море. Если бы не Дженсен, который вытащил ее... Вы видели старину Дженсена на берегу? Он наш семейный рыбак. Поставляет в дом рыбу и лобстеров, не найти лучшего рыбака на всем северном побережье. И все равно запомните: лучше не оставаться здесь одной, да еще такой девушке, как вы. Особенно если хотите плавать.
– Мне показалось, что мистер Дженсен очень хороший человек. – Чего я не могла бы сказать о Керре Уорбартоне, и при этой мысли я вспыхнула под его испытующим взглядом.
Он засмеялся:
– О, старый Боб все еще в порядке! Немного простоват. Но он никогда вас не обидит. Я имел в виду, что он может находиться на острове Виселиц, когда вы будете плавать, и никто не сможет вам помочь, если попадете в затруднительное положение. Но я могу с вами ходить на пляж в любое время, когда захотите, и присматривать за вами. Моя жена просто ненавидит этот пляж, и никто в "Вороньем Гнезде" сюда не ходит плавать.
Я подавила в себе желание сказать, что сама могу о себе позаботиться как в воде, так и на суше. Решила, что будет дипломатичнее просто поблагодарить его.
– Отлично, – с удовлетворением произнес он, – тогда решено. Такая красивая девушка не должна бродить вокруг бухты одна.
Он хотел было взять меня под руку, но я отстранилась.
Он рассмеялся: