А еще через сутки, помянув на прощание погибших солдат и вновь привалив обшивку к пробоине в самолете, Огнев, с туго набитым "сидором", размеренно двинулся на восток, к железной дороге. В пути его настиг первый снег, затем на несколько дней в тундре запуржило и беглец сбился с маршрута. Не помогли ни опыт передвижения по пустыне, ни карта.
Уже совсем ослабев в бескрайнем метельном пространстве, на третьи сутки беглец вышел к становищу оленьих пастухов в поросшей кустарником долине. Оно было небольшим - всего два чума, со вьющимися над ними дымками и парой десятков оленей, пасущихся неподалеку. От чумов, навстречу незнакомцу, вымахнула пушистая хаска и звонко залаяла.
Полог одного жилища откинулся и из него появился низкорослый мужчина в ватнике и меховых штанах. Он отозвал собаку и сделал несколько шагов навстречу незнакомцу.
- Здравствуй хозяин, - протянул ему руку Огнев.
- Однако, здравствуй, - протянул тот свою.
Судя по внешности, перед Огневым был местный житель - саам или вепс.
- Я военный, - перехватив взгляд аборигена, брошенный на его автомат, - произнес Огнев. - Отстал от своих, попал в пургу и заблудился. Нельзя ли у вас немного передохнуть и обогреться?
- Военная, это хоросо, - напевно произнес тот и сделал приглашающий жест в сторону жилища.
Когда сопровождаемый хозяином беглец пригнувшись вошел туда, в нос ему ударил дразнящий запах вареного мяса и табачного дыма.
У ярко горящего очага, с висящим на треножнике закопченным котлом, одетая в меховый балахон женщина, дымя трубкой, помешивала деревянной ложкой кипящее варево. Чуть дальше, на лежанке из шкур, сидели старик, чинивший ременную упряжь и внимательно наблюдавший за его работой черноглазый мальчишка, лет семи.
Взрослые появление незнакомца восприняли внешне бесстрастно, а мальчишка издал удивленный возглас и спрятался за деда.
Встретивший Огнева мужчина что-то сказал присутствующим на незнакомом языке и пригласил его присесть у очага.
- Это моя семья, однако, - сообщил он. - Отец, баба и сын.
Женщина в это время извлекла откуда-то металлическую кружку, налила в нее из стоящего у очага медного чайника горячего чаю и протянул кружку гостю.
- Спасибо, - кивнул ей Огнев и с наслаждением сделал первый глоток. Чай был необычайно крепок и с запахом каких-то трав.
- Чифир! - улыбаясь произнес хозяин. - Пей, скоро согреешься.
Затем Илья, так его звали, поинтересовался, чем может помочь гостю.
- Мне нужно выйти к Петрозаводску, там моя часть.
- Ой-е?! - удивился тот. - Это далеко, однако. Дня два на олешках.
- Выведи, пожалуйста, я в долгу не останусь, подарю тебе "калаш", - хлопнул гость по лежащему на коленях автомату.
- Как так, он же казенный?!
- Ничего, у меня в части еще есть.
Илья о чем-то живо залопотал со стариком, показывая то на гостя, то на его оружие.
Тот что-то ответил сыну и благосклонно кивнул головой.
- Мы с отцом согласны, однако. Сегодня отдыхай, а завтра утром поедем к городу на олешках.
После этого он вышел из чума и вскоре вернулся с молодым парнем.
- Это мой брат, Василий. Он поедет с нами.
- Нет вопросов, - согласился Огнев.
Затем вся семья и гость уселась у очага, и каждый получил по миске душистого бульона с куском жирной оленины и ломтю черствой лепешки. Огнев покопался в рюкзаке, извлек из него армейскую флягу и предложил хозяевам спирту.
Те оживились и с готовностью протянули кружки. После еды, завершившейся чаем с морошкой, мужчины закурили трубки и завязался разговор.
Словоохотливый Илья рассказал, что раньше его семья жила в небольшом поселке на северном побережье Онежского озера и трудилась в оленеводческом совхозе. В начале девяностых совхоз развалился и предоставленные сами себе, оленеводы разбрелись кто куда.
- Так и живем третий год в тундре. Пасем олешков, ловим рыбу, мал-мал охотимся, - пыхнул трубкой рассказчик.
- А где берете припасы и все необходимое?
- По весне кочуем к Онеге. Там и берем в поселке - чай, табак, спирт и патроны. Остальное дает тундра. Нам много не надо.
Потом разговор пошел об охоте, рыбалке и выяснилось, что встреченное Огневым на пути озеро у саамов и лопарей именовалось Оленьим и пользовалось дурной славой.
Рано утром, простившись с радушными хозяевами и подарив мальчишке на память понравившуюся тому флягу, Огнев с Ильей и Василием, на двух оленьих упряжках тронулся в путь.
Только по им известным приметам, саамы уверенно двигались к цели, объезжая встречающиеся на пути незамерзающие мари и озера. Несколько раз делали привал, варили чай на костре и, обжигаясь, пили его, заедая сушеным мясом и вяленой рыбой.
На исходе третьего дня, в морозных сумерках, на горизонте возникло мерцающее море огней, а затем и смутные очертания города.
- "Сайнаволок", - ткнул пальцем в его сторону Илья, - по-вашему Петрозаводск, дальше мы не пойдем.
- Ну, что ж, спасибо вам за помощь, - ответил Огнев и вылез из соана.
- Держи, как обещал, - снял он с плеча и протянул Илье покрытый изморозью автомат. - В рожке 25 патронов. Пользоваться то хоть им умеешь?
- Не беспокойся, начальник, моя оружие понимает. А патронов я добуду у военных, за песца.
На том и расстались. Взмахивая хореями и гортанно покрикивая на оленей его спутники умчались в тундру, а Огнев, проводив их взглядом, проверил спрятанный за поясом "ТТ" и двинулся к городу.
Через час полковник вышел на его окраину, застроенную одно и двухэтажными деревянными домами. Улицы, по которым он шел, неверно освещались редкими фонарями, дорожное покрытие и тротуары давно пришли в негодность. Изредка навстречу попадались пробиравшиеся по ухабам автомобили и немногочисленные прохожие.
- Который час? - поинтересовался Огнев у пожилой женщины, идущей с ведром воды в руке от водопроводной колонки к дому.
- Двенадцатый, сынок.
- А откуда здесь у вас можно позвонить?
- А ниоткуда. Телефоны из будок давно разворовали, разве что в центре или на вокзале остались. Езжай на вокзал. Остановка через два дома.
- Спасибо мать.
На пустынной остановке с покосившимся навесом было пусто и ветрено. Минут через двадцать к ней подрулил расхлябанный автобус, на котором Огнев добрался до железнодорожного вокзала.
Тот жил обычной ночной жизнью. В тускло освещенном зале ожидания неспешно прохаживались, тихо переговаривались или дремали на жестких скамьях пассажиры. Сонный женский голос время от времени объявлял прибытие и отправление поездов. В темных, с запахом мочи закутках, валялись пьяные и бомжи, по перрону невозмутимо дефилировал наряд милиции.
Опасаясь, что его армейский камуфляж, рюкзак и заросшее щетиной лицо могут привлечь внимание, Огнев, избегая освещенных мест, пробрался к висящим на стене у закрытого газетного киоска в прозрачных сферах телефонам и только тут вспомнил, что у него нет мелочи.
Пришлось зайти в привокзальный буфет и разменять одну из имеющихся купюр. Заодно он купил несколько пачек сигарет, бутылку пива и два бутерброда с колбасой.
Рассовав все это по карманам, снова вернулся в зал, подошел к крайнему аппарату и, опустив в щель приемника монету, набрал Лешкин номер.
Как и многое другое, он профессионально запечатлелся в мозгу Огнева.
В трубке возникли длинные гудки, а затем далекий женский голос, - алло, я вас слушаю.
- Зея, здравствуй. Это Огнев.
Минутное молчание и почти крик, - Юра, это ты? Откуда?!
- Я. С железнодорожного вокзала. Как вы?
- Плохо. У нас горе. Леша погиб.
- Как погиб, когда?!
- На днях. Вчера похоронили.
Лицо Огнева окаменело, и на щеках заиграли желваки.
- Юра, мне страшно, ты можешь приехать? - всхлипнула Зея.
- Конечно, но куда?
Дрожащий голос назвал адрес.
Через десять минут, поймав у вокзала частника на старых "жигулях", Огнев ехал в сторону центра.
- Как же так? Теперь и Лешка. Уже седьмой из их группы. Но пятеро погибли на войне - в Агане, Африке и Чечне. Сему Иванова убили "братки" на Камчатке. Что же случилось с Лешкой? Зея сказала - погиб.
- Давай, друг, давай, гони, - торопил Огнев водителя, словно это могло что-то изменить.
- Быстро едешь, тихо понесут, - пробурчал тот, но газу прибавил.
Минут через двадцать, взвизгнув тормозами, автомобиль остановился у современной кирпичной девятиэтажки в центре. Огнев расплатился с водителем, вскинул на плечо рюкзак и вошел в подъезд.
На лифте поднялся на пятый этаж и позвонил в дверь одной из квартир. Она почти сразу распахнулась, и Зея с плачем, бросилась ему на грудь.
- Юра, Юра, - лепетала она, - как хорошо, что ты приехал. Сзади женщины, уцепившись за халат, стоял худенький мальчик лет пяти и испугано таращился на гостя.
А Леша говорил, что ты в лагере, - утирая слезы и прижимая к себе сына, - прошептала Зея.
- Уже нет, - тихо ответил Огнев. - Как погиб Алексей?
- Проходи, я все тебе расскажу.
Огнев сбросил с плеч рюкзак, снял шапку, куртку и последовал за хозяйкой.
В просторной гостиной, обставленной стильной мебелью, на небольшом столике стоял Лешкин портрет в траурной рамке.
Несколько секунд Огнев пристально всматривался в него, затем проглотил вставший в горле ком и сел в одно из кресел.
Зея присела рядом и, прижимая к себе сынишку рассказала, что после встречи с Огневым в лагере, Алексей выехал по делам в соседний лесхоз. Когда через сутки муж не вернулся, она попытался связаться с ним. Но мобильный телефон Алексея оказался выключенным. Тогда она позвонила директору лесхоза, и тот ответил, что Шмаков к ним не приезжал.
- Последние годы, Леша остепенился и стал больше времени уделять нам с Димкой. На дружеские вечеринки выезжал редко и без ночевок. Поэтому я сразу же забеспокоилась и позвонила его секретарше, в офис. И та сообщила, что Алексей арестован, в связи с возбужденным против него уголовным делом.
Я сразу же связалась с его приятелем в ФСБ, тот подтвердил этот факт и сообщил, что Леша содержится в следственном изоляторе. Якобы у него в офисе нашли "черный нал" и наркотики.
- Лешка наркоман?! И кто же это все нарыл? - вскинулся Огнев.
- Городское УВД. Его начальник - Князев, старый недруг Алексея. Я тут же созвонилась с нашим адвокатом и вместе с ним мы поехали в СИЗО. А там, там…, - Зея затряслась и вновь заплакала, - там сообщили, что Леша погиб. Несчастный случай - упал с нар и разбил голову о бетонный пол. Тело нам выдали на следующий день, и друзья помогли организовать похороны. В то, что Алексей так дико погиб я не поверила, и мы обратились в прокуратуру. У нас приняли заявление и обещали разобраться. Но разве они вернут мне мужа, а Димке отца?!
Огнев молчал и прятал глаза от плачущей Зеи. Он отлично понимал, что случилось с Лешкой. Такие "несчастные случаи" с бизнесменами в Москве, да и по всей России происходили довольно часто.
Их "заказывали" бандитам и правоохранителям конкуренты, а порой "братва" и органы сами "убирали" коммерсантов в целях завладения их бизнесом.
Судя по всему, Лешку "убрала" милиция с чьей-то подачи.
- А что ты знаешь о Князеве? - спросил он Зею, когда та немного успокоилась.
- У меня в городе свой салон красоты, один из лучших. И постоянная клиентура из жен и подруг "отцов города".
А они, как все женщины, любят посплетничать. Так вот. С их слов, Князев тот же бизнесмен, только в погонах. На жену оформлено несколько фирм, дочь учится в Оксфорде, он имеет хорошие связи в столице. К тому же является близким другом городского мэра. Поговаривают, что в ближайшее время Князева прочат на генеральскую должность в республиканском министерстве.
- Все ясно, ты разрешишь мне закурить?
- Да, Юра, кури - вот пепельница. А потом я тебя покормлю, ты, наверное, голоден.
- Раньше был, а теперь не знаю, - глубоко затягиваясь сигаретой, ответил Огнев.
Он уже твердо знал, что не уедет отсюда, пока не отомстит за Лешку. Шмаков был один из немногих, кому Огнев в последние годы доверял. Теперь расправились и с ним. К тому же еще со времен учебы в "Вышке", он был тайно влюблен в Зею, и всегда по доброму завидовал Шмакову.
Ее Лешка привез в Москву из Калининграда, где проходил свою первую оперативную практику. И все ребята в группе опупели, настолько экзотичной и неординарной была эта девушка.
Миниатюрная кореянка с точеной фигуркой и восточным разрезом глаз, знала два иностранных языка, играла на фортепиано и была перворазрядницей по художественной гимнастике. Когда они с Лешкой расписались, Огнев присутствовал в ЗАГСе в качестве свидетеля. На время учебы, чете Шмаковых предоставили однокомнатную служебную квартиру в Теплом Стане, где он с друзьями был частым гостем.
Продолжив обучение в одном из педагогических ВУЗов Москвы, Зея, вплотную занялась воспитанием бесшабашного весельчака Шмакова, который вскоре стал одним из лучших слушателей не только в группе, но и на факультете.
Потом судьба разбросала их всех по Союзу, но Огнев всегда помнил Зею, с ее раскосыми глазами, задорной мальчишеской челкой и звонким смехом. И радовался, когда получал от Шмаковых открытки с поздравлениями, написанными ее рукой.
- Юра, все готово, - появилась из кухни Зея. - Иди мой руки и будем ужинать.
- А малыш?
- Димку я уложила спать. Ему утром в садик.
Затем они помянули Лешку, Огнев потыкал вилкой в тарелку и отодвинул ее.
- А как ты оказался в городе? - нарушила тягостное молчание Зея. - Леша говорил, что встречался с тобой…
- Все правильно, был там, а теперь на свободе. Благодаря Алексею. И меня возможно ищут.
- Я тебя спрячу, у егеря в соседнем районе. Он наш близкий и надежный друг.
- Хорошо, я там решу, как расквитаться за Лешку.
- А вот этого не надо, - побледнела Зея. - Они и тебя убьют.
- Ну, это мы еще посмотрим, - процедил сквозь зубы Огнев и потянулся к бутылке с коньяком.
- А теперь ложись спать, - сказала Зея. - Я приготовлю тебе постель на диване, в кабинете Алексея. Утром никому не открывай. Я отвезу Димку в садик и сразу же домой.
Когда она вернулась, полковник курил и задумчиво смотрел в окно. За стеклом неспешно кружились пушистые хлопья снега.
Глава 4. Загонная охота
На следующий день Огнев был уже в доме егеря, на лесном кордоне, расположенном в часе езды от Петрозаводска. Туда утром, на "джипе", отвезла его Зея. Перед этим они заехали на кладбище и молча постояли у заваленной цветами могилы Шмакова.
Егерь жил один, встретил их радушно и сразу понравился Огневу. Это был средних лет худощавый мужчина, с военной выправкой и отрытым взглядом.
Гостя Зея представила как бывшего сослуживца мужа, приехавшего на похороны из Санкт-Петербурга и пожелавшего провести несколько дней за городом.
- Ну, что ж, милости просим, я Виктор Лебедев, - протянул хозяин руку. - А вас как величать?
- Юрий, - протянул Огнев свою. - И предлагаю сразу на "ты", без церемоний. Идет?
- Идет. И они обменялись крепким рукопожатием.
- А что сюда заехал правильно, - сказал егерь. - После смерти друга всегда хочется побыть одному. По себе знаю.
Затем они проводили Зею, которая обещала наведаться в выходные вместе с Димкой, и Виктор затопил баню.
Когда они мылись, Огнев обратил внимание на глубокий багровый шрам у хозяина на спине.
- Память о Чечне, - перехватив взгляд гостя, - жестко усмехнулся Виктор.
- Ты был там?
- Да, в первую чеченскую командовал ротой. В Грозном меня и ранило. После госпиталя списали вчистую, и я вернулся в Петрозаводск, к родителям. Пытался устроиться на работу, да куда там. На бывших офицеров смотрели как на быдло. Вот так, перебиваясь случайными заработками, и сидел на шее у стариков, пока не встретил Алексея Петровича.
- А ты разве знал его?
- Еще бы, он в Чечне обслуживал наш полк, там и познакомились. Рассказал я Петровичу, что и как, он меня сюда и пристроил. Зарплата, правда, небольшая, но на жизнь хватает. Ну, ты давай, домывайся, а я пока стол накрою. Помянем майора.
Когда чуть позже Огнев вернулся в дом, в просторной горнице, на столе, истекал паром рассыпчатый отварной картофель в чугунке, в глиняной плошке белоснежно отсвечивала квашеная капуста с рубиновыми блестками клюквы, а рядом, на тарелке, лежал тонко напластанный шмат сала. Здесь же возвышался каравай нарезанного крупными ломтями, ноздреватого хлеба.
Одобрительно оглядев распаренного гостя, Лебедев достал из старого массивного буфета стеклянную четверть и два граненых стакана.
- Милости прошу к столу, - сделал он приглашающий жест и наполнил их доверху.
- Ну, Петрович, земля тебе пухом, - глухо произнес егерь, и они молча выпили. Потом закусили капустой и с минуту молчали.
- Чача? - поинтересовался Огнев, - кивнув на посудину.
- Она. Дружок заезжал поохотиться. Он аварец, держит кабак в городе. Земляки привезли. Повторим?
- Давай.
Они снова выпили и закурили.
- Насколько я понял, ты, как и Петрович, из "конторских"? - нарушил молчание Виктор.
- Да. Но теперь в отставке.
- И как тебе его смерть?
- Я думаю, она не случайная.
- И я так считаю. И знаю, кто за этим стоит.
- Кто же?
- Начальник УВД Князев. Та еще гнида.
- Почему ты так считаешь?
- Они на дух не переносили друг друга, и об этом знали многие. С год назад князевские менты "наехали" на Петровича. Стали курочить его компанию. Тогда он смотался к кому-то из друзей в Москву, и их осадили. А незадолго до смерти Петрович заехал ко мне, дал денег и попросил достать ему "ствол", мол, нужен в целях безопасности. Я и купил для него "ТТ" у знакомого прапорщика. А потом эта смерть. Кого он мог опасаться? Только ментов.
- Да, резонно, - кивнул Огнев.
- Ну, вот, коль ты из "конторы", дай ход этому делу, иначе здесь все замнут. Городской прокурор приятель Князева.
- Откуда тебе это известно?
- Охотятся вместе.
Несколько минут Огнев молчал, что-то решая для себя, а затем жестко произнес, -ход делу я дам, но неофициально. Уберу Князева. Поможешь?
- Нет вопросов, - без колебаний ответил Виктор. - Я б сам удавил эту тварь.
- Ты сказал, что он охотится с прокурором. Как часто и где?
- Да почитай круглый год. В нашем заказнике. Бьют курвы зверя, почем зря. У них своя компания: мэр, Князев, прокурор и их свита. Останавливаются в охотничьем доме на берегу озера. Обязательно с ночевкой и бабами. Заезжают, как правило, вечером. Сначала застолье, баня и прочее. А утром охота.
Сейчас, кстати, заканчивается гон у лосей, так, что думаю, в скором времени они будут. Тут, Князева, прищучить и можно.