Отойдя в сторону, Джек огляделся. С восточной стороны от дороги, напротив церкви, лежала ровная площадка, достаточно просторная для посадки вертолета. Ричер представил, как тот снижается, грохоча лопастями, как разворачивается, чтобы пассажирская дверь оказалась напротив входа в церковь, и как из вертолета появляется Армстронг. Вот он переходит дорогу. Вот он приближается к церкви. Викарий, скорее всего, будет встречать вице-президента у дверей. Ричер подошел к тому месту, где, по его расчетам, окажется Армстронг, и принялся изучать окрестности к западу и к югу. Плохие новости! Сам он находился на возвышенности, а дальше, начиная с расстояния в сто пятьдесят ярдов и насколько хватало глаз, среди волн колышущейся травы угадывались овражки и промоины.
– Насколько хороши наши противники в роли стрелков? – спросил Джек.
Нигли пожала плечами.
– Всегда получается так, что они либо лучше, либо хуже того, что ты лично предполагаешь. Но до сих пор они смогли доказать свою сноровку и опыт. Им приходилось стрелять и с холма, и лежа на лугу, сквозь густую траву. Я опасаюсь за расстояние в радиусе пятисот ярдов.
– А если они промахнутся, стреляя в Армстронга, то смогут ранить или даже убить кого-то другого.
– Стивесанту стоило бы подключить для безопасности хотя бы один вертолет для наблюдения с воздуха. Конечно, стрелять с него бесполезно, но зато все хорошо видно.
– Армстронг этого не допустит, – возразил Ричер. – Но вид сверху будет нам доступен: у нас же остается церковная колокольня.
Он повернулся и зашагал к церкви.
– Забудь о тех меблированных комнатах, – махнул рукой Джек. – Вот где мы должны оставаться. Сверху мы увидим их сразу, откуда бы они ни заявились – хоть с севера, хоть с юга, ночью или днем. И я думаю, что мы решим эту проблему даже до того, как здесь объявятся Стивесант или Армстронг.
Они находились уже в десяти футах от церкви, и в этот момент ее дверь открылась, и из нее вышел священник, а вслед за ним пожилая пара – старики лет по шестьдесят. Священник оказался мужчиной средних лет с очень серьезным выражением лица. Старик, который следовал за ним, был высок, худощав и сутулился. Женщину можно было все еще назвать красивой – чуть выше среднего роста, аккуратно одетая и причесанная, она создавала приятное впечатление. Ее короткие светлые волосы начинали седеть. Ричер сразу определил, кто она такая. Видимо, женщине тоже показалось, что она узнала его. Она остановилась, замолчала и уставилась на Джека так, как смотрела на него ее собственная дочь. Она смущенно вглядывалась в его лицо, видимо, сравнивая чей-то ментальный образ и выискивая схожие черты и различия.
– Это вы? – спросила она. – Или я ошибаюсь?
Лицо женщины было напряженным и усталым одновременно. Она вышла на улицу без макияжа, и хотя глаза ее были сухи, становилось ясно, что она долго плакала перед этим. Веки покраснели, под глазами образовались мешки.
– Я его брат, – заговорил Ричер. – Я знаю о вашей потере и весьма вам соболезную.
– Еще бы, – вздохнула женщина. – Ведь в этом полностью виноват Джо.
– Разве?
– Это он заставил ее поменять работу, потому что не хотел встречаться с коллегой. Почему-то сам он не стал ничего менять в своей жизни, а вот ей пришлось уступить ему. Она стала выполнять опасные задания, а он оставался в стороне, где всегда было тихо. И вот теперь посмотрите, что из этого получилось!
Ричер промолчал.
– Мне кажется, ей нравилась ее работа, – наконец, заговорил он. – Она всегда могла вернуться на прежнее место, между прочим, если бы захотела. Но она не стала этого делать. Поэтому, как мне кажется, она была счастлива на своем месте. Она была прекрасным агентом и выполняла очень важную работу.
– Но как бы она смогла вернуться на старую работу? Тогда бы ей пришлось встречаться с Джо каждый день и при этом делать вид, будто ничего не случилось.
– Я хотел сказать, что она могла бы спокойно выждать год и вернуться на прежнюю службу, – поправил сам себя Джек.
– А что бы изменил этот год? Джо разбил ей сердце. Как бы она смогла снова работать вместе с ним?
Ричер не стал отвечать ей.
– Он приедет сюда? – поинтересовалась мать Фролих.
– Нет, – покачал головой Ричер. – Не приедет.
– Вот и хорошо, – вздохнула женщина. – Потому что здесь ему никто не был бы рад.
– Наверное, вы правы.
– Я полагаю, он чересчур занят своими делами, – закончила миссис Фролих и направилась вперед по грязной дороге. За ней последовал священник, а отец Фролих, сделав пару шагов, помедлил и повернулся к Джеку:
– Она, конечно, понимает, что Джо в этом не виноват, – начал мистер Фролих. – Мы всегда знали, что Мэри Эллен будет делать только то, что ей хочется.
Ричер кивнул.
– Она была исключительным сотрудником.
– Правда?
– Самым лучшим из тех, кто у них когда-либо работал.
Старик кивнул, давая понять, что такой ответ его вполне удовлетворил.
– А как поживает Джо? – поинтересовался он. – Я встречался с ним пару раз.
– Он погиб, – ответил Джек. – Пять лет назад, во время выполнения одного ответственного и опасного задания.
Некоторое время они оба молчали.
– Мне очень жаль, – наконец, проговорил старик.
– Только не говорите об этом миссис Фролих, – попросил Джек. – Если ей так будет легче.
Старик снова кивнул, повернулся и принялся догонять жену и священника нелепым размашистым шагом, иногда чуть ли не подпрыгивая.
– Вот видишь, – негромко произнесла Нигли. – Не всегда виноват только ты один.
Возле церковных дверей находилась доска объявлений. Она выглядела как тоненький шкафчик со стеклянными дверцами, установленный на толстых деревянных ножках. За дверцами, на задней стенке шкафчика было приклеено зеленое фетровое полотно, а на нем кнопками закреплены матерчатые ленточки, за которые закладывались объявления, напечатанные на простой пишущей машинке. Наверху имелся список всех обычных воскресных служб. Первая служба проходила в восемь часов утра, что требовало от местных прихожан большой сознательности. Рядом с этим списком виднелось еще одно объявление, напечатанное наспех и сообщающее о том, что в это воскресенье служба, проходящая в восемь утра, будет посвящена памяти Мэри Эллен Фролих. Ричер посмотрел на часы и поежился от холода.
– Еще двадцать два часа, – пробормотал он. – Пора запираться и готовиться.
Они подъехали на "юконе" поближе к церкви и открыли багажник. Склонившись над ним вдвоем и вынув все оружие, они поделили его так: каждый взял по "стейеру", Нигли прихватила "Хеклер и Кох", а Ричеру досталась "М-16". После этого они распределили между собой патроны и заперли машину.
– А хорошо ли это – приносить с собой в церковь оружие? – засомневалась Нигли.
– В Техасе именно так и поступают почти все время, – успокоил ее Ричер. – А в наших обстоятельствах это обязательное условие.
Они открыли дубовую дверь и вошли внутрь. Церковь очень напоминала ту, в которой Ричеру пришлось побывать в Бисмарке. Джеку даже пришла на ум шутка: а не выписывают ли эти сельские церкви по почтовой рассылке – уж очень все они похожи друг на друга?.. Та же белоснежная краска, те же лоснящиеся скамейки, та же кафедра проповедника. Такие же веревки, свисающие с колокольни. И точно такая же лестница. Джек и Нигли поднялись по ней до конца, туда, где к стене была прикручена приставная лестница, ведущая к откидному люку.
– Вот я и снова дома, – улыбнулся Ричер.
Он первым начал подниматься по приставной лестнице, через люк на площадку для колоколов. Помещение несколько отличалось от того, что было в Бисмарке, так как здесь располагался механизм часов. Четырехфутовый куб латунных шестеренок, взгроможденный на железные фермы над колоколами. У часов имелось два циферблата, стрелки которых приводились в движением одной и той же парой шестеренок. Длинная металлическая ось проходила сквозь весь механизм и крепилась в центре каждого из циферблатов. Сами циферблаты были установлены на восточной и западной сторонах башни. Механизм громко тикал, и клацанье шестеренок порождало звучный резонанс в зевах колоколов.
– У нас нет обзора восточной и западной сторон, – вынужден был признать Ричер.
Нигли безразлично пожала плечами.
– А это нам и не понадобится. Для нас важен север и юг, где проходит дорога.
– Наверное, ты права, – кивнул Джек. – Ты будешь наблюдать за югом.
Согнувшись, он пробрался под механизмом и осью и направился к слуховому окну, выходящему на север. Встав на колени, Джек огляделся. Отсюда открывался прекрасный вид: весь город лежал как на ладони. Грязная дорога, уходящая на север, просматривалась миль на десять и была совершенно пуста.
– У тебя там все в порядке? – окликнул он Нигли.
– Отлично! – отозвалась женщина. – Я вижу все вплоть до самого Колорадо.
– Крикни мне, как только заметишь что-нибудь подозрительное.
– И ты тоже.
Часы безостановочно и громко тикали. Джек окинул взглядом механизм, прикидывая, сведет ли тот его с ума или все же даст немного поспать. Он услышал металлический лязг, когда Нигли положила свой автомат на пол. Сам он пристроил М-16 возле коленей. Ричер поворочался, выискивая положение поудобней, и приготовился ждать.
Глава 18
Воздух оставался холодным, а на высоте в семьдесят футов легкий бриз превращался во вполне ощутимый ветер. Он врывался сюда сквозь слуховые окна, заставляя глаза слезиться. Так минуло два часа, в течение которых ничего не происходило. Ричер и Нигли ничего не видели и ничего не слышали, если не считать хода часового механизма. Они уже изучили этот звук. Каждый такт распадался на несколько металлических частот: сначала низкая, затем смесь басов и сопрано проворачивающихся шестеренок и, наконец, тоненький звон маленького колокола, способный свести с ума кого угодно.
– Я кое-что вижу, – крикнула Нигли. – С юга приближается неопознанное транспортное средство. Похоже на внедорожник.
Ричер еще раз быстро осмотрел северную дорогу и поднялся с колен. Он замерз, конечности у него затекли и чувствовал он себя крайне неуютно. Ричер взял подзорную трубу в руку и перекинул через часовой механизм Нигли:
– Лови!
Она извернулась и одной рукой поймала трубу, затем вернулась к своему месту и прильнула глазом к окуляру.
– Похоже, это новая модель "шевроле Тахое", – крикнула она Джеку. – Золотистого цвета. Солнце светит прямо в лобовое стекло, поэтому пассажиров не видно.
Ричер снова взглянул на северную дорогу: она была по-прежнему пуста, по крайней мере, на расстоянии в десять миль, а чтобы его преодолеть даже на большой скорости, потребовалось бы не менее десяти минут. Джек выпрямился и потянулся. Затем нырнул под часовой механизм и переполз к Нигли. Она подвинулась вправо, а он протер глаза и вгляделся вдаль. На дороге, милях в пяти от церкви виднелась одна-единственная блестящая точка.
– По-моему, эта машина не слишком сюда торопится, – заметила Нигли. – А ты как считаешь?
Она передала ему подзорную трубу, и Джек, быстро перенастроив ее под свои глаза, положил прибор на срез слухового окна и прищурился. Хорошая оптика создавала впечатление, что машина стоит на месте, при этом подпрыгивая и раскачиваясь. Автомобиль был грязным: хромированная решетка радиатора в разводах и заляпана комками земли. Солнечный свет, отражающийся в стеклах, не давал возможности рассмотреть пассажиров.
– Почему же до сих пор светит солнце? – возмутился Джек. – Я рассчитывал, что пойдет снег.
– А ты посмотри на запад, – посоветовала Нигли.
Отложив трубу, Ричер придвинулся к слуховому окну и, прижавшись к нему левой щекой, скосил глаза в сторону. Небо словно расщепилось надвое. На западе громоздилась черная масса грозовых туч, а на востоке небо оставалось бледно-голубым, чуть затянутым дымкой. На границе солнечные лучи падали на землю гигантскими сияющими столбами.
– Невероятно, – пробормотал Джек.
– Это что-то вроде инверсии, – пояснила Нигли. – Надеюсь, что так все и останется, иначе мы рискуем отморозить здесь задницы.
– До этого фронта еще миль пятьдесят.
– Но ветер как раз дует с запада.
– Великолепно.
Он снова взял в руки подзорную трубу и направил ее на золотистый фургон. Тот приблизился к церкви, наверное, на милю. Он раскачивался из стороны в сторону и подпрыгивал на колдобинах. Судя по всему, его скорость не превышала шестидесяти миль в час.
– И что ты обо всем этом думаешь? – поинтересовалась Нигли.
– Симпатичная тачка, – ответил Джек. – Роскошный цвет.
Он молча наблюдал, как машина одолеет еще одну милю, после чего вернул подзорную трубу Нигли.
– Мне пора проверить северную дорогу, – заявил он.
Ричер вернулся на прежнее место, к своему слуховому окну. На севере дорога была по-прежнему пуста. Джек повторил тот же маневр, но теперь прижался правой щекой к деревянной раме и скосил глаза к западу. Снеговые тучи нависли над горами, и казалось, что там царит скорее ночь, чем день. Над холмами было еще совсем светло.
– Теперь я точно вижу, что это "шевроле Тахое", – крикнула Нигли. – Кстати, машина заметно сбавила скорость.
– Номерные знаки можешь различить?
– Пока нет. Ей добираться до церкви целую милю, не меньше, но она передвигается крайне медленно.
– Ты можешь определить, кто там внутри?
– Мешает солнце, и к тому же, у "шевроле" тонированные стекла. Теперь им осталось проехать до нас с полмили.
Ричер внимательно оглядел северную дорогу. Пусто. Ни единой машины.
– По-моему, у них номерные знаки Невады, – продолжала Нигли. – Но только цифры разглядеть невозможно, все заляпано грязью. Машина подъехала к окраине городка. Теперь водитель здорово снизил скорость. Похоже, они производят разведку: едут очень медленно, но нигде не останавливаются. До сих пор не могу определить, сколько их там в салоне. Они уже совсем близко. В данный момент я смотрю на крышу автомобиля. Боковые стекла темные, и сейчас фургон скроется у меня из виду. Все, теперь они где-то под нами.
Ричер прижался к стене и пытался, как мог, разглядеть хоть что-то непосредственно внизу у церкви, однако слуховые окна были прорублены так, что оставляли мертвую зону в радиусе, может быть, футов сорока.
– Где они? – крикнул он.
– Понятия не имею.
До слуха Ричера донесся звук работающего мотора мощного автомобиля. Почти одновременно с этим он заметил блестящий золотистый капот, вынырнувший внизу у самой церкви, затем мелькнуло заднее стекло машины. Автомобиль поехал дальше, в город, и пересек мост на скорости, может быть, миль двадцать, не более. "Шевроле" протащился так же медленно еще, наверное, ярдов сто, затем неожиданно разогнался.
– Трубу! – попросил Ричер.
Нигли перебросила ее Джеку, и он, пристроив подзорную трубу в слуховом окне, увидел, как фургон постепенно удаляется на север. Заднее стекло оказалось также тонированным, да еще и забрызганным грязью и солью. Чистой оставалась лишь дуга, образованная щеткой стеклоочистителя. Джек разглядел хромированный бампер и выпуклые блестящие буквы "шевроле Тахое". Номер определить не удалось: он был покрыт сплошной спекшейся коркой, зато Ричер ясно увидел следы ладоней на дверце багажника. Создавалось впечатление, что за последний день или два фургончик преодолел изрядное расстояние.
– Они продолжают двигаться все дальше на север, – сообщил Джек.
Он наблюдал в окуляр, как автомобиль раскачивается и подпрыгивает на неровной дороге, удаляясь прочь и постепенно уменьшаясь в размерах. Через десять минут он совсем исчез из виду, в последний раз показавшись на небольшой возвышенности и как бы на прощанье сверкнув золотой искрой в солнечном свете.
– Что-нибудь еще любопытного с твоей стороны есть? – поинтересовался Джек.
– С юга к нам больше никто пока не едет, – отозвалась Нигли. – Дорога пуста.
– Мне нужно спуститься к машине за картой, – заявил Ричер. – Пока меня не будет, ты сможешь наблюдать поочередно за обоими направлениями. Правда, тебе придется постоянно нагибаться, пробираясь под часовым механизмом, но ты представь себе, что танцуешь "лимбо".
Он подполз к люку, нащупал ногами ступеньки приставной лестницы и спустился по ней, затем добрался до винтовой лестницы, одолел ее и очень скоро выбрался из церкви на свежий воздух, после чего сразу же, прихрамывая, направился через кладбище к "юкону". Неподалеку Джек заметил отца Фролих. У старика было такое выражение лица, словно он постиг что-то важное и имел ответы на многие вопросы. Джек увидел в стекле машины, что мистер Фролих приближается к нему, и повернулся к старику.
– Вам звонит мистер Стивесант, – сообщил тот. – Из конторы Секретной службы в Вашингтоне.
– Сейчас?
– Он ждет на проводе уже двадцать минут, а я все это время пытаюсь разыскать вас.
– А где телефон?
– В доме.
Дом семьи Фролих оказался одним из белых строений, расположенных на короткой юго-западной "ножке" буквы "К". Старик быстро зашагал вперед все той же смешной подпрыгивающей походкой, и Ричеру пришлось поторопиться, чтобы поспевать за ним. Домик с садом огораживал такой же выбеленный забор. Здесь было много лечебных трав и других полезных растений, которые уже погибли от холода. Внутри дома царил полумрак и приятно пахло свежестью. Деревянный пол устилали ковры. Старик сразу повел Ричера в гостиную, где на антикварном журнальном столике и находился телефон, соседствующий с фотографией в изящной рамке. Телефон тоже оказался старинным, с тяжелой трубкой и проводом в коричневой тряпичной обмотке. С фотографии на Ричера смотрела Фролих, еще молоденькая, лет восемнадцати. На снимке волосы у нее были длинней и светлей, открытое лицо, невинная искренняя улыбка. В темно-голубых глазах словно светилась надежда на будущее.
Возле столика не оказалось ни стула, ни кресла: очевидно, семейство Фролих было из тех ветеранов старой закалки, которые предпочитали стоять во время телефонных разговоров. Ричер размотал провод и поднес трубку к уху.
– Стивесант, это вы? – сразу же начал он.
– Да. Ричер, у вас есть для меня какие-нибудь приятные новости?
– Пока нет.
– Опишите ситуацию.
– Служба назначена на восемь утра. Но, мне кажется, вы и сами все это уже знаете.
– Что еще мне следовало бы узнать?
– Вы прилетите люда на вертолете?
– Предполагается, что так, но Армстронг пока еще находится в Орегоне. Мы намереваемся самолетом доставить его на военную базу в Южной Дакоте, а затем уже лететь вертолетом. Всего нас будет восемь человек, включая и меня.
– Но он просил троих агентов.
– Он не смог ничего возразить, потому что мы все – ее хорошие друзья.
– А не могло бы у вас возникнуть какой-нибудь технической неполадки, чтобы попросту остаться в Южной Дакоте?