Хаттон далеко не сразу открыла дверь. Ричер решил, что она улеглась после того, как ушли полицейские. И не ожидала, что ее потревожат так скоро. Однако дверь все-таки отворилась. Эйлин стояла на пороге. На ней был халат: она только что приняла душ. Падающий из номера свет создавал светящийся ореол вокруг ее головы. В коридоре было темно, а номер казался светлым, теплым и манящим.
- Ты вернулся, - сказала она.
- А ты думала, что я не приду?
Он вошел в номер, и она закрыла за ним дверь.
- Сюда только что приходили полицейские, - сообщила она.
- Знаю. Я за ними наблюдал.
- И где ты находился?
- Возле мусорного контейнера, рядом с отелем.
- Хочешь принять душ?
- Это был довольно чистый контейнер, возле обувного магазина.
- Хочешь выйти пообедать?
- Я предпочитаю обслуживание в номере, - сказал он. - Не хочу болтаться по улицам дольше, чем необходимо.
- Пожалуй, звучит разумно, - сказала она. - Закажем из номера поесть.
- Но еще не сейчас.
- Мне следует одеться?
- Еще не сейчас.
- Почему? - спросила она после едва заметной паузы.
- Нужно закончить одно дело, - ответил Ричер. Хаттон молча посмотрела на него.
- Рад снова тебя видеть, - сказал он.
- Мы не виделись меньше трех часов, - ответила она.
- Я имел в виду вообще, после стольких лет.
Он шагнул к ней и положил руки на ее щеки. Потом кончики его пальцев погрузились в ее волосы, как он это делал когда-то, а большие пальцы скользнули по скулам.
- Нужно ли нам это делать? - спросила она.
- А разве ты не хочешь?
- Прошло четырнадцать лет, - вздохнула она.
- Это все равно как ездить на велосипеде, - ответил Ричер.
- Думаешь, будет так же?
- Будет лучше.
- Насколько лучше? - спросила она.
- Мы всегда были хороши, - сказал Ричер. - Насколько лучше это вообще может быть?
Эйлин замерла. А потом подняла руки и обняла его за шею. Ричер наклонился, и они поцеловались. И еще раз - сильнее. И еще раз - дольше. Четырнадцать лет бесследно растаяли. Тот же вкус, те же ощущения. То же возбуждение. Она вытащила его рубашку из брюк и нетерпеливо расстегнула пуговицы, начиная снизу. Когда справилась с последней, ее ладони заскользили по его груди, плечам, спине, опустились к поясу. Он легко сбросил туфли и носки. Потом отшвырнул в сторону брюки и развязал поясок ее халата. Халат распахнулся.
- Проклятье, Хаттон, ты совсем не изменилась.
- Как и ты, - улыбнулась она.
Потом оба пошли к постели, спотыкаясь, быстро и нетерпеливо, как скованные вместе, словно существо о четырех ногах.
Григор Лински взял на себя южную часть города. Он проверил кафе, где Ричер встречался с адвокатом, а потом поехал к докам. Развернулся и принялся бороздить узкие улочки, объезжая три стороны каждого квартала и притормаживая на поворотах, чтобы осмотреть четвертую. "Кадиллак" легко катился вперед, уверенно слушаясь руля. Медленная безрезультатная работа. Однако город был небольшой, без суеты и толп. И никто не мог в нем прятаться бесконечно. Григор Лински знал это по опыту.
Потом Хаттон лежала в объятиях Ричера и кончиками пальцев медленно исследовала его тело, которое так хорошо знала. За четырнадцать лет оно изменилось. Ричер сказал ей: "Ты совсем не изменилась", - она ответила: "Как и ты". Однако Эйлин понимала, что оба слишком снисходительны друг к другу. Никто не остается прежним. Ричер, которого она знала в пустыне, был моложе. Жара и солнце высушили тогда его стройное тело, и он двигался легко и грациозно, как борзая. Теперь он потяжелел, а бугры мышц сделались жесткими, словно старинное красное дерево. Шрамы, которые она помнила, разгладились и потускнели, но их заменили новые. На лбу Джека наметились морщины. Вокруг глаз пролегли глубоко прочерченные линии. Однако нос остался прямым и несломанным. И все передние зубы были на своих местах. Она положила ладонь на костяшки его пальцев, твердые, как скорлупа грецкого ореха. "Все еще боец, - подумала она. - Все еще готов пожертвовать кулаками, чтобы сохранить нос и зубы". Ее рука переместилась ему на грудь. Там, слева, обнаружилась вмятина. Разрыв мышц, точнее - углубление, в которое помещался ее палец. Пулевое ранение. Старое, но новое для нее. Скорее всего, калибр 0,38.
- Нью-Йорк, - пояснил Ричер. - Несколько лет назад. Все обращают внимание.
- Все?
- Все, кто видит.
Хаттон прижалась к нему еще теснее.
- И сколько людей видели? Он улыбнулся.
- Ну, ты знаешь, на пляже и тому подобное.
- И в постели?
- В раздевалке, - сказал Ричер.
- И в постели, - повторила Хаттон.
- Я не монах.
- Было больно?
- Не помню. Три недели лежал без сознания.
- Ранение прямо над сердцем.
- Стреляли из маленького револьвера. Наверное, заряд был слабым. Ему следовало стрелять в голову. Тогда получилось бы лучше.
- Для него. Но не для тебя.
- Я удачливый человек. Так всегда было, и так будет.
- Не спорю. Но следует быть осторожнее.
- Стараюсь изо всех сил.
Ченко и Владимир остались вместе и осматривали северную часть города. Они не стали приближаться к мотелю. Полиция наверняка контролировала не только сам мотель, но и соседние территории. Поэтому они первым делом заехали в спортивный бар, вошли внутрь и провели там некоторое время. В баре было сумрачно, посетителей собралось не много. Около тридцати парней. Ни один из них не был похож на изображенного на рисунке. Владимир остался возле двери, а Ченко проверил туалет. В одной из кабинок дверь была закрыта. Ченко дождался, пока прошумел слив и из кабинки показался мужчина. Не Ричер. Обычный парень. Ченко пошел к Владимиру, они вернулись к машине и начали медленно кружить по улицам, объезжая каждый квартал с трех сторон и задерживаясь на перекрестках для обзора четвертой.
Хаттон оперлась на локоть и сверху вниз посмотрела в лицо Ричера. Его глаза были прежними. Возможно, теперь они немного запали и в них появилось знание чего-то нового. Но они сияли все тем же синим цветом, подобным сиянию льда под арктическим солнцем. И еще они напоминали цветную карту с изображением двух одинаковых горных озер, образовавшихся после таяния снегов. Однако выражение глаз Ричера изменилось. Четырнадцать лет назад их окаймлял красный ободок от пустынных бурь, и в них читался горький цинизм. Глаза солдата. Глаза полицейского. Она вспомнила, как взгляд этих глаз лениво скользил по комнате, точно трассирующие очереди пулемета, приближающиеся к цели. Теперь его глаза были чище. Моложе. Невиннее. Он стал на четырнадцать лет старше, но его взгляд уподобился взгляду ребенка.
- Ты только что подстригся, - заметила она.
- Сегодня утром, - сказал он. - Ради тебя.
- Ради меня?
- Вчера я выглядел как дикарь. Мне сказали о твоем приезде. И я не хотел, чтобы ты подумала, что я стал бродягой.
- А ты не стал?
- Ну, в некотором роде.
- В каком роде?
- Я делаю все по собственному желанию.
- Нам нужно поесть, - сказала она. - Чего ты хочешь?
- Что закажешь. Мы все разделим. Закажи большие порции.
- Ты можешь выбрать сам все, что захочешь. Ричер покачал головой.
- Через месяц какой-нибудь клерк из Министерства обороны проверит твои расходы. Будет лучше, если ты сделаешь заказ на одного человека, а не на двоих.
- Беспокоишься о моей репутации?
- Нет, о твоем продвижении по службе.
- Его не будет. Бригадный генерал - это вершина моей карьеры.
- Не теперь, когда Пентагон у тебя в долгу.
- Не стану спорить - получить две звезды было бы неплохо.
- И я не стану, - заявил Ричер. - Хотя мне не раз ломали жизнь генералы с двумя звездами. Мысль о том, что я переспал с одним из них, будет меня греть.
Эйлин скорчила гримасу.
- Еда, - напомнил Ричер.
- Мне нравятся салаты, - сказала она.
- Ну, некоторым просто приходится их есть.
- А ты не любишь?
- Закажи салат "Цезарь" для начала, а на продолжение - бифштекс. Ты съешь пищу для кроликов, а я бифштекс. И еще закажи большой десерт. И большой кофейник с кофе.
- Я предпочитаю чай.
- Не могу согласиться, - заявил Ричер. - Возможен любой компромисс, но только до определенного предела. Даже ради Министерства обороны.
- Но мне хочется пить.
- Нам принесут воду со льдом. Они всегда приносят.
- Но у меня более высокий чин.
- Так было всегда. Ты видела, чтобы я хоть раз пил из-за этого чай?
Она покачала головой и выбралась из постели. Не надевая халата, подошла к столу, сняла трубку и заказала салат "Цезарь", филейную вырезку в шестнадцать унций и большой торт с мороженым. И кофейник на шесть чашек. Ричер улыбнулся ей.
- Принесут через двадцать минут, - сказала Хаттон. - Давай пока примем душ.
Раскину достался центр города. Он перемещался по нему пешком, с портретом в руках и списком в голове: рестораны, бары, кафе, закусочные, продуктовые магазины, отели. Начал с "Метрополя". Вестибюль, бар - неудача. Он быстро и не привлекая внимания проверил китайский ресторан, находившийся в двух кварталах от "Метрополя". Раскин считал, что хорошо справляется с такого рода работой. Он был незаметным человеком. Его никто не запоминал. Средний рост, средний вес, обычное лицо. Просто "дыра в воздухе", иногда это его огорчало, но часто давало преимущество. Люди смотрели на него, но словно не видели. Их глаза не задерживались на нем и скользили дальше.
В китайском ресторане Ричера не оказалось. В бистро и ирландском баре - тоже. Тогда Раскин вышел на тротуар и направился на север, чтобы проверить офис адвоката, а потом решил, что пойдет в сторону "Марриотта". Лински сказал, что именно там бывают знакомые дамы Ричера. А опыт Раскина подсказывал, что парни, которые чего-то стоят, проводят с женщинами больше времени, чем другие.
Приняв душ, Ричер одолжил у Хаттон зубную щетку, пасту и расческу. Затем завернулся в полотенце и пошел за своей одеждой. Он успел привести себя в порядок и сел на кровать, когда в дверь постучали.
- Обслуживание в номерах, - послышался голос с иностранным акцентом.
Хаттон высунула голову из ванной. Она была одета, но еще не успела высушить волосы.
- Открой дверь, - сказал Ричер.
- Я?
- Тебе придется расписаться.
- Распишись за меня.
- Через два часа полицейские, которые меня не найдут, могут вернуться в отель. Будет лучше, если никто из персонала не узнает, что ты не одна.
- Ты никогда не расслабляешься, верно?
- Чем меньше я расслабляюсь, тем чаще мне везет.
Хаттон поправила волосы и направилась к двери. Ричер услышал, как задребезжали тарелки на тележке, потом заскрипело перо - Хаттон подписывала счет. Ричер услышал, как дверь закрылась. Он вышел в гостиную и увидел посреди номера столик на колесах. Официант поставил возле него один стул.
- Один нож, - сказала Хаттон. - Одна вилка. Одна ложка. Мы об этом не подумали.
- Будем есть по очереди, - предложил Ричер. - Так даже романтичнее.
- Я разрежу твой бифштекс, и ты сможешь есть его руками.
- Ты могла бы покормить меня. Нам следовало заказать виноград.
Она улыбнулась.
- Ты помнишь Джеймса Барра? - спросил он.
- Слишком много воды утекло с тех пор, - ответила Хаттон. - Однако вчера я перечитала его досье.
- Насколько хорошим стрелком он был?
- Не лучшим из тех, что у нас были, но и не худшим.
- Именно таким он мне и запомнился. Я только что побывал на той парковке, чтобы еще раз своими глазами увидеть место преступления. Впечатляющая стрельба. Очень впечатляющая. Я не припоминаю, чтобы Барр был так меток.
- Однако оставил очень много улик. Ричер молча кивнул.
- Возможно, он очень старательно тренировался, - предположила Хаттон. - Барр служил пять лет, но с тех пор прошло почти в три раза больше времени. Не исключено, что его талант стрелка развился позже.
- Может быть, - ответил Ричер. Она посмотрела на него.
- Ты не останешься, верно? Ты собирался уйти сразу после обеда. Из-за полиции. Думаешь, они снова сюда придут?
- Так и будет, - сказал Ричер. - Можешь не сомневаться.
- Я не обязана их впускать.
- В небольших городах полицейские делают, что хотят. А если они найдут здесь меня, у тебя будут серьезные неприятности.
- Но только не в том случае, если ты невиновен.
- Однако у тебя нет никаких доказательств, что это так. О чем они и скажут.
- Адвокат здесь я, - сказала Хаттон.
- А я был полицейским, - ответил Ричер - И я знаю, как они себя ведут. Полицейские ненавидят тех, кто скрывается от правосудия. Такие парни выводят их из себя. Они арестуют не только меня, но и тебя и лишь потом начнут разбираться, что к чему. И разберутся только через месяц. А к тому моменту твою вторую звезду можно будет спустить в унитаз.
- И куда ты сейчас пойдешь?
- Понятия не имею. Но что-нибудь придумаю.
Входная дверь в вестибюле башни из черного стекла была заперта на ночь. Раскин дважды постучал. Сидевший у входа охранник поднял голову. Раскин помахал в воздухе рисунком.
- Доставка, - сказал он одними губами. Охранник встал, подошел и открыл ключом дверной замок. Раскин вошел.
- Родин, - сказал Раскин. - Четвертый этаж.
Охранник кивнул. В этот день в офис Хелен Родин часто доставляли посылки. Ящики, коробки, даже ручные тележки. И охранника не удивила еще одна посылка. Он молча вернулся к своему столику, а Раскин направился к лифту. Он вошел в кабинку и нажал кнопку с цифрой четыре.
Первое, что он увидел на четвертом этаже, был полицейский, стоявший у двери в офис Хелен Родин. Раскин сразу понял, что это значит. Офис оставался весьма вероятным местом появления Ричера. Из чего следовало, что сейчас его там нет и что он не наведывался сюда за последние несколько часов. Раскин повернулся на каблуках, словно не разобрался в расположении офисов, и направился в соседний коридор. Подождал немного, а потом вернулся к лифту. Он сложил рисунок и спрятал в карман. В вестибюле жестом показал охраннику, что работа выполнена, и юркнул в темноту. На улице он свернул налево и пошел на восток, в сторону отеля "Марриотт".
С кофейником на шесть чашек даже Ричер управиться не сумел. После пятой он признал свое поражение. Хаттон не придала этому большого значения. Он решил, что пять чашек из шести вполне доказали его приверженность к кофе.
- Навести меня в Вашингтоне, - сказала Эйлин.
- Непременно, - ответил Ричер. - Когда в следующий раз там окажусь.
- И не дай себя поймать.
- Даже не думай. Этим парням такое не под силу, - заверил ее Ричер.
Потом он долго смотрел на Хаттон. Чтобы лучше запомнить. Еще один кусочек в мозаике его жизни. Он поцеловал ее в губы и направился к двери. Вышел в коридор и направился к лестнице. На первом этаже свернул к запасному выходу, чтобы не проходить через вестибюль. Дверь за ним захлопнулась, Ричер глубоко вздохнул, вышел из тени и двинулся по тротуару.
Раскин сразу же его заметил. Он находился в тридцати ярдах и быстро шел в сторону "Марриотта". Раскин увидел, как открылась дверь заднего входа в отель. Появился высокий человек. Остановился. Когда дверь захлопнулась, верзила обернулся посмотреть, сработал ли замок. В этот миг отблеск света упал на его лицо. Всего на долю секунды, словно луч фонарика, описавшего широкую дугу. Словно мелькнуло несколько кадров на пленке. Совсем немного. Но для Раскина оказалось достаточно. Человек, который вышел из отеля "Марриотт", был парнем с рисунка. Это Джек Ричер, вне всякого сомнения. Рост, вес, лицо - все соответствовало. Раскин долго и тщательно изучал рисунок.
Поэтому он сразу же скрылся в тень и замер. Он стоял и ждал. Увидел, как Ричер посмотрел направо, налево и быстрой решительной походкой подался на запад. Раскин остался на прежнем месте. Он мысленно считал: один, два, три. Потом вышел из тени, пересек парковку, снова остановился и осторожно посмотрел из-за угла на запад. Ричер находился в двадцати ярдах впереди. И продолжал идти все тем же легким быстрым шагом. И оставался безмятежным. Все еще ничего не замечал. Шагал по средней части тротуара. Он был крупным парнем. Таким же крупным, как Владимир.
Раскин снова досчитал до трех и позволил Ричеру увеличить разрыв до сорока ярдов. Затем двинулся за ним. Не спуская с него глаз, вытащил из кармана сотовый телефон и нажал на кнопку быстрого набора номера Лински. Ричер продолжал идти в сорока ярдах впереди. Раскин поднес телефон к уху.
- Да? - сказал Лински.
- Я его нашел, - прошептал Раскин.
- Где?
- Он идет на запад от "Марриотта". Сейчас на одной линии со зданием суда, но тремя кварталами севернее.
- Куда он идет?
- Подожди, - прошептал Раскин. - Не клади трубку.
Ричер остановился на углу. Глянул налево и повернулся направо в сторону тени под автострадой. Казалось, он все еще не ощущал тревоги. Раскин не спускал с него глаз - между ними оказался мусорный контейнер.
- Он поворачивает на север, - прошептал Раскин.
- И куда направляется?
- Я не знаю. Может быть, к спортивному бару.
- Хорошо, мы поедем на север. Будем ждать в пятидесяти ярдах от спортивного бара, выше по улице. Позвони еще раз через три минуты. И не упускай его из виду.
- Хорошо, - ответил Раскин.
Он отключил телефон, но продолжал держать его возле уха. По диагонали пересек стоянку, немного помедлил у глухой кирпичной стены, а потом выглянул из-за нее. Ричер все еще находился в сорока ярдах и продолжал быстро идти по середине тротуара, размахивая руками. "Уверенный в себе человек, - подумал Раскин. - Быть может, слишком уверенный".
Закончив разговор с Раскиным, Лински тут же позвонил Ченко и Владимиру. Сообщил о месте встречи в пятидесяти ярдах севернее спортивного бара и попросил их приехать туда как можно быстрее. Потом набрал номер Зэка.
- Мы его нашли, - сказал он.
- Где?
- В северной части центра.
- Кто за ним следит?
- Раскин. Они идут по улице.
Зэк немного помолчал.
- Дождитесь, когда солдат где-нибудь остановится, - сказал он. - И потом пусть Ченко позвонит в полицию. У него вполне подходящий акцент. Может представиться как бармен или ночной портье.
Раскин продолжал держаться на расстоянии в сорок ярдов от Ричера. Он еще раз позвонил Лински и больше не прерывал связь. Ричер шел все тем же свободным, размашистым шагом. Его тусклая одежда сливалась с темнотой. Шея и руки загорели, но были вполне различимы. Кроме того, Ричера выдавала полоска белой кожи, обнажившейся после стрижки. Раскин следил именно за этим слабым маячком, находившимся на высоте шесть футов, - белая U-образ-ная полоска поднималась и опускалась с каждым шагом. "Идиот, - подумал Раскин, - Ему бы следовало воспользоваться ваксой. Так мы делали в Афганистане. Впрочем, там у нас часто не было ваксы. Как и стрижек".
Потом ему пришлось остановиться, поскольку это сделал Ричер. Раскин сразу отступил в тень, а Ричер посмотрел направо, свернул налево, в поперечную улицу, и скрылся за углом.