Глава 27
Я лежал на теплой земле, положив голову на круглый камень, и смотрел на Большую Медведицу, отмеряя пять сторон ее ковша до Полярной звезды.
Внезапно какой-то шорох привлек мое внимание. Кажется, что где-то рядом всхрапнула лошадь. Я приподнялся над землей и что-то острое кольнуло мне под левую лопатку. В глазах сверкнули искорки, силуэты каких-то людей вокруг меня, и я стал тихо падать в черную бездну. Кто-то схватил меня за ноги и поволок в сторону.
- Ничего себе обращение, - подумал я, - неужели со мной можно так обращаться?
- Рустамбек, часовой убит, - кто-то говорил с ярким азиатским акцентом. - Убит и дежурный по заставе. Застава окружена, телефонная линия уничтожена, солдаты спят. Ты сам пойдешь резать урусов?
Человек говорил тихо, но голос его дрожал в предвкушении праздника жертвоприношения неверных Аллаху. Это все равно, что резать жертвенного барана, после чего готовится вкусное угощение, ожидаемое не только правоверными, но и гяурами, принесшими на царских штыках водку и белокурых красавиц, которые хотя и вкусные, но не сравнятся по трудолюбию и покорности восточным женщинам.
Было непонятно, почему они говорили по-русски? Возможно, что они представители разных племен и не понимают друг друга, а на русском языке говорят все и все понимают друг друга.
- Режьте их сами, я пойду резать начальника, - сказал важный голос. - Пусть эти собаки знают, что это наша земля, и мы на своей земле будем жить так, как велят нам наши предки. Я здесь хозяин, а не эти люди в зеленых шапках. Они и раньше не давали мне спокойно жить, а после революции совсем жизни не стало. Пошли джигитов, чтобы гнали караван к заставе, мы будем ждать их здесь.
Курбаши грузно повернулся и пошел к небольшому домику, где жил начальник заставы с женой и ребенком.
Когда я открыл глаза, то увидел караван, уходящий в сторону Ирана: десятка полтора верблюдов, нагруженных вещами, примерно столько же повозок с женщинами и детьми, охраняемые всадниками с винтовками за спиной.
Я хотел крикнуть, но у меня у меня из горла вырвался хрип, и я никак не мог найти свою винтовку, чтобы выстрелить и привлечь к себе внимание. Что-то со мной случилось. Здоровье у меня крепкое, но я никогда не страдал никакими припадками и никогда не падал на землю без всякой причины.
Левая рука совсем не подчинялась мне.
- Отлежал, что ли, - подумал я и попытался подняться, опираясь о землю правой рукой.
Кое-как поднявшись на ноги, я медленно пошел к зданию заставы. Левый рукав гимнастерки был каким-то твердым и липким, как будто я его испачкал вареньем, и варенье уже подсохло. Потрогав его правой рукой, я ощутил что-то липкое, попробовал это и понял, что это моя кровь. Что же случилось?
На крыльце командирского домика что-то белело. Подойдя ближе, я увидел, что это лежит жена нашего начальника, на ее шее и на рубашке было что-то черное. Я заглянул в дом. Начальник лежал в белой нательной рубашке, прижимая к себе своего маленького ребенка. Темные пятна на рубашке говорили о том, что он был убит как мужчина и ребенок был заколот на его груди.
Еле переставляя ноги, я пошел к казарме. Было темно. Не горела даже трехлинейная лампа в комнате дежурного. Дежурный лежал у стола. В казарме солдаты лежали в своих кроватях, некоторые сбросили с себя легкие покрывала, как будто им внезапно стало жарко. И на горле и на рубашках каждого из них темнели в свете вышедшей луны темные пятна.
В комнате дежурного на столе не было телефона. Он лежал разбитый у стола. Черная эбонитовая трубка сломана, но тоненькие проводки не порвались. Я попытался звонить, а в трубке была тишина. Провода, к которым подключался телефон, были вырваны.
Кое-как присоединил провода. Тишина. Где-то оборвали провод. Взяв телефонный аппарат, я пошел к видневшимся вдали столбам телефонной линии и нашел оборванный провод. Аппарат ожил. Нажимая кнопку на телефонной трубке, я стал говорить в черные дырочки на трубке, но голоса не было, и меня не слышали. Я стал беззвучно кричать… и проснулся.
Глава 28
Воскресенье било в глаза ярким солнцем. Встал. Привел в себя в порядок. Попил чай. Пошел в управление.
- Товарищ капитан, начальник управления уже у себя, просил зайти к нему, как подойдете, - отрапортовал мне дежурный по управлению, попутно доложив, что происшествий в губернии не случилось.
Пожав дежурному руку, поднялся в кабинет начальника управления.
- Что, не спится на новом месте? - с улыбкой спросил меня начальник - Присаживайтесь. Поговорим. Правильно начали работу, что осадили своего заместителя. Донес на своего начальника так, что дело забрали в Москву и там осудили на десять лет без права переписки. В его лице вы нажили страшного врага, поэтому подумайте, а о чем, я вам говорить не буду. Не маленький, сами догадаетесь.
Москва требует увеличения раскрываемости. Постоянно идут ориентировки о розыске диверсантов, саботажников, врагов народа, членов их семей и агентов иностранных разведок. Готовятся заговоры против нашей партии и против лично тов. Ст. Даже в нашей среде находятся сочувствующие врагам.
Второй и пятый отделы добывают и проверяют оперативную информацию, седьмой отдел производит аресты, ну а тебе уже нужно провести следствие и подготовить дело в суд. Собственно говоря, по тебе будут судить о результатах работы управления.
Вот ты скажи, почему твоя кандидатура всплыла? Да потому, что у нас сейчас война идет с внутренними врагами, а у тебя боевой опыт нетронутый. Социалистическая законность сейчас заключается в том, чтобы любым путем защитить права и интересы ни в чем не повинных граждан. А для этого мы должны жестко добывать от арестованных данные об их враждебной деятельности и нам достаточно только лишь устного или письменного заявления, чтобы суд принял дело к рассмотрению.
Так как люди к нам поступают непростые, то и решения по делам выносит тройка: прокурор, я и первый секретарь губкома партии, чтобы ошибки не вышло, чтобы невинный человек не пострадал.
Пусть тебя не удивляют внесудебные решения нашей тройки, это лучше, чем расстрел от Верховного суда. Я на тебя надеюсь, внимательно почитай дела и смотри, чтобы каждое дело проходило через тебя, чтобы каждый твой работник чувствовал твой неусыпный контроль.
Будут затруднения, обращайся к замам или ко мне. Кстати, какое у тебя оружие? Наган. Хорошее оружие, только я начальнику артвооружения хвоста накручу, я же сказал, чтобы руководящий состав управления был вооружен пистолетами Токарева. Хорошая я скажу машина, как маленький маузер, врага не упустишь.
Напутствие предельно ясное. Пошел в отдел. Почти все сотрудники были на месте.
- А вы почему не дома? - спросил я сотрудников. - Я никому не приказывал работать в воскресение.
- Да тут столько работы, товарищ капитан, - объяснили мне, - что если не уложишься в сроки ведения дела, то можно и выговор схлопотать, а там разборы на партсобрании, и звание задержат и все покатится по наклонной. Уж лучше часа два-три в воскресенье поработать для пользы общей.
- Ну, раз так, - сказал я как бы одобрительно, - то прошу по одному ко мне в кабинет доложить о ведущихся делах.
Дела по доносам были серьезные. Не пропустить их, было бы преступлением.
Выход на конспиративные встречи два раза в неделю. Проверка, нет ли слежки, применение ухода от наблюдения и появление часов через пять-шесть.
Командир танковой роты на заводе вытер замасленные руки газетой и бросил ее в урну. Бдительный товарищ поднял и увидел, что ротный специально обтирал руки портретом тов. Ст.
Анекдот о Политбюро. Анекдот про тов. Л (У). Анекдот про тов. Ст. Восхваление Запада.
Попытка внедрения конвейера по заданию американской разведки.
Изучает японский язык с целью бегства за границу на Дальневосточном участке.
К месту и не к месту вставляет немецкие слова - немецкий шпион.
Троцкист - рассказывает о путях построения социализма вразрез с линией партии тов. Л (У) и тов. Ст.
Боже, чего только не написано. Документ, что написано пером, то не вырубишь топором. Слово не воробей, вылетит - не поймаешь. Слово - серебро, молчание - золото. Вот за слова некоторые платят тюремным заключением, а некоторым мы за слова платим денежным вознаграждением под расписку.
Чего не хватало в делах, так это того, что представляет собой арестованный как человек, как характеризуется в коллективе и какие у него отношения с тем лицом, которое донесло на него. Поставил задачу вызвать других свидетелей и подробно допросить.
- Увидите, - сказал сотрудникам, - что дела засверкают и сколько появится связей, которые раскрывать да раскрывать.
Взял себе пять дел. Что мне в этих делах бросилось в глаза, не знаю, но особенность в отобранных мною людях была.
Сомнительно, что они враги народа, но никогда нельзя не верить первому впечатлению. Первое впечатление всегда правильное. Пусть даже через год, пусть даже через два, но первое впечатление всегда подтвердится. Самая крепкая любовь - с первого взгляда. Быстрая и на века.
- Кстати, а кто жил в квартире, которой я сейчас обитаю? - спросил я одного из сотрудников.
- Жил там начальник особого отдела стрелковой дивизии, - рассказали мне. - Из пограничников, дрался с басмачами, тяжело был ранен, потом окончил школу ОГПУ и назначен на работу в Особые отделы. Только назначили начальником отдела и сразу же отправили на Дальний Восток на укрепление Особой Краснознаменной Дальневосточной армии. Там сейчас дела завариваются с командованием армии в связи с не совсем удачными действиями на Китайско-Восточной железной дороге.
Вероятно, дух этого пограничника остался в комнате и мешал мне спать. В эту ночь возьму в руку найденный крестик, может и поможет.
Больше кошмары в квартире мне не снились.
Глава 29
Когда я разобрался с машиной следствия, мне стало действительно нехорошо.
Это был конвейер уничтожения. Раз арестован - следовательно, виновен. Раз виновен - получи наказание.
Люди, закрывавшие дела за недоказанностью состава преступления, увольнялись из органов и подвергались последующим репрессиям.
Стимул был обозначен четко - и все работали, чтобы не оказаться в жерновах этой мельницы. Сюда мог попасть любой. Никто не был застрахован от тюрьмы - ни номенклатурный работник, ни рабочий и крестьянин, ни представитель гнилой интеллигенции. Здесь все были равны - подследственные.
Все делалось на видимом уровне соблюдения принципов закона - получение информации, сбор доказательств, возбуждение уголовного дела, арест с санкции прокурора, помещение в следственный изолятор, документирование умыслов или практических фактов проведения враждебной деятельности, передача документов в суд.
Все на основании действующего уголовно-процессуального Кодекса. Рассмотрение дела в суде. Приговор в соответствии с действующим уголовным Кодексом. Ничто нельзя признать незаконным, если бы не взятая в абсолют практика использования оговоров и самооговоров подследственных.
Вот оно искушение властью человека. Отвернуться от этого дела, отринуть его от себя, значит дать волю темным силам вершить свои неправедные дела. Кто эти темные силы? Это люди, развязавшие террор против своих политических, технических, научных, культурных, кухонных, рыночных, квартирных и других противников. Темные силы среди оговоренных, и темные силы среди оговоривших. Как разобраться в этом месиве, вероятно, не знает никто.
Японская разведка в период войны в Китае так усиленно использовала китайскую агентуру и своих сотрудников под прикрытием китайцев, что, в конце концов, перестала понимать, кто и на кого работает: то ли китайская агентура на японскую разведку, то ли японские сотрудники на китайскую разведку, и все вместе на интересы Коминтерна. Проблему решили легко - уничтожили всех до единого, чтобы ошибки не было, и стали создавать новую разведывательную службу.
Особняком стоят уголовные элементы, для которых нет ничего святого, кроме наживы на страданиях людей и которые отнимут у людей последнее, чтобы прожрать, пропить в притонах или подарить своей марухе замазанное кровью платье или срезанное вместе с пальцем кольцо. Об этих душа не болит. И не трогают сказки о том, что вот жизнь плохая довела до преступления. До преступления доводит алчность и нежелание трудиться честно для добывания пропитания себе.
В период гражданской войны большевики устраивали массовое уничтожение захваченных в плен военнослужащих Белой армии. Вор, почувствовавший кровь, перестает быть вором, он становится убийцей и уже не может остановиться. Это же можно отнести и к большевикам.
Воры, грабители, террористы, убийцы неповинных людей сейчас носят высокие звания, генеральские лампасы и шинели с красными отворотами, имеют дворянские привилегии, прислугу, обряжают жен в меха и в золото, сами не брезгуют прихватить оставшееся имущество убиенных ими.
Так, может, это для них кара Господня и я ее орудие?
Может, это часть Апокалипсиса для отдельно взятой страны, как и социализм для нее?
Может, для искупления грехов человечества в мир наш уже пришли конь белый, и на нем всадник, имеющий лук и венец; конь рыжий и всадник на нем с большим мечом; конь вороной и всадник на нем с весами; конь бледный - имя которому смерть, и ад следует за ним?
России только дана передышка. Где-то уже стоят семь ангелов с трубами, которые придут не только в Россию, но и пройдутся по всему миру, чтобы объявить волю Господа нашего и наказать за грехи.
Начал работу по своим делам.
Привели ко мне на допрос научного работника, заведующего химической лабораторией. Обвинен в проведении работы по уничтожению научных кадров и присвоению себе научных открытий. Заявление коллективное.
Листаем дело, вот шесть доносов от сотрудников. Сотрудники указаны в заявлении и указан перечень их работ.
Сравниваем характеристику института на заведующего лабораторией: принципиальный, строгий руководитель, поддерживает молодых сотрудников, автор перспективных работ и список работ.
Список совпадает с тем, что указан в заявлении. Налицо круговая порука во всем руководстве института, липовые профессора и академики. Берут под свое крыло перспективного сотрудника, становятся соавторами, а потом ученика побоку, и автор остается единственным. Премии ордена, чины, почет.
А что они скажут? Да если бы не мы, да не наши имена, вряд ли бы кто-то взглянул на молодого и неизвестного сотрудника. Это мы двигатели науки и нужно с нами делиться своими научными открытиями. А не хочешь, как хочешь. Иди, гуляй. На Руси таланты еще не перевелись, найдем другого самородка.
Это сколько же Ломоносовых получило коленкой под зад? Сколько открытий, нужных стране и являющихся славой России в мире провалилось в тартарары? Если говорить субъективно - то это прямой саботаж науки, государственное преступление, совершенное из корыстных побуждений. И руководство института тоже прощупаем на предмет беспринципных карьеристов и коррупционеров, принимающих бесталанных родственников на научные ставки.
Вот сами посудите, что бы вы сделали на моем месте? Оставили бы все так, как есть? Пожурили бы губителя человеческих судеб, и пусть дальше гробит наши научные кадры? Что, может его на пятнадцать суток все-таки посадить? А вы поставьте себя на место тех людей, кто вылетел из науки за несговорчивость и за принципиальность. Давайте, и мы с вами так же поступим. Отберем у вас все и дадим пинка под зад. Не нравится? Тогда занимайтесь своими делами и не лезьте в дела по наведению справедливости.
Если придать делу такой оборот, какой он есть на самом деле, то мы бросим тень на крупные научные кадры, чем повредим авторитету нашей науки вообще. Так, в план работы вызов ректора института на беседу для предупреждения о том, что если не будет установлен контроль за авторством и соавторством, то уважаемый ректор сядет вслед за начальником лаборатории.
Протокол допроса подследственного.
- Вы предупреждены об ответственности за дачу заведомо ложных показаний?
- Да.
- Расскажите о том, как вы устранили от исследований перспективного работника S?
- Не такой уж он перспективный. Я ему дал тему по плану, а не ту, которой он занимался в свободное время. Ну, повезло ему. Получилось так, что незапланированная тема стала как бы профилирующей для всей лаборатории. А откуда она появилась, эта тема? Начальник лаборатории не знает, чем занимаются его сотрудники. А материальные траты на электроэнергию, химические реактивы…
- Вы говорите об этом так, как будто лично платили из своего кармана. Государство создало этот институт для того, чтобы таланты могли проявить себя во славу родины, а не для того, чтобы попрекать ученых каждым киловаттом электроэнергии. Продолжайте.
- Для того, чтобы прикрыть молодого научного сотрудника я и предложил соавторство этой работы. В этом нет ничего удивительного. Так и написали - авторы я и он. Естественно, что впереди пишется старший по должности. За работу нас премировали в соответствии с нашими должностными окладами. Вот он и обиделся, начал разводить склоки, настраивать коллектив против меня. Рассмотрели вопрос на комсомольском собрании, признали его поведение неправильным и вообще ему порекомендовали поискать работу в другом месте. А то, что открытый эффект назван моим именем, так не все ли равно, кто его открыл, главное есть эффект. И в армии не так важно, кто лично совершил подвиг, а войска генерала Брусилова совершили героический прорыв. Так и у нас.
- А с другими сотрудниками, как получилось?
- Да примерно так же. Молодые ученые все на одно лицо, задиристые и самолюбивые, а такие в науке мало чего достигают, если не работают отдельно от всех.
- Я смотрю, вы пять лет назад были в Париже на научном симпозиуме, как раз по тематике, имеющей отношение к работе вашего института.
- Да и мы там выступили с развернутым докладом, общались со многими нашими коллегами из Франции и других стран и получили высокую оценку своей деятельности.
- А сейчас расскажите, как вы были завербованы французской разведкой и кто вам ставил задачу по уничтожению советских научных кадров.
- Что вы, я никем не был завербован. Это все обыденная жизнь. Обыкновенная институтская жизнь, кто-то кого-то подсиживает, кто-то кого-то очерняет, чтобы занять соответствующее место в иерархии и иметь возможность эксплуатировать труд младших научных сотрудников для проведения собственных исследований при поддержке кого-то из профессоров, член-корров или академиков. Так везде делается. И не я один.
- О ваших связях мы поговорим подробнее. А сейчас начнем с вопроса вашей вербовки французской разведкой. На чем они вас взяли: на женщинах, на злоупотреблении спиртными напитками, на деньгах, на славе, на обещании вытащить вас в случае провала? Отвечайте, чего рот раскрыли? Или вы хотите рассказать, что являетесь частью заговора академиков? Давайте. Секретарь наготове, сейчас запишет, подпишете и пойдете отдыхать в камеру.
- Я не знаю, что говорить. Я ни в чем не виновен.
- Не виновны в том, что институт за последние семь лет не сделал ни одного существенного открытия и не внедрил ни одного изобретения в нашу промышленность, которая из сил выбивается для повышения обороноспособности страны? И по чьей вине? По вашей. Это вы сами все устроили. Или все-таки по подсказке господина Троцкого? Один вы никто. Вы вообще слизняк, не способный ни для чего без руководства. Так кто вами руководил? Академики, французская разведка или троцкистские элементы?