КГБ перехватывает снимки секретного ракетодрома. Контрразведка не может понять, кем же они сделаны. А шпион оказывается очень необычным…
Содержание:
ГЛАВА ПЕРВАЯ 1
ГЛАВА ВТОРАЯ 1
ГЛАВА ТРЕТЬЯ 2
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ 2
ГЛАВА ПЯТАЯ 3
ГЛАВА ШЕСТАЯ 3
ГЛАВА СЕДЬМАЯ 4
ГЛАВА ВОСЬМАЯ 4
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ 4
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ 5
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ 5
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ 6
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ 6
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ 7
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ 7
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ 8
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ 8
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ 9
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ 10
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ 10
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ 11
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ 12
Николай Владимирович Томан
Made in…
ГЛАВА ПЕРВАЯ
- Вы понимаете, что говорите? - сердито смотрит на старшину Костенко майор Васин. - Как мог Чукреев подорваться? На чем?
- На чем он подорвался - этого я не знаю, товарищ майор, - хмуро отвечает старшина. - Но факт остается фактом - ефрейтор Чукреев действительно подорвался. Взрыв все слышали, а я собственными глазами видел воронку и…тело…
- Но на чем же все-таки, черт побери? - уже ни к кому не обращаясь, повторяет майор Васин.
А спустя полчаса тот же вопрос задает ему начальник полигона подполковник Загорский.
- Может быть, ваши саперы проводили там занятия и случайно оставили какую-нибудь мину? - строго спрашивает он.
- Ну как это - мину забыть, товарищ подполковник? Да ведь за это… И потом, кто же проводит занятия с боевыми минами? А взрыв этот вы слышали? Разве рвутся так мины? Я в армии не первый год, не то что по звуку - по запаху вам определю, что взорвалось: тэн, гексоген, тротил или мелинит…
- Что вы мне читаете лекции по подрывному делу! - раздраженно прерывает майора подполковник. - Вы мне лучше скажите, как это могло произойти? Ваш ефрейтор взорвался ведь на пустом месте, в километре от пусковых установок и стендов, почти в трех километрах от лаборатории и складов. Там не могло быть ничего такого… А сам он не притащил туда что-нибудь?
- Об этом не может быть и речи! - решительно возражает майор Васин. - У меня военное подразделение, а не детский сад. И потом я же докладываю вам: звук взрыва совершенно незнакомый. А ефрейтор Чукреев был дисциплинированным, серьезным сапером.
Подполковник Загорский знает Васина давно. Он уважает его, как хорошего специалиста по многим вопросам саперной техники, и ему досадно, что майор не может определить причины взрыва. Мало того, он еще считает, что взорвалось что-то незнакомое, необычное. Этого только не хватало! Может быть, таинственная мина свалилась с "неба"? Оттуда теперь может упасть все, что угодно.
Майор Васин тоже очень расстроен. Это хорошо видно по его помрачневшему лицу. Пожалуй, не нужно было говорить с ним так резко.
Тяжело вздохнув, подполковник Загорский садится за свой стол, заваленный какими-то схемами и чертежами, и устало произносит:
- Бросьте все свои дела и немедленно займитесь этим взрывом. Привлеките всех, кого найдете нужным. Завтра, не позже двенадцати ноль-ноль, я жду вашего заключения.
С шести часов утра и почти до полудня лучшие специалисты по минно-подрывному делу исследуют каждый квадратный метр участка полигона, где подорвался ефрейтор Чукреев. Прощупана каждая былинка, просеяна каждая горсточка почвы, подобраны и исследованы все осколки стекла и обломки металла.
А в час начальник полигона уже держит в руках акт расследования вчерашнего ЧП. Он перечитывает его дважды. Затем опускает на стол исписанные аккуратным почерком майора Васина листки и задумывается. Он знает, что Васин и его помощники сделали все возможное. Ими подтверждается факт взрыва. Определена и приблизительная его температура по состоянию обгоревшей растительности и оплавленным песчинкам грунта. Но ведь это ничего практически не дает. Найдены, правда, осколки металла, стекла и пластмассы, входившие в состав взорвавшейся "мины", но они настолько мелки, что установить по ним ее конструкцию не представляется никакой возможности. Одним словом, что именно и каким образом взорвалось, по-прежнему остается тайной.
- Значит, все сплошной туман и никаких догадок? - мрачно произносит подполковник Загорский, нервно разглаживая складки на бумаге акта.
- Одно предположение можно все-таки сделать, - не очень уверенно заявляет Васин. - Оно, правда, настолько зыбкие, что я даже не решился внести его в акт…
- Выкладывайте, - оживляется Загорский. - А уж я решу, включать его или не включать…
Майор не спеша расстегивает левый карманчик своей гимнастерки, достает аккуратно сложенную бумажку и осторожно разворачивает ее. Загорский видит в складках бумаги какие-то коричневые кристаллики и поднимает на майора удивленные глаза.
- Вы знаете, что это такое? - спрашивает Васин.
Загорский смущенно пожимает плечами.
- Кремний, - почему-то шепотом произносит майор.
- Полупроводник?
- Да. Его кристаллы высокой химической чистоты.
- А не мог он оказаться там случайно?
- Весьма возможно. Мы ведь широко применяем полупроводниковые приборы.
Подполковник Загорский долго ходит по канцелярии, тяжело вздыхает несколько раз и, наконец, решает:
- Давайте все-таки включим в ваш акт и эту находку.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Никогда еще лицо генерала не казалось полковнику Астахову таким суровым, как сегодня. Вот уже несколько минут неподвижно сидит он за своим письменным столом и, не произнося ни слова, внимательно рассматривает какую-то иллюстрированную немецкую газету. Судя по выражению глаз генерала, он не читает ее текста. Значит, интересуется только фотографиями. Несомненно также, что они тревожат его - он почти не скрывает своего волнения. Такое случается с ним не часто.
Тот, кто плохо знает генерала, может подумать, что смотрит он на эти фотографии впервые. Но Астахов хорошо знает своего начальника и не сомневается, что он давно уже изучил эти снимки досконально. Астахову не известно пока, что на них изображено, но он уже предчувствует неприятности.
- Вот, полюбуйтесь, - произносит наконец генерал, протягивая Астахову газету.
Это западноберлинский "Шварц адлер". Полковник внимательно всматривается в помещенный в нем крупный снимок полигона, недоумевая, что тут могло привлечь внимание генерала.
- Обыкновенный полигон ракетного оружия… - медленно произносит он, не отрывая глаз от снимка и все еще надеясь заметить на нем хоть какую-нибудь деталь, ускользнувшую от его внимания.
- Вот именно, - недовольно перебивает его генерал, - самый обыкновенный полигон. Но ведь это же наш советский испытательный полигон тринадцать дробь три! Не скажете ли вы, полковник Астахов, каким образом снимок его попал в "Шварц адлер"?
Да, это действительно полигон тринадцать дробь три. Астахов даже краснеет от досады. Как же он сразу не обратил внимания на хорошо знакомый ему следящий телескоп, смонтированный на поворотном лафете зенитного орудия? Вспоминает он и расположение пусковых установок, испытательных стендов, смотровых вышек.
- Разве не на этом полигоне были вы всего три дня назад? - вскидывает генерал строгие глаза на Астахова.
- Так точно, товарищ генерал. На этом…
- Мало того, - снова перебивает его генерал, - полигон этот сфотографирован именно в тот день, когда вы на нем находились. На пусковой установке тут изображена ведь ракета "Тау-21", испытание которой началось тридцать первого июля. Полюбуйтесь-ка на это сами!
Генерал достает из стола лупу и протягивает ее полковнику. Вооружившись ею, Астахов отчетливо видит теперь характерные очертания действительно запускавшейся в тот день ракеты "Тау-21".
- Да-с, - мрачно продолжает генерал, все еще не глядя на Астахова, - пикантная получается ситуация: прославленный контрразведчик, ответственный работник Комитета государственной безопасности едет проверять состояние секретности испытаний, производимых на полигоне ракетного оружия. Возвратясь, докладывает, что все вполне благополучно, что вражеской разведке не подобраться к полигону и на пушечный выстрел. А тем временем - полигон этот фотографирует кто-то как раз в момент запуска новой ракеты.
Пораженный полковник Астахов лишь сокрушенно разводит руками.
Генерал барабанит по столу кончиками пальцев. Астахов никогда еще не видел его таким взволнованным. Надо бы сказать хоть что-нибудь в свое оправдание, но что? Как могло произойти такое?
- Я пока не требую от вас объяснений, - сухо заключает генерал, - но приказываю немедленно заняться этим делом и не позже понедельника доложить, как это могло произойти.
- Слушаюсь, товарищ генерал…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
У капитана Уралова еще не иссяк юношеский задор, студенческая ершистость, но полковнику Астахову именно это и нравится в нем. К тому же он очень эрудирован, этот капитан. В области физики и математики никто из отдела Астахова не может с ним тягаться. Даже инженер-полковник Шахов. Для Астахова просто непостижимо, когда только успевает этот мальчишка читать всю прочую литературу. Главное же увлечение капитана - кибернетика. Он ведь защитил недавно кандидатскую диссертацию по теории информации.
- А вот посмотрим, как ты с криптограммами будешь справляться, - задирают Уралова товарищи.
- Времена корпения над криптограммами вообще уже миновали, - немедленно парирует капитан. - Этим с гораздо большим успехом занимаются теперь вычислительные машины.
Не задумывается он и над вопросом: все ли посильно электронным устройствам?
- Почти все! С простыми кодами вообще не может быть никаких затруднений. Подобные задачи электронные машины решают, опираясь на статистические свойства текстов. В случае же сложных кодов, в которых для изменения статистической структуры используются таблицы случайного набора символов, расшифровка ведется пробами на разных кодах. При колоссальных скоростях современных счетных машин это не занимает много времени.
Говорить о вычислительных машинах, о теории информации и о математической логике капитан может в любое время дня и ночи. Но сегодня, к удивлению Астахова, он молчалив. Вот уже второй час едут они в отдельном купе скорого поезда, а Уралов не обмолвился еще ни единым словом, если не считать кратких ответов на вопросы полковника.
- Что это вы такой мрачный сегодня? - с любопытством спрашивает его Астахов, хотя и у самого настроение неважное. - Рассказали бы что-нибудь новенькое… Выяснилось наконец, могут ли "электронные мозги" быть совершеннее человеческих?
Капитан вздыхает.
- Не ожидал я, Анатолий Сергеевич, что и вы будете надо мной подшучивать…
- А я и не шучу вовсе. С чего это вы взяли? Я ведь тоже физиком себя считаю. Во всяком случае, учился когда-то на физико-математическом.
- Знаю я это, - недовольно бурчит Уралов. - Потому и удивляюсь, что вы мне такие банальные вопросы задаете…
- Ну, ладно, ладно, - смеется Астахов. - Мне не нравится только, что вы такой хмурый сегодня.
- Почему же хмурый? - пожимает плечами Уралов. - Просто не хочется надоедать. Знаю - вам теперь не до меня.
- Слыхали, значит, о наших неприятностях?
Капитан молча кивает.
Полковник высовывается в окно, подставляя голову встречному ветру. За окном непроглядная ночь, лишь цепочки электрических фонарей четким пунктиром прочерчивают улицы невидимого поселка.
Вспоминая недавний разговор с генералом, полковник молча стоит некоторое время у окна, потом, повернувшись к капитану, спрашивает:
- А вы, кажется, не очень довольны, что я вас от лаборатории оторвал?
- Можно мне тоже вопрос задать?
- Пожалуйста.
- Могу я узнать, с какой целью вы сделали это?
- Просто так. Решил, что вам не мешает проветриться.
Капитан смотрит на Астахова долгим, недоверчивым взглядом. Говорит задумчиво:
- А Шахов сказал, что вы хотите на оперативную работу меня перевести…
- А если бы и так?
Теперь высовывается в окно капитан и, не отвечая Астахову, долго всматривается в ночную тьму. Она беспросветна - ни огонька на земле, ни звездочки в небе. Поселок с бусинками электрических лампочек остался где-то позади, и не понять уже, что там во тьме - поля или леса. А поезд все мчит вперед, не сбавляя хода даже на станциях. Сильно бьет в лицо встречный ветер.
Астахов терпеливо ждет. Он догадывается, почему капитан так медлит с ответом.
- Не способен я к оперативной службе, товарищ полковник, - скучным голосом произносит наконец Уралов.
- Не способны или. не имеете желания?
- Могу я быть с вами откровенным, Анатолий Сергеевич? резко поворачивается к нему Уралов и, не ожидая ответа, взволнованно продолжает: - Не в оперативной работе дело вообще все нужно по-другому… Не то время! И не улыбайтесь, пожалуйста, я знаю, что вы мне возразите. Дайте, однако, закончить. Я ведь не против той работы, которую вы называете оперативной. Нужна и она… Но нужно быть готовыми и к новым формам разведки и контрразведки. Время подвигов Вильгельма Штибера и Мата Хари - далекое прошлое. Мы живем в век термоядерного оружия, космических полетов, электронных машин. Все теперь иного масштаба, иного качества, иных возможностей.
Полковник слушает, не перебивая и не удивляясь, - ему ясно, куда клонит капитан. А Уралов, опасаясь, что его могут прервать, не дослушав, сыплет торопливые и не очень складные слова:
- Повторяю - пока нужны все формы. И те, у кого есть способности, а может быть, даже талант контрразведчика старой школы, пусть продолжают… Но ведь меня учили на физико-математическом, а потом в аспирантуре, я кандидат наук, зачем же и меня на это?..
- Теперь только вижу, как мудро я поступил, взяв вас с собой, - добродушно смеется Астахов. - Засиделись вы в лабораториях и современную оперативную работу представляете себе, видимо, по не очень удачным приключенческим книгам. Надеюсь, однако, поездка наша поможет вам кое в чем разобраться. Ну, а теперь спать!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Больше всего беспокоит Загорского неразговорчивость полковника Астахова, хотя совершенно очевидно - приехал он неспроста. Неужели в прошлый раз не понравилось ему что-то на полигоне?
Действует ему на нервы и долговязый капитан Уралов. Скептически смотрит он на все прищуренными глазами и хотя бы слово вымолвил.
Они обходят те же. самые объекты, которыми интересовался Астахов в свой первый приезд. А когда подполковник смотрит на часы, то вспоминает, что именно в это самое время Астахов осматривал полигон неделю назад. Случайно ли такое совпадение? У Загорского и так много неприятностей сегодня, а тут еще эта головоломка…
Удивляет Загорского и то обстоятельство, что полковник вдруг останавливается именно на том месте, на котором неожиданно заспорили они в прошлый раз. Загорскому хорошо запомнилось, что разговаривали они тогда о книге летчика Уильяма Бриджмэна "Один в бескрайнем небе". Полковнику она нравилась, а Загорского оставила равнодушным. Неужели и теперь Астахов будет расхваливать эту книгу?
Но нет, не похоже что-то, чтобы полковник собирался продолжить прежний спор. Осмотревшись по сторонам, достает он из своей полевой сумки иностранную газету. Развернув ее, пристально всматривается в какую-то фотографию. Похоже, что и капитан Уралов не понимает, в чем дело, - он смотрит на Астахова с явным недоумением.
- Как по-вашему, - обращается к нему полковник, протягивая газету, - откуда мог быть сделан этот снимок?
Загорский, заглядывая через плечо капитана, видит на снимке свой полигон в момент запуска ракеты "Тау-21". Ничего не понимая, он почти вырывает газету из рук капитана, но полковник решительным движением отбирает ее и возвращает Уралову.
- Потом посмотрите, товарищ Загорский. Пусть капитан ответит сначала на мой вопрос.
Уралов внимательно рассматривает снимок. Конечно, сделать его можно было только на" виду у всех со стороны поля," совершенно голого до самого горизонта.
- Итак?..
- Фотографировали метров со ста - ста пятидесяти… Вон примерно с той точки, - кивает капитан в сторону ромашек, украшающих макушку небольшого холмика.
- Ну, а если с помощью телеобъектива?
- В этом случае съемку можно было бы вести с расстояния трехсот и даже четырехсот метров. Но опять-таки на виду. Перед нами ведь на несколько километров ровное поле.
- Да, тут действительно все как на ладони, - подтверждает подполковник Загорский. На продолговатом, сухощавом лице его не только удивление, но и явный испуг. - Ума не приложу, как в таких условиях смогли сфотографировать мой полигон.
А капитан уже мерит поле своими длинными ногами. Ходит взад и вперед возле холмика, на котором растут ромашки. Опускается даже на колени, ощупывает траву вокруг.
- Вы, конечно, понимаете мое положение, товарищ полковник, - оправдывается Загорский. - Я ведь…
- Да, я понимаю, - перебивает его Астахов, - потому и не спрашиваю вас ни о чем. Этого никто пока не может объяснить. Или, может быть, вы рассеете наше недоумение? - обращается он к подошедшему капитану.
- Нет, я тоже ничего пока не понимаю, - признается Уралов.
- Тогда сфотографируйте, пожалуйста, общий вид полигона, - просит полковник Астахов, передавая капитану немецкую газету. - Постарайтесь, чтобы снимки были в том же ракурсе, как и на фотографии, помещенной в этой газете.
- Ясно, товарищ полковник! - прикладывает руку к козырьку фуражки капитан Уралов. - Позвольте также обследовать и другие участки полигона.
- Делайте все, что найдете необходимым, - разрешает Астахов и поворачивается к подполковнику: - А вы, товарищ Загорский, учтите, что вашу технику и все ваши действия на полигоне кто-то тайно фотографирует в любое время дня, а может быть, и ночи.