- Только в качестве хобби, дорогая. - Если он вернется на биржу, его тесть будет злорадствовать целый год. Нет, только не в этой жизни. Он уже отслужил свой срок в преисподней, как и подобает настоящему морскому пехотинцу. - У меня есть более важные дела.
- Какие, например?
- Не могу тебе сказать, - парировал Джек.
- Знаю, - игриво улыбнулась жена. - Ну, по крайней мере, это не покупка акций осведомленным лицом.
На самом деле, Райан вынужден был признать, что все сводилось именно к этому - причем в худшем духе. Тысячи людей ежедневно работали над тем, чтобы узнать информацию, которую они не должны были знать, а затем предпринять действия, которые они не должны были предпринимать.
Однако обе стороны вели эту игру, вели ее крайне осторожно, потому что ставкой в ней были не деньги. Игра шла не на жизнь, а на смерть, а такие игры бывают самыми беспощадными. Однако Кэти не мучит бессонница каждый раз, когда она уничтожает в мусоросжигательной печи клиники удаленную недоброкачественную опухоль, хотя ведь раковые клетки, вероятно, тоже хотят жить. Но ведь от них столько вреда, что они не имеют права на жизнь, так?
Положив сообщение на стол, полковник Бубовой внимательно прочитал его. Руки у него не дрожали, и все же ему пришлось закурить, чтобы лучше думалось. Итак, Политбюро все-таки решило осуществить задуманное. Леонид Ильич лично подписал письмо, адресованное первому секретарю ЦК болгарской компартии. Надо будет предупредить советского посла в Софии, чтобы тот в понедельник утром позвонил в министерство иностранных дел Болгарии и договорился о встрече. Встреча будет недолгой. Болгары - послушные собачонки Советского Союза, но иногда от них бывает большая польза. Советские спецслужбы посодействовали в устранении Георгия Маркова на Вестминстерском мосту в Лондоне - именно КГБ снабдил болгар оружием, если можно назвать оружием зонтик, средство доставки маленького металлического шарика, наполненного ядом рицин, который заставило навеки умолкнуть этого надоедливого перебежчика, любившего пространные беседы с корреспондентами международного отдела Би-би-си. Хотя с тех пор прошло уже какое-то время, подобные долги не имеют срока давности, не так ли? По крайней мере, не на государственном уровне. И вот сейчас Москва решила получить причитающееся. Кроме того, до сих пор не потеряло силу соглашение 1964 года, согласно которому "Държавна сигурност" должна была помогать КГБ в осуществлении "мокрых" дел на Западе. А Леонид Ильич к тому же пообещал передать болгарской армии целый батальон новых танков Т-72 последней модификации - именно такие подарки позволяют коммунистическому лидеру чувствовать себя в большей политической безопасности. И танки дешевле истребителей МиГ-29, которых просили болгары. Как будто болгарские летчики смогут справиться с управлением таким самолетом - Бубовой вспомнил шутку, бытующую у советских пилотов, относительно того, что болгарам приходится руками запихивать в гермошлем свои усы, чтобы опустить стекло. Впрочем, с усами или нет, болгары всегда считались детьми России - подобное отношение сохранилось еще с царских времен. И, по большей части, они были детьми послушными. Болгары не знали разницы между добром и злом - главное, чтобы их не схватили за руку.
Итак, Бубовой выкажет подобающее уважение главе суверенного государства. Его примут любезно, как посланца великой державы. Болгарский лидер немного поупрямится, но в конце концов согласится. Его поведение будет таким же стилизованным, как выступление балерона Александра Гудонова, и таким же предсказуемым относительно исхода.
После этого надо будет встретиться с Борисом Строковым и выяснить у него, как быстро тот сможет подготовить операцию. Борис Андреевич с восторгом ухватится за такую возможность. Это станет самым ярким эпизодом в его жизни, подобно выступлению на Олимпийских играх, и в случае успешного исхода ему обеспечено продвижение по службе, - а может быть, и новая машина или дача под Софией. Или даже и то и другое. "Ну а на что рассчитывать мне самому? - задал себе вопрос полковник КГБ. - Определенно, на продвижение по службе." Генеральские звезды, перевод в Москву, уютный отдельный кабинет в центральном управлении. Плюс просторная квартира на Кутузовском проспекте. Мысль о возвращении домой согрела душу резиденту, которому пришлось провести столько лет за пределами родины. "Достаточно, - подумал Бубовой. - Более чем достаточно."
- Где сейчас находится дипкурьер? - спросила Мери Пат, вычищая пылесосом ковер в гостиной.
- Где-нибудь над Норвегией, - подумав, ответил муж.
- Мне пришла в голову одна мысль.
- Вот как? - повернулся к жене Эд.
- А что если нам удастся вытащить "кролика" так, что русские об этом не догадаются?
- Черт побери, и как же мы это осуществим? - удивленно спросил муж. Что она надумала? - Знаешь, даже просто вытащить его отсюда вместе с семьей будет очень нелегко.
Мери Пат поделилась с ним мыслью, родившейся в ее изворотливом мозгу, и Эд вынужден был признать, что она оригинальна.
"Я всегда знал, что от тебя можно ждать что-нибудь такое," - подумал он, сохраняя на лице непроницаемое выражение. Но затем московский резидент начал размышлять вслух:
- Слишком сложно.
- Однако осуществимо, - возразила жена.
- Дорогая, это еще под большим вопросом.
Но Мери Пат по глазам мужа видела, что он задумался.
- Да, но если нам удастся провернуть такое, какая это будет удача! - сказала она, орудуя пылесосом под диваном.
Рев стал таким громким, что маленькому Эдди пришлось наклониться к телевизору, чтобы слышать реплики трансформирующихся роботов. Очень хорошо. Если Эдди ничего не слышит, микрофоны КГБ уж подавно ничего не услышат.
- Вообще-то, стоит об этом подумать, - наконец согласился Эд. - И все же осуществить что-либо такое… черт возьми!
- Знаешь, нам платят как раз за изобретательность, разве не так?
- Нечего даже и думать о том, чтобы провернуть здесь что-нибудь подобное…
Если не задействовать все имеющиеся в распоряжении средства; а среди агентов есть не совсем надежные, что, естественно, вызывает наибольшую тревогу, справиться с которой очень непросто. Это является одной из самых главных проблем в профессии разведчика. Разоблачив кого-нибудь из завербованных агентов, контрразведчики из КГБ, как правило, начинали вести тонкую игру. Они могли, например, "побеседовать по душам" с раскрытым агентом и убедить его продолжать работать, пообещав в обмен на это сохранить ему жизнь - до конца текущего года. Все агенты были обучены в случае опасности подавать сигнал о провале, однако кто может гарантировать, что каждый агент пойдет на это? Это значило бы требовать от них слишком много, больше, чем то, на что были способны некоторые из них - а точнее, подавляющее большинство.
- И что с того? Есть и другие места, где осуществить это будет гораздо проще. Восточная Европа, например, - предложила Мери Пат. - Надо увезти "упаковку" подальше от России.
- Полагаю, это возможно, - снова уступил Эд. - Однако наша задача - вытащить "кролика" отсюда, а не заработать очки за стиль исполнения в глазах какого-нибудь восточногерманского судьи.
- Знаю, но ты все же задумайся. Если нам удастся увезти "кролика" из Москвы, это обеспечит нам значительно более широкую свободу маневра, разве не так?
- Да, дорогая. Но это также означает, что у нас возникнут дополнительные проблемы со связью.
То есть, повысится риск неудачи. Принцип максимальной простоты являлся такой же неотъемлемой составляющей деятельности ЦРУ, как темный плащ и надвинутая на глаза шляпа - плохого шпионского фильма. У слишком большого числа нянек дитя остается не только без глаз, но и без рук и без ног.
И тем не менее в том, что предложила Мери Пат, есть свои огромные плюсы. Если вывезти "кролика" так, что русские будут считать его погибшим, они не предпримут никаких мер предосторожности. Это будет равносильно тому, как если бы в центральное управление КГБ наведался капитан Кирк на невидимом транспортере и забрал бы "кролика" с собой, да так, что никто не узнал бы о том, что тот там вообще был, - да еще и прихватил бы уйму наиважнейшей информации. Да, такая дерзкая операция превзойдет по значимости все то, что удавалось осуществить до сих пор. "Черт побери, - подумал Эд, - в реальной жизни ничего подобного еще никогда не было." В который раз он мысленно отметил, что его жена изобретательна в работе так же, как и в постели.
Что просто чертовски хорошо.
Мери Пат видела лицо мужа. Она умела читать его мысли. Эд Фоули - игрок очень осторожный, однако сейчас его жена задела нужную струну, и он сразу же разглядел широкие перспективы. Конечно, то, что предлагает Мери Пат, приведет к усложнению операции… однако, возможно, и не такому уж значительному. Вытаскивание "упаковки" из Москвы и так будет не прогулкой на пляж. Труднее всего будет пересечь финскую границу - это обязательно оказывалась Финляндия, о чем знали все. Было несколько способов осуществить это, в основном, связанных со специально переоборудованными машинами, оснащенными тайниками для перевозки пассажиров. Русским было очень нелегко противодействовать подобной тактике, поскольку если водитель обладал дипломатическим паспортом, это существенно ограничивало возможности производить обыск. Любой дипломат, желающий быстро заработать деньги, мог сколотить неплохое состояние на контрабанде наркотиков - чем, не сомневалась Мери Пат, кое-кто и занимался, причем попадались немногие. Имея индульгенцию, гарантирующую освобождение от уголовной ответственности, можно было отважиться на самые решительные действия. Однако и этот метод не был абсолютно безопасным. Если советские спецслужбы узнают об исчезновении "кролика", правила игры изменятся, так как информация, которая находится у него в голове, является очень ценной. Единственным возможным ответом на нарушение дипломатической неприкосновенности станет нота протеста, которая потонет в шумихе, поднятой по поводу того, что аккредитованный дипломат оказался шпионом. А если при этом от грубого обращения пострадают и советские дипломаты - что ж, ради достижения своих политических целей русским уже не раз приходилось идти на огромные жертвы; для них это станет лишь ценой, которую необходимо заплатить. За информацию в голове "кролика" Советы с готовностью прольют кровь - в том числе, и свою собственную. У Мери Пат мелькнула мысль: сознает ли в полной мере этот Олег Иванович опасность, нависшую над ним, то, какие внушительные силы противостоят ему. Но в конечном счете все сводится к тому, известно ли русским о готовящемся предательстве. Если нет, обычные меры предосторожности, какими бы доскональными они ни были, будут предсказуемыми. Однако, в случае тревоги, вся Москва может оказаться наглухо запертой.
Но оперативный отдел ЦРУ привык все готовить тщательно, предусматривая запасные варианты на случай возникновения каких-либо непредвиденных проблем. Надо было только стараться не довести дело до крайности.
- Заканчиваю, - предупредила Мери Пат мужа.
- Хорошо, Мери Пат, я буду думать.
С этими словами Эд Фоули сосредоточил весь свой незаурядный ум на решении поставленной задачи. "Иногда бывает нужно подтолкнуть его, - подумала Мери Пат, - но уж если Эда направить в нужную сторону, он становится неудержимым, словно Джордж Паттон, закусивший удила." Ей захотелось узнать, будет ли ее муж спать сегодня ночью. Впрочем, уж ей-то это будет известно, ведь так?
- Бейзил в тебе души не чает, - сказал Мюррей.
Пока женщины возились на кухне, Джек и Дэн вышли в сад, якобы для того, чтобы осмотреть розы.
- Вот как?
- Да, а ты сам не замечал?
- Черт меня побери, если я знаю, чем объяснить эту любовь, - сказал Райан. - Пока что от меня еще нет почти никакого толка.
- Твой сосед докладывает о тебе каждый день. Саймон Хардинг - восходящая звезда, это я предупреждаю тебя на тот случай, если тебе еще никто ничего не говорил. Вот почему он вместе с Бейзилом ездил на Даунинг-стрит, 10.
- Дэн, я полагал, ты работаешь на Бюро, а не на Агентство, - заметил Джек, гадая, насколько широк спектр деятельности юридического атташе.
- Знаешь, мы в дружеских отношениях с ребятами из соседней комнаты, и у меня есть контакты с местными разведчиками.
Под "ребятами из соседней комнаты" Дэн подразумевал сотрудников ЦРУ. И тем не менее Джеку снова захотелось узнать, на какую правительственную службу все-таки работает Мюррей. С другой стороны, всем своим видом Дэн кричал: "я фараон!" - для тех, кто знал, что искать. Впрочем, а может быть, это тоже какое-то изощренное прикрытие? Нет, это невозможно. Дэн являлся личным порученцем по особо важным делам Эмила Джекобса, немногословного, компетентного директора ФБР, а для "крыши" государственного служащего это было уже слишком. К тому же, в Лондоне Мюррей не руководит агентурной сетью, ведь так?
Но так ли? В действительности все оказывалось не таким, каким казалось со стороны. Райан терпеть не мог этот аспект своей работы в ЦРУ, однако он вынужден был признать, что такое положение вещей не позволяло рассудку ни на секунду расслабиться. Даже когда Джек пил пиво во дворе своего дома.
- Что ж, полагаю, я должен быть этому рад.
- Мальчик мой, поразить чем-либо сэра Бейзила Чарльстона очень нелегко. Но они с судьей Муром любят друг друга. То же самое можно сказать про Джима Грира. Бейзил просто в восторге от аналитических способностей адмирала.
- Да, ума Гриру не занимать, - согласился Джек. - Я у него многому научился.
- Он хочет сделать из тебя звезду.
- Вот как?
У самого Райана были серьезные сомнения на этот счет.
- А ты не обратил внимания на то, как быстро он тебя продвигает? Как будто ты профессор Гарвардского университета, дружище.
- Ты не забыл, я окончил Бостонский колледж и университет Джорджтауна.
- Да, конечно, это мы, творение рук иезуитов, заправляем всем миром - просто мы слишком скромны, чтобы кричать об этом. А вот в Гарварде понятию "скромность" не обучают.
"Это уж точно, Гарвардский университет не готовит своих воспитанников к таким плебейским занятиям, как работа в полиции," - подумал Райан. Он вспомнил ребят из Гарварда, с которыми сталкивался в Бостоне, - многие были уверены, что им принадлежит весь мир, потому что для них его купил их папаша. Райан предпочитал сделать подобное приобретение самостоятельно - несомненно, вследствие своего пролетарского происхождения. Однако и Кэти нисколько не походила на этих высокомерных снобов, хотя она-то родилась с золотой ложкой во рту. Разумеется, ребенка, избравшего профессию врача, ни в коей мере нельзя было считать позором своих родителей, особенно если он, к тому же, окончил медицинский факультет университета Джонса Гопкинса. "Быть может, Джо Маллер, в конце концов, и не такой уж плохой человек," - мелькнуло у Райана. Как-никак, он участвовал в воспитании такой хорошей дочери. Жаль только, что он ведет себя так заносчиво по отношению к своему зятю.
- Ну да ладно, лучше скажи, как тебе нравится Сенчури-Хауз?
- Больше, чем Лэнгли. Там обстановка уж слишком сильно напоминает монастырь. А здесь, по крайней мере, живешь в большом городе. В обед можно выйти выпить кружечку пива или что-нибудь перекусить.
- Жаль, что здание разрушается. Это беда многих старых лондонских зданий. Наружная штукатурка, или как ее здесь называют, известковый раствор, была приготовлена некачественно. Поэтому фасад осыпается. Это очень неприятно, но подрядчик уже давно как перебрался в мир иной. А покойника в суд не оттащишь.
- А тебе когда-нибудь приходилось? - небрежным тоном спросил Райан.
Мюррей покачал головой.
- Нет, я еще никого не замочил. Один раз все было к этому близко, но я вовремя остановился. И к лучшему, поскольку, как выяснилось, бедняга был безоружен. Мне пришлось бы очень несладко, когда я объяснялся бы в суде, - добавил он, потягивая пиво.
- Ну а что ты можешь сказать про местных фараонов?
В конце концов, работа Мюррея заключалась в том, чтобы поддерживать контакты с английской полицией.
- Знаешь, они весьма неплохо знают свое дело. Хорошая организация, большой опыт расследования серьезных дел. А уличная преступность здесь такая, что о ней можно не беспокоиться.
- Конечно, Лондон - это не Нью-Йорк или Вашингтон.
- Согласен, - кивнул Мюррей. - И все же, что у вас там в Сенчури-Хаузе интересненького?
- Да в общем-то ничего. В основном я копаюсь в старых материалах, сопоставляю результаты анализов с новыми данными. Пока что не наткнулся ни на что стоящее, о чем нужно было бы сообщить домой. Вот только регулярно отчитываться перед начальством мне все равно приходится. Адмирал Грир отпустил меня на длинном поводке - и все же это поводок.
- А какого ты мнения о наших кузенах?
- Бейзил очень умен, - заметил Райан. - Он очень осторожно следит за тем, что показывать мне. Полагаю, это справедливо. Ему известно, что я докладываю в Лэнгли, и, если честно, мне незачем знать об источниках британской Службы внешней разведки… Однако кое-какие догадки у меня есть. Судя по всему, у "Шестерки" в Москве есть очень хорошая агентура. - Райан помолчал. - Будь я проклят, если когда-нибудь вздумаю играть в эту игру. Уж если в наших тюрьмах несладко, я не хочу даже думать о том, что творится в России.
- Спешу тебя успокоить, Джек: ты бы все равно не успел бы испытать это на своей шкуре, поскольку долго не прожил бы. Русских никак нельзя считать самыми великодушными людьми на свете, а к изменникам они просто не знают снисхождения. В России уж лучше замочить милиционера прямо перед отделением милиции, чем быть шпионом.
- Ну а у нас?
- Ты не поверишь, как патриотично настроены наши заключенные. Просто поразительно! Шпионам в федеральных тюрьмах приходится очень туго. К ним отношение такое же, как к педофилам. Они удостаиваются самого пристального внимания со стороны убийц и грабителей - то есть, честных преступников.