- Мы вместе посещали группу психотерапии.
- Так это доктор Протероу прислал вас ко мне? - в упор спросила Джинкс и цинично усмехнулась. - Вот, оказывается, как действует подпольная групповая терапия.
- Да вы что! Доктор вообще никого ни о чем не просит. Он просто сидит всегда на заднем плане и занимается своими делами. - Мэтью обиженно ткнул носком ботинка ковер. - И вообще мое мнение таково, что чем меньше он нами занимается, тем дольше мы здесь торчим. А ему это выгодно. Ему же наши денежки капают, вот он и приспособился.
- Значит, он поступает правильно, - заметила Джинкс, - иначе ни один из его пациентов не пошел бы на поправку.
Трясущейся рукой Мэтью погладил свою отросшую на подбородке щетину:
- Он просто пытается удержать нас от соблазна. Здесь нет ни выпивки, ни наркоты, но мне кажется, что все только и мечтают о дозе и ждут не дождутся, когда их выпустят на свободу. Я, например, сразу возьмусь за прежнее, даже не сомневайтесь. Господи, это не клиника, а морг какой-то. Ни развлечений, ни веселья, да здесь сдохнуть от тоски недолго. Будь у меня возможность какое-нибудь зелье достать, я бы прямо сейчас вмазал.
Неожиданно Джинкс поняла, что уже устала от этого зануды:
- Ну, так за чем же дело стало?
- Я же говорю, нет тут ни алкоголя, ни наркотиков.
- Должны быть. Вот мне прошлой ночью предлагали таблетку снотворного. Раствори несколько штук и уколись, - равнодушным тоном предложила она. - Все-таки что-то похожее. Разве нет?
- Не совсем так. Да и где шприц достать?
Она презрительно посмотрела на гостя:
- Тогда выберись в город. Или мы здесь, как заключенные в тюрьме?
- Нет, - пробормотал Мэтью, растирая руки, словно ему было холодно, - но меня могут засечь. Здесь куча охранников. Это на тот случай, если пролетариат полезет на богатых и знаменитых. Да и зачем мне выбираться в город, если они при поступлении отбирают все деньги до последнего пенса.
Вот, наверное, почему она не обнаружила в комнате своей сумочки. В шкафу Джинкс нашла свою одежду, но сумочки не было, и поначалу она подумала, что потеряла ее в аварии.
- Ну, что ж, - саркастически усмехнулась Джинкс, - если бы я находилась в таком безвыходном положении, как вы, я бы, наверное, ограбила какую-нибудь старушку, чтобы раздобыть немного денег. Другого способа помочь вам я не вижу, да и остановить вас, наверное, невозможно.
- Да вы ничуть не лучше всех остальных, - начал сердиться Мэтью. - Иди и ограбь старушку, избей банковского служащего, отними у ребенка свинью-копилку… Господи, как будто я преступник. Мне нужен-то всего один-единственный укольчик! Надо было прислушаться к доктору. Мэтью, говорит, что ты так мучаешься? Тебе уже есть двадцать один год, значит, ты соображаешь, что делаешь. Звякни своему поставщику, и пусть он привезет то, что тебе требуется. Я тут же бросился звонить отцу и сказал ему, что этот врач ни черта не лечит меня, а, наоборот, подстрекает на употребление наркотиков. И добавил еще: вот, мол, кому ты такие деньжищи платишь!
- И что ответил ваш отец?
- Он сказал: "Мэтью, ты взрослый человек. Никто тебя, дескать, останавливать не будет, поэтому можешь поступить так, как тебе посоветовал доктор…" Ничего не понимаю. Что тут вообще происходит? Послушайте, а что вы думаете насчет прогулки? Вы не хотели бы со мной пройтись?
- Не могу, - вежливо отказалась Джинкс. - Мои ноги еще не настолько окрепли, чтобы выходить в сад.
- Ах, да, я совсем забыл. Вы же кончали жизнь самоубийством. Ну, ладно, тогда я достану кресло-каталку, идет?
- Наверное, это доктор Протероу рассказал вам про самоубийство? - с горечью произнесла женщина.
- Черт, нет же! Я говорил, что он тут ничегошеньки не делает. Про вас уже все давно знают. Газеты много писали. Вы - дочь миллионера, которая пыталась покончить с собой.
- Но я не пыталась. Это неправда.
- Откуда вы знаете? Там еще было написано, что вы ничего не помните.
- Послушайте вы, юный негодяй! - повернулась Джинкс к рыжеволосому нахалу. - Откуда вам вообще может быть хоть что-то известно, чтоб вас!
Он удивительно нежно коснулся ее щеки, по которой потекла слеза, и чуть слышно произнес:
- Со мной когда-то произошло нечто подобное.
* * *
Она так и продолжала стоять в эркере, опираясь о кресло, когда через двадцать минут в комнату вошел Протероу.
- У меня есть для вас сообщение от Мэтью, - начал он. - Звучит примерно так: передайте пташке из двенадцатой палаты, что я отыскал кресло-каталку. Правда, оно настолько грязное, что мне сначала придется им хорошенько заняться. Возможно, она не откажется перекусить со мной на свежем воздухе, поэтому я приглашаю ее под развесистый бук. - Дружелюбная улыбка доктора стала похожей на усмешку. - Ну, как, Джинкс, вам приятно получить такое приглашение? Или я просто скажу ему, что снова назначил вам постельный режим? Кстати, он опять нарушил запрет и ввалился к вам, несмотря на табличку "Не входить". Поэтому, как мне кажется, он не заслужил вашего общества, и к тому же наверняка замучил вас своими бесконечными разговорами по поводу того, как ему хочется ширнуться хоть какой-нибудь гадостью. Впрочем, выбор в любом случае остается за вами.
Джинкс одарила Алана самой циничной улыбкой:
- Мне кажется, я начинаю разбираться в ваших методах, доктор Протероу.
- Неужели?
- Да. Вы используете тот принцип, что люди всегда стремятся сделать противоположное тому, что им говорят авторитетные лица, наделенные властью.
- Совсем не обязательно, - парировал доктор. - Я стараюсь сделать так, чтобы каждый индивидуум установил свои ценности, поэтому мне не так важно, что становится для этого побудительной причиной.
- И поэтому вы каждый раз заставляете нас делать наш собственный выбор.
- Вы не правы, Джинкс, я никого не заставляю делать что-либо.
Женщина нахмурилась:
- Так что же я, по-вашему, должна теперь выбирать? Пообедать с Мэтью или послать его подальше ко всем чертям? Ведь он тоже пациент, и я не хочу допускать ошибок.
Доктор только пожал плечами:
- Ко мне это не имеет никакого отношения. Сейчас он вычистит кресло так, что оно засияет золотом, поскольку убежден в том, что вы этого достойны. Конечно, мысли его пока однобоки, из-за того, что он употребляет наркотики вот уже много лет. Но у него отец - адвокат, мать занимается рекламой, а десять лет назад он был одним из самых лучших учеников, поэтому полностью идиотом он быть просто не может. Выбор за вами, Джинкс.
- Как бы мне хотелось, чтобы вы перестали повторять без конца эту фразу. Моя философия такова, что не существует понятия "свободный выбор", так же, как не бывает бесплатных обедов. В конце всегда приходится платить. - Она поморщилась, и от доктора это не ускользнуло. - Ну, а уж если вы собрались мне подробно рассказывать о Мэтью, тогда становится логичным спросить: а что вы ему наговорили про меня?
Доктор изумленно приподнял брови:
- Я сказал, что пташка из двенадцатой палаты в тысячу раз умнее его, она закончила Оксфорд по специальности "Классическая литература". А о нем она, наверное, думает так: это просто молодой мерзавец с сальными волосами, у которого даже не хватает смелости ограбить старушку, чтобы ширнуться. И это, очевидно, не слишком далеко от истины. Я угадал? Он же все рассказывает мне.
- Великолепно, - оценила Джинкс. - Я бы и сама лучше не сумела выразиться.
- И все-таки, что мне ему передать? Вы согласны пообедать с ним в кресле или нет?
- Вы же знаете, что нет.
Доктор поднял вверх указательный палец:
- Значит, так я ему и скажу. - И он быстро направился к выходу.
- Нет! - воскликнула Джинкс. - Вернитесь! - Но доктор уже торопливыми шагами удалялся по коридору, и тогда женщина, разозлившись уже не на шутку, пробежала через комнату и, высунувшись за дверь, закричала ему вслед: - Не смейте говорить ему ни слова! Негодяй!!!
Доктор остановился, повернулся и медленно направился к ее палате.
- Так вы хотите пообедать с Мэтью или нет?
Она выждала, пока он подойдет поближе:
- Не очень, - честно призналась Джинкс. - Но пообедаю.
- Зачем? - полюбопытствовал доктор. - Зачем делать то, что вам неприятно?
- Потому что вы не сумеете вежливо передать мой отказ. Вы повторите все то, что я сказала слово в слово, а мне этого совсем не хочется. Он был ко мне внимателен и осторожен по сравнению со всеми остальными. Поэтому я не допущу, чтобы вы его обижали.
- Вы правы на все сто процентов, Джинкс.
Она утомленно вздохнула:
- Боже мой! Послушайте, я же знаю, что вы делаете и почему. Вы ничем не отличаетесь от Стефани Феллоуз. Вы хотите, чтобы я выбралась из этой комнаты, чтобы я перестала жалеть себя и начала снова общаться с людьми. Почему бы вам просто не сказать мне: "Сделайте это, Джинкс, вам же будет лучше". Зачем втравливать этого несчастного юношу в свои глупые игры? Он-то не виноват в том, что случилось со мной.
Неужели он не понимает, что комната, которую ей необходимо покинуть, находится в ее собственном мозгу? Почему же она не уходит оттуда? Что держит ее?
- Я согласен с вами, только я его никуда не втравливал, он сам этого захотел. - Доктор демонстративно постучал пальцем по большой табличке "Не входить" на двери палаты. - Вам не кажется, Джинкс, что вы достаточно снисходительны, когда называете его "несчастным юношей"? Ему уже двадцать восемь, и он не нуждается ни в моей, ни в вашей поддержке. - При этих словах он широко улыбнулся. - И последнее. Я придерживаюсь твердого принципа: "Никого ни о чем не просить". Или вы делаете что-либо добровольно, или не делаете этого вообще. На кону доверие ко мне как к целителю. И я не могу лишать своих пациентов веры в меня. Иначе все то, ради чего я работаю, потеряет смысл.
- Ну, тогда передайте Мэтью большое спасибо за его приглашение. Я с удовольствием пообедаю с ним. - Она сорвала с двери табличку, скомкала ее и швырнула в доктора. - Как человек, разбирающийся в экзистенциализме, доктор Протероу, вы, я уверена, поняли, зачем я так поступила.
Громовой хохот врача разнесся по всему коридору. Он направился в свой кабинет, подбрасывая вверх и снова ловя бумажный комок.
- Да потому, что вам это понравилось, - бросил он напоследок своей пациентке.
* * *
Ее возили по саду, словно свинью-медалистку в тачке на выставке, и ее долговязый сопровождающий в открытую выпендривался, бросая по сторонам победные взгляды. Она ненавидела каждую минуту этой прогулки. Джинкс курила сигарету за сигаретой и скрипела зубами, проклиная доктора Протероу за это им самим санкционированное "похищение". Она воспряла духом только тогда, когда в самом конце прогулки они подъехали к воротам и остановились у проходной. Охранник лишь мельком взглянул на них через маленькое окошко и вновь погрузился в чтение газеты.
Указав на открытую створку ворот, Джинкс предложила:
- Почему бы нам не продолжить путешествие? Ты смог бы достать себе "дозу", а я поймала бы такси и отправилась домой.
- Пожалуйста, только колеса будешь крутить сама.
- Какие колеса? - переспросила женщина.
- Кресла-каталки, - заявил Мэтью. - Мне наплевать, если ты удерешь. Я никакой ответственности за тебя не несу. - Он присел на корточки. - Но если тебе так не терпится, то почему бы не поговорить с доктором и не вызвать такси в больницу?
Она пожала плечами:
- Наверное, по той же причине, что и у тебя.
- Да, - кивнул Мэтью. - Наверное, тот солист из рок-группы был прав. Он говорил, что когда падаешь в бесконечную пропасть и, достигая дна, все же остаешься в живых, стоит спросить себя: "Какого же черта ты делаешь там, внизу?" Итак, чего же вы хотите: обедать или сбежать?
- И то и другое, - сразу же отозвалась Джинкс. - Но я выбираю обед. А вы, оказывается, по натуре вовсе не мятежник, да?
- Все зависит от обстоятельств, - оскалился молодой человек.
- От каких же?
- Кому это выгодно. Если выигрываю я, то, может быть, мне это станет интересно. А о чем пойдет речь?
- Пока что я и сама не знаю, - задумчиво произнесла Джинкс. - Но я могу поделиться информацией совершенно бесплатно. Если вам когда-нибудь удастся избавиться от своей поганой привычки, вы сможете заработать миллионы. Вы даже более ловкий в управлении людьми, чем мой отец.
- Надо еще осознать свои возможности, - кивнул Мэтью, разворачивая кресло. - Да вы и сами не новичок в этой области. Ну-ка, посмотрим, какую скорость может развивать это хитроумное приспособление. - Он наклонился, чтобы помочь ей устроиться поудобнее, и в этот момент Джинкс совершенно искренне и дружелюбно улыбнулась своему сопровождающему.
Внезапно она ощутила нечто вроде приступа "дежа вю". Он был настолько сильным, что женщина машинально выбросила руку вперед и влепила Мэтью внушительную пощечину.
Мег и Рассел… Мег и Лео… КРОВЬ… шлюха… шлюха… ШЛЮХА…
Глава седьмая
С самого начала Бобби Франклин обращался крайне осторожно с четырьмя украденными кредитными карточками, незамысловатый росчерк на которых он очень быстро научился подделывать. Он начал со скромных покупок стоимостью менее тридцати фунтов, чтобы не подвергать себя обязательным проверкам счета по телефону. Но уже через два дня его так соблазнила кожаная куртка за сто пятьдесят фунтов, что жадность победила осторожность. Бобби успел изрядно вспотеть, выдерживая на себе строгий взгляд продавца, когда тот звонил, чтобы проверить счет владельца карточки. Однако, вскоре куртку завернули в пакет и сверток вручили счастливому подростку, который, выйдя на улицу, облегченно вздохнул: о пропаже карточек еще никто не успел сообщить. В последующие пять дней, пользуясь кредитками поочередно, Бобби успел накупить себе вещей на общую сумму в шесть тысяч фунтов, при этом справедливо полагая, что не растратил и малой доли того, что еще находилось на "его" новых банковских счетах. Кроме того, пока оставались нетронутыми и те две кредитные карточки, которые были оформлены на женщину.
Разумеется, он потерял всякую бдительность и вошел в раж. Вполне естественно, он начал считать себя умнее и бесстрашно щеголял новыми нарядами, поскольку уже не думал ни о чем и старался как можно быстрее не только удовлетворить свои мальчишеские потребности, но еще и доказать всем товарищам, что он все же первый среди равных. Он начал важничать, задаваться, провоцируя зависть и негодование практически всех своих сверстников. И в очень скором времени его заложил полиции старый школьный приятель, который был, как выяснилось, старым информатором местного участка. И, что самое обидное, продал его за сигарету и бутылку пива.
24 июня, пятница.
Полицейский участок Ромсей-роуд, Винчестер, Гемпшир.
12 часов 15 минут дня.
Примерно в то же самое время, когда Джинкс подумывала о побеге из больницы, сержант Шон Фрейзер постучался в приоткрытую дверь кабинета детектива Мэддокса.
- Ты помнишь, что говорил старший о неизвестном, который украл документы и деньги нашей парочки? - сразу начал он, входя в комнату. - Так вот, я просматривал отчеты о задержанных нарушителях в нашем районе за последнюю неделю и, кажется, нашел похитителя, шеф. Вряд ли может быть такое совпадение. - Некий парнишка по имени Бобби Франклин был доставлен сотрудниками полиции в участок. Он живет с матерью в Хотри-истейт. Всего в семье пять детей, и все они предоставлены сами себе. Бобби - самый старший. Похоже, он использовал украденные кредитки для приобретения бытовой техники и одежды, и за пять дней успел потратить более шести тысяч фунтов. Когда в его спальне был вскрыт паркет, под ним и обнаружились четыре карточки на имя мистера Лео Уолладера и еще две на имя мисс М. С. Харрис. Он уверяет, что нашел их в забытой кем-то сумке на Хай-стрит. Однако Тед Гэрретти сразу позвонил в компании, где выдавались эти кредитки, и ему сообщили, что о пропаже никто не заявлял и, следовательно, кредитки считаются действительными. Адрес Уолладера: Ричмонд, Гленавон Гарденс, 12, а мисс Харрис - Хаммерсмит, Шубери Террас, 43-а. Оба лондонских номера не отвечают. Что ты думаешь по этому поводу?
Постоянно хмурое выражение на лице Мэддокса внезапно сменилось живейшим интересом:
- Франклин еще в участке?
Фрейзер кивнул:
- Очень сложный подросток. Ему только семнадцать лет, а он уже знает все свои права. Его и раньше задерживали по разным поводам, но тогда он был еще не таким большим, да и обвинения не являлись слишком серьезными. По словам Гэррети у него в квартире пять новеньких телевизоров, с полдюжины стереосистем, еще нераспечатанных, в коробках, а весь шкаф увешан самой изысканной одеждой.
- С ним есть кто-нибудь из адвокатов?
- Да, молодая женщина из компании "Хикс и Хикс". Она посоветовала ему помалкивать.
В этот момент хмурое выражение вернулось на лицо Мэддокса:
- Это, как мне кажется, Миранда Джонс. Если бы женщины занимались своими непосредственными делами, а не мешали исполнять то, что всегда являлось прерогативой мужчин, мир только бы выиграл. - Он мельком взглянул на подчиненного и прорычал: - Ты согласен со мной, Шон? - прекрасно зная, что у сержанта никогда не хватило бы смелости противоречить старшему по званию и должности.
Фрейзер, как ни в чем не бывало, уставился на пятнышко на стене чуть выше головы Мэддокса и мысленно представил себе, как было бы здорово сейчас отвесить хорошего пинка этой скотине. Он действительно терпеть не мог Мэддокса. Шон давно подозревал, что женоненавистнические настроения шефа вызваны какой-то патологией, особенно, если учесть, что тот сейчас находился в состоянии уже третьего развода. Хотя это не могло служить ему оправданием, тем более, что теперь Мэддокс намеревался бросить и всех своих шестерых детей, которых успел нажить с последней супругой.
- Она, между прочим, лучше многих мужчин, которых они сюда присылают, шеф.
- Ну, что ж, давай взглянем на него, - нетерпеливо произнес Мэддокс, даже не отреагировав, как обычно, на ядовитое замечание своего подчиненного. - Я полагаю, он не является разыскиваемым убийцей?
Фрейзер подвинулся в сторону, пропуская Мэддокса: