13 марта 1943 года в личном самолете Гитлера взорвалась бомба. После этого инцидента личность и поведение фюрера сильно изменились. Если в тот роковой день Гитлер погиб, то чей труп обнаружили в берлинском бункере через два года, в 45-ом? Каким образом Мартин Борман смог помешать генералам-заговорщикам захватить власть в Третьем рейхе?
Роман посвящен загадочным событиям последних двух лет Второй мировой войны. В изложении К. Форбса смертельная борьба, разгоревшаяся в святая святых Третьего рейха, получает наиболее сенсационное объяснение.
Содержание:
-
ЧАСТЬ 1 - Человек в зеркалах 1
-
ЧАСТЬ 2 - Сеть Люси 14
-
ЧАСТЬ 3 - Бурлящий котел 51
-
ЧАСТЬ 4 - Дятел 92
-
ЭПИЛОГ 94
-
Примечания 94
Колин Форбс
Вождь и призрак
ПОСВЯЩАЕТСЯ ДЖЕЙН И МАРДЖОРИ, благодаря которым появилась эта книга
ЧАСТЬ 1
Человек в зеркалах
Глава 1
13 марта 1943 года. Бомба с часовым механизмом, которой предстояло убить Адольфа Гитлера, фюрера и главнокомандующего Вооруженными силами, была изготовлена в Смоленске наитщательнейшим образом.
Суровая русская зима еще не кончилась. Стояли морозы, когда Гитлер обсуждал с фельдмаршалом фон Клюге планы ближайшего наступления на Красную Армию. Гитлер в армейской шинели и фуражке, украшенной изображением золотого орла, держащего в когтях свастику, был настроен весьма оптимистично и агрессивно.
- Мы атакуем русских раньше, чем они этого ожидают, - заявил он фон Клюге и штабным офицерам, - мы уничтожим их одним ударом, потому что у нас будет больше солдат, больше танков, больше артиллерии…
- Мой фюрер, - почтительно вставил фон Клюге, - я считаю своим долгом напомнить вам, что на сегодняшний момент у Сталина войск больше…
- Это на сегодняшний момент.
Гитлер сделал паузу, обвел глазами полуразрушенное бетонное здание, где проводилось совещание, а затем подошел величавой поступью к разбитому окну, лишь наполовину затянутому брезентом. Ткань полоскалась на ветру, громко завывающем в воцарившейся тишине. Это был театральный жест, прием, которым пользуются опытные актеры: немного подержать публику в напряжении, а затем сообщить ей что-то сенсационное.
Выглянув в окно, Гитлер посмотрел на нескончаемый поток советских военнопленных: они брели по снегу под охраной солдат вермахта. Белая преисподняя России, простиравшаяся до горизонта, исчезала вдали за снежной завесой. А за колонной военнопленных виднелось другое полуразрушенное здание, крыша его почти обвалилась. Даже поразительная интуиция Гитлера на сей раз не предупредила его о том, что творится в этих развалинах.
Обернувшись, Гитлер снова приблизился к столу и стукнул кулаком по разложенной карте Восточного фронта. Его голос сорвался на пронзительный крик.
- Это на сегодняшний момент! - повторил фюрер. - Вы же еще не знаете, что я собираюсь вам сообщить: скоро в вашем распоряжении будут сорок новых дивизий… в том числе десять танковых. Теперь только попробуйте заявить, что не сумеете за два месяца стереть Красную Армию в порошок!
Окоченевший от холода - хотя вокруг стола стояло несколько печек, пропитавших все вокруг запахом керосина, - фон Клюге, как, впрочем, и все остальные, был поражен. Однако быстро собрался с мыслями и осторожно задал вопрос:
- Мой фюрер, позвольте узнать, откуда прибудет такое мощное подкрепление?
- С Запада, разумеется! - воскликнул Гитлер. - Я отдам приказ сразу, как только вернусь в ставку. Получив свежие войска и танки, вы уже к маю окажетесь в Москве. А едва падет Москва, где сходятся все железные дороги, со Сталиным будет покончено!
- Но Западный фронт останется практически незащищенным! - продолжал гнуть свою линию фон Клюге. - А значит, мы дадим зеленую улицу англо-американскому десанту…
- У вас короткая память, мой дорогой фон Клюге, - перебил его Гитлер. - Я с успехом проделал этот же маневр в тридцать девятом, когда мы захватывали Польшу. Тогда западные границы рейха тоже остались без прикрытия. В то время и британская, и французская армии были на континенте. Разве они атаковали нас? Нет! Как я и предсказывал.
- Но когда Черчилль узнает об отводе наших частей…
- Вы думаете, я не предусмотрел этого? Ложные места дислокации с макетами танков уже готовы! Когда вражеские самолеты будут проводить рекогносцировку французской и бельгийской территории, они доложат, что сорок дивизий по-прежнему тут! Это будет очень ловкий маневр! А после падения Москвы даже горстка наших солдат сможет рассеять деморализованную толпу, в которую превратятся сталинские войска. Пожалуйста, занимайтесь этим не спеша целое лето! А затем сто двадцать дивизий будут переброшены обратно на Запад, чтобы встретиться лицом к лицу с мистером Черчиллем и его американскими господами. Вас, фон Клюге, я могу поставить во главе этих дивизий, - как бы мимоходом добавил фюрер.
А в одной из комнат другого бетонного здания - именно на него смотрел Гитлер - генерал Хеннинг фон Тресков, начальник штаба группы "Центр", которой командовал фон Клюге, уже изготовил бомбу замедленного действия и теперь прикреплял к ней часовой механизм. Его сообщник, лейтенант Шлабрендорф, волнуясь, караулил у двери. Он был намного моложе генерала и страшно нервничал, леденея от страха при мысли о том, что случится, если заговор не удастся.
- А где у нас гарантия, что все пойдет, как надо, когда он сядет в самолет? - спросил Шлабрендорф. - От этого зависит правильная установка часового механизма. Бомба должна взорваться, когда самолет наберет высоту, иначе нам конец…
- Успокойтесь, - буркнул фон Тресков, не отрываясь от работы. - Сразу после совещания фюрер отправится обратно в Восточную Пруссию, в Волчье Логово. По воздуху до него восемьсот километров. У нас полно времени…
- Если только он не решит остаться тут на ночь.
- Да не сделает он этого! Гитлер не любит надолго отлучаться из ставки. Он никому не доверяет… и никогда не доверял, - успокоил лейтенанта фон Тресков.
А про себя подумал, что, наверное, этим и объясняется столь удивительная способность фюрера к самосохранению. Но на этот раз инстинкт его, похоже, подвел. А в Берлине некоторые генералы ждут не дождутся известий о смерти Гитлера, чтобы захватить власть.
Довольный тем, что бомба готова, фон Тресков достал две бутылки коньяка, поставил их на стол, положил бомбу в пакет, а сверху водрузил коньяк. Затем твердым шагом вышел со своим подручным из здания и направился на аэродром, где стоял "Кондор", на котором Гитлер должен был улететь обратно в Германию.
Когда фон Тресков приблизился к самолету, его остановил Отто Рейтер, офицер СС, и потребовал объяснений: что ему нужно. Генерал фон Тресков замер и холодно, властно поглядел на бледного эсэсовца с выпирающими скулами. Через несколько секунд Рейтер, не выдержав его ледяного взора, опустил глаза и посмотрел на пакет, который ему показывал генерал.
- Этот маленький подарок моему другу в Волчьем Логове, я хочу положить его в самолет. Ну что, вы уберетесь с моего пути, черт подери? Или прикажете идти прямо на вас? Есть, конечно, еще один выход: я могу попросить об одолжении самого фюрера. Объясню, что вы превысили свои полномочия. Думаю, даже недолгое пребывание на фронте выработает у вас чувство дисциплины.
Рейтер, у которого из-за мороза было плохо с соображением, затрепетал, услышав угрозу генерала, и отошел в сторону. Фон Тресков забрался в самолет и пошел по салону между двумя рядами кресел, глядя сквозь замерзшее стекло на силуэт Рейтера, занятого беседой со Шлабрендорфом. Наконец генерал остановился и положил пакет под какое-то сиденье. Затем поправил фуражку, покинул самолет, сердито фыркнул, проходя мимо Рейтера. Фон Тресков вернулся в свое рабочее помещение неподалеку от того места, где проводилось совещание. Вообще-то генерал должен был там присутствовать, но в последний момент он отпросился у своего шефа фон Клюге, притворившись, что болен гриппом. Теперь, когда он остался один, без своего подручного, фон Тресков мигом утратил спокойный вид. Рухнув на походную койку, он буквально не находил себе места от волнения. Любая накладка - и ему не сносить головы!
Что если эта свинья Рейтер в последний момент заберется в самолет и устроит там обыск? Вроде бы он остался доволен, увидев два бутылочных горлышка, торчавших из пакета… А вдруг фюрер - как уже не раз случалось - неожиданно изменит расписание? У него ведь какое-то сверхъестественное чувство опасности, и он пережил уже шесть покушений. До фон Трескова даже доходили слухи, будто бы у Гитлера есть двойник, внешне очень похожий на фюрера. Интересно, а кто сейчас разглагольствует в штабе фон Клюге: фюрер или не фюрер?
"Проклятье, я раньше не был таким мнительным!" - сказал себе фон Тресков.
Должно быть, виной всему ненавистный русский мороз, парализующий тело и убивающий способность логически мыслить… Фон Тресков поднял глаза: дверь распахнулась, и на пороге появился Шлабрендорф.
- Он улетает! Вот-вот сядет в самолет!
- Что я вам говорил?!
Генерал вскочил и прижал ладонь к заиндевевшему стеклу. В его комнате тоже чадила керосиновая печка. Фон Тресков не знал, что он больше ненавидел: эту зверскую вонь, которая, однако же, позволяла ему остаться в живых, или лютый холод, убивавший все мысли и желание двигаться. Генерал упорно прижимал руку к замерзшему стеклу, пока в прозрачном отпечатке его ладони они не смогли разглядеть размытый силуэт фюрера.
- Поймите, фон Клюге, - повторял Гитлер, - наши войска и танки должны нанести русским массированный, сокрушительный удар. Командуя такими огромными силами - а в этой войне никто еще не имел в подчинении столько войск, - вы будете неустанно продвигаться вперед, только вперед! Вы пройдете без остановки до самой Москвы! Враг так и не оправится от потрясения. В плен никого не брать! - Гитлер вперил в фон Клюге гипнотический взор. - Все должно быть, как в сороковом году во Франции, вы тогда вели себя правильно и растоптали этих свиней! Вы должны идти вперед, пока не возьмете на прицел собор Василия Блаженного.
- Я понимаю, мой фюрер. Если вы пришлете подкрепление, все будет сделано как надо…
Специально задержавшись на жутком морозе, Гитлер схватил фон Клюге за руку и сказал более мягким тоном:
- Вы очень скоро будете творить историю, мой друг. Даже через сто лет историки не перестанут описывать вторую битву под Москвой, в результате которой Сталин был уничтожен, а мир избавлен от коммунистической заразы!
С этими словами Гитлер оставил фон Клюге, который, несмотря на всю свою прозорливость и полководческий опыт, чувствовал прилив восторга. В беседе с фельдмаршалом Гитлер снова проявил свою уникальную способность воодушевлять аудиторию. Фон Клюге стоял по стойке "смирно", пока фюрер медленно двигался к ожидавшему его "Кондору".
Вооруженные до зубов эсэсовцы из числа подчиненных Рейтера выстроились в две шеренги, и Гитлер не спеша шел между ними, пристально вглядываясь в лицо каждого. Казалось, мороз ему нипочем. Давным-давно, еще бедствуя в Вене, Гитлер научился не обращать внимания на погоду и мог усилием воли отвлекаться от любых неприятных ощущений. Однако на первых ступеньках трапа он неожиданно замер. Что-то было неладно…
Его интуитивное шестое чувство говорило: что-то не так. Но что именно? Он повертел головой, пытаясь прочитать ответ в вихре пушистых снежинок… Генерал фон Тресков, начальник штаба у фон Клюге, не присутствовал на военном совете. Вроде бы заболел гриппом… Почему это вдруг пришло ему на ум? Гитлер стоял, не шевелясь, словно не замечая коварного ветра, обжигавшего лицо. Эсэсовцы тоже замерли, каждый выкинул вперед правую руку, салютуя фюреру. Вдалеке слышались как бы приглушенные раскаты грома: ветер доносил с линии фронта, проходившей под Смоленском, отзвуки стрельбы.
Оставаясь у себя в комнате, генерал фон Тресков видел все это сквозь прозрачное пятно, оставленное на стекле его ладонью. Пятно быстро зарастало инеем, но фон Тресков не отваживался вновь прижать ладонь к окну: его могли заметить с улицы… Особенно генерал боялся фюрера, от которого ничего никогда не укрывалось.
- Он колеблется, он что-то подозревает…
Шлабрендорф внезапно осознал, что это его испуганный шепот нарушил напряженную тишину. Ноги у него стали как ватные, он мысленно ругал себя на чем свет стоит. Как они с фон Тресковым додумались до такого безумства?
- Да, - мрачно кивнул фон Тресков, - проклятая интуиция его не подводит. Фантастика.
Генерал уже мысленно видел себя перед расстрельной командой: вот он, выпрямив спину, стоит напротив солдат, все награды с него сорваны… Потом офицер отдает приказ, солдаты наставляют на него ружья. Короткое слово "Пли!" - и все, забвение… Усилием воли, которое сделало бы честь самому фюреру, фон Тресков взял себя в руки и ждал, что будет дальше.
Гитлер все еще не сел в самолет. У охранников из СС уже окоченели приветственно поднятые руки. Фельдмаршал фон Клюге и его штабные офицеры продолжали стоять чуть поодаль по стойке "смирно". Фон Клюге все еще трепетал от восторга. Перед приездом Гитлера он пребывал в полном отчаянии: ему казалось, что чем больше русских убиваешь, тем больше их становится. Кошмар - да и только!
Но сейчас он размышлял над новым планом, предложенным фюрером. И ему было все яснее, что план должен удасться. Раз он сработал в Польше, то не провалится и в России! Победа будет колоссальной, она потрясет весь мир! Они уничтожат Красную Армию одним-единственным сокрушительным ударом. Только Гитлер, обладавший гипнотической силой внушения, мог так быстро изменить настроение такого расчетливого человека, каким был фон Клюге.
Внезапно Гитлер поднял руку в ответном приветствии, и крик "Хайль Гитлер" эхом прокатился среди развалин, по унылому, заснеженному пространству. Фюрер молча повернулся, приблизился к самолету и исчез внутри. Дверь закрылась, пилот завел мотор, убрали трап, и самолет, подпрыгивая на ухабах, начал движение по свежерасчищенному летному полю.
В самолете Гитлер снял шинель и фуражку и, протянув их адъютанту, который стряхнул с них снег, быстро пошел вперед между двумя рядами кресел. Усевшись точно напротив того сиденья, под которое фон Тресков положил бомбу замедленного действия, Гитлер потребовал, чтобы ему подали портфель. Ему хотелось чем-нибудь занять свои мысли: он так же ненавидел летать самолетом, как обожал мчаться в автомобиле.
Суровое выражение, которое фюрер придал своему лицу при виде охранников из СС, смягчилось. Несмотря на отвращение, которое Гитлер питал к полетам, на его губах заиграла улыбка… улыбка, обворожившая и обезоружившая стольких западных лидеров. Пока Гитлер доставал из портфеля карту Франции и Бенилюкса, на которой были указаны ложные места дислокации войск, самолет оторвался от земли.
Фон Клюге и его подчиненные все еще стояли, не шевелясь, на морозе и глядели, как исчезает в темных тучах самолет, уносивший величайшего, по их мнению, политического и военного гения со времен Наполеона и Юлия Цезаря. Конечно, многие методы фюрера - как у дьявола, рассуждали они, но и его предшественники были далеко не ангелы. А ему, в отличие от них, не удалось получить блестящего воспитания и профессиональной военной подготовки!
Гитлер поднялся из самых низов, вооруженный необычайным красноречием, невероятной силой воли и верой в свое предначертание. Он всего добился самостоятельно, один вытащил восьмидесятимиллионную нацию из пучины деградации и отчаяния, превратив ее в мощную силу, которую боялись во всем мире.
Два других человека украдкой тоже наблюдали за крошечным пятнышком самолета, мало-помалу растворявшимся в небе. Потом фон Тресков и Шлабрендорф отвернулись от окна. Адъютант вытер со лба капли пота, а волевой фон Тресков расслабленно рухнул на стул.
- Удалось! - радостно выдохнул Шлабрендорф.
- Но бомба должна еще взорваться, - напомнил ему начальник.
Он стряхнул с себя оцепенение, явившееся реакцией на нечеловеческое перенапряжение, в котором они находились в последние часы.
- Мне нужно послать сигнал в Берлин, чтобы предупредить Ольбрихта, - добавил он.
Выйдя из помещения, он бодро зашагал по снегу по направлению к зданию, где находилась прямая линия связи с Берлином. Зайдя туда, фон Тресков приказал телефонисту оставить его одного.
- Я должен послать строго секретное донесение, - коротко заявил он.
Дождавшись, когда за телефонистом закроется дверь, фон Тресков позвонил в Берлин и попросил немедленно соединить его с генералом Ольбрихтом, начальником городского гарнизона.
- Говорит фон Тресков, - сообщил он, когда генерал взял трубку. - Подарок, который я вам обещал, доставлен…
Произнеся этот пароль, фон Тресков тут же оборвал разговор: гестапо вполне могло прослушивать разговоры. Теперь все было готово: едва известие о смерти Гитлера дойдет до Берлина, Ольбрихт начнет действовать, и его гарнизон захватит контроль над важнейшими точками в городе: над министерством обороны, радиостанциями, министерством пропаганды и просвещения и так далее.
Фон Тресков вышел с пункта связи и на секунду замер, глядя в ту сторону, где исчез самолет Гитлера, которому предстоял долгий путь в Восточную Пруссию, в Волчье Логово. Теперь все будет зависеть только от одного. От того, взорвется ли бомба…
Глава 2
13 марта 1943 года. На аэродроме, находившемся в нескольких километрах от Вольфшанце, Волчьего Логова - так называли штаб-квартиру Гитлера в Восточной Пруссии, - Мартин Борман, руководитель партийной канцелярии, стоял у диспетчерской, ожидая, когда прибудет самолет его повелителя.
Рядом стоял Алоиз Фогель, шеф службы безопасности СС. Этот высокий человек со впалыми щеками и плотно сжатыми губами был одет в черную форму с эсэсовскими молниями в петлицах. Топая окоченевшими ногами по хрустящему снегу, Фогель нетерпеливо глянул на часы. Не снимая перчатки, он поскреб большим пальцем по ледяной корочке, покрывавшей стекло циферблата.
- Он должен быть с минуты на минуту, - заметил Фогель. - Хоть бы рассеялся этот чертов туман!..
- Да ничего страшного, - спокойно возразил Борман. - Тем более что пилот у фюрера очень опытный.
И действительно, погода была самой обыкновенной. Унылый пейзаж, характерный для этой части Германии, по шесть месяцев в году затянут белесой дымкой и снежной пеленой. Эта дымка колыхалась над землей, словно туман над морем, а когда ненадолго рассеивалась, в просветах показывались расплывчатые силуэты сосен, которым, казалось, не было числа. В отличие от эсэсовского офицера, Борман стоял неподвижно, заложив руки за спину, и терпеливо ждал.
Одна из самых загадочных, личностей новейшей истории, Борман был приземистым, коренастым и лицом походил на славянина. Большеносый, крепкоголовый, он обычно никак не проявлял своих чувств. Окружающие никогда не знали, о чем он думает: на первый взгляд, он казался всего лишь верным секретарем Гитлера, который сообщает другим приказы фюрера и следит за их выполнением. Но более внимательный наблюдатель заметил бы что-то зловещее в его облике, изменчивом, словно облик хамелеона.
- Борман - тень Гитлера, - молвил как-то один генерал. - А тень всегда темней того, кто ее отбрасывает.
- Вот он! - воскликнул Фогель.