- Послушайте, только не говорите мне, что никогда не покрывали своих друзей. Мы подумали, что полетаем часа два, ну четыре, прочешем сектор, вернемся и никто нечего не узнает, а за это время Манчини сможет решить некоторые свои проблемы. Разве это преступление - помочь другу?
- Нет, конечно, нет, - ответил Хоторн. Мозг его работал лихорадочно. Он помнил сотни операций прикрытия, в которых ему самому приходилось участвовать. - Могут на базе Патрик проследить за связью самолета?
- Конечно, но вы же слышали, что сказал Стивенс. Ничего не записывают и не отправляют в Пентагон. Запрещено.
- Да, это я понял, но база ВВС во Флориде может просто слушать разговоры.
- Да, выборочно.
- Свяжитесь по радио с базой и попросите к микрофону вашего друга Манчини.
- Что? И выдать его тем самым?
- Выполняйте, майор. И запомните, пожалуйста, что в самолете командую я, за исключением летных ситуаций.
- Ну, знаете!
- Выполняйте. Немедленно.
Нильсен настроила радиостанцию на частоту базы Патрик и с большой неохотой произнесла в микрофон:
- Мой начальник хочет поговорить с капитаном Манчини. Он там?
- Привет, майор, - раздался в громкоговорителе женский голос. - Сожалею, но Сал около десяти минут назад ушел домой. Так как нас не записывают, то должна сказать тебе, Кэти, что он оценил твой поступок.
- Говорит коммандёр Хоторн, военно-морская разведка, - вмешался Тайрел, поднося к губам микрофон. - Капитан Манчини слушал наши разговоры?
- Да, ему разрешено... Кэти, кто этот морской шпион?
- Отвечай на его вопросы, Элис, - сказала Нильсен, глядя на Тайрела.
- Когда капитан Манчини прибыл на командный пункт?
- О, я не знаю, часа три-четыре назад. Примерно через два часа после взлета самолета.
- А разве ему не опасно было появляться там? Ведь он должен был находиться на борту самолета, а его там не было.
- Эй, коммандёр, мы же люди, а не роботы. Они не смогли вовремя связаться с ним, но мы все знали, что самолет укомплектован опытными летчиками.
- И все-таки меня интересует, почему в подобных обстоятельствах он рискнул прийти в командный центр? Мне кажется, что он специально сделал так, чтобы с ним не смогли связаться.
- Откуда я могу знать... сэр? Капитан Манчини очень беспокоился, похоже, чувствовал себя виноватым. Он записывал все, о чем вы говорили.
- Прикажите арестовать его, - распорядился Хоторн.
- Что?
- То, что слышали. Немедленно арестуйте и совершенно изолируйте его до того, как с вами свяжется капитан Стивенс из военно-морской разведки. Он даст вам дальнейшие указания.
- Я не могу поверить в это...
- Придется поверить, Элис, иначе не только лишитесь работы, но и можете оказаться в тюрьме. - Хоторн отложил микрофон в сторону.
- Черт побери, что вы сделали? - воскликнула Кэтрин Нильсен.
- Вы прекрасно понимаете, что я сделал. Человек, находящийся в постоянной боевой готовности, обязанный всегда сообщать на базу о своем местонахождении, вдруг оказывается недосягаемым, но потом объявляется на командном центре базы... С чего он вдруг решил явиться туда? Похоже, что он не получал вашего сообщения, а если даже и получил, то меньше всего хотел в этот момент находиться на борту самолета.
- Мне не хочется верить вашим подозрениям.
- Тогда дайте мне логичный ответ.
- Не могу.
- Ну так я отвечу, и позвольте процитировать вам, слова человека, который руководит этой операцией: "Они везде, им известен каждый наш шаг". Может быть, теперь для вас кое-что прояснилось?
- Сал не мог сделать этого!
- Он уехал домой десять минут назад. Свяжитесь с базой и попросите соединить вас с его машиной.
Кэтрин сделала, как ей было приказано, но из динамика доносились только гудки, никто не отвечал.
- О Господи!
- Как далеко его дом от базы Патрик?
- Минут сорок езды, - тихо ответила Нильсен. - Он вынужден жить подальше от базы, я же говорила вам, что у него серьезная проблема с женой.
- Вы когда-нибудь были у него дома?
- Нет.
- Видели когда-нибудь его жену?
- Нет, мы не приставали к нему с этим.
- Тогда почему вы решили, что он вообще женат?
- Это указано в его личном деле! А потом - у нас очень дружный экипаж, и он сам нам о ней рассказывал.
- Это была просто шутка, леди. Как часто вы летаете над Карибским морем?
- Два или три раза в неделю. Это обычное дело.
- Кто занимался маршрутами?
- Мой второй пилот, естественно... Сал.
- Мой приказ для базы Патрик остается в силе. Садимся на СенМартен, майор.
Капитан Сальваторе Манчини, уже без формы, одетый в белую куртку, темные брюки и кожаные сандалии, вошел в ресторан "Веллингтон" на Коллинз-авеню в Майами. Протиснувшись сквозь толпу в баре, он обменялся взглядами с барменом, который незаметно для посетителей дважды кивнул ему головой.
Капитан прошел через бар в широкий коридор, который привел его в комнату отдыха, где стоял телефон-автомат. Он опустил монету, набрал вашингтонский номер, назвавшись оператору Веллингтоном.
- "Скорпион-9", - сказал Манчини, когда на другом конце взяли трубку. - Вы получили сообщение?
- Вы закончили свое дело, исчезайте оттуда, - ответил голос на другом конце провода.
- Вы, наверное, шутите!
- Поверьте, мы еще больше огорчены, чем вы. Берите напрокат автомобиль по третьим водительским правам и поезжайте в аэропорт УэстПалм. Там на имя, указанное в правах, заказан для вас билет на Багамы, рейс в четыре дня на Фрипорт. Там вас встретят, а дальше полетите туда, куда вам скажут.
- А кто же будет охранять старика на острове? Кто убирает нас оттуда?
- Это не ваша забота. Я перехватил приказ по нашей секретной линии с базы Патрик, "Скорпион-9". Это приказ о вашем аресте. Они вычислили вас.
- Кто... кто?
- Человек по фамилии Хоторн. Пять лет назад он служил в их команде.
- Пусть считает себя покойником!
- Вы не одиноки в своих намерениях.
Глава 7
Николо Монтави из итальянского городка Портичи сидел, прислонившись к стене, возле окна, выходившего на гостиничное кафе на острове СенБартельми. Сюда долетали приглушенные голоса, мягкое звяканье бокалов и тихий смех. Наступал вечер, местные жители и туристы уже начинали заниматься своими вечерними делами - кто развлекаться, кто зарабатывать деньги. Местное кафе почти ничем не отличалось от прибрежных кафе в Неаполе, может, было просто меньше, и тем не менее оно все же было больше таких же заведений в Портичи... Портичи? Увидит ли он когда-нибудь снова свой дом?
Он понимал, что в открытую явно не сможет сделать этого. В порту его прокляли, все рабочие считали Николо предателем. Он уже был бы мертв, если бы не эта загадочная богатая синьора, которая спасла юношу, когда его уже собирались сбросить с пирса с веревкой на шее. А потом несколько недель она прятала его, переезжая из города в город; она убедила Николо, что за ним постоянно следят, и боялась выпускать его на улицу даже по ночам. Особенно по ночам, когда по улицам бродили охотники с цепями, ножами и пистолетами - их оружием мести. Мести за преступление, которое он не совершал!
- Даже я не могу спасти тебя, - сказал ему старший брат во время одного из их тайных телефонных разговоров. - Если мы увидимся, то я сам буду вынужден убить тебя, или убьют меня вместе с нашей матерью и сестрами. За нашим домом все время следят, они ждут, когда ты вернешься. Бели бы наш отец, упокой его Господь, не был таким сильным и уважаемым человеком, мы уже все были бы мертвыми.
- Но я не убивал хозяина!
- А кто же это сделал, мой глупый братец? Ты видел его последним, и все знают, что ты угрожал ему.
- Но это были только слова. Он обкрадывал меня.
- Он всех обкрадывал, а главным образом грузовые трюмы кораблей, и его смерть обошлась нам всем в миллионы лир, потому что ему требовалась наша помощь и наше молчание.
- Что же мне теперь делать?
- Твоя синьора разговаривала с нашей мамой. Она сказала, что ты будешь в безопасности, уедешь из страны и она будет заботиться о тебе, как о сыне.
- Не совсем как о сыне...
- Уезжай с ней! Года через два-три, может быть, все изменится, кто знает?
Николо подумал о том, что ничто не изменится. Он слегка отвернулся от окна, наклонив голову и делая вид, что продолжает смотреть во двор. Краешком глаза он заметил, что его прекрасная синьора сидит в другом конце комнаты перед туалетным столиком. Ее руки и пальцы двигались очень быстро, делая что-то странное с волосами. Николо посмотрел на нее и еще более удивился, увидев, что она обернула вокруг талии широкий, чем-то набитый корсет, натянула на него нижнее белье большого размера и встала, разглядывая себя в зеркало. Синьора несколько раз повернулась, продолжая следить за своим отражением в зеркале. Внезапно Николо изумился. Это была совсем другая женщина! Ее длинные темные волосы были стянуты в узел на затылке. А лицо! Бледное, какое-то серое, отталкивающее, с синяками под глазами... тело выглядело ужасно - толстая, плоскогрудая свинья без маллейшего намека на сексуальность.
Николо инстинктивно отвернулся к окну. Неизвестно почему, но ему казалось, что он не должен был видеть то, что увидел. Вскоре его предположение подтвердилось. Синьора Кабрини шумно задвигалась позади него и сказала:
- Дорогой, я сейчас приму душ, если только в этом забытом Богом месте вода доходит до третьего этажа.
- Конечно, Каби - произнес Николо, не отрывая глаз от окна.
- А когда я закончу, нам с тобой предстоит долгий разговор, тебе пора знать, какие приключения ожидают тебя в жизни. - Хорошо, синьора, - ответил Николо по-итальянски.
- Вот это, кстати, и будет одним из предметов нашего разговора, мой милый мальчик. Отныне ты будешь говорить только по-итальянски.
- Мой отец от этого встанет из могилы, Каби. Он учил всех своих детей английскому и говорил, что, только зная этот язык, можно добиться успеха, он бил нас за ужином, если мы говорили на итальянском.
- Это у него сохранилось со времен войны, Нико, когда он продавал вино и женщин американским солдатам. Сейчас совсем другие обстоятельства. Я вернусь через несколько минут.
- А сможем мы пойти в ресторан, когда закончим нашу беседу? Я очень голоден.
- Ты всегда голоден, Нико, но боюсь, что в ресторан мы не сможем пойти. Я договорилась с администрацией, ты можешь заказать в номер все из того, что есть в меню ресторана. Ты ведь любишь, когда тебе приносят еду прямо в номер, не так ли, дорогой?
- Хорошо, - снова согласился Николе и повернулся. Бажарат моментально отвернулась, ей не хотелось предстать перед ним в таком виде.
- Вот и отлично, - сказала Баж, направляясь в ванную. - Говорить только по-итальянски.
Николо сердито подумал, что она обращается с ним как с дурачком. Эта богатая сучка, которая так восхищается его телом - хотя Николо должен был признать, что я он от ее тела в восторге, - никогда не стала бы так долго возиться с ним и так о нем заботиться, если бы не имела какой-то определенной цели. У нее должна быть цель. Симпатичные портовые мальчишки зарабатывали тысячи лир, сначала поднося багаж любвеобильным туристкам, а потом, укладываясь с ними в постель. Но синьора Кабрини была не из таких. Она слишком много сделала для него, постоянно говорила с ним о его самом сокровенном желании - получить образование и покинуть причалы Портичи. Она даже положила на его имя деньги в "Банко да Наполи", чтобы он мог в дальнейшем устроить свою жизнь. И все это за его согласие сопровождать ее в поездке. А разве у него был выбор? Отказаться, чтобы попасть в руки убийц из порта? Она постоянно говорила ему, что он ей очень подходит... но для чего?
В Риме они вместе ходили в полицию, в какую-то специальную полицию. Это было ночью, и в какой-то темной комнате их встретили люди и взяли у него отпечатки пальцев для документов, которые он подписал, но которые остались у нее. Потом были еще два посольства, и снова ночью, в присутствии одного или двух чиновников... опять документы, бумаги, фотографии. Зачем? Он понимал, что скоро она должна все объяснить. "Тебе пора знать, какие приключения ожидают тебя в жизни". Что это могут быть за приключения? Впрочем, какими бы они ни были, у него по-прежнему не было другого выхода, кроме как принять все ее условия. В порту бытовала поговорка, которую он всегда помнил: "Целуй туристу ботинок до тех пор, пока не появится возможность украсть его". Только так и следовало вести себя с женщиной, которая, как он убедился, может запросто убить человека. Ока называет его своей игрушкой, и он будет игрушкой... пока не появится возможность украсть.
Николо еще раз бросил взгляд на оживленную толпу внизу и почувствовал себя узником. Точно так он чувствовал себя в последние недели пребывания в Италии. В те сумасшедшие дни его не покидало чувство, что он заключенный, - где бы они ни находились, будь то номер гостиницы, или яхта знакомых Синьоры Кабрини, или даже домик на колесах, который она взяла напрокат, чтобы можно было быстро передвигаться с места на место. Она объясняла, что все эти меры просто необходимы, потому что им надо находиться в районе Неаполитанского залива, куда должно прийти судно и доставить для нее посылку. И на самом деле, в четверг вечером в газетах было напечатано о прибытии ожидаемого судна. Ночью синьора Кабрини ушла из гостиницы, а когда утром вернулась, никакой посылки у нее не было.
- В полдень мы улетаем в Марсель, мой прекрасный юный любовник, - объявила она. - Начинается наше путешествие.
- Куда мы отправляемся, Каби? - Она предложила называть ее этим уменьшительным именем из-за уважения к религиозным чувствам Николо, хотя, по правде говоря, святой здесь был ни при чем: Кабрини - это просто название богатого поместья в окрестностях Портофино.
- Доверься мне, Нико. Думай о тех деньгах, которые я положила на твое имя, чтобы обеспечить тебе будущее, и доверься мне.
- Ты вернулась без посылки.
- Я получила ее. - Синьора открыла сумочку и достала из нее толстый белый конверт. - Это подтверждение нашего маршрута, дорогой.
- И это привезли тебе на пароходе?
- Да, Нико, некоторые вещи надо передавать только в руки... Ладно, хватит вопросов, надо собирать вещи. Как можно меньше, только то, что сможем нести в руках.
Портовый мальчишка отошел от окна, размышляя о том, что этот разговор состоялся меньше недели назад. Но что это была за неделя! Они чуть не погибли во время шторма, смерть подстерегала их и на этом странном острове, владельцем которого был загадочный старик. А сегодня утром, когда гидроплан запаздывал из-за плохой погоды, падроне очень злился и кричал, что им нужно покинуть его замок. Здесь, на этом цивилизованном острове.
Каби ходила из магазина в магазин, накупив так много вещей, что они заполнили две сумки. Среди покупок был и дешевый костюм для него, который не подошел по размеру.
- Потом мы его выбросим, - сказала Каби.
Бесцельно блуждая по комнате, Николо подошел к туалетному столику синьоры, уставленному различными кремами, коробками с пудрой и маленькими бутылочками. Вид косметики напомнил ему трех его сестер, оставшихся в Портичи. Они увлекались парфюмерией, за что отец постоянно ругал их, и даже умирая, он отругал сестер, когда они подошли к нему попрощаться.
- Что ты там делаешь, Нико? - Бажарат вышла из ванной, закутанная в полотенце. Ее неожиданное появление застало врасплох Николо.
- Ничего, Каби, просто думал о своих сестрах, глядя на всю эту косметику на твоем столике.
- Ты же знаешь, что женщины любят такие вещи.
- Но тебе совсем не обязательно пользоваться этим.
- Ты просто прелесть, - оборвала его Баж, отодвинула в сторону и уселась за столик. - В одной из сумок, которые стоят на столе перед диваном, есть бутылка приличного вина. Открой ее и налей нам. Себе поменьше, потому что у тебя будет длинная ночь, тебе надо будет кое-что выучить.
- Что?
- Можешь считать это частью образования, которое ты мечтаешь получить, чтобы покинуть причалы Портичи.
- Что?
- Принеси нам вина, дорогой.
Они держали в руках бокалы с вином, Бажарат протянула Николо белый конверт, который получила на пароходе в Неаполе. Она велела ему сесть на диван и открыть конверт.
- Ты ведь хорошо читаешь, Николо?
- Ты же знаешь, что хорошо. Я почти закончил среднюю школу.
- Тогда начинай читать эти бумаги, а когда закончишь, я тебе все объясню.
- Синьора? - Глаза Николо были устремлены на первую страницу. - Что это?
- Это твое приключение, прекрасный Аполлон. Я собираюсь превратить тебя в молодого барона.
- Это безумие! Я даже не знаю, как ведут себя бароны!
- Будь самим собой, таким же скромным и вежливым, какой ты есть. Американцы любят скромных титулованных особ, считают это очень демократичным и привлекательным.
- Каби, эти люди...
- Это твоя родословная, дорогой мой. Ты из благородной и знатной семьи с холмов Равелло, которая год назад попала в трудную ситуацию. Они были не в состоянии уплатить свои долги, что грозило потерей всех земель и громадного поместья. И вдруг, словно по волшебству, они снова стали богатыми. Разве неудивительно?
- Это очень хорошо для них, но какое это имеет отношение ко мне?
- Читай дальше, Нико, - продолжала Бажарат. - У них теперь миллионы, их снова все уважают, вся Италия преклоняется перед ними. Причина столь прекрасного превращения и обогащения заключается в том, что сделанные когда-то вложения принесли теперь кучу денег, виноградники внезапно стали приносить огромные прибыли, недвижимость за границей превратилась в золотые горы... Ты понимаешь меня, Нико?
- Я читаю как можно быстрее и слушаю...
- Так вот, Николо, - резко оборвала его Бажарат. - У барона ди Равелло был сын. Восемнадцать месяцев назад он умер от наркотиков в безвестной больнице в Цюрихе. По желанию семьи его тело было кремировано без всяких церемоний и объявлений: они боялись позора.
- Зачем вы говорите мне это, синьора Кабрини? - спросил перепуганный портовый мальчишка.
- Ты примерно его возраста, похож на него внешне... Все очень просто, Николо, ты теперь он.
- Это бессмысленно, синьора, - еле слышно прошептал Николо.
- Ты не знаешь, как долго я разыскивала тебя, моё дитя-мужчина. Я искала человека, который был бы скромным, но с благородной внешностью, производящей впечатление на людей, и особенно на американцев. Все, что тебе надо выучить, написано в этих бумагах: твоя жизнь, родители, школьные годы, увлечения и достоинства, имена близких друзей семьи, слуг из поместья, всех, о ком случайно может пойти речь... Ох, да не смотри ты так испуганно! Тебе просто надо освоиться, и в этом нет ничего особенного. Я, твоя тетя и переводчик, всегда буду находиться рядом с тобой. Но помни, что ты говоришь только по-итальянски.
- Пожалуйста... синьора! - запинаясь, произнес Николо. - Я растерялся.
- Тогда, как я уже говорила, подумай о твоем счете в банке и выполняй мои указания. Я собираюсь представить тебя многим влиятельным американцам. Очень богатым и очень могущественным. Ты им понравишься.
- Потому что я не тот, за кого себя выдаю?