- Это надо учесть, - задумчиво промолвил Эди и неожиданно для собеседника спросил: - Скажи, а вы не вникали в обстоятельства смерти жены "Иуды".
- А в связи с чем это тебя интересует?
- Уж очень с прохладцей объект пишет о ней и ее смерти, что невольно возникла мысль, а не мог ли он приложить к этому руку, а то здоровая и красивая женщина неожиданно умерла от сердечной недостаточности? Можно допустить, что она стала догадываться или узнала что-нибудь о его потайной жизни.
- Не могу ничего сказать на этот счет, хотя к тому времени его квартира была оборудована техническими средствами контроля, и если бы что не так, то мои ребята отреагировали.
- На всякий случай хотел бы просмотреть сводки того периода, в этих материалах их нет, как и копии медицинского заключения о причине ее смерти.
- Эди, ты не отвлекайся на это, я ребятам поручу досконально посмотреть и если что - дам знать.
- Лучше всего посмотреть акт вскрытия, если, конечно, такой имеется.
- Ты думаешь…
- Я сомневаюсь, а сомнения в таком деле надо снимать путем установления истины. "Иуда" амбициозный и волевой человек, который может пойти на любой шаг для устранения препятствия на пути к достижению своей цели. Вспомни, как он обошелся со своей связью в Минске - пустил в ход кухонный нож.
- Хорошо, Эди, я сам проконтролирую этот вопрос, - устало произнес Артем, наполняя в очередной раз рюмки коньяком. - Сейчас пойдем, нужно хоть пару часов поспать, к началу рабочего дня следует быть в форме.
- И это правильно, - согласился Эди, поднимая рюмку со стола.
- Тогда вперед, - произнес Артем, широко улыбнувшись, и разом опрокинул содержимое рюмки в рот. Затем, глянув на бутылку, добавил: - А оставшуюся в ней златистую страсть оставим ребятам, они ее уничтожат втихую, - рассмеялся Артем. - Им тоже необходимо расслабиться, а то из-за этого "сухого" и круглосуточной работы мозги могут прямо в кумпалах свариться.
- Согласен на все сто, надо иногда заставлять себя это делать.
- Ты же знаешь, что я скорее противник спиртного, но иногда очень хочется хватануть и на время забыться, - уже серьезно заметил Артем, ставя на стол пустую рюмку.
- А я в таких случаях иду в зал и до изнеможения тренируюсь.
- Все правильно, в каждом человеке полно различных страстей, проявляющихся в той или иной ситуации.
- И верх безумия ставить себе целью их уничтожение, - медленно произнес Эди, вызвав тем самым возглас Артема:
- Ты это по поводу "сухого"?!
- Да нет, я просто процитировал Дени Дидро относительно страстей, - отшутился Эди.
- Ты с этим поаккуратнее, а то некоторые местные добровольцы могут тебе аполитичность за такие цитирования пришить.
- Понял, не буду больше классиков цитировать, уделю больше внимания изучению основ перестройки и теории улучшения социально-политического климата в стране в период действия сухого закона.
- Это уже лучше, так что дерзай. У тебя все впереди, особенно, по части выворачивания наизнанку "Иуды", - сказал, улыбаясь, Артем и поднялся на ноги.
Спустя пятнадцать минут, убрав со стола и закрыв тома дела в сейф, они вышли на улицу.
- За рулем опер из нашего управления, он отвезет тебя на квартиру. Там все есть, в том числе и чем подкрепиться с утра. Думаю, ты сам разберешься, что к чему. Он же в половине девятого приедет за тобой, а в девять ноль-ноль позвоним Парамонову, в двенадцать, надеюсь, нас примет генерал, до этого надо будет еще встретиться с разработчиками легенды, а сейчас - отдыхать, отдыхать. Итак, до утренней встречи, - скороговоркой выпалил Артем и, хлопнув Эди по плечу, направился к стоящей неподалеку второй машине.
- До встречи, - бросил ему вслед Эди, и, кивнув парню за рулем, сел на заднее сидение машины, пристроив рядом свою сумку.
Прибыв в квартиру, он принял душ и лег спать, усилием воли отгоняя от себя ворох назойливых мыслей о предстоящей работе. "Все завтра, все завтра, а сейчас в страну сна…" - убеждал он кого-то внутри себя в течение минуты и уснул. Спал крепко, проснулся как всегда в шесть. Сделал специальную зарядку до пота. Принял душ. Затем приготовил яичницу с ветчиной, бутерброды с икрой и сыром, благо продуктов в холодильнике оказалось много и самых разнообразных, заварил чай и, привычно включив телевизор, сел завтракать.
"Ешь, товарищ майор, ешь, а то неизвестно, чем будешь услаждать свой желудок через пару дней", - иронично промолвил он, наливая в цветастую чашку из тонкого фарфора ароматный чай. Изгнанные ночью мысли вновь вернулись к нему, требуя анализа и ответа на животрепещущие вопросы. В первую очередь, нужно было подумать, какой должна быть комбинация его внедрения в камеру. "Просто так взять за теплые ручки и поместить на койку, мол, теперь это твое место, и ожидать дальнейшего развития ситуации, не годится, - рассуждал Эди. - Нужно сделать так, чтобы обитатели камеры, да и тюремщики, были уверены, что имеют дело с человеком, совершившим, как говорит генерал, преступное деяние, за которое придется держать ответ перед законом. Иначе сокамерники его расколют в течение нескольких дней. А если дело обстоит так, то меня необходимо привязать к какому-нибудь громкому преступлению в качестве подозреваемого, задержать и раскручивать на допросах. После того, как будет завершена работа с "Иудой", подтвердить алиби, извиниться и выпустить на свободу.
Вроде логично, - решил Эди, прислушиваясь к голосу диктора, который рассказывал о том, как в стране разворачивается перестроечный процесс, какие принимаются меры, чтобы ликвидировать последствия Чернобыльской катастрофы, - поэтому в разговоре с Парамоновым нужно попросить его подготовить информацию о всех громких преступлениях за последнее время, по которым еще не установлены или не разысканы лица, их совершившие. К таким делам могут подтянуть без особых проблем, только со следователем придется поработать, чтобы в обвинительном заключении не оказаться, а что касается легенды, товарищ майор, то тебе нужно настоять на принятии варианта с образом интеллигента, если не хочешь корчить из себя бандита", - подытожил Эди, отпивая из чашки уже остывший чай.
При этом он прекрасно понимал, что все предусмотреть ни в комбинации, ни в легенде невозможно, что многое будет зависеть от его умения импровизировать, правильно реагировать на изменяющуюся обстановку и соответственно действовать, изучая "Иуду" в непосредственном общении с ним в камере, ограниченной четырьмя непробиваемыми стенами, наполненной до краев страхом и злобой обитателей, добровольно или насильно оказавшихся во власти жестких правил свода уголовного бытия.
Занятый этими мыслями, он убрал со стола и вышел на улицу, где его уже ждала машина.
В девять часов Эди прибыл в кабинет Артема.
- По тебе можно часы сверять, - улыбнулся тот, поднимаясь навстречу.
- Пришел, как назначено, хотя с трудом покинул новое логово, где все есть, особенно в холодильнике. Спасибо, - произнес Эди, пожимая руку Артема.
- На здоровье, рад, что тебе понравилось. Присаживайся, скоро будем разговаривать с Парамоновым, только что звонок заказал. В десять у меня здесь же переговорим с двумя сочинителями легенды, а потом будем прорываться к генералу. Сейчас, пока есть время, переведи на бумагу свои предложения по легенде и комбинации.
В это время неожиданно раздался трезвон аппарата высокочастотной связи, который невозможно перепутать ни с каким другим телефонным звонком.
- Вот и он, не заставил себя долго ждать, - весело произнес Артем и, ловко подхватив с аппарата трубку, прижал к уху.
Переговорив с Парамоновым в общих чертах о предстоящей операции, он предложил ему послушать Эди и организовать исполнение его просьб в части подготовки комбинации.
Эди, не торопясь, рассказал Парамонову о своем видении сути комбинации, ее материальном и информационном обеспечении, чем вызвал некоторые уточняющие вопросы с его стороны. Обсудив их, и договорившись после прибытия Эди в Минск отрегулировать во взаимодействии с милицией совместные действия, завершили разговор.
- Прекрасно, - с удовлетворением в голосе произнес Артем, как только Эди положил трубку, - с этим можно идти к генералу, надо только изложить на бумаге.
К приходу специалистов по легенде, которые представились как Иван Петрович и Николай Петрович, Эди успел подготовить рапорт на имя генерала с изложением в нем своих предложений по ключевым положениям легенды. Однако, как и ожидалось, в ходе обсуждения ему пришлось убеждать специалистов, детализируя в этих целях лежащую в основе предлагаемой им легенды логику. В итоге они приняли ее и согласились вынести на суд генерала. Но при этом обстоятельно, приводя для убедительности конкретные примеры, а иногда дополняя друг друга, рассказали о жизни в камере и о нравах ее обитателей.
Эди внимательно слушал специалистов, которые на самом деле оказались тонкими знатоками камерной жизни. Иногда ему казалось, что его инструкторы имеют немалый личный опыт пребывания в местах лишения свободы, особенно, когда они прибегали к тюремному жаргону.
- Как бы то ни было, какую бы линию вы не избрали, вам обязательно надо иметь общее представление о преступном мире, законах по которым он живет. Это пригодится для выстраивания отношений с арестантами, - поучал Иван Петрович. - В нем все достаточно логично построено, я имею в виду верховную власть, послушное большинство и тому подобное. Не буду, по понятным причинам, детализировать, вам собственно это и не надо, его до конца и не всякий рецидивист знает.
- Вы лучше о кастах, Иван Петрович, - порекомендовал Николай Петрович, - с их представителями товарищу наверняка придется общаться, а ваша информация поможет ему ориентироваться в складывающейся вокруг ситуации и адекватно реагировать на нее.
- Конечно, конечно, это очень важно, я хотел об этом несколько позже рассказать, но коли вы предлагаете, можно и первым делом, - торопливо согласился Иван Петрович со своим коллегой. Так вот, в тюремном мире несколько каст, из которых четыре считаются главными, есть и промежуточные, но в нашем случае рассказ о них можно опустить, - добавил он, акцентируя внимание на последнем слове, чем вызвал ухмылку Николая Петровича. - Итак, сначала о блатных. Это откровенные жулики, жиганы, путевые авторитеты и прочие профессиональные преступники. Тюрьмы и лагеря для них - обязательные этапы их уголовной карьеры. Преступный мир - это своеобразный мир, попасть туда постороннему очень трудно. И практически невозможно человеку, даже случайно имевшему отношение к структурам власти. Совершить даже самое что ни на есть высокопрофессиональное преступление - грабеж банка, государственного хранилища драгоценностей - не значит получить путевку в этот мир.
Так называемая элита тюремного мира - воры в законе. Они неформальные лидеры, признанные известными авторитетами и получившие их рекомендации, возведенные в это качество на сходке всех воров, находящихся в тюрьме, лагере или регионе.
В касте блатных есть главный - так называемый пахан или авторитет. При пахане, как правило, имеется несколько блатных, у каждого из них есть свои функциональные обязанности: один присматривает за мужиками, я о них несколько позже скажу, другой - за общей арестантской кассой, называемой общаком, третий - еще за чем-нибудь. Пахана и его приближенных окружает их гвардия, состоящая из физически крепких ребят.
Следующая каста - "мужики", одним словом, это заключенные, которые пашут на зоне простыми работягами. В дела блатных они не вмешиваются, права голоса при их разборках не имеют.
Третью касту составляют заключенные, принявшие какую-нибудь должность лагерной администрации. Блатные их называют "козлами", а администрация - "активом".
Четвертой кастой являются "петухи", они же "опущенные", "пидеры". Имейте в виду, к ним нельзя прикасаться, что-либо от них брать. Если увидите, что под кроватью или около параши лежит арестант, ни в коем случае не заговаривайте с ним из соображений жалости или справедливости, держитесь от такого субъекта подальше, иначе можно "зашквариться", то есть оскверниться, а это в вашем положении - срыв задания.
Вообще-то, я рекомендую вам в первые часы пребывания в камере просто присматриваться к тому, что вокруг происходит, и помалкивать. Это даст возможность узнать, в какую хату вы попали. Если она правильная, то и порядки в ней в основном те же, что и у правильных людей на воле. Пришел с дальняка, то есть из туалета - помой руки. Садишься за стол - сними лепень, иначе пиджак. Когда кто-нибудь ест или все слушают музыку, нельзя пользоваться парашей. Также нельзя свистеть - насвистишь срок. Нельзя без особой нужды рассказывать обитателям другой хаты, что происходит в твоей.
В неправильной камере, - разъяснял Иван Петрович, - может быть довольно агрессивная публика, представляющая тюремный закон как власть физически сильного над слабым и потому играющая в тюрьму, полагая, что выполняют ее закон. На самом же деле они нарушают этот закон и за это могут когда-нибудь жестоко поплатиться, поскольку один из его постулатов гласит, что пришедший с воли человек чист: там он мог быть, кем угодно и творить, что угодно. В местах же лишения свободы он начинает новую жизнь, в которой обязан проявить свои и хорошие, и плохие качества, что, несомненно, явится мерилом его оценки и отношения к нему зэковской массы.
- Выходит, при необходимости камерным плохишам об этом можно будет подсказать, - заметил Эди, улыбнувшись.
- Могут не воспринять, да к тому же возникнет вопрос, откуда вам, интеллигенту, известно о воровском законе? - хихикнул Иван Петрович.
- От моего дальнего родственника, который за кражи и разбой отсидел в общей сложности около тридцати лет, - пояснил Эди, и, уловив при этом недоверчивые взгляды специалистов, добавил: - Это факт, я и на самом деле с интересом слушал его рассказы о жизни на зоне.
- А что, вполне может сработать при определенных условиях, так что берите на вооружение, - посоветовал Николай Петрович.
- Некоторое представление о том, что происходило там в прошлые годы я имею. В чем проявляется агрессивность этих плохишей в современных тюрьмах? - поинтересовался Эди.
- Все так же издеваются, устраивают прописку, используя различные приколы, - перехватил инициативу Николай Петрович. - Это делается для того, чтобы узнать, какой человек в хату пожаловал: гнилой - не гнилой, слабый духом - сильный, веселый - мрачный, способен ли постоять за себя или сразу готов склонить голову, мол, я ни на что не претендую. Надо помнить, что любая мелочь в отношениях с людьми, на которые раньше не обращал внимания, там может оказаться важной. Даже факт передачи кружки с водой кому-нибудь могут воспринять как шестерничество с вытекающими отсюда последствиями для того, кто так поступил. В тюрьме все непросто. Пословица: "слово не воробей…" здесь - правило жизни: если обещал - обязательно выполни свое обещание, если сказал "морду набью" - набей не откладывая. Лучше же всего - не обещай и не угрожай, а молча сделай. И еще, не играйте в карты, вам это ни к чему, вы интеллигентный человек, который оказался в тюрьме случайно и не знаком с азартными играми.
- Даже, если со студенческих пор прекрасно знаю буру, секу, могу три туза себе, а три короля другому раздать?
- Как бы то ни было, только в исключительных случаях, - ответил Николай Петрович, оценивающим взглядом окинув Эди. - Обыграть тюремных виртуозов с их краплеными картами невозможно, а вот нарваться на драку и последующую разборку - да, но это вам выбирать. При всем том надо понимать, что без обострения ситуации вы не сможете заполучить необходимые позиции для влияния на сокамерников.
- Товарищу наверняка придется прописываться, чем и можно воспользоваться в этих целях, - вновь включился в разговор Иван Петрович.
- Да, это верный и прямой путь к ссоре, - задумчиво промолвил Николай Петрович. - Но мордобой, товарищи, не дай бог.
- С этим у него больших проблем не должно быть, - неожиданно произнес Артем, бросив многозначительный взгляд на руки Эди.
- Это хорошо, если наш интеллигент сможет приручить камеру, все остальное несколько упроститься, - весело отреагировал Иван Петрович.
- Есть много и других вариантов обретения камерного авторитета, например, знание уголовного законодательства, оказание помощи заключенным в подготовке документов в инстанции, консультирование их о линии поведения при допросах, - недовольным голосом заметил Николай Петрович.
- Полностью согласен, такая линия даже более эффективна, чем мордобой, - поддержал его Иван Петрович. - А если при этом еще какие-нибудь музыкальные наклонности, к примеру, игра на гитаре, исполнение блатных песен… все это дало бы хороший эффект.
- В самодеятельности участвовал, кое-что спеть смогу, например, "Я помню тот Ванинский порт", - пошутил Эди.
- У вас хорошие задатки для нашего варианта, но в интеллигенты вы лучше подойдете, - заключил Николай Петрович.
После этой фразы Артем, окинув взглядом собеседников, как бы спрашивая, останавливаемся ли на последнем варианте, позвонил генералу и сообщил о готовности доложить по операции в Минске и согласовании легенды.
- Товарищи, он ждет нас в двенадцать ноль-ноль, а согласованный нами рапорт немедленно.
- У нас еще целых полчаса, - сказал один из специалистов, взглянув на часы. За это время мы успеем сходить к себе, вкусить по бутерброду и подняться к генералу.
- Хорошо, встречаемся в приемной через двадцать пять минут, но по пути к себе прошу занести в приемную генерала этот рапорт, - произнес Артем, протягивая специалистам папку с документом. - Он ждет его.
Дождавшись, когда дверь за ними закроется, Артем с удовольствием потер руку об руку и заговорщически прошептал:
- Два момента: первый - у генерала хорошее настроение, из чего я делаю вывод - его сегодняшний доклад председателю Комитета удался; второй - он сказал, что на совещание может прийти курирующий зампредседателя.
- Это хорошо или плохо? - спросил Эди.
- Обычно операции, в которых сотрудник подвергается значительному риску, лично контролирует председатель, этим и объясняется вызов к нему моего шефа. И участие в предстоящем совещании зампреда Иванкова продиктовано теми же причинами. К тому же, надо полагать, он хочет и на тебя глянуть, соответствующую ли кандидатуру подобрали. Так что будь готов к любым вопросам.
- Я готов, но еще больше готов вернуться в Крым: если бы ты знал, какая девушка там меня ждет, - мечтательно промолвил Эди.
- Ничего, после трех недель камерной жизни она будет тебе казаться ангелом, - улыбнулся Артем.
- Не даешь помечтать, сразу о вонючей камере напоминаешь.
- Хорошо, не буду, может кофе?
- Нет спасибо, я рассчитываю на генеральский чай, он лучше настраивает на общение с начальством, - пошутил Эди.
- Я думаю, на этот раз не получится - совещание-то в расширенном составе, а он бережливый человек, дефицитным чаем не раскидывается. В прошлый раз для тебя сделал исключение, как-никак надо было проверить на профпригодность, оценить идейно-политическую закалку, так что соглашайся на мой скромный кофе, - смеясь, изрек Артем и потянулся к термосу.
- Ну, если так, наливай, остается только радоваться, что хоть ты не жадный, - поддержал эту игру Эди.
Но не успели они толком попробовать душистый напиток, как раздался телефонный звонок.