В избушке у лесника нашли приют молоденький лейтенант, старшина, женщина-санинструктор и четверо солдат. Лейтенант доложил капитану Петренко, кто они и откуда. Рассказал, что у переправы вчера весь день продолжался ожесточенный бой, но чем он закончился, никто не знает.
Санинструктор заметила, что Петренко ранен.
- Товарищ капитан, разрешите, я осмотрю вас, вам нужна помощь…
- Я в вашем распоряжении. Как вы попали сюда?
- Пробираюсь к своим. Была в окружении, выходили с боем ночью, я тащила раненого, из-за него отстала от части, догнать уже не смогла. Добралась до деревни, оттуда и переправили…
- В деревне знают, что все вы здесь, у лесника?
- Савелий Иванович знает. Тот, который и вас привел сюда.
- А лесник где?
- Пошел разведать, что и как.
Санинструктор обработала йодом царапины и ссадины на лице и на руках капитана Петренко, забинтовала ему голову и левую руку.
- Надо бы вам, товарищ капитан, сменить одежду. На вас одни клочья!..
- Да? Спасибо… Спросите, пожалуйста, у лейтенанта Пашкова, может, у него найдется что-либо?
Санинструктор вышла. Капитан поглядел на себя в осколок зеркала, прикрепленный к стене. Вид у него действительно был неважный. Почерневшее, изможденное лицо, ввалившиеся глаза, рваная гимнастерка - отнюдь не командирская внешность!..
Вошел Михей:
- Товарищ капитан, я приготовил воду. Умойтесь, легче станет.
Во дворе на скамейке стояло корыто, наполненное водой, на бортике лежал кусок бельевого мыла. Умывшись, Иван почувствовал некоторое облегчение. Глаза слипались, но голова болела не так сильно.
Подошли Пашков и санинструктор.
- Товарищ капитан! Я подобрал для вас солдатскую форму.
- Спасибо. Я очень устал, прилягу немного… Поставьте часовых…
Санинструктор протянула Петренко две таблетки.
- Выпейте, товарищ капитан.
- Спасибо. Как вас зовут?
- Сержант Лебедева, товарищ капитан.
- Я спрашиваю имя и отчество.
- Светлана Ивановна.
Петренко уснул мгновенно. Проснулся в полдень. У кровати на стуле висела выглаженная одежда и чистое нижнее белье. Начищенные сапоги стояли рядом. На столе поблескивала острием самодельная бритва, лежали мыло и помазок, возвышался кувшин с водой.
Капитан побрился, переоделся и вышел из дома. Бойцы сидели на скамейке перед входом - все свежевыбритые, подтянутые. При виде командира встали. Сержант Бобырь подскочил:
- Товарищ капитан, ждем вас к обеду.
На столе дымились суп и каша. Обедали молча. О вчерашнем бое никто не вспоминал, слишком много погибло товарищей.
После обеда капитан приказал офицерам и сержантам остаться. Когда бойцы удалились, он спросил:
- Какие новости, товарищи?
Докладывал лейтенант Пашков:
- Обстановка сложная, товарищ капитан. Часа три назад у переправы снова кипел бой. Очевидно, какая-то наша часть вышла к реке, а там уже фашисты. Савелий Иванович еще с утра ушел в разведку и до сих пор не возвратился. Мы с ним решили, что он переправится на тот берег, чтобы разузнать, сколько там немцев.
- Будем ждать его возвращения. Смените посты, чтобы нас не застали врасплох.
- Что намереваетесь делать вы? - обратился Петренко к лейтенанту, старшине и санинструктору, которые в доме лесника находились уже третьи сутки.
- Присоединимся к вам, товарищ капитан, если не возражаете, - ответил за всех лейтенант.
Петренко прошелся по комнате.
- Что ж, возражений не имею. Обдумывайте ситуацию, в которой мы все оказались, возможно, у кого-нибудь появятся дельные предложения.
…Уже смеркалось, когда прискакал верхом Савелий Иванович. Спешился и подошел к Петренко.
- Добрый вечер, товарищ капитан!
- Добрый вечер, Савелий Иванович! Чем порадуете?
- Порадовать нечем… Немцы уже на той стороне. Получается, что все мы оказались в тылу у фашистов. Вам нужно уходить лесом, потом плавнями. Уходить немедленно. В деревнях сказывают: фашисты расстреливают пленных. Бобырь проведет вас. Выходите к ночи… По темноте легче добраться до лесной глухомани… Доберетесь - считайте, что спасены.
- Спасибо, Савелий Иванович. У меня к вам еще просьба: нужны три хорошие лошади.
- Постараюсь помочь.
Меньше чем через час Савелий Иванович привел трех оседланных лошадей.
Шесть суток отряд капитана Петренко двигался на восток. Шли ночами. Днем отсыпались в лесу или плавнях, деревни обходили стороной. Разведка, высылаемая вперед, утешительных вестей не приносила. В округе хозяйничали гитлеровцы. Поэтому в бой с фашистами не вступали, стараясь сохранить людей. Только однажды, когда кончились продукты, напали на немецкий обоз. Схватка длилась не более пяти минут. Выпрягли лошадей из повозок, навьючили на них продовольствие и трофейное оружие и, стащив с дороги вражеские трупы и повозки, скрылись в чащобе.
На рассвете приблизились к хутору, расположенному у кромки леса. Разведчики доложили, что на хуторе проживает лишь одна семья, остальные дома пустуют, фашистов нет. Петренко решил заглянуть на хутор, чтобы дать возможность людям отдохнуть и привести себя в порядок.
Мирно гудели над ульями пчелы, золотились тяжелыми плодами деревья в садах - все дышало миром и покоем…
Хозяин, плотный рыжий мужик, и его жена накрыли на стол. Поели, выставили часовых и расположились на отдых. Хозяин подсел к капитану:
- Товарищ командир, может, мне проехать в село - разузнать там, что да как? На меня никто не посмотрит, я тутошний… А ваши все приметные… А?
Петренко согласился. За шесть суток пути отряду не однажды приходилось прибегать к помощи местных жителей, и всегда это были честные люди. Но в этот раз… Хозяин, бывший петлюровец, люто ненавидел Советскую власть. В трех километрах от хутора, в селе, расположился вражеский гарнизон, туда и отправился предатель.
…Через час фашисты незаметно окружили хутор. Один из часовых, внезапно увидев немцев перед собой, успел выстрелить. Весь отряд в мгновение ока был на ногах. Но немцы уже ворвались на хутор. Капитан Петренко выбил окно и из ручного пулемета расстреливал фашистов в упор. Укрывшись у другого окна, стрелял из карабина Михей Гнатенко. Лейтенант Пашков пробился к дому, закричал:
- Товарищ капитан, выбирайтесь…
Петренко перебил его:
- Приказываю: возьмите мои и Михея документы и уводите людей! Пробивайтесь, иначе погибнем все!
- Слушаюсь, товарищ капитан! Все за мной!
Конники вихрем вылетели со двора. В доме остались Иван и Михей. Они еще какое-то время отбивались, пока не скрипнула дверь за спиной и не влетела в комнату граната, брошенная предателем…
В дом ворвались фашисты. Схватили обоих смельчаков и волоком вытащили во двор. Первым очнулся Михей. Поднявшись, он озирался по сторонам, не понимая, что произошло. К пленным подошли немецкий офицер и переводчик. Офицер что-то спросил. Переводчик тут же забубнил:
- Офицер? Политрук? НКВД?
- Нет, - с трудом помотал головой Михей. - Ездовой. - И показал, как он правит лошадьми.
- А этот? - переводчик кивнул на распростертого на земле капитана.
- Солдат, артиллерист… - ответил Михей.
- Понятно. Бери его на плечи и пошли.
Михей нагнулся над капитаном, кряхтя от натуги, взвалил его на себя и понес, сопровождаемый хохотом немцев. Петренко вскоре пришел в себя. Михей Евсеевич осторожно опустил его и потихоньку повел по узкой тропке. В деревне их обыскали, но документов не нашли. Втолкнули в какое-то подворье и погнали к сараю. Один из солдат отомкнул ключом громадный амбарный замок и показал рукой:
- Шнель! Шнель!
Натужно захлопнулась тяжелая дверь. В амбаре царил полумрак. Через щели в стенах и кровле проникал предзакатный свет. Петренко осмотрелся: вокруг сидели и лежали пленные. Их было много. Знакомых - никого. Пожилой солдат подозвал к себе капитана:
- Садись, браток. В ногах правды нет.
Когда Михей и Петренко подсели к нему, он дружелюбно поинтересовался:
- Табачку не найдется?
- Все, что было, немцы вытряхнули…
- Жаль. Три дня не курил. Вас когда взяли?
- Часа два назад на хуторе, недалеко отсюда. Хозяин немцев привел…
- Вот иуда! Мы все через него тут оказались! Если вырвусь из плена, своими руками задушу гада! Садись поближе, сынок, перевяжу тебе голову, ты весь в крови…
Солдат оторвал кусок чистой, неиспользованной еще портянки и принялся перевязывать Ивану голову.
- Ты, друг, случайно не врач?
- Нет, кузнец. А перевязывать научился еще в империалистическую. Третий раз в жизни воюю… - Солдат вздохнул. - Ну вот… А теперь ложись, сынок, тебе, видать, крепко досталось сегодня…
Иван прилег на ворох соломы, закрыл глаза. Михей примостился рядом. Вскоре оба забылись тревожным сном.
До встречи с Лизой капитана Петренко с колонной пленных несколько раз перегоняли из одного местечка в другое. Особенно запомнился последний эсэсовский конвой: после того как пленных вывели из барака, немцы выстроили их в шеренгу и пересчитали. Оказалось, триста с лишним человек. Пожилой эсэсовец прошелся вдоль строя, внимательно осмотрел каждого, остановился и проговорил на хорошем русском языке:
- Держаться всем строго в затылок друг другу. Шаг влево, шаг вправо - считается попыткой к бегству, и стрелять будем без предупреждения!
Построили всех в колонну по четыре. Пронеслась команда: "Вперед! Шагом марш!"
Колонна выбралась на шоссе. Дорогой фашисты стреляли в пленных по поводу и без повода. К месту назначения прибыло около ста человек.
Капитан Петренко сразу узнал город, в который их пригнали. Здесь он учился в артиллерийском училище. В этом городе они с Лизой познакомились и полюбили друг друга. Он был курсантом, а она - студенткой института иностранных языков. Сколько светлых вечеров провели они здесь вместе. И как трудно было расставаться… Вспомнив об этом, Петренко даже застонал от душевной боли.
Михей заботливо наклонился:
- Тебе плохо, капитан? - едва слышно прошептал он.
- Плохо, Михей… Как никогда в жизни…
- Держись! Уйдем с тобой в лес…
- Держусь, Михей Евсеевич. Стараюсь…
XIX
Приняв душ, Эльза вернулась к себе в комнату. Холодная вода немного успокоила ее, но все же какая-то внутренняя дрожь осталась… Она оделась и стала ждать Гардекопфа. Тот управился с заданием на удивление оперативно и вскоре чуть охрипшим голосом докладывал: сорок пленных размещены в одной из конюшен на территории конного завода. Они займутся переоборудованием завода в лагерь с пропускной способностью в тысячу человек. Подчинение - имперскому управлению по делам концлагерей. На период строительства ответственность за пленных и за качество того, что им предстоит сделать, возложена на начальника местного отделения СД оберштурмбанфюрера Гейнца. Обитатели нового лагеря будут использованы на тяжелых ремонтных работах. Во Франции и в генерал-губернаторстве подобные концлагеря уже имеются.
Гардекопф ушел. Эльза сидела задумавшись. Она понимала: Иван узнал ее. Ему сейчас невыносимо трудно. Но каково ей!..
И все же, несмотря ни на что, надо срочно браться за очередную шифровку. Материалы, собранные по маршруту поездки, оказались настолько важными, что их необходимо было отправить незамедлительно. Кроме того, надо сообщить в Центр, что в группе пленных, прибывших для переоборудования конного завода в концлагерь, находится Петренко. Это опасное совпадение может повлечь разные неожиданности. Пока муж находится в лагере, буквально под боком, она не может быть абсолютно уверена в успехе. Его придется спешно переправить в лес. Как это сделать, Эльза пока не знала…
Не торопясь, она спустилась в холл, оставив в комнате на столе деньги…
В дверях Эльза столкнулась с Гартманом.
- Какие новости, лейтенант? - спросила она.
Гартман сощурился:
- Есть новость. Оберштурмбанфюрер Гейнц, пока вы ездили на "экскурсию", расследовал… - Гартман, не договорив, рассмеялся.
Эльза надменно взглянула на него:
- Что-то я не совсем понимаю вас.
- Сейчас объясню. Гейнц считает, что вы пристрелили Карлинского, чтоб не делиться с СД сведениями, которые узнали от этой свиньи. Шофер Крегера доложил, что ездил со своим шефом к Карлинскому. Гейнц допрашивал жену Карлинского. Бился с ней полдня! И впустую! Приказал расстрелять… А в итоге, перерыв все бумаги Зайлера и Крегера, так и не нашел в них ничего о Карлинском!
- Да-а, - протянула Миллер, - действительно забавно. Это напоминает историю об одном любознательном человеке. Он уже сделал было карьеру, но его подвела излишняя разговорчивость. Беднягу отправили в командировку… на фронт! Вы меня поняли, лейтенант?
- Можете рассчитывать на мою деликатность, фрау.
Возле здания СД Эльза привычно поприветствовала дежурного, прошла по коридору. Гартман не отставал. У порога кабинета Эльза недовольно оглянулась:
- Ну же!.. Что еще?
- Из Берлина прибыло для вас несколько пакетов. Я закрыл их в сейфе у Гардекопфа. И последнее, Гейнц интересовался, приехали вы или нет?
- Зачем я ему понадобилась?
Гартман пожал плечами:
- Он не сказал…
- Ладно. Принесите почту. Никуда не отлучайтесь из кабинета Гардекопфа. Без доклада ко мне никого не пропускать!
Донесение для Центра было зашифровано. Оставалось сделать приписку о неожиданной встрече с мужем. На это ушло несколько минут. Потом она принялась за почту из Берлина.
Первый пакет, был от Штольца. Штандартенфюрер был доволен ею, официально извещал, что для нее дополнительно выделяют шесть человек и два автомобиля в связи с тем, что зона действия ее полномочий расширяется. В пакет была вложена копия приказа о том, что Миллер досрочно присвоено звание гауптмана. В небольшом свертке прибыли новые знаки различия. Здесь же была и короткая личная записка.
"Поздравляю с повышением. Ты правильно делаешь, что подкрепляешь докладные записки объяснительными виновных и показаниями свидетелей. Потерпи. Думаю, скоро мы тебя отзовем в Берлин.
Штольц".
В остальных пакетах были циркуляры. Эльза сняла китель, аккуратно прикрепила новые знаки различия, вышла к Гартману:
- Лейтенант, доложите Гейнцу, что я вернулась.
- Слушаюсь! - Гартман замер как вкопанный и, похоже, не собирался двинуться с места, глазея на Эльзу удивленно и даже испуганно.
- Что с вами?
- Прошу прощения, я заметил, что у вас новые знаки различия! Позвольте поздравить!..
Эльза возвратилась к своему столу, но углубиться в работу ей не дали - в кабинет один за другим вошли Гейнц, Венкель и Гартман.
- Восхищен вами, фрау Миллер!
- Примите мои искренние поздравления!
- О, господа…
- Надеюсь, мы сегодня выпьем за ваше здоровье?
- А вы как думали! Приглашаю вас всех, господа, в "Викинг". Гартман, передайте всем нашим, кто не в командировке, мою просьбу: к 20.00 быть в ресторане. В парадной форме, естественно.
- Только так, фрау!
До назначенного времени оставалось совсем немного, когда Миллер в сопровождении Гардекопфа появилась в ресторане. Как обычно по вечерам, здесь было многолюдно. Не задерживаясь в зале, подошли к бару. Хозяин уставился на Эльзу:
- Фрау можно поздравить с повышением в звании?!
Она кивнула.
Гардекопф спросил:
- Как наш заказ?
- Два столика, каждый на четверых, ждут вас.
Эльза улыбнулась:
- Гардекопф, проследите, чтобы все было свежим!
Тот отправился на кухню вслед за официанткой. Эльза обратилась к владельцу:
- Вино я хочу выбрать сама…
- Тогда прошу вас, фрау Миллер, за мной…
Они спустились в подвал.
- Что-то стряслось? - встревожился хозяин.
- Да. Сегодня на конезаводе разместили пленных. Среди них мой муж. Он случайно увидел меня, узнал и может натворить беды! Необходимо устроить ему побег, переправить в лес. Есть ли такая возможность?
- Не знаю. Дело не из легких. Там всюду посты. Если напасть, вряд ли кто из пленных доберется до леса. Да и все случайности не предусмотреть. Лучше сделать как-то так, чтобы инициатором побега стали вы сами… Только…
- Да? - В полутьме подвала трудно было разглядеть выражение лица Эльзы. Она помолчала, обдумывая ситуацию. - Оставайтесь здесь, я пришлю за вином Гардекопфа…
Эльза взглянула на часы: 20.00. Начальник СД и его заместитель уже сидели за столом Миллер. Двух офицеров службы безопасности, пришедших с ними, пригласили к столу Гартмана и Фосса.