- Да. Он слонялся возле дома моей подружки на Макдугал-стрит. Я попросил его прекратить это.
- Вы видели его на Макдугал?
- Нет. Мисс Кумз...
- Вы ударили этого человека? Хозяин говорит, что было много шума.
- Много шума не было. Я толкнул его, и он упал. Я хотел напугать его. Подумал, что, если напугаю его один раз как следует, он перестанет приставать к девушке.
Фенуччи кивнул с видом удовлетворения:
- Но он не перестал.
- А по-моему, очень даже перестал. После этого моя подружка не жаловалась. - Но Кларенс вдруг вспомнил про вино, которое приносил поляк, и про письмо Мэрилин.
- С того раза вы его не видели?
- Нет, - ответил Кларенс.
- Где вы были вчера вечером?
- У меня было свидание с моей подружкой - Мэрилин Кумз.
- Где?
- В ее квартире на Макдугал-стрит.
- В какое время вы пришли туда?
- Около... около десяти. Она работала до десяти.
- Вы ходили ужинать?
Что она сказала? Кларенс решил рискнуть и ответил:
- Мы остались дома.
- Долго? Как долго вы оставались там?
- Я остался на ночь, - ответил Кларенс.
Он смотрел на Фенуччи, пытаясь уловить на его лице подозрение, но детектив оставался совершенно спокойным, и его пальцы медленно перевернули страницу блокнота. Он сделал какую-то пометку.
- Как вы добрались до дома девушки?
- Подземкой... Я сел в метро от площади Юнион. Доехал до Спринг-стрит.
- Когда вы вышли из своей квартиры?
- Наверное... вскоре после половины десятого.
- Вы видели... Роважински на улице, когда прибыли туда?
- Нет, сэр.
- В котором часу вы ушли из квартиры на следующее утро?
- Кажется, около половины восьмого или в восемь.
- Видели вы тогда Роважински?
- Нет, сэр.
- Что вы затем делали?
- Пошел домой.
- Роважински был убит прошлой ночью около полуночи, плюс-минус пара часов. В полночь вы были у своей подружки?
- Да, сэр.
- Хорошо. - Фенуччи торопливо собрал свои заметки, как будто ему срочно надо было куда-то ехать... возможно, к мистеру Рейнолдсу. Потом он сказал: - Сейчас мы отправимся к вам домой, если не возражаете, патрульный Духамель.
Они выехали на полицейской машине без опознавательных знаков, за рулем сидел человек в штатском. Шофер остался в машине, которую припарковали под знаком "стоянка запрещена".
Кларенс застелил свою кровать, не очень аккуратно, но она была убрана. Его револьвер в кобуре и ремень лежали на комоде, и это было первое, что заметил Фенуччи.
- Вы берете домой оружие?
- Иногда. Если не иду сразу на свидание.
- Прошлой ночью вы прихватили его с собой?
- Нет, сэр.
Фенуччи вытащил револьвер, и осмотрев его, проверил, на месте ли все патроны. Он внимательно обследовал револьвер при свете торшера.
- Этого парня могли пристукнуть револьвером. Или кирпичом. Чем-то довольно тяжелым. У него множество переломов. Мы заберем этот револьвер для проверки. Вы получите его позднее, завтра, если он чист. - Фенуччи улыбнулся. - Не побоитесь провести двадцать четыре часа без оружия, правда? У вас завтра выходной?
- Да, до завтрашнего вечера, - ответил Кларенс.
Фенуччи забрал с собой также ремень.
- Теперь... что было на вас прошлой ночью? Можно осмотреть ваш шкаф?
Кларенс открыл дверцу шкафа. Там висели три или четыре костюма, непарные пиджаки и брюки, пижама и пара рубашек на вешалке, ботинки в беспорядке валялись на полу. Темно-красные башмаки, которые он мыл, стояли сверху, слева, на других ботинках.
- Во что вы были одеты прошлой ночью?
Кларенс задумался.
- Эти брюки, - сказал он, указывая на те, которые были на нем, серые фланелевые брюки. - И этот свитер... кажется, поверх еще один свитер. - На нем был серый свитер с угловым вырезом.
Фенуччи, похоже, не заинтересовало, какой еще свитер он имел в виду. Он мельком взглянул на одежду, которая была на Кларенсе, потом повернулся к шкафу:
- Пальто?
- Плащ, - ответил Кларенс и прикоснулся к темно-зеленому плащу, висевшему в шкафу.
Фенуччи вытащил плащ, осмотрел его спереди и сзади, оглядел рукава.
- Башмаки?
- Вот эти ботинки. - Кларенс указал на коричневые мокасины, которые были на нем.
Фенуччи кивнул.
Ему неинтересно, подумал Кларенс. Фенуччи рассчитывает на револьвер. А может, он уже составил мнение, выслушав показания Мэрилин. Он явно не собирается отправлять вещи в лабораторию на обследование.
- Вы сказали, что Рейнолдс приятный человек, джентльмен. Воспитанный. - Фенуччи слегка улыбнулся. - Не мог он нанять кого-то, чтобы пристукнуть этого пария?
Кларенс покачал головой:
- Мне кажется, он не такой человек. Он говорил мне, что хочет забыть обо всем. Он любил собаку, а собака была мертва.
- Когда Рейнолдс говорил вам, что хотел бы все забыть?
Кларенс вспомнил разговор в понедельник в кабинете мистера Рейнолдса. Кларенс не хотел упоминать об этом визите, хотя мистер Рейнолдс, вероятно, расскажет о нем.
- Он сказал мне об этом, когда узнал, что собака мертва.
- Хорошо. Ладно, патрульный Духамель. На сегодня все. - Фенуччи направился к двери. - У вас выходной до какого времени?
- До восьми вечера в четверг, сэр.
- Я смогу застать вас здесь?
- Да.
- Не уезжайте из города... несколько дней. - Фенуччи ушел, прихватив револьвер с ремнем.
Кларенс перевел дыхание, прислушиваясь к шагам Фенуччи на лестнице. По крайней мере половина его вопросов задавалась со смыслом, подумал Кларенс. "Не мог ли Рейнолдс напять кого-то, чтобы пристукнуть этого пария?" Неужели Фенуччи ожидал, что Кларенс клюнет на такое? Собрал ли уже детектив все необходимые доказательства? А что с револьвером? Кларенс тщательно вымыл его. Но лабораторные исследования - вещь невероятная. Ответ будет либо "да", либо "нет". Сейчас это уже не в его власти. Кларенс не знал, поехал ли Фенуччи к Мэрилин или к мистеру Рейнолдсу, кроме того, детектив работал над этим делом наверняка не в одиночку. Кларенс поднял телефонную трубку и посмотрел на часы: без семнадцати одиннадцать.
Мэрилин ответила, к громадному облегчению Кларенса.
- Здравствуй, дорогая. Клар. Как ты?
- Паршиво. Как раз собиралась выйти.
- Ты одна?
- Да-а. - В голосе ее звучали нетерпеливые и нервозные нотки.
- Копы... из отдела по расследованию убийств только что говорили со мной. Они приходили к тебе?
- Да. Явились сюда в семь. Может, заходили и раньше, но меня весь день не было дома.
- Что ты им сказала?
- Я сказала им, - ответила Мэрилин все тем же напряженным тоном, - что ты провел здесь всю ночь.
Кларенс судорожно вздохнул:
- Я сказал то же самое. Слава богу. Спасибо.
- Не благодари меня, я сделала это ради своего удовольствия.
Он замолчал на несколько секунд. Она имела в виду удовольствие навредить копам, солгать им.
- Они еще придут?
- Не знаю. Возможно. Но я не собираюсь оставаться здесь. Устала от всего этого. Но...
- Но?.. Что, дорогая?
- Я думаю, это сделал ты, верно? - спросила она шепотом.
Он плотно прижал трубку к уху:
- Ты сказала правду.
- Мне надо идти, Клар. Я не останусь здесь на ночь.
- Ты боишься, что они придут к тебе ночью?
- Мне просто тошно здесь, противно видеть легавого в моей квартире! - Похоже, у нее начиналась истерика.
Он спросил ее, где она будет ночевать. Возможно, у Эвелин на Кристофер-стрит.
- Ты позвонишь мне завтра? Я же не знаю, где искать тебя. Еще одно. Я сказал, что ушел от тебя в половине восьмого или в восемь утра.
- По-моему, я сказала: в десять. Около десяти.
- Не думаю, что это имеет значение.
- Мне надо идти.
- Обещай, что позвонишь мне!
- Я позвоню тебе. - Она повесила трубку.
* * *
В это время, около одиннадцати часов, Эд и Грета Рейнолдсы разговаривали с полицейским из отдела убийств, детективом по имени Морисси. Другой детектив позвонил Эду на работу около четырех часов дня, переговорив предварительно с Гретой и узнав номер его служебного телефона, чтобы назначить Эду встречу в его квартире в семь часов вечера. Но Эд отказался, объяснив, что они с женой должны присутствовать на похоронной церемонии на Лексингтон-авеню: умерла мать их знакомой, и он освободится не раньше десяти часов вечера. Эд был тверд. Эд полагал, что полиция хотела видеть его, чтобы выяснить какие-то детали, поставить заключительную точку в деле Лизы, потому что детектив не сказал, что он из отдела убийств. Мать Лили Брендстрам умерла после долгой болезни, и Эд с Гретой присутствовали на мрачной церемонии в похоронном бюро, а затем, вместе с другими, в основном друзьями покойницы, поехали в квартиру Лили на Восьмидесятой улице Восточного округа.
Эд с Гретой переехали. С начала недели они жили в новой квартире на Девятой улице Восточного округа, в доме, который казался им гораздо приятнее их прежнего дома на Риверсайд-Драйв.
Детектив Фред Морисси объяснил, что Фенуччи, который разговаривал с Эдом в его кабинете, предстояло отправиться к одиннадцати часам по какому-то делу.
- У нас по нескольку человек работают над одним делом, - объяснил Морисси с приятной ирландской ухмылкой. - Собираем все по кусочкам. Шерлоки Холмсы уже перевелись.
Эд вежливо улыбнулся. Они с Гретой не знали о смерти Роважински, пока им не сказал Морисси. Бэрроу-стрит. У Эда было смутное представление о том, где находится эта улица, к западу отсюда, на другой стороне Седьмой авеню, где улицы имели свои названия и не пересекались под прямым углом. Им задали несколько вопросов, в частности, где был Эд вчера вечером, во вторник, между восемью и двумя-тремя часами ночи. Вчера вечером они с Гретой хотели пойти в кино на Восьмой улице и не пошли, потому что Эду пришлось почти до часу ночи читать рукопись. Он выходил из дома в семь и еще раз около полуночи, ненадолго, чтобы прогулять нового щенка, Джульетту.
- Я, между прочим, никогда не видел Роважински, - сказал Эд.
- Нет? Даже когда он сидел в тюрьме? - Морисси знал о собаке и о выкупе.
- Нет. Мне предлагали увидеть его, но я отказался. Честно говоря, мне хотелось бы забыть обо всем, потому что наша собака мертва, и тут уж ничего не поделаешь. - Убийство довершило картину, думал Эд, зачем говорить, как все это омерзительно и гадко. Кому-то Роважински стал поперек горла, и нечего этому удивляться.
- Понятно. Вы, вероятно, не знаете никого, кто... Дело вот в чем: может, вы знаете, кто мог бы это сделать? Понимаю, что у вас с этим человеком разные сферы общения, но... - Морисси снова ухмыльнулся.
- Я не знаю никого, - ответил Эд. Он посмотрел на Грету, которая сидела на другом конце дивана, спокойная, внимательная и молчаливая.
- У меня здесь некоторые заметки... относительно патрульного Кларенса Духамеля, который помогал вам разыскивать собаку. Вы знаете патрульного Духамеля?
- Да, - подтвердил Эд.
- Этот Роважински оскорбил его подружку. - Морисси посмотрел в свои записи и привел фамилию Мэрилин и ее адрес. - Патрульный Духамель приходил также в комнату Роважински на Мортон-стрит и грубил ему. Он сказал, чтобы тот прекратил приставать к его подружке. Вам известно что-нибудь об этом? Говорил ли Духамель...
- Нет, я ничего не знаю об этом, - прервал Эд. - Мы не очень хорошо знаем Духамеля. - Эд задумался, мог ли Кларенс убить поляка. Нет, не может быть. Морисси сказал, что у Роважински в нескольких местах пробит череп.
- Забавная история, - сказал Морисси. - Роважински сбежал после того, как его нашел патрульный Духамель, потом Духамеля обвинили в том, что он позволил преступнику улизнуть за пятьсот долларов. Так нам сообщили в полицейском участке патрульного Духамеля.
- Да, - осторожно сказал Эд, - мы слышали. Духамель упоминал об этом. Он сказал нам, что не брал денег. Ничего ведь не доказано, правда?
Прежде чем ответить, Морисси заглянул в записи:
- Нет. Здесь сказано, что его обвинил Роважински. Голословное обвинение. Что вы думаете по этому поводу? Я никогда не видел патрульного Духамеля.
Первой заговорила Грета:
- Нет, думаю, что нет. Мы не знаем, но Кларенс не такой.
Эд улыбнулся, внезапно почувствовав облегчение, - спокойный голос Греты, ее знакомый немецкий акцент сняли напряжение.
- Сомневаюсь, что Духамель брал взятку. Он спешил к нам, вот почему поляк сбежал.
- Спешил? Что вы хотите этим сказать? - вежливо спросил Морисси.
Эд понимал, что Морисси хотелось бы знать, мог ли Кларенс убить поляка из-за того, что тот оскорбил его, обвинив, справедливо или ложно, в получении взятки.
- Я хочу сказать, что он не такой человек. Он приятный молодой парень, даже идеалист. Не думаю, что он вообще согласился бы делать что-то за взятку. - Особенно в данном случае, поскольку Кларенс ненавидел Роважински, хотел сказать Эд, но предпочел промолчать.
- Да, - сказал Морисси неопределенно. - Гм, вы, вероятно, не знаете, кому еще Роважински писал письма?
На губах Эда появилась улыбка.
- Нет. Мы, конечно, попытались выяснить это, когда пропала собака. Мы тогда хотели найти Роважински.
- Люди не всегда обращаются в полицию. Понимаете, нужны подозреваемые, те, кто имел мотивы.
Эд понимал.
Морисси, похоже, закончил. Он встал, положил ручку в карман.
- Спасибо, мистер Рейнолдс. Может, вы еще услышите о нас. Спокойной ночи, миссис Рейнолдс.
- Спокойной ночи, - ответила Грета. - И удачи.
- Вот уж не помешало бы!
Дверь закрылась. Эд облегченно вздохнул и повел плечами. Затем он поспешил в гостиную:
- Так. Ну и что ты об этом думаешь?
Грета сбросила туфли. Она чувствовала усталость.
- Что ж, этого следовало ожидать.
Эд обнял ее одной рукой и на секунду крепко прижал к себе:
- Какой день! Давай возьмем в постель чашку горячего чая или шоколада. Или горячего пунша. Похороны и убийство, все сразу!
- Лили очень расстроена. Она хорошо держится, но ей нелегко.
Эд не ответил. Дело Роважински не выходило у него из головы. Он знал, что и Грета думает о том же. Эд посмотрел на Джульетту, которая на удивление спокойно просидела все это время на диване. Джульетта завиляла обрубленным хвостом и вопросительно посмотрела на него.
- Мертв, - сказал Эд, обращаясь к Грете. - Странно, что мы не слышали об этом.
- Мы уже два дня не включали телевизор.
Эд подумал, что газеты он просматривает каждый день. Но разве кончина Роважински - такое уже важное событие? Возможно, о ней и сообщали, но он не заметил. Какой же мерзкий был тип! И деньги. Эда не волновала судьба денег, оставшихся у Роважински, но полиция все же сняла что-то с его банковского счета и вернула Рейнолдсам триста долларов. Еще пятьсот пропали, но какая, в сущности, разница?
Похороны, решил Эд, пройдут за счет государства. "Не стану утверждать, что сожалею о его смерти", - захотелось ему сказать. Но вместо этого Эд взглянул на Грету и сказал:
- Выйду прогуляться с мадемуазель. Давай забудем обо всем этом, дорогая. Приготовь нам парочку пуншей.
- Интересно, кто...
- Плевать. Он это заслужил.
Глава 18
Кларенс позвонил Мэрилин на следующий день, в четверг, и со второй попытки застал ее дома в половине четвертого. Она не захотела встретиться. У нее срочная работа.
- Мэрилин! Это важно! Неужели не выкроишь пять минут? Я бы поймал тебя где-нибудь на улице, у твоего дома.
Видимо, отчаянные нотки в его голосе подействовали - она согласилась встретиться у "О'Генри" в пять. Кафе находилось на Шестой авеню, около Четвертой улицы Западного округа.
Кларенс хотел позвонить Эдуарду Рейнолдсу, но потом решил, что лучше не надо. Не нужно лишний раз беспокоить супругов, тем более что к ним уже приходила полиция насчет гибели Роважински. Мистер Рейнолдс решит, что у Кларенса навязчивая идея, начнет его подозревать. Кларенсу уже приходило это в голову. Мистер Рейнолдс вполне может сказать: "Да, у Кларенса была причина, и я не удивлюсь, если..." С другой стороны, еще легче представить, как Эд говорит: "Я очень мало знаю Кларенса Духамеля. Не могу ничего сказать. Меня это не касается".
Кларенс пораньше пришел в "О'Генри" и занял столик. Увидев Мэрилин, он привстал ей навстречу. В длинной кофте поверх выцветших синих джинсов, она шла быстрыми мелкими шажками. Ее походка всегда почему-то напоминала ему походку индианки. Мэрилин приблизилась, старательно избегая его взгляда. Столько раз так начинались их счастливые свидания, но сейчас Кларенс боялся предсказывать дальнейшее.
- Ну, - сказала она, усаживаясь за стол, - какие новости?
- Пока никаких.
Заключение экспертов относительно револьвера еще не поступило.
Мэрилин огляделась вокруг, как будто ожидая увидеть неподалеку полицейского или встретить пристальный взор человека в штатском. Кларенс успел осмотреться раньше.
- Спасибо, дорогая, - сказал он.
Она пожала плечами.
Кларенс поднял глаза на подошедшего официанта.
- Что тебе заказать? - спросил он Мэрилин.
- Коку.
- Подлить в нее рома?
- Хорошо. С ромом. - На мгновение взгляд ее серо-зеленых глаз задержался на официанте, затем она достала из пачки "Мальборо" и закурила.
Кларенс заказал пиво, и официант удалился. Кларенсу казалось, что Мэрилин должна быть более обеспокоенной. Он не знал, как поймать ее взгляд. "Ты сразу поняла, что я сделал это?" - хотелось ему спросить.