- Почему же? - возразил Эд. - Я хочу сказать, что и сам, может быть, сделал бы это, если бы столкнулся с этим типом на улице. Особенно если бы, подобно Кларенсу, знал, что он оскорбляет и травит мою подругу... вас, Мэрилин. Я уж не говорю про клевету, про обвинение во взяточничестве. - Эд наклонился вперед, упершись руками в колени. - Я чувствую, я бы бросился на него, чтобы отомстить за все, если бы только увидел.
- Эдди, ты слишком взволнован, - остановила его Грета.
- Я спокоен, дорогая! Просто хочу высказаться. Я сказал, что мог бы сделать, когда разозлюсь. Я имею право говорить об этом, потому что был... в бешенстве из-за Лизы, ты об этом знаешь. А как же иначе? И ни полиция, ни Бельвью не засадили его за решетку. Я не говорю, что следовало избить его или убить, я говорю только, что мог бы сделать это. Мог бы накинуться на него даже прилюдно. Вот что я хотел сказать, Мэрилин. - Эд чувствовал, что пора кончать. - Я понимаю, как тяжело вам было узнать это. То, что Кларенс убил человека. Ужасен сам факт. Однако на его месте мог быть и я, а я не считаю себя преступником.
- Преступником! - воскликнула Грета. - Не говори так, Эдди!
- Я сказал, что себя им не считаю, - повторил Эд, рассмеявшись.
Мэрилин перевела взгляд подведенных глаз с Греты на Эда:
- Я не поверила своим ушам, когда услышала. Просто не могла в это поверить. Сейчас верю. Но если вы считаете... - Она замялась.
- Считаете что? - спросил Эд.
- Считаете, что он был все-таки сумасшедшим и ничего с этим нельзя было поделать...
"Совершенно верно, - подумал Эд. - Но ты цивилизованный человек и должен признать, что смертная казнь - варварство. И припадок бешенства не оправдывает убийство". Эд не хотел сейчас ни говорить, ни даже мысленно останавливаться на этом. Сейчас он разрешал себе быть дикарем. Он даже посмотрел на Кларенса с заговорщической улыбкой. В конце концов, он добивался того, чтобы Мэрилин поняла мотивы Кларенса, и, похоже, преуспел.
- Столько убийств вокруг, - возразила Мэрилин, - и не только в Нью-Йорке. Всюду войны, и ради чего? Иногда хочется сказать: "Прекратите!" И ты кричишь: "Прекратите!" И потом этот Рованинск... или как там его, он все же умер, понимаете, умер, и никак этого не оправдать... понимаете? И я не могла бы осудить, даже если бы знала, что этот поляк - неизлечимый псих, а я насмотрелась на них в Виллидж, поверьте мне.
- Мне кажется, что Кларенса нельзя винить, - заявила Грета.
"Я виновен и все-таки не виновен", - подумал Кларенс и, сжав зубы, уставился в пол. Эд поднялся:
- По крайней мере, Кеннет Роважински не шляется вокруг и не портит жизнь другим людям... и не убивает собак. - Эду хотелось поскорее закончить с этой беседой, и он надеялся, что не сказал лишнего.
- Дорогой, ты не откупоришь вино? - обратилась к нему Грета. - Кто-нибудь хочет есть?
Они перешли к столу, взялись за тарелки и вилки.
- Я бываю на многих собраниях, - рассказывала Мэрилин Грете. - Вам больше нравятся в доме или под открытым небом?
- Как настроение? - спросил Эд Кларенса.
- Не знаю, - ответил тот.
- Она прелестная девушка, - заметил Эд.
Они уселись, поставив тарелки на кофейный столик. Грета и Мэрилин продолжали беседовать о собраниях, при этом Грета упоминала имена, Кларенсу совершенно незнакомые, за исключением Лили Брендстрам.
- Иногда в конце собрания я играю на пианино и мы поем, - рассказывала Грета. - Что я играю? Вьетконговские песни, национальные песни, да что угодно. Боевой гимн республики. Встречаются забавные слова...
- Они пускают шапку по кругу, чтобы оплатить пианино Греты, - сказал Эд Кларенсу. - Прокат стоит денег.
- Мы пускаем шапку ради более важных вещей, - возразила Грета, которая услышала его слова.
- Гретхен, я шучу! - воскликнул Эд.
- Мэрилин, обязательно к нам приходите, - обратилась Грета к девушке. - Мы собираемся в Восточном округе. По средам вечером. Мы там в основном занимаемся не политикой, а культурой. - Глаза Греты сверкали от удовольствия, она глянула мельком на Эда, также слушавшего ее. - Мы скорее будем петь под гитару, чем рассуждать о политике, но это забавно.
- Держу пари, Грета скрывает от них, что ее муж работает в корпорации на Лексингтон, - вставил Эд. - Однако вскоре адрес изменится: наша компания, кажется, переезжает на Лонг-Айленд.
Мэрилин кивнула:
- Наверняка переедете. В центре невозможно работать.
- Окончательно еще не решено, но слухи уже ходят, - подтвердил Эд.
Мэрилин с Гретой продолжали болтать.
- Ну, - сказал Эд, поворачиваясь к Кларенсу, - что новенького?
- Ничего, - ответил Кларенс, понимая, что Эд хотел знать, не допрашивали ли его с тех пор. - Еще до Рождества уйду из полиции. Хочу пойти на курсы менеджмента в Нью-йоркский университет.
- Вот как?
- Мэрилин не правятся полицейские.
- Понимаю. Менеджмент в какой-то конкретной отрасли?
- Мотивация. Четырехдневная неделя. Поскольку люди должны работать... Я не могу изложить это сейчас, в двух словах. - Внезапно Кларенс почувствовал себя потерянным, несчастным, слабым. Ему захотелось броситься сейчас же к Мэрилин, обнять ее, объявить во всеуслышание, что она принадлежит ему, и увести. Вместо этого он сидел, как болван, на пуфике, бормоча что-то невразумительное об управлении, хотя на самом деле он, как и Мэрилин, по горло сыт всей этой системой, по горло сыт унижениями, лживой рекламой, наемными рабами и их мелкой подлостью и воровством, он, как и Мэрилин, сыт по горло этой системой, разлагающейся и насквозь продажной. Может, просто у него кишка тонка для революционера?
Эд думал о том, что Кларенс Духамель, похоже, внутренне еще более неустойчив, чем ему раньше казалось. Или это так повлияли последние события?
- Ты единственный ребенок в семье?
- Да.
Эд так и думал. Вероятно, виновато воспитание. Но что конкретно? Кларенс был маменькиным сынком?
- Ты поступил на службу в полицию после школы?
Кларенс рассказал ему о работе в отделе кадров банка и о двух годах службы в армии сразу после Корнеллского университета - его не посылали во Вьетнам, повезло с распределением.
- Мне помогла удача, - сказал Кларенс.
- Чем занимается твой отец?
- Он инженер-электрик на фирме "Максо-Проп". Они делают турбины. Это интересная, солидная работа. - Кларенс почувствовал, что говорит, как бы извиняясь за свои слова.
- Твои родители, наверное, не старше нас с Гретой. Забавно. Я старею. Сорок два.
- О, мои родители немного старше! Мне двадцать четыре.
Грета расставила чистые тарелки для смены блюд. Ливерная колбаса, нарезанная ломтиками ветчина, ростбиф.
- Не клянчи, Джульетта! Не давайте ей ничего! - Она подхватила собачку и сжала, как ребенка, в объятиях.
- Ты ходишь с Мэрилин на собрания? - спросил Эд Кларенса.
- Ходил. Два или три раза. В штатском, понятное дело! - Кларенс засмеялся. - В форме я не выбрался бы оттуда живым. Да и в штатской одежде у меня недостаточно длинные волосы... чтобы Мэрилин было приятно. Лично мне наплевать, какой длины волосы у людей... - Лишь бы были чистые, хотел сказать Кларенс. - Я отращиваю волосы ровно настолько, чтобы их длина не грозила мне взысканием.
Появился кофе. Бренди, если кому захочется. Мэрилин с Гретой рассматривали картину.
- Это вы написали ее? - с удивлением спросила Мэрилин.
- Я не подписываю свои картины, - ответила Грета. - По-моему, это портит композицию.
Кларенс встал, чтобы рассмотреть картины повнимательней. Он и не подозревал, что три полотна, висящие на стенах, написаны Гретой. Два пейзажа: залитые солнцем белые домики, желтый берег моря - нечто довольно невразумительное, без фигур. Кларенс удивился. Похоже, на эти картины не затрачено много времени, но может, он ошибается. В любом случае их явно создал человек, который точно знал, чего хочет. Кларенс собирался сказать об этом Грете, но понял, что онемел, потому что это был комплимент.
- Греция. Прошлым летом... - пояснила Грета, обращаясь к Мэрилин.
- Завидую вам, - сказал Кларенс Эду.
- Завидуешь мне в чем?
- Во всем.
Мэрилин выразительно посмотрела на Кларенса, намекая, что им надо уходить, и Кларенс дал понять, что целиком готов.
- Мне, похоже, пора идти. Спасибо вам обоим... за этот чудесный вечер, - сказала Мэрилин.
- Вы обязательно должны прийти еще оба. У нас есть знакомые среди молодежи, но, к сожалению, немного. Много никогда не бывает. - В голосе Греты звучала неподдельная теплота.
Эд помог Мэрилин надеть накидку.
- Поговорим насчет среды, - пообещала Мэрилин Грете.
- Прощайте и спасибо вам! - сказала Грета.
- Это вам спасибо!
Кларенс нажал кнопку лифта. Улыбаясь Мэрилин, он боялся заговорить с ней, чтобы не услышали за дверью квартиры Рейнолдсы. Между ними снова повисло напряжение, которое у Рейнолдсов было вытеснено другим, столь же неприятным чувством. Пока они ехали в лифте, Кларенс спросил:
- Правда, они приятные люди?
- Да. Лучше, чем я ожидала. Он милый.
- Эд? Да.
- И она просто здорово рисует. Те картины действительно неплохи для человека ее возраста.
- Они, кажется, правда хотят, чтобы мы пришли еще.
Это замечание было воспринято холоднее. Мэрилин уткнулась подбородком в воротник. Ее волосы раздувал ветер, когда они шли по Восьмой улице.
- Ты свободна во вторник вечером? - спросил Кларенс. - Я освобожусь после восьми. В кино идет новый фильм Бергмана. - Мэри-лип обожала Бергмана.
- Сегодня только воскресенье. Дай мне время.
Она говорила более дружелюбно, но почему же она не хотела прямо сейчас сказать "да"? У него были мысли и насчет понедельника, а потом она бы обдумала вторник.
- Еще не поздно. Ты не хочешь...
- Сегодня у меня еще работа. Боюсь только, я выпила слишком много джин-тоника. Хотя... всего два бокала.
- Ты пойдешь прямо домой? Хочешь, чтобы я поймал для тебя такси?
- Я не домой. Пожалуй, лучше пройдусь пешком.
Она просто не хотела, чтобы он шел с ней, хотя явно не спешила домой, и он постеснялся спросить, куда она идет. Если она шла к Денни, на Одиннадцатую улицу Западного округа, Восьмая улица была не по дороге, потому что Денни жил дальше к западу. Сейчас они были на Шестой авеню. Он поцеловал ее в щеку, прежде чем она успела откинуть голову.
- Позвоню тебе насчет вторника. Не забудь.
Он помахал ей на прощанье и не стал смотреть, в какую сторону она пойдет. Его настроение стремительно ухудшалось, он тяжело вздохнул. После такого прекрасного вечера, после всех усилий Рейнолдсов Мэрилин... что ж, она сейчас не хочет быть рядом с ним.
В это время Эд и Грета убирали со стола, ставя еду в холодильник.
- Ты, по-моему, перестарался, Эдди, - заметила Грета. - Надо ли все высказывать? Я не сумела бы.
Она совсем не это имеет в виду, понял Эд. На самом-то деле она рада.
- Я решил, что это будет на пользу, милая. Кларенс... я тебе говорил, он очень беспокоится, что об этом думает Мэрилин. Хорошая девушка, как ты считаешь? Лучше, чем я ожидал.
- А точнее?
- Более уравновешенная, чем я ожидал. Ей только двадцать два. Мне казалось, что она... должна быть более неразговорчивой.
- В наши дни ребятишки быстро взрослеют.
- Кларенс мне не кажется взрослым, а тебе? В двадцать четыре года?
Грета аккуратно завернула куски ростбифа в фольгу.
- С мальчиками все иначе. Они взрослеют позднее. И он, вероятно, относится к тому типу людей, которые каждый вопрос рассматривают с двух сторон. - Дверца холодильника захлопнулась с уютным, приглушенным звуком.
Эд направился в гостиную, чтобы посмотреть, не забыли ли они что-нибудь унести, и заметил Джульетту, которая писала под столом, в укромном местечке.
- О черт! Я опоздал с мадемуазель! Виноват, Джульетта! - Эд пошел в ванную за тряпкой, предназначенной для этой цели.
Он тут же вывел щенка на прогулку. Они пытались приучить ее гулять от половины седьмого до семи, но сегодня вечером о собаке забыли. Эду было приятно идти в западном направлении, где больше света, больше людей (как странно некоторые из них выглядят) и меньше движения, чем на Риверсайд-Драйв. Было приятно думать о том, что Мэрилин живет совсем рядом и у них с Гретой назначена встреча на вечер следующей среды. Он надеялся, что у Кларенса наладятся отношения с Мэрилин, потому что Кларенс влюблен в нее. Так ли сильно Мэрилин любила Кларенса? Надо спросить, что думает Грета на этот счет.
Глава 20
На следующее утро Кларенс отправился в театр "Нью-йоркский балет" на Пятьдесят восьмую улицу Западного округа и купил два билета на вечер вторника. Мэрилин очень любила балет, и Кларенс надеялся, что билеты порадуют ее. Он пришел домой и позвонил ей из своей квартиры.
- А, это ты. - Голос девушки звучал взволнованно.
- Да, я. Купил на завтра билеты на "Нью-йоркский балет". Современная программа, и один номер исполняется впервые.
- Послушай, Клар, твой поганый приятель, коп, нанес мне сегодня утром еще один визит.
- Манзони?
- Кажется, так его зовут. Просто позвонил в дверь в девять утра. Мне пришлось натянуть плащ, чтобы разговаривать с ним. Он небось думал, что я приму у себя такое дерьмо в купальном халате! Представь, явился, даже не позвонив предварительно!
- Мэрилин, это не его дело! Он не из отдела по расследованию убийств!
Мэрилин выругалась.
- Он спрашивал, действительно ли ты провел ночь, ту ночь, у меня. Ты представляешь. Можешь догадаться, какие мерзкие вопросы он задавал.
- Боже мой, Мэрилин, извини. Я напишу на него рапорт, клянусь.
- И что изменится, если ты напишешь на него рапорт? И еще он снова спрашивал о пятистах долларах. Господи, меня просто тошнит от этого, Клар!
- Я напишу на него рапорт.
- Ради бога, не делай этого. Я переезжаю. Сейчас. Поэтому не могу долго разговаривать, да и нечего сказать в любом случае.
- Переезжаешь куда?
- В другую квартиру.
- К кому?
- Видишь ли, мне не хочется говорить тебе, потому что я надеюсь отделаться от копов, если удастся. Эвелин переедет ко мне, так что не звони больше сюда, слышишь?
- Но ты должна сказать мне, где тебя найти.
- Извини, Клар. - Это было сказано решительно и серьезно, и Мэрилин повесила трубку.
Сердце Кларенса забилось. Поймать такси и мчаться на Макдугал. Или она рассердится? Эвелин: пухленькая растяпа в очках. И к кому переехала Мэрилин? Денни? Кажется, Мэрилин говорила, что у него большая квартира? Кларенс снял рубашку и ополоснул лицо водой в раковине. Это конец. Подонок Манзони!
"Отдам билеты на балет Рейнолдсам, - подумал Кларенс. - Зайду к ним прямо сейчас. Если Греты нет дома, оставлю билеты вместе с запиской у швейцара". Кларенс отправился пешком на Девятую улицу. Был примерно половина одиннадцатого утра.
Швейцар позвонил в квартиру Рейнолдсов, и там сняли трубку.
- Пожалуйста, скажите миссис Рейнолдс, что я хочу передать ей кое-что. Это займет не больше минуты. - Кларенсу хотелось бы принести еще и цветы, чтобы выразить благодарность Грете за вчерашний вечер.
Грета открыла дверь.
- Простите за вторжение, - начал Кларенс. - Я принес два билета, которые...
- Входите, Кларенс.
Он вошел.
- На балет, на завтрашний вечер. Я подумал, что, может, вы с Эдом сходите. - Кларенс держал в руке белый конвертик.
- О, спасибо, Кларенс. Вы дежурите завтра вечером?
- Нет. Я собирался пойти с Мэрилин, честно говоря.
- Вы поссорились?
- Да. Немного.
- Не хотите присесть?
- Спасибо. Я на дежурстве с двенадцати, так что не могу задерживаться.
- Что-то случилось? После вчерашнего вечера?
- Да... Патрульный по фамилии Манзони, из моего участка... - Кларенсу хотелось, чтобы и Эд был здесь, но он продолжал говорить, просто чтобы с кем-то поделиться. - Манзони пришел допросить Мэрилин сегодня утром. Он уже второй раз приходит к ней. Манзони - тот парень, который нашел Роважински в отеле в Виллидж. И сейчас он донимает ее вопросами...
- Он не любит вас, этот Манзони?
Кларенс на секунду задумался над словом "не любит".
- Он ведет себя так, будто что-то имеет против меня. Сначала преследовал меня с пятьюстами долларами, которые будто бы взял я. Теперь допрашивает Мэрилин, провел ли я всю ночь у нее... ночь на вторник. Главное, она терпеть не может, когда с ней обращаются подобным образом. Она здесь ни при чем.
- Он объяснил, к чему все эти расспросы? Есть ли у него улики, имела в виду Грета.
- По-моему, он действует наугад.
- Откуда он знает Мэрилин?
- Он увидел меня с ней на улице. На Макдугал. И теперь... Мэрилин так расстроена, что переезжает.
- Куда переезжает?
- Не хочет говорить мне. Кажется, к другу, куда-то в Виллидж. - У Кларенса перехватило дыхание. - Не хочу больше докучать вам всем этим.
Грета потрепала его по руке:
- Думаю, она позвонит мне, потому что мы договорились встретиться вечером в среду. Я спрошу у нее, куда она переехала.
- Но... - Кларенсу было неловко. - Она, кажется, не хочет меня видеть. В любом случае спасибо. Может, мне лучше не знать некоторое время, где она. А теперь мне пора идти.
Как всегда, выйдя от Рейнолдсов, Кларенс внезапно ощутил пустоту и одиночество. Он добрался до полицейского участка без десяти двенадцать и переоделся в форму.
Сегодня дежурил капитан Пол Смит, полный, краснолицый мужчина с внушительными манерами. Когда Кларенс вошел, чтобы получить инструкции, Смит спросил:
- Патрульный Духамель? - как будто не был в этом уверен. - Отдел по расследованию убийств пытался связаться с вами сегодня утром. Они пошли выпить кофе. Зайдите к ним. - Он махнул рукой вдоль коридора.
- Да, сэр. - Кларенс пошел туда. Несколько человек в штатском стоя пили кофе из бумажных стаканчиков, болтали и смеялись.
- Патрульный Духамель? - спросил один.
- Да, сэр.
- Пройдите сюда, пожалуйста.
Кларенс последовал за пригласившим в пустую комнату, которая больше напоминала склад, чем кабинет, хотя в ней стоял письменный стол. Второй мужчина вошел следом.
- Я детектив Визи. Это детектив Коллинз. Знаю, что у вас сейчас дежурство, но это займет всего пять минут. Как поживаете, Духамель? - Визи кивнул. Вид у него был значительный и довольный.
- Хорошо, сэр.
- Вас ознакомили с заключением экспертизы относительно вашего оружия?
- Нет, сэр. - Кларенс мельком взглянул на второго человека, который наблюдал за ним, не выпуская изо рта сигарету.
- Предположим, я скажу вам, что на револьвере нашли следы крови? Крови Роважински?
Кларенс на секунду задумался.
- Я вам не поверю.
- Нахал, - бросил Визи своему товарищу.
Кларенс почувствовал, что его прошиб пот. Он наблюдал, как детектив Визи вытаскивает из внутреннего кармана своего пальто какие-то бумажки.
- Духамель, вы были главным подозреваемым, и мы попали в точку. Верно?
Коллинз кивнул.
- Что вы станете делать, Духамель? Признаетесь? Честно все расскажете? Так будет легче для вас.