– Всасывание, – сказал Макгилл. – Черт побери, она сможет сразу высосать весь воздух. Вот об этом я не подумал.
– Я поговорю с Камероном, – сказал Бэллард. – Может быть, нам удастся построить что-то вроде перегородки или щита.
– Давай пока оставим это, – сказал Макгилл. – Об этом можно будет подумать, если у нас не будет других мест для укрытия. Давайте перейдем к следующему шагу. Предположим, что обвал произошел и кого-то накрыло. Что мы должны сделать?
– Вряд ли мы сможем сделать многое, – сказал Хьютон. – В этом случае и обсуждать нечего. Они погибнут.
– Совсем необязательно, представь себе. Во время обвалов случаются самые курьезные вещи. Просто надо спешить на помощь, когда произошел обвал. Надо проинструктировать их, как следует действовать в таких ситуациях.
– Не помешает, – заметил Джон Петерсен.
– Вот именно, – мрачно ответил Макгилл.
Кто-то шел к их комнате со стороны входа. Бэллард обернулся и увидел полицейского в форме. Внезапно его осенило, и он хлопнул Макгилла по спине.
– Радио! – воскликнул он. – У Пая есть передатчик – должен быть.
Артур Пай остановился.
– Доброе утро, Джон. Что случилось? Матушка Сэмсон сказала, что ты страсть как хочешь меня видеть.
Бэллард вмешался.
– Артур, ведь у тебя есть радиопередатчик, правда?
Пай обернулся к нему.
– Да, мистер Бэллард, обычно я ношу его с собой. Но не сегодня. У него небольшая поломка, и поэтому в пятницу я отправил его в ремонт. Завтра рассчитываю его получить.
Макгилл застонал.
– Кругом не везет!
– Что происходит? – заволновался Пай.
Мэтт Хьютон открыл было рот, но Джон Петерсен поднял руку и вкратце объяснил, в чем дело. Пай посмотрел на Макгилла с интересом.
– Это правда?
Макгилл кивнул.
– Нарушены телефонные линии и линии электропередач. У кого-нибудь еще есть радиопередатчик? Есть радиолюбители?
– Я вроде бы не слышал, – ответил Пай. – Может быть, у одного из скаутов. Я спрошу Бобби Фоусетта.
Он повернулся к Джону Петерсену.
– И какие меры Вы приняли?
Джон показал на все прибывающую толпу у входа.
– Мы собираем самых надежных. Я объясню им ситуацию, а Макгилл объяснит, как им действовать.
Он пожал плечами.
– Только он это знает.
– Тогда лучше вам поторопиться, – посоветовал Пай. – Они уже начинают волноваться.
Джон Петерсен посмотрел на Макгилла, которой кивнул ему.
– Хорошо. Давайте приступим.
Макгилл сказал Бэлларду:
– Позвони Тури Баку и попроси его приготовиться развлекать толпу детей.
Он встал и подошел к Петерсену и Паю.
– Мы создадим комитет по защите от обвалов, но он не должен превратиться в пустую говорильню – иначе я ничем не смогу помочь.
– Не превратится, – пообещал Пай.
Макгилл одобрительно кивнул.
– Я включил и вас, мистер Пай; и еще нам хорошо бы врача. Теперь пойдемте и огласим дурные вести.
Эрик Петерсен сказал:
– Итак, мой брат рассказал все людям, которых собрала миссис Сэмсон. Сначала те не поверили, пока кто-то не вошел с улицы и не сказал, что не может проехать через Ущелье. Даже тогда пришлось их долго убеждать, что город в опасности.
Он пожал плечами.
– Было совсем как на той первой встрече совета, только в большем масштабе. Каждому хотелось выдвинуть свои аргументы.
– А в котором часу это было? – спросил Гаррисон.
– В половине девятого или ближе к девяти.
– Значит, уже было светло?
– И да, и нет. Хука окружена со всех сторон горами, поэтому туда не попадает солнечный свет до самого позднего утра. Было уже светло, но висел плотный туман.
Профессор Роландсон вытянул указательный палец, и Гаррисон кивнул.
– Вы утверждаете, что доктор Макгилл сказал Вам, как падает температура. И что мистер Уоррик поинтересовался, что же происходит с туманом. Честно говоря, я сам этого не понимаю. Я бы предположил, что в таких условиях туман должен превратиться в иней. Этому было дано какое-нибудь объяснение?
– Мне об этом неизвестно.
– И в это время снегопад еще продолжался?
– Нет, сэр, он прекратился. И больше не шел в течение всего дня.
Роландсон откинулся назад, а Гаррисон спросил:
– И как же вы решили проблему? Я имею в виду, как вам удалось убедить собравшихся?
– Убедил их Артур Пай. Некоторое время он выслушивал аргументы каждого, затем сказал, что надо прекратить болтовню. Он сказал это очень убедительно.
Гаррисон поднял руку и обратился к залу.
– Очень жаль, что констебль Пай не смог давать здесь показания. Как вы, наверное, знаете, он погиб уже после обвала, доблестно пытаясь спасти пострадавших. Вчера мне сообщили, что констебль Пай и мистер Уильям Квентин, представитель профсоюза шахты, награждены Ее Величеством посмертно крестом святого Георга.
Раздался гул голосов и негромкие хлопки, быстро перешедшие в бурю аплодисментов. В ложе прессы шумели и неистовствовали. Гаррисон подождал, пока не стихнут аплодисменты, и затем постучал по трибуне.
– Давайте продолжим заседание.
Зал успокоился, и Гаррисон обратился к Эрику Петерсену:
– Не могли бы Вы рассказать нам, что в то время делал мистер Бэллард?
– Он звонил по телефону, а потом разговаривал некоторое время с мистером Камероном.
– Он совсем не участвовал в споре?
– Тогда нет. Он отвел мистера Камерона в сторону и о чем-то говорил с ним.
– Вы не слышали, о чем они говорили?
– Нет, сэр.
Гаррисон посмотрел на Бэлларда.
– Мне бы хотелось услышать, о чем шла речь в этой беседе. Вы можете прервать показания, мистер Петерсен. Не пройдете ли Вы вперед, мистер Бэллард?
20
Бэллард был очень напряжен. Тогда в Хукахоронуи он принял решение, и теперь его вызывали, чтобы он оправдывался. Из-за этого решения пятьдесят четыре человека, которые могли остаться в живых, погибли, и сознание вины легло на него тяжелым бременем. Он стиснул руки, чтобы не дрожали пальцы.
Гаррисон спросил:
– Можете ли Вы пересказать вкратце суть Вашей беседы с мистером Камероном, состоявшейся тогда?
Голос Бэлларда был тверд.
– Мы обсуждали предложение мистера Эрика Петерсена использовать шахту в качестве убежища. Я уже знал от доктора Макгилл а, каковы последствия обвалов, и он сказал, что крупяные лавины движутся очень быстро вплоть до двухсот восьмидесяти миль в час.
Он помолчал.
– Это промежуточная скорость, разумеется.
– Вы имеете в виду общую скорость движущейся снежной массы? – спросил Роландсон.
– Да. Но внутри этой массы существует постоянное коловращение, как утверждает доктор Макгилл. Это коловращение может привести к внезапным порывам, вдвое превышающим промежуточную скорость.
Роландсон поднял брови.
– Вы имеете в виду, что скорость лавины в это время может превышать пятьсот миль в час?
– Так меня информировал доктор Макгилл.
– Теперь я понимаю Ваши сомнения. Вы боялись эффекта "органной трубки", когда лавина катилась бы над главным входом шахты.
– Да, сэр. Всасывание могло быть очень сильным.
– Каков же второй тип обвала?
– Снежная мокрая лавина может скатываться и гораздо медленнее, возможно, со скоростью тридцать – сорок миль в час. В результате этой сравнительно небольшой скорости она могла бы остановиться над самым главным входом, и доктор Макгилл объяснил мне, что снег такой консистенции немедленно превращается в лед. Я видел опасность, что несколько сотен тысяч тонн льда неизвестной толщины отгородят людей в шахте от внешнего мира. Эти проблемы мы и обсуждали с мистером Камероном.
– И что же думал по этому поводу мистер Камерон? – спросил Гаррисон.
Камерон был скептичен.
– Боже! – воскликнул он. – Вы собираетесь разместить все население в отверстии горы?
– Это убежище.
– Хорошо, это убежище, я знаю, но это не просто. Например, когда именно может произойти катастрофа?
– Она может вообще не произойти.
– Точно. Так сколько они будут сидеть там и ждать? Люди смогут выдержать там от силы день, и, если ничего не случится, они захотят выбраться. Вы думаете, что сможете остановить их?
– Сможет городской совет.
Камерон присвистнул.
– Честно говоря, я не слишком завидую тем, кто будет находиться в шахте во время обвала. Миллион тонн снега, падающего с высоты приблизительно три тысячи футов, обязательно вызовет вибрацию.
Бэллард прищурился.
– К чему ты клонишь, Джо?
– Ну, ты ведь знаешь, как мы иногда шли в обход кое-каких правил.
– Я уже видел результаты этих нарушений. Фактически, я написал об этом доклад в правление. Я ведь недолго здесь работаю, Джо; недостаточно долго, чтобы получить возможность что-то исправить. И сейчас я хочу сказать тебе, что это прекратится. Почему, скажи ты мне Бога ради, ты позволил им так поступать?
– Я мелкая сошка, – ответил Камерон. – Мой нынешний начальник – этот жалкий комок желе, Доббс, а над ним – Фишер, что одной ногой в могиле и вряд ли соображает, что к чему. Остальные не лучше. Гуманисты они только в одном – если, скажем, особо старательный работяга хочет зашибить деньгу, нарушив какое-то правило, он всегда может это сделать. Доббс на такие вещи смотрит сквозь пальцы, потому что сам кое-что с этого имеет.
– А ты?
Камерон уткнулся взглядом в пол.
– Может быть, я тоже.
Он с вызовом посмотрел на Бэлларда.
– Я этого не оправдываю. Я просто говорю как есть. Мне не нравится Доббс, и я это делал не ради денег. Я делал это ради работы, Йен. Мне приходилось держаться за свое место. Это последнее место главного инженера, которое я получил. Если я потеряю его, то скачусь вниз, стану помощником какого-нибудь ловкого молодчика, который делает карьеру, а когда ты будешь в моем возрасте, ты поймешь, что на это невозможно согласиться. Если бы я не играл в эти игры, меня бы уволили.
Он невесело засмеялся и похлопал Бэлларда по плечу.
– Но не говори мне, что ты уже окончательно поверил мне. Я пытался сделать, что мог, в самом деле пытался, но эти деловые акулы из Окленда – довольно прижимистые подонки – только берут, не давая ничего взамен. Я умолял Доббса, я умолял Фишера – выделить больше средств на безопасность шахты, на поддержание техники безопасности. Они мне ответили: "Работайте!" И точка.
Бэллард протер глаза.
– Не понимаю, о чем ты? Говори конкретнее.
– Скажу. Если эта махина сорвется с горы, мокрый снег или сухой, это не имеет значения, она, наверняка, вызовет чертовски сильное сотрясение. Может быть, мы и обращались с инструкциями чересчур вольно, но мне не хотелось бы оказаться там, когда это произойдет. Я не думаю, что поддерживающие системы выдержат.
Бэллард глубоко вздохнул.
– Есть над чем подумать, Джо. Кто-нибудь сегодня есть в шахте?
– Воскресная эксплуатационная группа. Парней шесть. Инженеры я электрики.
В голосе Бэлларда зазвенела сталь.
– Выведи их оттуда. Выведи их оттуда немедленно. И пошевеливайся, Джо, черт побери.
Он повернулся на каблуках и пошел к шумной толпе спорящих около двери. Артур Пай взревел, как раненый бык, перекрывая шум:
– Тихо! Давайте послушаем, что нам скажет Макгилл.
Макгилл повернулся, когда Бэллард тронул его за локоть.
– Мы тут обсуждали идею Эрика Петерсена использовать шахту как укрытие. Мне кажется, не такая уж плохая идея. Я думаю, можно не обращать внимания на эффект всасывания, если Джо Камерон сможет закрыть вход каким-нибудь щитом. И там все смогут легко разместиться.
– Нет, – сказал Бэллард. – Никто туда не спустится. Я только что приказал находящимся сейчас в шахте людям немедленно покинуть ее.
Раздались удивленные восклицания, снова прерванные окриком Пая. Он спросил:
– Почему, мистер Бэллард?
– Потому что я не ручаюсь за ее надежность. Мистер Камерон только что сказал, что миллион тонн снега, устремленного на дно долины, вызовет достаточное сотрясение. Я не считаю, что шахта надежна.
Пай нахмурился.
– Не надежна?
– Это мое решение, и я его принял, – ответил Бэллард. – Как только все выйдут оттуда, я опечатаю вход.
– Ну, вот и все, – сказал Макгилл. – Не будем больше об этом спорить. – Он с любопытством посмотрел на Бэлларда, прежде чем повернулся в Паю. – Мне нужны четверо мужчин, знающих горы, если возможно. Им понадобятся веревки и ледорубы, если у вас есть.
– Некоторые из скаутов – хорошие альпинисты.
– Годится, – коротко ответил Макгилл. – Где же секретарша, которую ты мне обещал, Йен?
– Вот как это было, – сказал Бэллард.
Гаррисон подался назад и спросил заседателя слева:
– У Вас есть вопросы, мистер Фрэнч?
– Разумеется, есть.
Фрэнч развернул свое кресло так, чтобы хорошо видеть Бэлларда.
– Вы знаете, что я из Горного Министерства, мистер Бэллард?
– Да.
– Я очень внимательно слушал Ваши показания. Итак, вы приказали опечатать шахту, потому что боялись, что ствол может обвалиться от снежной лавины?
– Именно так.
– Известно ли Вам, что из-за некоторых природных особеностей правила горной добычи в нашей стране предусматривают возможность землетресений?
– Известно.
– Таким образом, если даже большая снежная масса сойдет вниз с западного склона над шахтой, ущерб будет незаметным или его не будет вообще при условии, что соблюдаются все правила. Вы согласны с этим?
– Да.
– Значит, поступая именно так, Вы очевидно считали, что правила, утвержденные Министерством, не были выполнены?
– Я считал, вместе с мистером Камероном, что эти инструкции были истолкованы достаточно свободно, в основном в экономических интересах. Окажись у нас на шахте горный инспектор, я был бы в затруднительном положении.
– Это, мистер Бэллард, весьма опасное допущение, – холодно сказал Фрэнч.
– Согласен с Вами, сэр.
– И, следовательно, руководствуясь этими соображениями, Вы опечатали шахту. В катастрофе погибло пятьдесят четыре человека. После катастрофы шахта была вскрыта, и поддерживающие системы, как оказалось, в результате, выдержали сотрясение. Ни в одной части шахты ничего не было нарушено. Если бы все население Хукахоронуи укрылось бы в шахте, как предложил мистер Эрик Петерсен, они были бы в безопасности. Что Вы на это скажете, мистер Бэллард?
Бэллард выглядел удрученным.
– Это давило на меня тяжелым грузом после катастрофы. Ясно, что я принял неправильное решение, но ясно это только нам с вами сейчас. А тогда я был там, и решение зависело от меня, поэтому я принял его, опираясь на доступные мне сведения.
Он сделал паузу.
– Я должен добавить, что если бы снова оказался в той же ситуации, то не стал бы менять своего решения.
На галерке послышались восклицания, и пол заскрипел. Гаррисон мягко сказал:
– Но шахта должна былабыть надежной, мистер Бэллард.
– Правильно, сэр.
– И она не была таковой?
– Не была.
Роландсон нагнулся вперед, широко расставив локти на трибуне, и встретился взглядом с Фрэнчем.
– Была ли шахта опечатана членом инспекции горной добычи, мистер Фрэнч?
– Да, была.
– Что он думал о поддерживающих системах, которые осмотрел?
– Его отзыв был нелестным, – ответил Фрэнч. – К тому же, он сделал устный доклад сразу после своей проверки, и его реплики были явно непечатными.
Бэллард сказал:
– Я представил подробный доклад правлению компании. Я требую, чтобы он фигурировал в качестве свидетельства.
Гаррисон нагнулся вперед.
– Мистер Рикмен, можно ли ознакомиться с докладом?
Рикмен несколько минут шептался с Кроуэллом, затем взглянул на Гаррисона.
– Мне поручено довести до сведения Комиссии, что никакого доклада от мистера Бэлларда получено не было.
Бэллард побледнел. Он произнес, сдерживая себя:
– Я могу представить Комиссии копию моего доклада.
– Позвольте заметить, мистер председатель, – сказал Рикмен. – Тот факт, что мистер Бэллард может сейчас предложить копию своего доклада, вовсе не означает, что доклад был послан в правление компании. По сути дела, любой доклад, который мистер Бэллард может предложить Комиссии, мог быть написан постфактум.
Гаррисон обомлел.
– Вы на самом деле считаете, что доклад, представленный мистером Бэллардом, написан уже после катастрофы и является фальшивкой?
– Позволю себе заметить, что я просто не исключаю такой возможности – он мог быть написан хоть вчера.
– Занятное предположение, мистер Рикмен. Что Вы об этом думаете, мистер Бэллард?
Бэллард посмотрел на Рикмена, который посмотрел на него без тени смущения.
– Мистер Рикмен утверждает, что я лжец.
– О, нет! – воскликнул Рикмен несколько напыщенно. – Я лишь утверждаю, что Вы вполне можете им быть.
– Мистер Рикмен не совсем благотворно действует на мою психику, – заметил Бэллард. – Я буду рад ответить на любые вопросы по поводу безопасности шахты мистера Фрэнча, мистера Ганна, представляющего Всеобщий Союз Шахтеров, или любого другого заинтересованного лица.
Улыбка исчезла с лица Рикмена, когда Ганн ухватился за предложение.
– Мистер Бэллард, Вы утверждаете, что шахта была небезопасна. Говорили ли Вы об этом тогда с кем-нибудь еще?
– Говорил. Я упоминал об этом в беседах с мистером Доббсом, мистером Камероном и доктором Макгиллом и до, и после катастрофы.
– Вы предприняли какие-нибудь шаги, чтобы исправить положение?
– Я написал доклад и собирался выполнять изложенные там требования.
– За сколько времени до обвала вы приступили к работе в компании?
– За шесть недель.
– Всего шесть недель! – повторил Рикмен с явно наигранным удивлением.
– В таком случае мистер Рикмен или даже мистер Лайалл едва ли смогут предположить, что Вы несете ответственность за положение дел на шахте.
– У меня и не было такого предположения, – сухо сказал Лайалл.
Рикмен промолчал.
– Но кто-то должен был нести ответственность, – настаивал Ганн.
– В чем, на Ваш взгляд, причина такого скандального положения дел?
– Шахта была ориентирована на прибыль. Чтобы ее добиться, все побочные расходы были сокращены. Все деньги, которые вкладывались в шахту, шли на увеличение производительности – на увеличение прибыли. Все расходы, не связанные с производительностью, сокращались, в том числе и расходы на технику безопасности.
Бэллард подвинулся в кресле и посмотрел прямо на Рикмена.
– Теперь, когда богатая жила золотой руды высокого качества обнаружена на этом участке, можно надеяться, что больше денег будет вложено в технику безопасности.
Рикмен сразу вскочил.
– Мистер председатель, я протестую. Свидетель выдает главные секреты компании – секреты, которые он узнал во время исполнения своих служебных обязанностей. Разве это достойно ответственного за свои поступки директора?
Ложа прессы начала неистовствовать. В возникшем шуме потонула реплика Бэлларда:
– Вы имеете в виду экс-директора?