- После Брюсселя я чувствовала себя виноватой, вот и приняла его предложение. Впрочем, для того я, наверное, и обручилась с ним, чтобы выйти за него замуж. Но... он измучил меня: все время напоминал, что больше не доверяет мне. Тебя, между прочим, недобрым словом поминал.
- Я не чувствую себя виноватым.
- И не должен чувствовать. Он оказался просто самолюбивым прохвостом.
- Ты этого раньше не видела?
- Самое лучшее в будущих семейных отношениях, что они в будущем. Это романтично и очень заманчиво. А вот жить вместе - совсем другое дело.
- И ты, конечно, изо всех сил старалась угодить ему?
- Твои саркастические стрелы бьют мимо цели, Пол. Да, старалась, но каждый раз, когда мне надо было уезжать на задание, он становился невыносимым. А когда возвращалась, устраивал мне допросы. Терпеть не могу, когда меня допрашивают.
- Никто не может.
- Я никогда его не обманывала.
- Однажды было.
- Ты понимаешь, о чем я. Вот я и начала подумывать, что военная служба не совместима с семейной жизнью. Он очень хотел, чтобы я уволилась. Я сказала "нет". Он впал в ярость и хотел меня застрелить.
- Ну и ну! Тебе посчастливилось, что под рукой у него не было пистолета, которым он угрожал мне.
- И пистолет у него был, только я ударник оттуда давно вынула. Все было так банально, что и рассказывать противно. Но я рада, что теперь ты знаешь, как я жила последний год после Брюсселя.
- Спасибо за откровенность. Ударник-то он вставил?
Синтия рассмеялась:
- С ним сейчас все в порядке. Он сильно переменился. Наверное, решил, что хватит терзаться ревностью. Добросовестно служит и имеет подружку.
- Где же он сейчас, этот счастливый псих? - спросил я.
- В диверсионно-разведывательном училище в Беннинге.
- Это совсем недалеко отсюда.
- Он даже не знает, что я здесь... Тебя это беспокоит?
- Нет, но мне нужно знать оперативную обстановку. Для этого и собираю разведданные.
- И какова же оперативная обстановка?
- Как всегда: прошлое, настоящее и будущее.
- Разве мы не можем быть просто друзьями? Не любовниками, а друзьями?
- Можем. Тогда я разузнаю у полковника Мура, где его сделали бесполым.
- Ты все упрощаешь... Я не хочу иметь дело еще с одним сумасшедшим ревнивцем.
- Поговорим об этом завтра, а еще лучше - через неделю.
- Согласна.
Не прошло, однако, и двух минут, как я спросил:
- Ты с кем-нибудь встречаешься?
- Разве следующая неделя уже наступила?
- Просто не хочу, чтобы меня застрелили.
- Нет, не встречаюсь.
- Это хорошо.
- Пол, может быть, помолчишь? А то я сама тебя застрелю.
- Пожалуйста, не стреляй.
Синтия рассмеялась.
- Перестань.
Последнюю милю мы проехали молча.
- Остановимся здесь. Гаси фары, глуши мотор.
Небо было залито голубым лунным светом, стало прохладнее, и, несмотря на влажность, дышалось легко.
Такой хороший вечер - лучшая пора для романтических свиданий на природе. Я прислушался к перекличке ночных птах и шуму ветра в соснах.
- Я не только думал о тебе. Я скучал по тебе.
- Знаю. Я тоже.
- Где же мы ошиблись? Почему нас развело в разные стороны?
Синтия пожала плечами:
- Может быть, мы просто не подумали... Я хотела, чтобы ты... Впрочем, все это уже в прошлом.
- Ты хотела, чтобы я - что сделал?
- Я хотела, чтобы ты не принял мое предложение расстаться. Хотела, чтобы ты увез меня от него.
- Это не мой стиль, дорогая. Ты так решила. Я уважаю чужие решения.
- Господи, Пол, ты такой хороший сыщик. Ты за сто ярдов узнаешь убийцу, в один миг перехитришь мошенника. Но ты плохо разбираешься в себе и ни черта не смыслишь в женщинах.
Я чувствовал себя последним идиотом, понимая, что Синтия права. Я знал, что творилось в моем сердце, но не находил слов, чтобы это выразить, или не хотел облекать мои чувства в слова. Мне хотелось сказать: "Синтия, я люблю тебя. Я всегда любил тебя и буду любить. Давай уедем". Но я не мог этого сказать, и потому медленно произнес:
- Я понимаю, что ты говоришь, и полностью согласен. Я постараюсь измениться. Ты поможешь мне в этом.
Она взяла мою руку.
- Бедный Пол. Я тебя расстроила?
- Да.
- Ты ведь не любишь расстраиваться, правда?
- Правда.
Она сжала мою руку.
- Ты стал лучше, чем был в Брюсселе.
- Стараюсь.
- Испытываешь мое терпение?
- У нас все будет хорошо.
- Надеюсь. - Синтия пододвинулась, легко меня поцеловала и отпустила мою руку.
- Что теперь?
- Теперь будем работать. - Я открыл дверцу машины.
- Но это не шестое стрельбище.
- Да, это пятое.
- Зачем же мы выходим?
- Не забудь фонарь.
Глава 16
Мы стояли в нескольких шагах друг от друга, прислушиваясь к тишине и привыкая к полумраку ночи - как нас и учили.
- Меня не оставляет мысль, - наконец произнес я, - что зажженные фары, которые рядовой первого класса Роббинз видела в два семнадцать, не были огнями джипа Энн Кемпбелл. Что к стрельбищу номер шесть она подъехала, как ты заметила, с выключенными фарами. Кемпбелл, разумеется знала, где стоит караульный, и не хотела привлекать к себе внимание. Она выключила фары примерно на этом месте и дальше ехала без света, при такой луне это не проблема. В час ночи она оставила сержанта Сент-Джона в штабе и поехала прямо сюда, поэтому никто из караульных ее не видел. Логично?
- Если ты исходишь из того, что встреча с кем-то была запланирована заранее, тогда да, логично.
- Давай пока исходить из этого предположения. Итак, езды сюда минут пятнадцать, так что Энн могла быть здесь уже в час пятнадцать.
- Возможно.
- Далее, - продолжал я, мучительно выстраивая логическую цепь, - человек, с которым у нее назначена встреча, прибыл сюда первым.
- Почему?
- Так она ему велела, поскольку знала, что ее может что-то задержать в штабе. Итак, Кемпбелл звонит ему оттуда и говорит: "Будь на месте не позднее половины первого. Жди меня там".
- Допустим.
- Человек, с которым должна встретиться Энн Кемпбелл, тоже знает, что дальше по дороге есть караульный пост. Чтобы не привлечь внимание, он доезжает - наверняка на своей машине - до этого места, до пятого стрельбища, и сворачивает с шоссе налево, сюда.
Мы пошли по площадке, усыпанной крупным гравием.
- Эта площадка служит стоянкой для автотранспорта, которым привозят солдат на четвертое, пятое и шестое стрельбища. Транспортеры здесь разворачиваются и уходят в казармы, а подразделения расходятся по своим полигонам. Так здесь было и в мое время.
- С той только разницей, что сейчас мушкеты сняты с вооружения.
- Верно... Так вот, тот, кто должен был встретиться с Энн Кемпбелл, - человек достаточно опытный. Он съезжает на площадку, чтобы не оставить отпечатков своих шин. Пройдем дальше. - Мы шли по площадке, испещренной следами десятков покрышек, но следы были неотчетливые, почти бесформенные - такие не поддаются анализу. Мы зашли за ряды скамеек, куда машины не заезжали и слой гравия был гораздо тоньше. И тут мы заметили следы колес - они шли до рощицы молодых сосенок и там обрывались. - Машина, поставленная здесь, с шоссе не видна, но наследить он все равно наследил.
- Пол, в это трудно поверить. Это могут быть следы преступника.
- Нет, это скорее следы человека, который ждал ее. Он не хотел, чтобы его заметил проезжающий полицейский патруль или разводящий, который должен был появиться около часу ночи, чтобы сменить караул у склада боеприпасов, послав туда рядового Роббинз. Этот человек приехал сюда раньше и дорогой за шестым стрельбищем подошел к уборной. Он, вероятно, использовал ее по назначению, потом сполоснул руки и лицо, оставив в рукомойнике следы от капель воды и свой волос. Логично?
- Пока логично.
- Пошли дальше.
Мы вышли на дальнюю дорогу, вымощенную короткими бревнами - на такой поверхности не остается следов обуви, - и, пройдя около сотни ярдов сквозь кустарник, подошли сзади к уборным стрельбища номер шесть.
- Здесь этот человек и ждет, когда приедет Энн Кемпбелл. Он видит машину, идущую к складу боеприпасов, и видит, как потом она возвращается. Эта машина не сразу едет к казармам, а сворачивает на Джордан-Филдз, где тоже производится смена караула. Таким образом Энн Кемпбелл избегает встречи с караульной машиной и беспрепятственно едет к стрельбищу. В определенный момент она выключает по пути фары и при свете луны добирается до того места, где потом и был обнаружен ее джип. Понятно?
- Пока понятно. Но все это только догадки.
- Верно, догадки. Но любой следственный эксперимент троится на догадках. И вообще я взял тебя с собой не для того, чтобы ты говорила, будто я придумываю. Ты должна находить слабые места в моих рассуждениях.
- Хорошо, продолжай.
- Продолжаю... Человек, ждущий здесь Энн Кемпбелл, видит, что ее джип остановился на шоссе, и идет к ней. - Я направился к шоссе, Синтия шла за мной. - В это время Энн Кемпбелл сидит в джипе или стоит около него. Человек сообщает, что караульная машина уже прошла от склада обратно и им нечего опасаться - разве что патрульных полицейских, которые а это место почти не заглядывают. У десятого стрельбища шоссе упирается в тупик, поэтому здесь никто не ездит. Единственный, кто мог бы появиться, - это кто-нибудь из караульных командиров, но совсем недавно здесь произведена смена караула и вообще причин для беспокойства нет. Сюда мог бы случайно заглянуть дежурный по штабу, но в эту ночь дежурила сама капитан Энн Кемпбелл. Следишь за ходом мысли?
- Слежу. Но одного не могу понять. Зачем она вообще притащилась сюда? Если это любовное свидание, почему не загнала свой джип куда-нибудь подальше, с глаз долой? И какого черта устраивать весь этот спектакль на стрельбище, так близко от шоссе?
- На эти вопросы у меня нет определенных ответов. Но в одном твердо уверен: все происходило так, как она сама задумала. Не вижу ни единой случайной детали. Все распланировано до мелочей, включая добровольное дежурство по штабу в лунную ночь. Очевидно, у Кемпбелл была причина оставить джип именно здесь и выбрать это злополучное место в пятидесяти ярдах от шоссе.
- Хорошо, что дальше?
- Я продолжаю... У меня нет представления о том, что произошло между Энн и человеком, которого она встретила, но на каком-то этапе она сняла пояс с пистолетом и разделась, оставшись в трусах и лифчике. Не случайно у нее асфальтовое пятно на ступне. Они идут по исхоженной дорожке между огневыми зонами, неся палаточные колья, отрезки шнура и небольшой молоток. Ее одежда и пистолет остались, очевидно, в машине. Они останавливаются вот у той стоячей мишени. - Мы оба посмотрели на неубранный тент на стрельбище. Куски брезента тянулись туда, где было найдено тело. - Ну и как тебе мой сценарий? - спросил я.
- В твоих рассуждениях есть своя внутренняя логика, но я не вполне понимаю ее, - ответила Синтия.
- Я тоже. Но это не меняет дела. Примерно так оно и происходило. Пойдем дальше.
Мы шагнули под навес тента. Синтия направила луч света на то место, где лежала Энн Кемпбелл. Меловые линии воспроизводили очертания распростертого на земле тела. В отверстия из-под кольев были вбиты желтые флажки.
- Разве здесь не должна стоять охрана? - удивилась Синтия.
- Должна. Это упущение со стороны Кента. - Я оглядел залитое лунным светом стрельбище. Полсотни мишеней, изображающих человеческие фигуры, напоминали пехотный взвод, идущий из-за кустов в атаку. - Наверное, для Энн Кемпбелл эти фигуры имели символическое значение: кучка солдат, намеревающихся совершить групповое изнасилование и поглазеть на то, как ее, голую, пришпилят к земле. Впрочем, черт ее знает, что она фантазировала.
- Хорошо, - сказала Синтия. - Итак, они оба стоят здесь. Энн в трусах и в лифчике. У него в руках сумка с приспособлениями для насилия - или для эротического сеанса, если она соучастница. Оружия у него нет.
- Верно. Они оба привязывают шнуры к ее запястьям и лодыжкам. Вероятно, в этот момент Кемпбелл скидывает лифчик и трусы и обматывает ими горло, потому что землей они не запачканы.
- Но зачем ей был лифчик?
- Не знаю. Может быть, не сняла по забывчивости, а потом бросила наземь. Там мы его и нашли. Они все-таки немножко нервничают, хотя у них все продумано и предусмотрено.
- Еще бы не нервничать! Меня от одних разговоров нервная дрожь пробирает.
- Затем они выбирают место - у самого основания человека-мишени, - Энн ложится, раскидывает руки и ноги, и он вбивает колья в землю, все четыре штуки.
- Понятно, - продолжила Синтия. - Теперь, когда колья вбиты, он привязывает к ним ее запястья и лодыжки...
- ...потом наматывает ей на шею поверх трусов длинный шнур.
- В таком положении ее и нашли.
- Да, в таком положении ее и нашли - с той только разницей, что в тот момент она была еще жива, - сказал я.
Синтия задумчиво смотрела на круг света от фонаря.
- Потом он присел и стянул у нее на горле шнур, чтобы вызвать возбуждающее удушье, - сказала Синтия. - Пальцами или посторонним предметом он, очевидно, также искусственно возбуждает ее. У нее оргазм... В эти минуты он, может быть, и сам мастурбирует, хотя спермы на ней не обнаружено. Допускаю, что он, кроме того, фотографировал ее - что обычно и делают после таких долгих приготовлений. Я расследовала один случай, когда изнасилование сопровождалось звукозаписью, а другой - видеозаписью. - Она помолчала, затем продолжала: - Хорошо... Кемпбелл получила то, что желала, он тоже, теперь она хочет, чтобы он ее развязал. И тут на него что-то находит, и он ее душит. Или он готовился к этому с самого начала. И, наконец, он мог сделать это нечаянно, в процессе самого акта. Словом, напрашивается один из трех вариантов, как ты думаешь?
- Да, по-видимому, один из трех.
- Но это еще не все, - продолжает Синтия. - Пропала ее одежда, медальоны, уэст-пойнтское кольцо, пистолет...
- Я знаю. Эту задачку тоже нужно решать... По-видимому, мы снова возвращаемся к версии о сувенирах.
- Да, такие люди любят брать вещицы на память. Но знаешь, Пол, если бы я только что убила генеральскую дочь, не важно, умышленно или случайно, я не положила бы вещи моей жертвы в свою машину. Глупо держать у себя такие улики, которые без долгих разговоров ставят тебя перед расстрельной командой.
- Не похоже, что вещи взяты. Вдобавок часы - на ней. Почему?
- Не знаю, - призналась Синтия. - Может быть, это вообще не имеет значения?
- Может быть. Пойдем.
Не сходя с расстеленного на земле брезента, мы вышли на шоссе к тому месту, где вчера ночью был припаркован джип Энн Кемпбелл.
- Идем дальше, - сказал я. - Неизвестный возвращается к машине. Он забирает ее форму, фуражку, сапоги, носки, медальоны, но почему-то оставляет на переднем пассажирском сиденье ее сумочку.
- Он мог забыть про сумочку. Мужчины часто забывают о таких пустяках.
Я повернулся к уборным.
- Так вот, с этими вещами в руках он пересекает лужайку, проходит мимо смотровых скамеек, потом мимо уборных и выходит на бревенчатую дорогу. По асфальтированной он не пойдет.
- Ни за что.
- Так, если они начали примерно в час пятнадцать, плюс минус несколько минут, но не позже, сейчас приблизительно два пятнадцать, потому что в два семнадцать рядовой Роббинз видела зажженные фары.
- Ты абсолютно уверен, что это не фары джипа?
- Я почти уверен, что Кемпбелл прибыла сюда гораздо раньше и последний отрезок пути ехала с погашенными фарами. Итак, появляется машина, чей свет видела Роббинз. Человек за рулем видит припаркованный джип, останавливается, выключает фары, выходит из машины и...
- ...и видит с дороги Энн Кемпбелл, так?
- Сержант Сент-Джон увидел ее. На эти дни как раз приходится полнолуние. Любой начнет оглядываться вокруг, если увидит пустой автомобиль. И вот человек видит, что в пятидесяти ярдах от дороги что-то лежит. Инстинкт помогает ему узнать очертания человеческого тела, тем более раздетого. Мы оба слышали или читали похожие истории: человек идет по лесу, видит, что на земле что-то лежит, ну и так далее.
- Допустим, он видит лежащую человеческую фигуру, и что же, по-твоему, делает?
- Подходит к Энн Кемпбелл и видит, что она мертва. Тогда он спешит к своей машине, круто разворачивается и жмет ко всем чертям подальше от мертвеца.
- С погашенными фарами?
- Очевидно, да. Рядового Роббинз удивило, что свет фар погас, она продолжала наблюдать, но напрасно. Потом она увидела зажженные фары только в четыре двадцать пять. Это приехал сержант Сент-Джон.
- Почему этот человек не включил фары, когда уезжал? И зачем он их вообще выключил? Место здесь пустынное, жутковатое. Я бы не стала гасить свет, если бы вышла из машины. Но главный вопрос - в другом. Кто он, это третье действующее лицо? Почему этот человек не доложил, что видел труп?
- Пока у меня только один ответ: вся эта изощренная подготовительная работа проведена не ради одного свидания. Может быть, Кемпбелл назначила встречу нескольким мужчинам. Очевидно, она мечтала, чтобы ее брали силой не раз, а два, три...
- Неслыханно... но возможно.
- Попробуем проследить дальнейшие действия сообщника Энн Кемпбелл - или преступника?
Мы повернули назад, через кустарник за стрельбищами вышли на бревенчатую дорогу и взяли влево, к стрельбищу номер пять.
- Где-то здесь, в этих кустах валяется пластиковый мешок с ее вещами, - неожиданно для себя сказал я.
- И ты, Брут, тронулся?
- Местность тут прочесали, но безрезультатно. Собаки тоже ничего не нашли. Значит, ее веши находятся в пластиковом воздухонепроницаемом мешке, наверное, мусорном; а сам мешок заброшен подальше, где и не искали. Когда подойдем к нашему стрельбищу, посвети фонариком по кустам. Может быть, нам придется прийти сюда завтра...
Синтия вдруг остановилась:
- Погоди, Пол.
- Что еще?
- Уборные...
- Черт побери!