* * *
Развязывая войну и надеясь на успех, руководство фашистской Германии заблуждалось в оценке степени подготовленности советского народа к защите своего Отечества. Вооруженные Силы СССР наносили сокрушительные удары по врагу, после которых он уже не был в состоянии двигаться в глубь нашей страны и перешел к обороне. Наступил коренной перелом в ходе войны в пользу Советскою Союза. Его глубокий тыл полностью обеспечивал фронт вооружением и продовольствием. В районах, оккупированных фашистскими захватчиками, разгоралась народная война.
Крах авантюристической политики блицкрига вынудил командование вермахта в спешном порядке перестраивать свои специальные органы. Теперь перед ними поставлены три стратегические задачи: выявление планов Советского Верховного Главнокомандования; разведывание людских и материально-технических ресурсов; подрыв морально-политического единства народов СССР. Для усиления специальных органов Германии во втором периоде войны создавались новые и перестраивались ранее существовавшие разведывательные центры, значительно расширялись их штаты.
В 1942 году создается специальный орган под названием "Унтернемен Цеппелин", который должен был подорвать советский тыл и оказать войскам гитлеровской Германии реальную помощь в разгроме Красной Армии.
Для выполнения этих замыслов потребовались в большом количестве квалифицированные кадры разведчиков. Прежнее примитивные приемы вербовки и использования агентуры без всякого, хотя бы краткого и поверхностного обучения методам подрывной работы, были заменены основательной и глубокой подготовкой в специальных учебных заведениях. В 1942 году через различные школы прошли сотни человек. В 1943 году дополнительно было создано еще 13 таких школ и курсов со сроком обучения до шести и более месяцев. По сравнению с предыдущим годом использование в подрывных акциях против Советского Союза разведчиков, террористов и диверсантов, прошедших тщательную предварительную подготовку, увеличилось в 1943 году в полтора раза.
Оперативная деятельность советских органов безопасности в связи с этими изменениями у противника стала еще сложнее. Партия и правительство пересмотрели структуру Наркомата внутренних дел СССР. В апреле 1943 года были образованы Наркомат государственной безопасности и его органы на местах. На территории Свердловской области выполнение контрразведывательных функций легло на плечи вновь созданного управления Народного комиссариата государственной безопасности (УНКГБ).
Чекисты Среднего Урала понимали величайшую ответственность перед Родиной за обеспечение безопасности тыла сражающейся Красной Армии. Они сознавали также, что на втором этапе войны, когда враг увеличивает заброску агентов в глубокий тыл, им предстоит вступить в ожесточенные схватки с опасным и коварным противником непосредственно на территории Свердловской области. Вот почему, преобразуя и совершенствуя контрразведывательные подразделения, основное внимание они обратили на дальнейшее укрепление связи с советскими людьми. В этих целях рабочие места многих сотрудников НКГБ тогда были перенесены непосредственно в цехи и электростанции, на железнодорожные объекты, в деревни и села.
Непрерывные контакты чекистов с трудящимися, проявившими в годы войны высокую революционную бдительность, определили успех в их нелегкой работе. При постоянной помощи населения своевременно выявлялись лица, поведение и образ жизни которых вызывал сомнения. Среди них оказывались агенты противника, прошедшие длительную подготовку в разведывательных школах.
…Поздно вечером в один из домиков на окраине Свердловска постучал военный в звании капитана и попросился на ночлег. Хозяин ответил, что домик у него неказистый, маленький, к нему даже эвакуированных не подселили. "На фронте и не то бывало", - отшутился военный и вошел, неся объемистый, по виду нелегкий чемодан.
Представился, назвался Никишиным. Приехал получать боевую технику. "Что ж вам подходящего места в общежитии не нашли?" - спросил хозяин. "Гостиницы переполнены, а одна женщина посоветовала поехать сюда, там, мол, частные домики, хозяева пускают на постой", - ответил капитан. Оказался он словоохотливым, хорошо знал обстановку на фронте, хозяин слушал его с интересом.
С утра пораньше капитан ушел по своим делам. А хозяин, прибираясь в доме, переставил чемодан с места на место и почувствовал, что тот тяжеловат. И тут ему снова пришло на ум: почему офицера, приехавшего с фронта, не нашли где поселить?
День прошел, другой. Капитан сказал, что ему придется задержаться на некоторое время, у хозяина ему нравится и он, пожалуй, у него поживет, если тот не возражает. "Сколько возьмете?" - "Что я, сквалыга какой, - ответил хозяин, - чай, красный партизан, в гражданскую воевал, да чтоб с защитников Родины деньги за постой брать?"
Однако многое ему не нравилось в постояльце. И как он все выглядывает в окно, когда заслышит на улице скрип шагов. И как, приходя домой, первым делом ощупывает замки у чемодана.
Своими сомнениями хозяин поделился с работниками госбезопасности. Поскольку речь шла об армейском офицере, к знакомству с ним привлекли военных контрразведчиков.
Чтобы не оскорбить капитана подозрением, решили по записям у военного коменданта навести о нем первые справки: откуда прибыл, зачем. Каково же было удивление, когда никакого капитана Никишина в записях военного коменданта не оказалось. Этого было более чем достаточно, чтобы проявить повышенный интерес к капитану.
При его задержании вскрыли чемодан. В нем оказалась мощная рация, много всяких документов - паспорта, удостоверения личности командного состава РККА, красноармейские книжки, командировочные и отпускные удостоверения, и все на разные фамилии, пачки денег. "Капитану" ничего не оставалось, как во всем сознаться.
Шесть месяцев готовили его в качестве агента в специальной школе в польском местечке Яблонь, близ Люблина, в бывшем замке графа Замойского. Обучались в ней диверсанты для центральных районов нашей страны и Урала. Никишин представлял для врагов особую ценность. В прошлом сибиряк, он мог легко внедриться и на Урале, а как инженер, имел представление о промышленности, сведения о которой должен был собирать и передавать в свой центр.
Но бдительность советского человека не дала ему развернуться, он был вовремя схвачен за руку и обезврежен.
Надо подчеркнуть, что подавляющее большинство советских людей, которых немецким специальным службам удалось завербовать для подрывной деятельности против своей страны, пройдя соответствующие школы и курсы, не приступали к выполнению данных им заданий. После переправы через линию фронта они являлись в органы Советской власти и сообщали о своих секретных связях с противником.
Так, в начале 1943 года в управлении НКГБ пришли с повинной Финатин, Бардачев и Бахчеев, которые рассказали, что после семимесячного обучения в одной из разведывательных школ на территории Германии и двадцатидневной проверки и дополнительной подготовки в немецком лагере, дислоцировавшемся в Варшаве, они были сброшены с самолета на территорию Рязанской области. Дальше надо было добираться до Урала, где и предстояло развернуть подрывную деятельность. В разведывательном центре их хорошо экипировали: снабдили мощной радиостанцией, питанием к ней, шифрами, взрывчатыми веществами, оружием и другими шпионскими принадлежностями, а также фиктивными документами и советскими деньгами в сумме 200 тысяч рублей. А жить должны были врозь, по одному - в Нижнем Тагиле, Свердловске и на станции Свердловск-Сортировочный. Задача же была одна - вести разведку, но главным: образом уничтожать железнодорожные объекты, мосты, электростанции, важные участки и цехи заводов и фабрик.
Добровольная явка в органы государственной безопасности разведывательно-подрывных групп, составленных из советских людей, несомненно, причиняла врагу огромный ущерб. Несли спецслужбы противника и чисто профессиональный урон, ибо многие секреты становились известны советской контрразведке, и это помогло ей предвидеть замыслы врага, предупреждать и срывать его разведывательно-подрывные акции.
Эти обстоятельства вынудили руководителей фашистской армии срочно вносить поправки в систему комплектования и обучения диверсионных групп, направляемых в глубокий тыл, в промышленные центры СССР. Теперь они увеличивались до семи и более человек.
Поскольку подавляющее большинство завербованных советских людей не оправдывало надежд фашистов, к командованию подрывными группами их не стали допускать. Руководство поручалось русским по национальности, но выходцам из белоэмигрантской среды и преимущественно тем из них, кто в годы гражданской войны в составе воинских и бандитских формирований или иностранных легионов участвовал в сражениях с Красной Армией и бежал от нее в западноевропейские страны. Завербованным из числа военнопленных отводились второстепенные роли рядовых диверсантов и террористов.
Усовершенствование противником приемов и методов обучения агентов, изменения в комплектовании подрывных групп усложнили работу советских органов государственной безопасности.
Наивысшего напряжения и накала борьба достигла в 1943 году, когда "Цеппелин" попытался осуществить мощные диверсии на основных коммуникациях и оборонных объектах в СССР. Запланированная им крупная подрывная операция под кодовым названием "Волжский вал" имела цель - с помощью заброшенных в советский тыл агентов-подрывников нанести мощные удары по средствам сообщения и связи на Урале, в Сибири, Средней Азии и Коми АССР, а также взорвать все основные железнодорожные мосты через Волгу, провести крупные диверсии на основных предприятиях, выпускавших военную технику.
Органы НКГБ этого региона, в том числе и чекистские аппараты Свердловской области, вместе с органами Наркомата внутренних дел при активном участии трудящихся сорвали эту операцию, на подготовку которой противник потратил немало сил и средств.
После этого поражения "Цеппелин" тщательно подготовил еще несколько групп диверсантов и на самолете выбросил их за линию фронта. Они должны были пробраться в тыл нашей страны. Чекисты Сибири, Коми АССР, Свердловской и других уральских областей образовали плотный заслон. 15 диверсионных групп из 19 выброшенных на нашу территорию были ликвидированы раньше, чем они приступили к выполнению заданий. Остальные группы были разысканы и обезврежены на подходе к районам, где им предстояло совершать диверсионные акты.
Руководство "Цеппелина" пыталось исправить положение новыми реформами, однако операции по подрыву тыла Красной Армии срывались одна за другой. Провалилась и последняя попытка направить в январе - феврале 1944 года на Урал, в основном в Свердловскую область, несколько подрывных групп для нанесения серии диверсионных ударов по уральским оборонным заводам и железным дорогам.
Какими они были, эти последние подрывные подразделения "Цеппелина" у нас на Урале в годы Великой Отечественной войны, свидетельствуют материалы захвата диверсантов и следствия, проведенные чекистами контрразведки "Смерш" Уральского военного округа и территориальных органов НКГБ Свердловской области по ряду таких групп, которые для зашифровки назывались "Баллиста-1", "Баллиста-2" и т. д.
Одна из таких групп была нацелена на южные районы Свердловской области. Ее состав свидетельствовал о далеко идущих намерениях тех, кто ее прислал. Восемь диверсантов, три радиста, два руководителя - почти отряд, который мог при необходимости разделиться, действовать небольшими звеньями. Исключалась всякая случайность. Выбыл из строя один - заменит другой.
Основательность подготовки чувствовалась во всем, и особенно в комплектовании личного состава. Все были русские, но один из Италии, другой из Франции, третий из Португалии. Расчет был на то, что, поскольку они русские, им легче будет внедриться и действовать. Но какие они были русские?
Итальянцем русского происхождения был начальник группы Н. Н. Солохин. В Италии его знали как инженера-механика, специалиста по оборудованию текстильных и швейных предприятий. Но этот 55-летний белоэмигрант, сохранивший смутные юношеские воспоминания о своей отчизне, был еще кадровым разведчиком германского вермахта, о чем в Италии если и знали, то единицы, руководившие его шпионской деятельностью.
А заместителя начальника группы подобрали в Португалии не случайно. М. М. Ялунин бывал и на Урале, и в Сибири, и на Дальнем Востоке. Этот дворянин, а в годы гражданской войны и активный колчаковец, дослужившийся по молодости лишь до капитанского чина, но полагавший своим рвением дойти и до более высоких чинов, прозябал в эмиграции и, с тоской считая уходящие годы, обрадовался возможности тряхнуть стариной.
Экипировали отряд с немецкой основательностью. Оружие, боеприпасы, радиостанции - не в счет. Это само собой. Так же и продовольствие - и на первую пору, и впрок. А вот сколько инструмента всякого - гвоздодеры, щипцы и лопаты, топоры и пилы для лесоповала - зимовья строить; специальные средства для защиты лица и рук от обморожения… И денег советских побольше, чем в ином госбанке, - почти миллион рублей дали.
И забросили группу по-новому - настолько глубоко в советский тыл, насколько позволяли полетные возможности самых совершенных самолетов, - прямо к месту действия, к самой кромке Урала. Там группа осмотрелась и освоилась в незнакомой местности и двинулась к месту выполнения диверсионного задания.
Все вроде было размечено, все расписано, все предусмотрено. Однако не учли, что Россия уже не та и что русские тоже не те. Исполнить коварные замыслы руководства вермахта они не смогли. Бдительность наших земляков помогла чекистам вовремя узнать о появлении этих последних диверсантов и предупредить их подрывные действия.
При активном участии трудящихся Свердловской области были предотвращены взрывы и пожары, разрушение и уничтожение электростанций, заводов и фабрик, аварии и катастрофы на железных дорогах, сохранены многие человеческие жизни. Промышленный Урал жил и со всевозрастающей мощью помогал фронту.
Итак, неоднократно проведенные преобразования и различные перестройки гитлеровских разведывательно-подрывных служб не принесли успеха, так как к концу второго периода Великой Отечественной войны советская контрразведка окончательно вырвала инициативу из рук врага.
* * *
Наступил новый, третий период войны, период окончательного изгнания гитлеровских захватчиков с советской земли и полного разгрома фашистской Германии. Чувствуя приближающуюся катастрофу, ее руководители в начале 1944 года осуществили очередное преобразование своих специальных служб и внесли коррективы в задачи и направления подрывной деятельности против СССР. Они вытекали из выработанного тогда вермахтом тактического плана затягивания войны в надежде на возможные изменения международной обстановки. Немецкая военная разведка и контрразведка вошли в подчинение Главного управления имперской безопасности. Основной обязанностью их стало - всеми силами и средствами сдерживать продвижение Советской Армии на запад. Агентурное проникновение в глубинные районы СССР стало, трудным делом, и оно уже не могло повлиять на исход войны. Подрывные службы фашистской Германии прекратили попытки осуществлять разведывательные и диверсионные операции в глубоком тылу Советского Союза, в том числе и на Урале.
Однако это еще не означало, что напряжение в оперативной деятельности органов НКГБ на Урале спадало. Напротив, на завершающем этапе войны объем работы возрастал. Это объяснялось тем, что массовое изгнание с советской земли гитлеровских полчищ, само по себе весьма радостное и всеми ожидаемое, породило много новых проблем. Одна из них - трудоустройство населения, избавившегося от гитлеровского рабства. На месте, в освобожденных районах, сразу всех по своим специальностям занять не могли. Многие добровольно поехали на Урал и в Сибирь. Здесь квалифицированные рабочие и специалисты были очень нужны.
Но с массой честных людей потянулась на восток и всякая нечисть - лица, сотрудничавшие с гитлеровскими карателями, разведывательными органами, прочими антисоветскими учреждениями. Боясь сурового возмездия за уничтожение женщин, детей, стариков и пленных красноармейцев, за пытки и издевательства над советскими людьми, предатели пытались скрыться от следствия и суда и на уральской земле. Сигналы об этом стали поступать в органы госбезопасности, и на чекистов были возложены новые обязанности - незамедлительно проверять все заявления и сообщения о немецких пособниках и карателях, принимать меры к их розыску, выявлению и задержанию. Дел тут хватало с избытком…
Нижнетагильским чекистам стало известно, что в рабочем поселке Выя болтается группа здоровых людей, часто меняющих место жительства и нигде не работающих. К ним присмотрелись. Оказалось, что эти люди имели своего главаря, некоего Кальяна, в прошлом кулака. На их счету было немало преступлений.
В первые дни войны, в августе 1941 года, когда немцы еще не дошли до Кривого Рога, эти предатели стали выслуживаться перед врагами и фактически заранее превратились в их активных пособников. Они стремились сорвать эвакуацию оборудования одного из рудников в глубь страны. Призывали рабочих, занятых демонтажем и погрузкой машин, прекратить работу. Когда же слова не подействовали, пустили в ход кулаки, лишь бы не дать вывезти рудник, передать его фашистским захватчикам в рабочем состоянии. Ничего из этого не вышло. Но они нашли себе и другие мерзкие дела и с приходом немцев в Кривой Рог совершили немало гнусных преступлений против своего народа. Возмездие все-таки их настигло.
В Серовском районе был разоблачен немецкий пособник Лопухов. Этот оборотень добровольно состоял на службе в охране фашистского концентрационного лагеря на территории Белоруссии, в котором находилось более семи тысяч евреев. В пяти километрах от лагеря, в лесу, гитлеровские каратели учиняли жесточайшие пытки, истязали и уничтожали сотни советских людей. Военный трибунал Уральского военного округа применил к Лопухову высшую меру наказания - расстрел.
В Ивдельском рабочем поселке скрывались трое бывших военнослужащих Советской Армии. В боевой обстановке они изменили Родине, добровольно перешли на сторону финских войск. Находясь в лагере для советских военнопленных, среди его узников они выискивали и выдавали комсомольцев, политработников, командиров и других патриотов, преданных своему Отечеству. По их доносам уничтожено двадцать человек. Эти типы тоже получили свое сполна.