- Так точно, гауптштурмфюрер!
- Болван! Перед тобой крупный советский разведчик Балодис! И уж он-то прилетел сюда совсем не для корректировки налетов!
Август медленно встал из-за стола, глядя прямо в искаженное ненавистью лицо Силайса. Приеде не поверил своим глазам - Август улыбался! Бледный от гнева эсэсовец, невысокий, светловолосый, весь какой-то издерганный, стоял перед советским разведчиком, размахивая руками, и кричал на своего офицера.
- Вот где бог привел встретиться, господин Силайс! А помните, я всегда говорил, что айзсарги были и будут изменниками своего народа!
- Молчать! - взвизгнул Силайс. Кажется, он хотел ударить Августа, но стукнул только по столу. И крикнул в открытое окно по-немецки: - Конвойных сюда!
В своей ярости он не хотел отделять Приеде от его командира, и их вывели вместе, но потом, видимо, Силайс одумался, приказал вернуть радиста.
Больше Приеде не видел Августа. Он передал еще несколько радиограмм, но, должно быть, у Балодиса был особый сигнал, которого Приеде не знал, потому что русские перестали отвечать на его позывные. А еще через несколько дней он подслушал разговор своего начальника с Силайсом и понял, - Балодис бежал во время бомбежки хутора, на котором его содержали…
Только много позже узнал Приеде об обстоятельствах побега. "На прощанье" Балодис сделал все, чтобы испортить немцам игру. В одной из зашифрованных радиограмм, которую передал Приеде, не понимая ее смысла, Балодис назвал советскому командованию координаты пункта, в котором мог высадиться советский морской десант. Названо было побережье возле Ужавского маяка. Немцы одобрительно отнеслись к этой радиограмме, стянули специальные подразделения для отражения десанта. Однако у Балодиса, как видно, были свои сигналы, по которым его радиограммы в штабе Советской Армии читались не так, как они звучали для непосвященных. В назначенный для десанта час над расположением немецких войск появились советские самолеты и разнесли в пух и прах отборные эсэсовские части, приготовленные для отражения десанта… В суматохе бомбежки Балодис успел взломать дверь сарая и уйти…
Приеде оказался не у дел. Некоторое время он еще продержался в должности радиста латышского батальона, приданного немецким частям вермахта, затем отступил вместе с немцами на одном из транспортов в Германию, где и сдался в плен англичанам.
Тут-то он понял, что Силайс - давний слуга англичан.
"Человек, испугавшийся змеи, боится и оброненной веревки", - говорит народная мудрость. И Приеде струсил второй раз. Он испугался жестокого режима для перемещенных, испугался, что ему никогда не вернуться на Родину, испугался всего, чем угрожал ему Силайс, и согласился стать его помощником в работе на англичан.
В глубине души Приеде надеялся, что у Силайса руки коротки: не достанет его на Родине. Поэтому он послушно ответил на все вопросы, заданные ему представителем английской разведки; послушно пообещал помочь тем лицам, которые обратятся к нему за помощью; послушно повторил обусловленный для этого пароль: "Вы сдаете дачу в Майори?" - "Она сдавалась, но сейчас там ремонт!"; послушно отдал хранившуюся у него фотографию времен службы в Советской Армии, на которой он был изображен вместе с двумя товарищами, и сам вырезал ее трезубом так, что на одной части остались лица сфотографированных, а на другой - фигуры.
Половинку с лицами англичане оставили у себя, а вторую приказали тщательно заделать в крышку чемодана. Оставшуюся должны были привезти Приеде те люди, которых англичане пошлют "на связь".
Только после этого Приеде разрешили явиться на сборный пункт по репатриации.
И вот он вернулся на Родину, вернулся с тяжкой ношей, потому что все время думал о хранящейся в крышке чемодана фотографии.
Впрочем, с течением времени он начал успокаиваться, все реже вспоминая о недолгом своем пленении, о белокуром эсэсовце-латыше, называвшем себя Силайсом. Мало ли что могло произойти с этим Силайсом… Может, подох где-нибудь в лагерях для перемещенных лиц. Нищенствует в какой-нибудь Боливии или Австралии. Кусает локти где-нибудь в подполье, узнавая о том, как хорошеет Латвия…
Так думал Приеде до вчерашнего дня.
Сейчас он уже не думает этого.
Длинный Вилкс вбил ему в уши имя этого проклятого Силайса - и теперь, наверно, на всю жизнь.
Только какой она будет, эта жизнь?..
5
Гости проснулись поздно.
Майга с утра поссорилась с мужем, ушла к матери, - как она сказала: "Отдохнуть от безобразия!".
Двоюродный брат, решив, что приехал не вовремя, распрощался и отправился на вокзал.
Снова заговорили о делах.
Прежде всего надо было подыскать безопасную квартиру, потом - документы. Затем следовало побыстрее выехать в лес и вывезти оттуда закопанное снаряжение. Там были два передатчика, средства тайнописи. Вилкс похвалился, что тайнопись такая хитрая, что ее не разгадает самый хитрый химик. Нужны подставные безопасные адреса, на которые они могут получать тайнописные письма из-за границы. Вилкс считал, что для этого неплохо было бы найти трех-четырех старух, или стариков, переписывающихся со своими родственниками, проживающими за границей, и договориться с ними. Приеде никак не мог понять: англичане ли так легкомысленны, или сами эти шпионы-новички и думают, что им все удастся. Он пробовал несколько охладить их пыл, но они пренебрежительно отмахивались от его предупреждений.
Особенно рассердило Приеде требование достать им паспорта.
- Поймите вы, что достать советские паспорта даже за очень крупные деньги - дело почти неосуществимое, во всяком случае, - длительное.
Вилкс принялся ругать английскую разведку, которая славится своей изощренностью, - и не могла снабдить их "железными" документами. Эгле, или "Серый", как называл его про себя Приеде, сказал:
- Пристрелить кого-нибудь из советских в темном переулке, вот и все!
- Вы что, не изучали советскую паспортную систему? - спросил Приеде. - Если убит человек и у него похищен паспорт, убийцу найти легче легкого. Да и как вы подберете такого, которого стоит убить из-за паспорта? Ведь надо, чтобы он хоть в чем-нибудь походил на вас. Фотокарточку можно и переклеить умеючи, но ведь в паспорте означен возраст!
- Что же вы посоветуете? - довольно уныло спросил Лаува.
- Попрошу кого-либо из знакомых "потерять" паспорт и заявить об этом в милицию. А "потерянные" паспорта вы используете, вам их прописывать не требуется… Только это сложная и долгая затея…
Поразмыслив над словами Приеде, все трое немного успокоились. Ждать они согласны, была бы квартира…
После завтрака Приеде ушел искать квартиру…
Вернулся он не скоро. А когда, открыв дверь своим ключом, вошел, подумал: попал в засаду! Все трое стояли в передней. Лаува и Эгле выставили вперед пистолеты. Только Вилкс держался внешне спокойно, но и у него руки были засунуты в карманы, и видно было, как оба кармана оттопырились - два пистолета!
Приеде хмуро улыбнулся и прошел к себе в комнату, ни с кем не заговорив.
Шпионы постояли еще в передней, пошептались. Потом Вилкс постучался, вошел, неловко объяснил:
- Сами знаете, нервы… Вас долго не было… Это все Эгле…
"Пожалуй, от этого Эгле вернее всего и получишь пулю!" - сердито подумал Приеде.
- А вы возьмите себя в руки, а вашего Эгле - за руки! - коротко посоветовал он. - Позовите их сюда.
Эгле и Лаува, видно, стояли за дверью, прислушивались, тотчас же вошли. Вид у них был растерянный. Приеде объявил:
- Квартиру я нашел. Правда, пока на время, но зато безопасную. Хозяин - свой человек. Квартира на окраине. Но все-таки рассказывать, кто вы и откуда - не стоит, лучше уж придерживаться того, что вы из Вентспилса. Но из квартиры выходить пока не следует. Позже, когда я раздобуду документы, все станет проще, а ваш Эгле может тогда хоть на курорт ехать, хоть сквозь землю проваливаться, у меня нет никакого желания вечно натыкаться на его пистолет, пусть он и бесшумный!
- Эгле, тотчас же извинись! - приказал Вилкс.
И серый, похожий на тень человек извинился, ссылаясь все на те же потрепанные путешествием нервы.
- Когда и как мы туда пойдем? - деловито спросил Лаува.
- Я с Вилксом могу идти впереди, вы - за нами. Сейчас на улице много гуляющих.
Улица была оживлена: шли люди, ехали автомашины, перегруженные седоками, - по шесть-семь человек - с детьми на коленях. Это частные. В такси сидели чинно, один - впереди, двое или трое - на заднем сиденье.
Автобусы, троллейбусы и трамваи были переполнены, - казалось, весь город двинулся на праздник. Только Приеде было невесело.
Но вот Приеде взглянул на Вилкса, шедшего рядом с таким видом, словно они совсем незнакомы, и усмехнулся: на лице Вилкса была написана полная растерянность. Похоже, что он совсем не ожидал увидеть на улицах то, что видел. Приеде подумал: "Ну да, их учили в этих шпионских школах, что Рига голодает, что тут только и ждут "освободителей", а на деле все не так… И спохватился: ведь он и сам принадлежит теперь к этим "освободителям"…"
Но маленькую месть он все-таки придумал: не стал брать такси, повел их просто по городу. "Ладно, пусть смотрят! - размышлял он. - Может, что-нибудь и высмотрят, а если высмотрят, так, может, бросят свою дурацкую затею и оставят меня в покое…"
На первом же углу Вилкс, указывая глазами на торжественное серое здание, облицованное гранитом, шепнул:
- А что здесь теперь?
Приеде взглянул на дворец:
- Дом профсоюзов!
И прикусил губу: вспомнил, что этот дом был раньше убежищем айзсаргов.
Тогда он нарочно свернул на улицу Ленина и, остановившись на углу, без улыбки сказал:
- А вот дом КГБ.
Вилкса всего передернуло, и он невольно ускорил шаги.
Но Приеде шел медленно, словно нарочно хотел показать: ему-то нечего бояться в родном городе. И Вилкс, - а за ним и остальные, - замедлили шаги.
Теперь они шли по главной улице и могли на каждом углу читать, что она называется улица Ленина. Они видели магазины, - продуктовые были открыты, и там толпились оживленные люди, прибежавшие за срочным подкреплением для праздничного стола. Витрины сверкали промытыми яркими стеклами, и было видно, что внутри полно всяких товаров.
Но вот они миновали нарядный центр города, перешли через воздушный мост над железнодорожными путями и оказались в районе заводов. Трубы заводов не дымили сегодня, но красочные световые транспаранты над ними, флаги на воротах, громкоголосые радиорепродукторы на столбах - все создавало особое, праздничное настроение, которое, наверно, было совсем не по нутру тем, кого Приеде провожал мимо этих строгих зданий, огражденных высокими бетонными заборами. А он шел - и бросал вполголоса:
- Велосипедный завод. Я тут работаю мастером. - И чуть дальше: - ВЭФ. Недавно построили новые цеха. - И опять: - Вагоностроительный. Тоже расширяется…
Свернули на окраинную улицу - Бикерниеку. На углу уже сам Вилкс взглянул на строящееся огромное здание, перед которым выступали ряды каких-то не то дорических, не то коринфских колонн, с любопытством спросил:
- А это что такое?
- А это Дворец культуры завода ВЭФ. Еще строится.
- Я и сам вижу, что только строится! - недовольно пробурчал Вилкс.
На Бикерниеку, застроенной маленькими домиками - тут жили рабочие и служащие многих рижских заводов, - Приеде свернул во дворик, в глубине которого виднелся флигелек, скрытый длинным "хозяйским" домом. У дверей флигеля остановился, вынул ключ, открыл.
- Входите!
Квартира состояла из трех небольших комнат и была пуста.
Вилкс напомнил, что им нужна еще одна квартира, с которой они могли бы работать на передатчике: англичане ждут их выхода в эфир с пятнадцатого ноября, а из квартиры, где будут жить сами, вести передачи не рекомендовали. Приеде порекомендовал провести сеанс радиосвязи из леса. Завтра он выяснит, как можно будет вывезти их снаряжение с берега моря.
Лаува хотел узнать, не может ли Приеде найти им кого-либо для сбора информации. Приеде ответил, что сейчас, видимо, ему придется этим заняться, только, пошутил он, "без применения пистолета!" Все, даже и Эгле, обрадовались. Видно было, что им очень хочется щегольнуть при первой же передаче своими успехами.
Эгле снова завел свою песню о "лесных братьях". Приеде пообещал разузнать и об этом.
К завтрашнему дню Вилкс пообещал приготовить первое тайнописное сообщение.
Расстались вполне дружески. Еще раз повторили пароль и сигнал: условный стук в дверь. Вилкс дал слово, что никто из них выходить сегодня не будет, и Приеде ушел.
От него ждали действий.
6
Устройство шпионских дел оказалось долгим и утомительным занятием. Только поздно вечером на следующий день Янис добрался до квартиры, в которой скрывались приезжие.
Он увидел мрачные лица, настороженные глаза. На приветствие его ответили холодно.
Янис рассердился, поставил среди комнаты тяжелую сумку, которая оттянула ему руку, хмуро спросил:
- Вы что, белены объелись? Если вы думаете, что тут вас ожидали с оркестром и фейерверком, так вы ошибаетесь! Даже мне, который тут всех и все знает, каждый шаг дается с трудом!
Вилкс резко сказал:
- Мы же сидим голодные!
- Тогда надо было ехать на курорт! Брайтон, что ли, называется. На южное побережье Англии, а не на западное побережье СССР! - отрубил Приеде. - А ужин можете получить, вот он, - и пнул ногой сумку.
В сумке что-то зазвенело. И этот звон прозвучал как колокольный зов на праздник примирения. Толстяк Лаува крикнул:
- Осторожно, разобьешь!
И кинулся поднимать сумку.
Эгле, по своей привычке занявший позицию у двери, вынул руку из кармана. Вилкс бурно заговорил о том, что они очень беспокоились: слишком уж долго пришлось ждать.
Но Янис держался непримиримо. Сел в стороне, закурил, не глядя на своих подопечных, которые суетились у стола, раскладывая продукты и восторженно восклицая:
- О, черное пиво!
- А каков угорь!
- Нет, ты посмотри на ветчину! Вся так и светится!
- Открой водку, Эгле!
Наконец Вилкс обратил внимание на то, что Янис остается в стороне, сидит безучастно. Он переглянулся с товарищами, виновато заговорил:
- Ты уж нас извини, старина! Сам понимаешь, каково было ждать тебя целый день!
- Мне этот день тоже в добрую веревку нервов обошелся! - буркнул Приеде.
Тогда и Лаува и Эгле принялись уговаривать его присесть к столу.
Он нехотя принял из рук Лаувы рюмку, но пить не стал, поставил на край стола. Сказал:
- Давайте уж сначала поговорим о делах. А то после русской "Столичной" все покажется в розовом свете…
- А что случилось? - обеспокоенно спросил Вилкс, тоже отставляя рюмку.
Остальные настороженно придвинулись.
- Я пытался узнать, как выручить ваши вещи, но дело оказалось сложнее, чем я думал. Вы не нашли удобнее места, где спрятать вещи: там ведь пограничная зона! Могли бы протащить их еще два-три километра! А теперь к тому месту и не подберешься! Кругом пограничники!
Наступило мгновенное замешательство, потом послышалось: "Вот это да!" Лаува поскреб в затылке, Эгле весь как-то съежился.
Вилкс хрипло спросил:
- Что вы можете посоветовать?
- Что тут посоветуешь? Ехать придется через Вентспилс, а без документов это опасно, вдруг напорешься на контрольную проверку машины. Пожалуй, лучше всего переждать недели две-три, чтобы решить все вопросы разом: сначала добыть документы, а потом уже рискнуть…
- Нет, это не выйдет! - торопливо сказал Вилкс. Приеде заметил, что двое других, кажется, не рвутся за вещами. Но возглас Вилкса как бы разбудил их.
- Да, надо как можно быстрее доставить вещи! - подтвердил Эгле.
- Мы не думали, что наше разведывательное снаряжение будет так трудно взять. Вдруг кто-нибудь найдет? - промямлил Лаува.
- Найти его могут! - задумчиво подтвердил Приеде. - Идет осенний охотничий сезон, там появляются люди… И как вас угораздило даже не закопать, а только замаскировать его? Это же лучший способ для чекистов устроить там ловушку! - рассердился он.
- Не надо беситься, Янис! - мягко сказал Вилкс. - Конечно, мы не правы: и хлопот доставили много, и обижаем своим недоверием, но ведь и нам не легко! Мы все еще словно между небом и землей!
Он посидел немного, наклонившись над столом, потом выпрямился, строго сказал:
- Я попробую сделать это сам! Достаньте мне, Янис, мотоцикл, и я поеду…
- Как? Без прав и без документов? Ни за что! - решительно заявил Приеде. - Я совсем не хочу быть убийцей! Давайте тогда уж проберемся все вместе, нелегально, по лесу, пешком…
Лаува пробормотал:
- А по-моему, проще всего достать вещи Янису. У него есть документы, есть знакомые в Вентспилсе, а место мы ему укажем…
- Зачем ему-то рисковать? - сердито спросил Вилкс. - Это мы плохо выбрали место для нашего багажа, мы и должны отвечать!
Приеде взглянул на того, на другого. Эгле держался безучастно: пусть решают старшие. Лаува продолжал настаивать на своем варианте, - ему, как видно, очень не хотелось снова пробираться на побережье.
Вилкс беспокойно спросил:
- А что вы-то думаете об этом, Янис?
- Черт его знает, как я могу его добыть? Ведь там, поди, не один чемодан? А помощников для такого дела не скоро подберешь…
Долго сидели в раздумье. Затем Лаува решительно заявил:
- Я считаю, что достать вещи может только Янис.
И стал объяснять:
- Там три чемодана и два вещевых мешка. Если их вынести к дороге и нанять машину…
- И шофер сразу решит, что это или контрабанда или краденое имущество… - перебил Приеде.
- Надо взять знакомого шофера… - настаивал Лаува.
- Ну, шофер-то у меня найдется, но что я ему скажу?
- Если шофер знакомый, можно прямо сказать, что купил краденые вещи, скажем, детали для радиоприемников, снятые с рыболовецких судов, собираешься изготовить приемник на продажу или что-нибудь в этом роде, - это заговорил Вилкс, по-видимому, убежденный словами Лаувы.
Янис поморщился, но спорить не стал, - их не переубедишь, только сказал:
- Разведать я разведаю, но ничего пока не обещаю…
Лаува облегченно вздохнул:
- Ну, теперь можно и поужинать! - и поднял свою рюмку.
Ели молча. Было понятно, еще переживают первые препятствия. Но вот понемногу разговор наладился, даже Эгле повеселел.
Приеде думал: его самого завербовали при помощи провокаций и побоев. А этих разве били? Они жили на том самом Западе, который им снился еще до войны, как земля обетованная, как высоко организованный рай, где каждого ждет не просто сады Эдема, а механизированный Эдем, где на каждого дурака приходится по автомашине, по особняку, по ресторану, по невесте, по миллиону в какой угодно валюте. Многие предпочитают доллары. Эти захотели фунты стерлингов.
Что же они получили?..
Вилкс заговорил:
- Честное слово, даже во время войны было легче! Я тогда летал на "фокке-вульфе", был летчиком-истребителем, и я сбивал, и за мной охотились, но такого напряжения не испытывал!
- Почему же вы пошли на эту работу?