Глава девятнадцатая
ДОПРОС АНГЛИЧАНАМИ И НЕМЦАМИ
После трехдневного битья его пару дней не выводили из камеры, дали немного восстановиться. Отто ощущал себя куском мяса, попавшего в мясорубку, и экономил силы для допросов, на которых надеялся убедить садистов в том, что он совсем не тот, кто им нужен.
Его снова привели в кабинет Глоя. Но теперь в кресле полковника сидел не генерал Бродерик, а джентльмен благороднейшего вида в клетчатом пиджаке и очках с золотой оправой.
Глой встал возле окна, у того самого злополучного графина с оставшимися стаканами. Было видно, что джентльмен появился здесь по приказу Бродерика и против воли Глоя.
- Надеюсь, вы провели спокойную ночь, господин… господин Шмидт, так звучит ваше имя по паспорту, - вежливо начал джентльмен на безупречном английском. - Но я хотел бы узнать ваше настоящее имя.
- Мое настоящее имя Отто Шмидт, - угрюмо заметил Отто. - А ваш выговор выдает британца.
- Вы угадали, - улыбнулся тот уголками губ. - Я прилетел сюда по той причине, что ваше будущее внушает мне большие опасения.
- Мне тоже. И буду вам крайне признателен, если вы хотя бы объясните, что здесь происходит? Зачем вы задаете мне вопросы, на которые вам ответит консул моей страны? Я гражданин Западной Германии, такой же европеец, как и вы. И вы не можете не видеть, что меня здесь ежедневно пытают, - подчеркнул Отто. - По-вашему, я похож на террориста?
- В моей стране совсем другие законы, и тут я только гость, - развел руками джентльмен и выразительно поднял глаза на портрет Гитлера, не обращая внимания на Глоя. - Я готов вам помочь, но смогу сделать это только в случае, если вы поможете мне ответами на вопросы. Какова цель ваших частых визитов в страны Африки в последнее время?
- Я представляю итальянского изготовителя чистящих химикатов нового поколения и стараюсь захватить рынок, опередив конкурентов. - Отто нравился этот человек. - Меня предупреждали, что это связано с большим риском, но подтверждение я получил только теперь.
Британец явно был из разведки МИ-6. Отто вспомнил симпатичного итальянского официанта Антонио, влюбленного в главную героиню фильма "Из России с любовью" об агенте МИ-6 Джеймсе Бонде.
Видел бы этот Антонио Отто сейчас!
- Бог свидетель, впервые встречаю агента по продаже химических средств с таким глубоким интересом к ядерной физике, - усмехнулся джентльмен. - Сомневаюсь, что фирма чистящих химикатов обрадуется, узнав о расширении своего бизнеса в новые области таблицы Менделеева.
- Менделеефф - это какой-то русский? - поморщился Отто, вспоминая когда-то слышанную фамилию. - Наша фирма никогда не сотрудничала с русскими. Их рынок наглухо закрыт для немцев после войны.
- Занимаясь химчисткой, вы не знаете, кто такой Менделеев? - удивился джентльмен.
- Зачем мне знать фамилии людей, не связанных с моим бизнесом?
- Список стран, посещенных вами за последнее время, наводит на размышления. Иран, Израиль, Египет, Иордания, Кувейт, Ливан. Причем арабские страны и Израиль вы посещаете по разным паспортам. - Он показал отпечатанный на машинке лист бумаги. - Получается, что вы узкий специалист по горячим точкам.
- Вы не можете не знать, что у всех коммерсантов по два паспорта: один - для арабов, другой - для евреев. Любого коммерсанта интересует его собственный бизнес, а не бесконечный конфликт между арабами и евреями, ставший их главной религией, - ответил Отто. - Чем горячее точка, тем она слаще для коммерсанта. Чем выше риск, тем жирнее вознаграждение. Нефтяные и кровавые пятна трудно выводить без наших химикатов!
- Я бы не шутил в вашем положении, - покачал головой джентльмен. - В списке посещенных вами стран также Португалия - во время фашистской чумы; Алжир - во время переворота; Тайвань - непризнанный Китаем.
- Люди хотят ходить в чистой одежде при любом режиме и во время любых переворотов, - ответил Отто.
- Список посещенных вами стран - это маршрут военного корреспондента Би-би-си, а не торговца химикатами. И мы с вами понимаем это одинаково отчетливо. Правила игры таковы, что раз уж вы попались, в ваших интересах говорить правду.
- Если б вы видели, как меня били несколько дней подряд, вы бы поняли, что после этого человек говорит правду, только правду и ничего, кроме правды! - Отто бросил выразительный взгляд на Глоя, тот не выдержал взгляда и отвернулся к окну.
- Поверьте, я отношусь к вам с сочувствием и симпатией. - Джентльмен красноречиво приложил руку к сердцу. - Я видел среди изъятых у вас вещей альбомы с марками. И кое-что в этом понимаю с тех пор, как отец привез мне целый конверт марок из Индии, где служил долгие годы…
- Ну, раз вы тоже филателист, то признаюсь, лучшую часть своей коллекции я за бесценок приобрел именно в горячих точках, где люди не знают цены маркам, - сказал Отто и кивнул на Глоя. - И напрасно вы разговариваете со мной, как они.
- Кто они?
- Но я же понимаю, что вы не имеете отношения к полиции и разведке ЮАР. А здесь… в этой тюрьме… - Отто поднял глаза на портрет Гитлера, - реальный концентрационный лагерь. И это говорю вам я - немец! В конце концов, ведь вы, англичане, исключили ЮАР из Британского содружества! Зачем вы приехали сотрудничать с их разведкой?
Отто понимал, что в данном контексте Глоя уже не интересует его мнение о сегрегации.
- У вас хороший английский, - ушел от ответа джентльмен.
- Плохой… у меня хороший французский и сносный итальянский, - признался Отто. - Нет лучшего способа выучить язык, чем торговля.
- Господин Шмидт, или как вас там… Вы мало похожи на фаталиста. Напротив, вы гедонист - любитель кутежей, хорошего вина, изысканных женщин, дорогих предметов искусства, уникальных марок. - Джентльмен поднял седую бровь. - Вы правильно поняли, что здесь другие правила. Но вы не поняли, что если не начнете говорить, то они не будут с вами церемониться!
- А сейчас, по-вашему, со мной церемонятся? - спросил Отто, ему не надо было поднимать рукава и задирать штанины для демонстрации синяков, лицо было щедро раскрашено побоями, хотя охрана старалась работать, не оставляя синяков. - Я не видел себя в зеркале, и у вас больше информации о том, как я выгляжу. Вы так и не ответили, почему сотрудничаете с ними, если прервали дипломатические отношения?
- Вы арестованы по статье "Терроризм", а террористы сегодня стирают границы. Сотрудничество против них необходимо, - словно оправдываясь, мягко ответил джентльмен. - Если вы думаете, что в Мекке в ноябре с террористами расправились спецслужбы Саудовской Аравии, то вы ошибаетесь! Они ничего не сделали бы без ГИГН.
- Что такое ГИГН? - машинально спросил Отто, хотя эта информация вряд ли помогла бы его освобождению.
- Ну, я еще готов поверить, что вы не знаете, кто такой Менделеев, но ни за что не поверю, что вы не знаете, что такое ГИГН, - укоризненно покачал головой джентльмен. - ГИГН - это антитеррористическое подразделение Французской жандармерии.
- О Франции мне интересны совсем другие вещи…
- Например, какие? - лукаво поинтересовался джентльмен.
- Ну, например, что около шестисот лет до нашей эры финикийцы передали секрет мыловарения на юг Франции. Или что Франция стала родиной "сухой" чистки одежды после того, как парижский красильщик Жан-Батист Жоли уронил на скатерть керосиновую лампу и увидел, что после этого с нее исчезли жирные пятна, - заученно повторил Отто. - Я рассказываю покупателям историю чистки одежды.
- Так вот, представляете, аравийское правительство не давало ГИГН подавить теракт до тех пор, пока местный духовный авторитет не вынес специальную фетву, разрешающую применять силу для освобождения заложников. - Джентльмен сделал вид, что не услышал слов Отто. - Ведь ислам запрещает насилие в мечети. Так что перед лицом общей угрозы государства учатся закрывать глаза на различия внутренних правил жизни.
- Мы, немцы, всегда преклонялись перед англичанами за их принципиальность, за их достижения в политической жизни. А вы допрашиваете меня под портретом Гитлера, словно с ним не воевал Черчилль, - упрекнул Отто.
- Да разве я вас допрашиваю? Разве так допрашивают? Мы с вами просто беседуем, как два приятных друг другу собеседника, - ушел от упрека англичанин.
- Но после беседы вы отправитесь обедать в клуб, а я - в пыточную. И это права и свободы человека, которые обещала защищать Великобритания во всем мире? - Отто смотрел ему в глаза из-под набухших от синяков век.
- Но Британское королевство не заключало договора о том, что будет защищать вас в южноафриканской тюрьме, когда вы попадетесь по статье о терроризме!
После этого допроса Отто отволокли в камеру и вернули на несколько дней в прежний режим: завтрак, кабинет Глоя, избиение, ведро воды, крик из динамика и сержант с охранниками каждый час.
В ожидании очередного допроса Отто стоял в кабинете Глоя со снятыми наручниками и кандалами, когда в кабинет вместе с хозяином вошли трое мужчин, недомолвками выяснявших отношения на английском. По выговору Отто понял, что они немцы.
Однако, наткнувшись глазами на портрет Гитлера, с подробно выписанными усиками, гости умолкли и переглянулись.
- Прошу. - Глой сделал вид, что не заметил недоумения, показал на приготовленные стулья и встал у окна.
Двое сели рядом за его стол, а третий сбоку.
Сидящий сбоку откашлялся, предложил Отто сесть на стул и представился консулом.
- Почему вы еще не решили вопрос о моем незаконном аресте? - спросил Отто, пытаясь добавить в голос металла, сил на который не было.
- Видите ли, господин Шмидт, - замямлил консул. - Вы арестованы на территории ЮАР по такой суровой статье, что здешние законы не позволяют мне защищать вас.
- За каким чертом Германии консулы, которые не защищают своих граждан? - наступал Отто.
- Перейдем к допросу, - перебил один из мужчин за столом. - Господин Отто Шмидт, сколько лет вы прожили в Алжире?
- Около двадцати.
- Вы познакомились с покойной женой в Алжире?
- Да.
- Почему вы вернулись в Германию?
- Когда жена забеременела, ей стало тяжело переносить местный климат. Она ведь немка, хотя и долго жила в Африке. Сначала я один приехал в Штутгарт искать работу по специальности технического чертежника. Но не нашел и согласился работать чернорабочим в химчистке гостиницы "Хилтон". Мне обещали платить, как квалифицированному рабочему, и перевести в этот статус, если буду добросовестно трудиться. Я таскал тюки с грязной одеждой, чтобы содержать семью. Быстро стал руководителем подразделения и вызвал супругу к себе.
- Почему вы заключили брак только в Германии, а не сделали этого в Алжире?
- Ну ведь это так понятно! Мы хотели, чтобы все было как у наших родителей до войны.
- Из материалов дела видно, что вы не рассказали Тиане Крамер, что у вас дети-погодки. Почему вы скрыли это?
- Не хотел травмировать бездетную женщину.
- Где сейчас ваши дети?
- По вашему выговору и манере вести беседу, я понял, что вы из Bundesnachrichtendienst. Значит, вы лучше знаете ответ на этот вопрос.
- Откуда бы мы ни были, вы должны ответить на вопрос.
- В полиции Германии открыто уголовное дело о похищении моих детей, оно передано в Интерпол.
- У вас есть подозрения о том, кто мог это сделать?
- У меня нет подозрений, у меня есть совершенно точная уверенность, что это сделала теща, считающая меня виновником смерти жены. Сотрудники пансионата дали полицейским показания, что детей забрала бабушка. Последняя информация, пришедшая мне в Рим, была о том, что, возможно, она увезла их в Австралию.
- И это главная причина, по которой вы все время ездите по чужим странам?
- Если бы вы не задали вопроса о детях, я бы ответил, что этого требует мой бизнес. Но раз вы все знаете, надо ли объяснять, насколько трудно жить на родине, где умерла твоя жена, откуда украли твоих детей?
- Вы можете назвать точный возраст детей?
- Конечно. У них всего одиннадцать месяцев разницы. Сын родился в январе 1965 года, а дочка - в декабре 1965 года. Но уже в Мюнхене, а не в Штутгарте. Мне предложили в Мюнхене более престижную работу в той же системе, в химчистке гостиницы "Хилтон".
- Как вы оказались в Бельгии?
- Фирма перевела меня работать в бельгийское отделение наших прачечных. А жене предложили работу преподавателя в школе для детей сотрудников НАТО. У нас было две большие зарплаты, и мы сняли отличную квартиру недалеко от Гранд-плас.
- Сколько лет было детям, когда их похитили?
- Сыну было пять лет, дочке - четыре года.
- Как вам удалось превратиться из чернорабочего в представителя компании?
- Вы же знаете, мы, немцы, плохо относимся к случайностям. А это главное качество в работе химчистки. Клиенту не важно, что у вас не получилось вывести пятно или сломалась машина, ему важно получить чистый костюм вовремя. Я, например, не понимаю, как восточные немцы ездят на "трабантах". Это какой-то вечно ломающийся миксер на колесиках. Но многие считают это машиной… Так и с химчисткой, основное правило работы которой - надежность.
- Полагаете, этого было достаточно?
- Конечно, нет. Плюс к этому у меня установились хорошие связи с фирмами, выпускавшими материалы для химчисток, - химикаты, машины. После двадцати лет жизни в Алжире мой французский был свободным. Чтобы иметь выгодные командировки, я стал учить английский. Итальянский пришлось выучить потому, что штаб-квартира компании была в Риме. Но я полюбил его, хотя мне предложили стать представителем во всех странах мира, кроме самой Италии.
- Зачем в таком случае вы учили итальянский?
- После французского выучить его было легко.
- Вас направляли в Африку только потому, что вы знали иностранные языки?
- Меня направляли в Африку потому, что европейцы боятся быть съеденными львами или аборигенами. А меня после Алжира довольно трудно напугать.
- Почему вы не говорили всего этого сотрудникам разведки ЮАР?
- Как можно разговаривать с людьми, которые вас постоянно пытают? - спросил Отто, глядя в глаза допрашивающему.
Когда Отто увели, полковник Глой начал ходить по собственному кабинету из угла в угол. Консул сидел, опустив глаза в пол.
Человек, который вел допрос, с раздражением сказал Глою:
- Вы можете иметь любое мнение, но этот человек - гражданин Германии Отто Шмидт. В его деле есть фотографии с женой, с детьми. Все, что он говорит о своей работе в химчистках, совпадает с нашей информацией.
- И вас не настораживает история со смертью жены и похищением детей?
- Меня все настораживает, но у меня нет ни одного документа, на основании которого его можно обвинять в терроризме. Поэтому я работаю в германской разведке, а не в вашей! - отчеканил немец.
- Но ведь именно ваша БНД сделала так, чтобы его арестовали мы, потому что со своими вшивыми свободами и орущими правозащитниками вы не могли бы пытать его у себя! - ухмыльнулся Глой. - Вы могли взять его на Тайване, или после Тайваня в Лиссабоне, или в Мадриде, или в Осло!
- На каком языке он разговаривал с представителем британской разведки? - увел тему в сторону немец.
- На великолепном английском, - поднял вверх палец Глой.
- Господин полковник, как представитель Ведомства по охране конституции ФРГ, я вынужден заявить протест по поводу применения пыток к гражданину нашей страны, - осторожно встрял прежде молчавший гость, и консул активно закивал в его поддержку.
- Вы хотите получить от него информацию нашими руками и не запачкать перчаток? - снова ухмыльнулся Глой. - Я даю вам неделю для его допросов и посмотрю, с каким результатом вы уедете отсюда без пыток!
- Мы уедем отсюда с прекрасным результатом. Всю неделю мои сотрудники не тронут его пальцем и будут допрашивать круглосуточно, - ответил сотрудник БНД. - Но только не в этом кабинете. Я - немец, и мне здесь неуютно. - И кивнул на портрет Гитлера.
- Не волнуйтесь, в нашем учреждении достаточно кабинетов. Найдем на любой вкус, - пообещал Глой.
И немцы круглосуточно допрашивали Отто ровно неделю, но он уже не понимал, как устроено время. Все плыло у него перед глазами, он то переставал видеть, то переставал слышать, то переставал чувствовать тело, то забывал собственное имя. И даже иногда разговаривал про себя с призраком Чаки, являвшимся поддержать его.
Глава двадцатая
ДОПРОС ИТАЛЬЯНЦАМИ И ФРАНЦУЗАМИ
Потом его ненадолго оставили в покое, если полуголодное существование и постоянные крики в камере можно назвать покоем. Но Отто так измотался, что уже почти не слышал криков и не чувствовал голода.
Сильно мешало, что с него теперь сваливались тюремные штаны, и когда водили на допросы, поддерживать их руками в наручниках было трудно.
Люди, которые приехали допрашивать Отто в очередной раз, оказались итальянцами. Это было видно за версту. После дистиллированного англичанина и едущих на допросе катком немцев они вели себя как парни, зашедшие выпить с Отто молодого вина.
Один был постарше, другой помладше. Видимо, подчиненный. Вся его активность исчерпывалась киванием и поддакиванием.
- Господин Отто Шмидт, как часто вы бываете в Италии?
- Часто. Там штаб-квартира фирмы, в которой я работаю, - ответил Отто на прекрасном итальянском.
- Вам нравится жить в Италии?
- Да, нравится.
- И вы интересуетесь ее историей?
- Немного…
- И вы можете отличить гимн Италии от другой музыки?
- Смотря какой.
Итальянцы с изумлением уставились на Отто.
- Возможно, вы имеете в виду гимн, известный под названием "Братья Италии", а возможно, отрывок из оперы Верди "Набуко"… который теперь исполняется в качестве гимна.
Итальянцы многозначительно переглянулись, а Глой снова повернулся к окну. Это было его любимой позой на допросах Отто, проводимых не им. И Отто все время пытался представить, что полковник видит в это окно. Ведь сам он уже давно не видел ничего, кроме стен камер, тюремных коридоров, этого кабинета и пыточных комнат в подвале.
- Вы обучались искусствоведению в Риме и Камерино для души или планировали работать в этой области?
- Не знаю, как ответить на этот вопрос… Если б не война, я бы учился этому вовремя в Германии, мой отец владел маленькой галереей, а я - только коллекцией марок. Кстати, меня, как коллекционера, всегда потрясало, что в Италии нельзя использовать марки Ватикана, и наоборот!
- Вы же понимаете! Ватикан делает вид, что он больше всей Италии! - возмущенно согласился итальянец. - Извините, давайте к делу. Вы не делали попыток учиться искусствам раньше?
- Я имею профессию технического чертежника. Потому что учиться живописи было бы для меня в юности большим риском, ведь художники голодают. А у меня погибли родители, и не было никаких тылов. Но, вернувшись из Алжира, я так и не нашел в Германии работы чертежника. Зато институт Данте Алигьери научил меня видеть богатство итальянской архитектуры, - сказал Отто с такой интонацией, словно они сидели в смокингах на светском рауте, и поправил тюремную рубаху.
- Вы объехали всю Италию?