Когда Виндлера увели, Крылов долго ходил по кабинету. По временам стягивал к переносице брови. Так он делал всегда, когда обдумывал решающий шаг... Я начал смутно догадываться о его планах, когда он попросил пригласить коменданта тюрьмы.
- Где одежда Виндлера? - спросил он коменданта.
- На складе. Мы оприходовали все его вещи.
- Распорядитесь, чтобы ее хорошенько продезинфицировали и почистили. Завтра все должно быть готово.
- Будет сделано, - Комендант откозырял и вышел.
Крылов остановился рядом со мной. Прикурил от зажигалки потухшую папиросу.
- Значит, операция "Фейерверк"? Отлично. А мы назовем ее по-своему. Как, Володя, подойдет название "Операция "Янтарь"?
- Пошлем к Мергелису "курьера"... Посмотрим, как он примет гостя...
VI
Я проснулся, как от толчка. Взглянул на часы и разозлился. Спал, оказывается, всего три часа. Закрыл глаза. Принялся ровно дышать по системе йогов, но все напрасно - заснуть больше не мог.
Вчерашний день прошел в мучительных поисках. Вместе с "курьером" перебрали десятки вариантов. Отбрасывали один, придумывали другой, снова отбрасывали.
Для начала предположили, что "курьер" останется жить у Мергелиса. Как должен он вести себя в такой обстановке? Во-первых, его могут изолировать. Тогда придется искать сложные пути связи. Это был наихудший вариант, и его обсудили во всех подробностях. Расчет, однако, строился на том, что "курьер" будет чувствовать себя свободным и сможет совершать кратковременные прогулки по городу. Значит, с ним можно встретиться. Лучшее место встречи - магазин. Съездили в район проживания Мергелиса, не выходя из автомобиля, облюбовали две бакалейные лавки. Договорились о месте нескольких тайников.
Дом Мергелиса взяли под наблюдение, чтобы в случае перевода "курьера" на ночлег в другое место, наши работники знали, где он находится.
- Дальше ждать нельзя, - сказал Крылов, осматривая "курьера" со всех сторон. - Сегодня ночью отправитесь к Мергелису. Ну-ка, покажитесь!.. Да-а... Усы все же придется немного покрасить...
К двум часам ночи все было готово. "Курьер" получил толстую пачку денег и инструкцию. Крылов давал последние указания:
- Встречаться будете накоротке, три-четыре минуты. Много рассказать не сможете, поэтому информацию передавайте в письменном виде. Вот вам блокнот и ручка. Они заграничной фирмы... Если заметите хоть малейшее недоверие - бросайте все и приходите сюда.
Крылов стиснул руку "курьера":
- Желаю удачи!
И вот рассвет! Что с "курьером"? Сегодня в 11.00 с ним встреча. Состоится ли? А вдруг провал? Вдруг нет его в живых?
В десять утра поступило первое сообщение: "курьер" ночевал у Мергелиса. В половине девятого он выходил на улицу. Несколько минут сидел на лавочке в саду. Был спокоен. Папиросу курил медленно...
У меня отлегло на душе. Все идет нормально. По договоренности "курьер" должен был выйти в сад, закурить папиросу. Если дела обстоят плохо - тут же ее бросить.
Без двадцати одиннадцать я сел в машину. Прибыть на место надо точно в условленное время. Ехать минут семь-восемь. Значит, еще рано. Но сидеть в бездействии не было сил. Попросил шофера доехать до набережной. Когда приехали, все еще оставалось десять минут. Я вышел из машины, пошел вдоль берега.
Покачивались травинки. На берегу сидел одинокий рыбак и сонно смотрел на поплавок. Рыба не клевала.
Все казалось странным: и неяркое, в облачном тумане, солнце, и сонный рыбак, и даже вялая рыба, не желающая брать наживку. Все было спокойно. И только я не мог найти себе места. И оттого, что никто вместе со мной не волновался, никто не знал, что творится у меня на душе, - было обидно.
Не доезжая одного квартала до бакалейной лавки, машина свернула в переулок, за углом притормозила, и я выпрыгнул. Машина тут же скрылась.
Было ровно одиннадцать. С другой стороны к магазину неторопливо шел высокий человек со щегольскими усиками. Он замедлил шаг, пропуская меня вперед.
Бакалейно-гастрономический магазин невелик. Застекленные полки наполнены снедью: крупа, колбаса, сахар.
Молодая продавщица взвешивала какие-то продукты двум женщинам. Они оживленно болтали. Я подошел к прилавку. Возле большого окна, служившего витриной, лежали папиросы и спички. Через окно просматривалась вся улица. Я взглянул, не следит ли кто за "курьером". Улица безлюдна.
Человек с усиками подошел ко мне и тихо, вполголоса, проговорил:
- Здравствуйте!
Я крепко пожал протянутую мне руку и тотчас же ощутил в своей руке свернутую бумагу.
- Живу у Мергелиса, - продолжал "курьер", - принял, как своего. О приходе курьера был предупрежден условным письмом... Узнал пока немного. Но Мергелис мне доверяет. Завтра увидимся снова здесь. Теперь я должен спешить.
Повернулся и вышел из магазина. А через несколько минут Дуйтис читал вслух сообщение "курьера":
"Позвонил Мергелису. Долго ждал. Он спросил: "Кто?" Я сказал: "От Вернера". Он ответил: "Ждите". Открыл дверь. Стоял, держа руку в кармане. Спросил: "Что нужно?" - "Вам привет из Мюнхена", - сказал я. Подвел меня к свету, посмотрел в лицо. "В Мюнхене я знаю только Вернера". Затем ушел. Позвал меня. В комнате горел свет. Окно было завешено. "Как добрались?" Я сказал, что сидел несколько дней на границе. Русские усилили охрану. Мергелис взял деньги. Инструкцию долго читал. Оставил жить у себя".
- Устно ничего не добавил? - спросил Крылов.
- Он очень торопился.
- Что ж, будем ждать до завтра...
На другой день "курьер" докладывал:
"Мергелис сказал, что в банде 100 человек. На вооружении винтовки, гранаты, взрывчатка. Уверяет, что скоро будет война. Спрашивал у меня. Я подтвердил. Где находится оружие - не выяснил. Спрашивать опасно".
Сообщение от 26 апреля:
"Каждый день приходят свои. Прячет меня в соседнюю комнату. Оттуда все слышно. Решили сорвать первомайскую демонстрацию. Операция "Фейерверк". В разных частях города будут взрывы. Бросят гранаты в демонстрантов. Взорвут электростанцию. Ночью нападут на горсовет".
Наконец утром 28 апреля "курьер" передал самое ценное и самое тревожное сообщение:
"Завтра у Мергелиса совещание. Составят план, уточнят задания. Начало сбора в 20 часов. Семь человек придут с интервалом 15 - 20 минут.
Сегодня ночью ухожу за границу. Документы готовы. Будут сопровождать до границы два проводника. Оба вооружены. Переход границы в том же месте. Жду указаний. Назначаю дополнительное свидание с 15 до 17".
VII
Последнее сообщение "курьера" всех взбудоражило. Как быть? Уйти сегодня же от Мергелиса. Но это - срыв совещания главарей.
А что произойдет, если "курьера" не удастся вырвать из рук проводников?
Крылов и Дуйтис, запершись в кабинете, срочно вырабатывали план действий.
В три часа я уже дежурил в знакомом переулке, неподалеку от бакалейной лавки. Время идет, а "курьера" нет. Вот прошел час. Стрелка медленно ползет дальше и дальше. Ходить по переулку неудобно. Кажется, что все прохожие обращают внимание. Что же делать? Неужели что-то случилось?
Наконец в половине пятого "курьер" показался.
- Ровно в полночь выходим, - заговорил он, поравнявшись со мной. - Сопровождают двое, я их видел. Ребята крепкие, мне с ними не справиться... Завтра собрание. Это точно. Разойдутся поздно ночью. Будет помогать дворник Тампель.
Он закончил и вопросительно посмотрел на меня. Я передал, как было приказано:
- Получите у Мергелиса документы и следуйте с проводниками. Никакого волнения. Никаких вопросов. Постарайтесь идти между ними в середине. Неподалеку от границы будете освобождены. Если возникнет перестрелка, старайтесь себя не выдать, ни малейшего повода для подозрений. Это необходимо для дела.
"Курьер" выслушал. Губы его чуть подрагивали.
- Все понял, - сказал он твердо. - Выполню, как приказано.
Вечером Крылов и Дуйтис куда-то уехали.
Около двенадцати ночи я хотел было идти в гостиницу, но неожиданно позвонил дежурный и сказал, что внизу меня ждет машина, за мной прислал Крылов.
Миновали центральную часть города, освещенную иллюминацией. Замелькали загородные дачи. Поля. Лес. Лучи фар осторожно обшаривали заросшую травой грунтовую дорогу.
Часа через полтора путь преградил человек в форме пограничника. Потребовал документы, потом попросил следовать за ним. В полной темноте мы шли несколько минут по тропинке. Только что прошел дождь, с деревьев капало. Тропинка была скользкой.
Наконец засветился огонек, и вскоре мы оказались в низкой бревенчатой избушке. На столе ярко горела керосиновая лампа, рядом стоял телефонный аппарат. Над картой склонились Крылов, Дуйтис и комбат в пограничной форме. Накурено и сильно пахнет керосином.
По сосредоточенному, хмурому лицу Крылова я вижу, что дела идут неважно. Дуйтис что-то объясняет ему, доказывает. Крылов молча слушает и бросает в банку с водой недокуренные папиросы. Комбат-пограничник внимательно следит за их разговором, изредка вставляет свои замечания.
- Да ты не волнуйся, Николай Федорович, мои ребята сделают все как надо. Мы их с Дударевым, - Дуйтис указал на комбата, - чуть не под каждым кустом распихали.
Зазвонил телефон. Сообщили, что на контрольном пункте пока тихо. Крылов прикрутил лампу и открыл дверь.
Через полчаса позвонили еще. Крылов выслушал, лицо его посветлело. Специальная группа докладывала:
- Трое неизвестных проследовали в контрольную зону. Ведем наблюдение.
Оставалось ждать. Молчали. Курили. Слышно было, как с крыши падают дождевые капли. Я не выдержал и вышел на улицу. В ночной тишине вершилось великое таинство рождения жизни. Теплый дождь перемешал все запахи цветущей земли, воздух загустел, стал упругим, вдыхать его было трудно, и от пьянящего его духа кружилась голова.
И снова подумал: "Как все же земля и все на ней цветущее безразличны к тому, что делают сейчас люди".
В избушке затрезвонил, заголосил телефон.
- Отлично! - кричал в трубку Крылов. - Доставьте его сюда!
Крылов положил трубку и некоторое время молчал, улыбаясь. Затем встал, развернул плечи и шутливо толкнул меня:
- Молодцы!
Вскоре раздался топот многих сапог, голоса. Пограничники ввели связанного человека. Весь он был в грязи. Рукав пиджака оторван. Крепкий мужик лет сорока.
- Товарищ майор государственной безопасности, трое неизвестных пытались перейти границу. Один убит. Одному удалось уйти и... как показал осмотр пограничной полосы, он перешел границу... - голос пограничника упал. - Этот задержан. Сопротивлялся, пришлось связать.
- Один все-таки ушел? - спросил недовольно Дуйтис.
Пограничник виновато развел руками.
- По-русски говоришь? - обратился Дуйтис к проводнику.
Тот поднял ненавидящие глаза:
- От меня ничего не добьетесь!
- Ладно... - махнул рукой Дуйтис и кивнул пограничникам: - Доставьте этого "героя" в город.
Проводника увели. А минут через десять снова послышался топот сапог и те же пограничники ввалились в избушку. Впереди всех шел сияющий "курьер". Пограничники втолкнули его в избушку и вышли. "Курьера" обступили.
Крылов, оглядывая его со всех сторон, смеялся:
- Зачем вы его задержали? Ему же смело можно идти на ту сторону! Вы только вглядитесь: от Виндлера не отличишь. А усы-то, усы-то! Не-ет, вы теперь их не сбривайте. Поглядите, какой красавец наш курьер Миша Скляревский!
Когда шум умолк, мы со Скляревским вышли на воздух и, закурив, долго молчали. Раньше, до операции, мы не были знакомы. И знали-то друг друга несколько дней. А так много уже было у нас общего, столько вместе пережили, что теперь, наконец, встретившись и имея право говорить сколько хочешь, мы как бы медлили, наслаждаясь обретенной свободой. Потом рассмеялись, начали вспоминать.
- Как усы твои пригодились! Хоть подкрашивать все же пришлось. Рыжеватые они у тебя.
- Сбрею. Ну их к дьяволу! - смеялся Скляревский.
Когда уже под утро все мы - Крылов, Дуйтис, Скляревский и я - вернулись в город, дежуривший по управлению лейтенант государственной безопасности, смущаясь и робея, доложил Дуйтису, что нарушитель, задержанный пограничниками, по дороге сбежал.
Везли его в грузовике. Ему удалось развязать руки и при въезде в город он выпрыгнул из фургона.
Дежурный, вероятно, как и я, ожидал, что будет разгон. Но вместо этого Дуйтис переглянулся с Крыловым и беззлобно сказал:
- Ах, раззявы, упустили!
На лице дежурного застыло недоумение.
В это же время на другом конце города, как и предполагали Крылов и Дуйтис, происходило следующее.
Мергелис, спавший на диване, услышал стук в дверь. Быстро встал, спросил кто и, узнав голос, открыл. В комнату ввалился тяжело дышавший Ярелс. Пройдя несколько шагов и натолкнувшись на диван, Ярелс, ни слова не говоря, повалился на него, с хрипом глотая воздух.
- Ну что? Как дела? Удачно? - кинулся к нему Мергелис.
- А-а... - хрипел Ярелс.
- Да говори же ты! Что с Виндлером?
- Все нормально. Виндлер там. Он-то перешел. А вот Скрипач! Погиб парень...
- Да что же случилось?
- Что, что... Нарвались на засаду. Виндлер побежал. Мы стали отбиваться. Отстреливались... Что мы вдвоем-то? Меня скрутили. Скрипача в перестрелке - в голову...
- Насмерть?
- Даже не вскрикнул...
- Ай-яй-яй! А ты-то как?
- Повезло мне. И сам не верю. Считал, что кончено... Посадили в машину. Я веревки потихоньку развязал и выпрыгнул... Уже перед самым городом. О, матерь божья!
Мергелис вздохнул. Посидели молча.
- Значит, Виндлера переправили? Это точно? Его не поймали?
- Точно! Сам слышал, как пограничник докладывал: одному, говорит, удалось уйти. И следы на пограничной полосе, говорит, видели.
- Ну и слава богу. Ну и хорошо... Все, значит, в порядке. Упокой, боже, душу Скрипача! Хороший был парень!
VIII
Солнце медленно перевалило за полдень. В управлении спокойно, как в самый обычный день. Ни суматохи, ни толкотни. Все, что можно продумать, было продумано. Ждали вечера. Операция "Янтарь" вступала в кульминационную фазу.
В 22 часа было установлено: к Мергелису прошли все семь человек. Воинское подразделение оцепило квартал. Перед бойцами стояла нелегкая задача - ни единого выстрела не должно прозвучать.
И снова помог "курьер" - Скляревский. Находясь у Мергелиса, он краем уха услышал о дворнике Тампеле, который, как и прежде, должен был охранять покой собравшихся главарей.
- Начинать надо именно с этого типа, - говорил Крылов. - Обратите внимание - при хищении гранат и взрывчатки тоже был замечен дворник. Совпадение вряд ли случайно.
Совещание могло окончиться быстро. Не теряя времени, Жольдас с двумя работниками незаметно подошел к двери дворника, жившего по соседству с Мергелисом. Постучали. Тот, предполагая, что пришли свои, открыл. Его скрутили, заткнули рот.
Ждали около часа. На улице стемнело. Дворник лежал на полу и тяжело дышал. Жольдас и его помощники заняли позицию возле дверей. Наконец послышался условный стук в дверь. Жольдас открыл. Неизвестный вошел смело. Сразу видно: он здесь не впервые. Его схватили, надели наручники.
Из окон Мергелиса было видно, что все в порядке: появился в белом переднике дворник, рядом с ним фигура в сером. Это член совещания. Вышли на улицу. Осмотрелись. Дворник сел на скамейку, а его спутник быстро пошел налево. На массивной фигуре Тампеля при слабом свете уличного фонаря отчетливо был виден белый передник.
Минуты через две дворник поднял руку. От Мергелиса вышел следующий участник совещания. Дворник указал ему направо. Человек пошел, не оглядываясь.
На перекрестке его ждали. Он не успел даже вскрикнуть.
Неподалеку в переулке стоял крытый автомобиль. Задержанных увозили и передавали следователям. У каждого были обнаружены списки членов фашистских отрядов.
Проводив гостей, Мергелис лег спать. Свет погас. Теперь оставалось лишь потревожить сон фюрера банды. Но как? Вдруг откроет стрельбу? Крылов решил использовать все того же дворника Тампеля, только теперь уже настоящего. Жольдас снял с себя передник, теплое пальто. Роль дворника он сыграл отлично. Правда, для массивности под пальто пришлось надеть телогрейку и, пока Жольдас распределял участников совещания налево и направо, он здорово взмок.
Тампеля развязали, велели одеться.
- Все члены совещания видели вас на скамейке, - переводил слова Крылова Жольдас. - Они будут считать вас предателем.
- Я был здесь...
- Нет, вы были на скамейке.
Дворник сердито сопел.
- Мы давно вами интересуемся. Нам хорошо известно ваше участие в ограблении склада. Где находится взрывчатка?..
- У Рейтера...
- Где именно?
- Этого я не знаю.
- Ладно. А сейчас одевайтесь. Пойдете к Мергелису.
Подошли к дверям. Тампель позвонил. Было тихо. Мергелис, казалось, действительно спал. Позвонили еще.
- Вильмар, ты? - послышался вдруг голос.
- Я, - ответил дворник.
Дверь приоткрылась. Ее распахнули, схватили Мергелиса за руки. Это был пожилой человек, почти старик. Его даже не стали связывать.
Итак, с гнездом покончено. Но оставались еще Рейтер с Крюгером, не найдено было оружие. Все пойманные утверждали, что взрывчатка находится у Рейтера, но где - никто не говорил.
К Рейтеру отправился небольшой вооруженный отряд во главе с неутомимым Жольдасом, действовавшим сегодня особенно отважно и находчиво. Взять Крюгера он считал своим прямым долгом.
Начинало светать. Легкие тучки бежали по небу. Вот и дом Рейтера. Рейтер оказался сговорчивее, чем предполагали. Увидев вооруженных людей и смекнув, что, может быть, удастся скрыть Крюгера и местонахождение оружия, он сразу же открыл дверь.
- Где Крюгер? - спросил сурово Жольдас.
Хозяин удивленно округлил глаза.
- Никакого Крюгера я не знаю. Не верите - ищите сами.
- Поищем, - сказал Жольдас.
Обшарили чердак, погреб, все пристройки. Крюгера нигде не было.
Жольдас отодвинул кухонный стол. Посветил фонариком. Поперек половиц виднелась едва заметная черточка. Крышка подполья!
С помощью топора бойцы подняли крышку. Боязливо отошли в сторону.
- Он здесь! - сказал Жольдас - Я его по запаху чую.
И в тот же миг ударил выстрел. Пуля врезалась в печь, брызнув глиняной крошкой, отскочила в стену. Все кинулись на пол.
- А-а, собака, ты так!
Жольдас прыгнул в подполье. Навстречу ему треснул выстрел. Послышался чей-то сдавленный крик. Глухой удар... Еще удар... Я ринулся в подполье. Но моя помощь была уже не нужна. Жольдас справился сам. Дюжий мужчина, едва ли не вдвое здоровее Жольдаса, лежал вниз лицом.
А на дворе и в перелеске пограничники с собаками, натренированными на поисках тайников, уже исследовали метр за метром.
Всходило солнце, когда один из пограничников, сдерживая рвущуюся овчарку, вернулся из перелеска и сообщил:
- Аракс знает свое дело. В лесу погребок. Там и есть оружие. Так ведь, дед? - обратился с улыбкой он к Рейтеру...