- Ко мне еще есть вопросы? - откинувшись в кресле, спросил руководитель фирмы.
- Да, мне нужно расчеты по диссертации перенести на дискету, - не столько попросил, сколько констатировал Лобанов.
- И, конечно, на нашу дискету, - язвительным тоном уточнил Гайлюс.
- Если вас не затруднит, - улыбнувшись, ответил посетитель.
Вечером того же дня первая часть диссертации полковника Шкилева лежала на столе военного атташе посольства Норвегии в Москве. А через три дня матрос Лобанов вернулся в часть и, нарушая все представления о субординации, первым делом направился в кабинет командира полка.
- Товарищ полковник, матрос Лобанов из отпуска прибыл, - доложил он и сразу протянул командиру дискету и медицинскую справку.
Полковник бросил удивленный взгляд на вошедшего матроса, затем вновь опустил глаза в папку с документами, уже не глядя на него, произнес:
- Лобанов, тебе не кажется, что докладывать ты должен не мне, а своему старшине? Если бы я не был заинтересован в твоем приезде, то отсюда ты вышел бы прямиком на гауптвахту. Поэтому спасибо за дискету и ступай с глаз моих. Солохе я передам указание, чтобы перед дембелем вплотную занялся с тобой изучением уставов, а то распустил тебя Бондаренко в вычислительном центре.
Лобанов вышел из кабинета полковника Шкилева в подавленном состоянии. Изменение отношения командира к себе он воспринял как утрату дальнейшей надобности, а для завершения успеха ему не хватало лишь завершающей части работы.
Глава 16
Невероятно долго тянулись дни ожидания для Игоря Чернова. Он занимался своей обычной повседневной работой, но при каждом докладе Можайскому как бы между прочим интересовался судьбой запросов в отношении Шкилева и Лобанова. И вот наконец настал долгожданный час, когда начальник сам позвонил подчиненному и потребовал срочно прибыть в отдел.
- Итак, коллега, - Можайский пожал руку вошедшему капитану Чернову и предложил присесть, показывая на свободный стул, - наконец-то пришли ответы на наши запросы. Что касается Шкилева, то по всем местам службы он характеризуется положительно. Хоть к Звезде Героя представляй. По академии имени Гречко тоже ответили, что тему диссертации он заявил, но саму диссертацию по сей день никто не видел. Видимо, поэтому он не "всплыл", когда информацию об утечке наши товарищи проверяли по учебным заведениям. Можешь взглянуть, - Можайский протянул Чернову шифртелеграммы из Москвы.
- Теперь, что касается нашего матросика. Ты хорошо сидишь? - сохраняя интригу в голосе, обратился он к Игорю.
- Судя по вашему тону, мне нужно бежать в магазин, - в ответ пошутил капитан.
- Теоретически да, но для начала послушай, - Можайский разложил бумаги на столе, видимо, по степени значимости. Затем, продолжая загадочно смотреть на Игоря, продолжил: - Наш медалист-отличник, по данным Информационного центра МВД, привлекался к уголовной ответственности за незаконный оборот наркотиков, однако решения по делу нет.
- Что это значит? - уточнил Чернов.
- Это стандартная фраза для ИЦ МВД. Означает она, что решения суда по делу нет ввиду отсутствия состава преступления или события преступления. Следовательно его или "отмазали", или использовали втемную. Но то, что он был замешан в криминал, - это факт.
Этот факт подтверждается ответом из 5-го отдела Управления КГБ СССР по городу Москве и Московской области. Однако их негласными источниками он характеризуется положительно. Дальше - больше. 6-м отделом оперативно-технического управления в ходе перлюстрации корреспонденции было перехвачено письмо Лобанова некому Глазову Андрею, в котором идет речь о какой-то второй части диссертации, видимо, имеется ввиду диссертация Шкилева. Учитывая мою личную просьбу, мои бывшие сослуживцы по прежнему месту работы проверили и этого персонажа. Так вот, Глазов Андрей проходит по учетам 7-й службы того же управления как связь некого Лукаса Гайлюса, 1954 года рождения, гражданина Норвегии, подозреваемого в причастности к спецслужбам Норвегии. Сам он этнический латыш, его родители эмигрировали в 1940 году сначала в Финляндию, а потом, во время войны, - в Норвегию. В настоящее время он постоянно проживает в Москве и возглавляет там офис советско-норвежского совместного предприятия "Хорет". Согласно учредительным документам, фирма занимается коммерческой деятельностью, но, по материалам наших коллег, причастна к промышленному шпионажу. Теперь все.
Подполковник собрал все документы в папку и испытующее посмотрел на Игоря.
- Что скажешь? - довольный произведенным эффектом, спросил он.
- Где-то так я и предполагал, но, признаться, не до такой степени, - ответил обескураженный Чернов, - надеюсь, сейчас мы сможем уведомить в отношении Лобанова военную прокуратуру и провести изъятие документов в его каморке.
- Нет, - спокойно ответил Можайский, - сейчас мы должны сделать то, о чем я говорил ранее. Во-первых, необходимо срочно получить образец почерка Лобанова, для того чтобы подтвердить, что копия диссертации написана его рукой. Во-вторых, нужно на время изъять эту копию из комнаты Лобанова и получить официальное заключение о степени секретности ее содержания. Но самое главное, нужно все сделать так, чтобы никто ни о чем не догадался. И в первую очередь, чтобы ничего не заподозрил сам матрос. Если ты его спугнешь и он все перепрячет или, что еще хуже, уничтожит, то вместо ожидаемого "майора" ты сможешь опять начать карьеру с самого начала. А я думаю, что носить погоны старшего лейтенанта повторно - не очень приятная перспектива. Так что, Игорь, принимай решение на месте сам, на то ты и опер. В гарнизоне я уже ничем не смогу тебе помочь. Можешь не ставить меня в известность о своих действиях. Я готов на все закрыть глаза, цель оправдывает средства. Для меня важен конечный результат.
Он по-отечески посмотрел Игорю в глаза, улыбнулся и протянул руку, давая понять, что время для разговоров закончено и пора действовать.
Чернов вышел из кабинета начальника в приподнятом настроении. За окнами был май, и в воздухе чувствовалось приближение весны. Конечно, по календарю весна была в своей завершающей стадии, но здесь, в Заполярье, только кое-где начинал таять снег. Игорь не стал ждать автобус в сторону гарнизона, а решил пройтись пешком, чтобы спокойно обдумать свои дальнейшие действия. Он шел, наслаждаясь майским воздухом и весенним солнцем. Дело по Лобанову казалось ему практически закрытым, если не считать технических мелочей. Получить образец почерка проблем не составляло, достаточно взять у Солохи автобиографии всех матросов. Старшине не обязательно знать, чье именно личное дело интересует особиста. Тем более что к концу дня он сможет вернуть документы обратно. С получением копии диссертации особых сложностей тоже не должно возникнуть. Достаточно предложить капитану Бондаренко выпить после работы, так он сам отправит Лобанова в казарму. Там можно будет выждать момент, когда тот выйдет в туалет, и вытащить тетрадь из-под дивана. Времени на это уйдет максимум минута, а на следующий день можно будет по ходу что-то придумать, чтобы вернуть копию на место.
Однако уединиться со своими мыслями и насладиться природой Чернову не удалось. Стоило ему выйти на трассу, как минут через пять рядом с ним остановился "УАЗ" инженера полка.
- Ты что, пешком собрался до гарнизона идти? - улыбаясь, спросил подполковник Войтенко. - Садись в машину. У нас пешком по трассе ходить опасно, водители все военные, а потому безбашенные, плюс дорога скользкая. Не равен час, собьют по неопытности, потом ищи-свищи опера.
Чернов уселся на заднее сидение автомобиля и расстегнул шинель. В салоне было тепло и уютно. Видимо, водитель долго ждал своего начальника и не выключал двигатель.
- А вы, Алексей Сергеевич, какими судьбами оказались в штабе ВВС? - больше ради поддержания разговора, чем ради интереса, спросил Чернов инженера полка.
- Возил в инженерный отдел акты на списание затонувшей техники, - равнодушно ответил тот.
Авиакатастрофы с падением вертолетов в море были далеко не редким явлением в гарнизоне, поэтому и воспринимались они относительно спокойно.
- А что, нельзя их поднять со дна и восстановить? - спросил капитан.
Подполковник оглянулся через плечо на оперуполномоченного и снисходительно улыбнулся.
- Теоретически, конечно, можно, - ответил он, а затем, выдержав паузу, добавил: - Если бы глубина Баренцева моря была как у вас, в Азовском.
Как и все коренные северяне, Войтенко тоже считал необходимым лишний раз отметить, в каком суровом крае прослужил службу он в сравнении с курортным регионом, откуда прибыл Чернов. Игорь никак не отреагировал на эту колкость, а продолжал внимательно слушать инженера. А тот в свою очередь продолжал:
- У нас в море глубина в некоторых местах достигает шестисот метров. Это хорошо, если вертолет упадет возле берега, его водолазы смогут найти и провести необходимые подводные работы. А если на глубине? Во-первых, его давлением может раздавить. Во-вторых, даже если он будет на глубине ста или двухсот метров, кто его будет искать и поднимать? Для этого нужна глубинная техника. И, в-третьих, установить координаты падения не сложно, но нужно учитывать подводные течения. Через сутки вертолет может оказаться в нескольких милях от места падения. Использовать батискаф - удовольствие не из дешевых, поэтому нам гораздо проще и дешевле списать вертолет, чем его поднимать, а потом восстанавливать.
Немного подумав, Войтенко опять повернулся лицом к Игорю и уже другим тоном добавил:
- Есть еще и четвертый фактор. Летчики - народ суеверный. Как ты думаешь, кто-то захочет летать на вертолете, который упал в море?
Он усмехнулся, цокнул языком и продолжил:
- То-то же, затонувший вертолет, как затонувший корабль, обречен на гибель. Например, возьми судьбу парохода "Адмирал Нахимов". До того как стать "Нахимовым", он имел название "Берлин" и использовался вермахтом как транспортное и госпитальное судно. В январе 1945 года был торпедирован нашими катерами и окончательно подорвался на своей же мине на траверзе порта Данциг. Он затонул и только в 1947 году был поднят и восстановлен в Германии. В 1986 году он столкнулся с сухогрузом в Черном море и опять затонул.
Аналогичная судьба у крейсера "Варяг". Его после затопления подняли японцы, потом вернули царской России. Затем отправили в Англию на ремонт, но при буксировке он сел на мель, и, в конечном счете, ничего не оставалось делать, как его распилить на металлолом. Так что не будут летчики летать на поднятом со дна моря вертолете. Нет, не будут.
Войтенко поправил фуражку и погрузился в свои мысли.
Так, за интересной беседой, незаметно пролетело время в пути, и "УАЗ" подъехал к штабу полка. Игорь вылез из автомобиля, поблагодарил инженера и направился в казарму.
Прапорщик Солоха, как всегда, сидел в баталерке и сосредоточенно считал простыни. Увидев, Чернова, он вскочил с места и подбежал к нему:
- Старшина полка прапорщик Солоха, - представился он. - Здравия бажаю, товарищ капитан. Что-то вы не больно жалуете земляков. В гости не заходите, а ведь обещали с бойцами воспитательную работу провести.
Для старшины земляками были все, кто прибыл на Север с Украины, причем неважно из какой области.
- Александр Николаевич, я свои обещания помню. Вот как раз сейчас и зашел для того, чтобы изучить личные дела матросов, а потом, с кем посчитаете нужным, пообщаюсь индивидуально, - на ходу сориентировался Чернов. - Вы мне дайте на денек-другой личные дела матросов, я их у себя изучу и сразу вам верну.
- Не получится, - почесав лысину, ответил старшина. - Вы же в курсе, в полк приехал новый замполит, так он забрал все документы на матросов для ознакомления. Третий день уже у себя держит.
Он виновато посмотрел на сотрудника Особого отдела и высказал предложение:
- А может, давайте я расскажу все, что вам нужно, про тех, с кем надо пообщаться. Я ведь обо всех все знаю. Что вам дадут те бумаги?
- Нет, - решительно ответил капитан, - я привык сначала ознакомиться с личным делом человека, а потом уже идти с ним на контакт.
- Понимаю, - многозначительно сказал прапорщик, - я тоже привык верить документам, а не словам. Тогда давайте я вам позвоню, когда замполит вернет личные дела?
- Не стоит волноваться, я сам зайду к замполиту, заодно познакомлюсь с ним и заберу у него бумаги, - успокоил "земляка" Игорь.
На прощание они любезно пожали друг другу руки, и Чернов направился в штаб.
Подойдя к двери кабинета заместителя командира полка по политической части, Игорь громко постучал, но никто не ответил. Он толкнул дверь, но она оказалась заперта.
- Не ломись, нет его, - услышал он за спиной знакомый голос майора Сизова. Тот шел по коридору с папиросой во рту и рулоном ватмана в руках. - По семейным обстоятельствам он в отпуске. За семьей поехал в Лахту и заодно контейнер отправить. А у тебя что-то срочное?
- Нет, - ответил Игорь, - просто закрутился, не успел с ним познакомиться.
- Не волнуйся, через неделю он вернется, сам к тебе прибежит, замполиты без вашего брата жить не могут. Так что еще неизвестно, кто первый должен знакомиться.
Сизов ухмыльнулся, обнажив желтые зубы, и вальяжной походкой направился в свой кабинет.
На следующий день Чернов до обеда просидел в своем кабинете, обдумывая дальнейший план действий. К сожалению, никаких серьезных идей в голову не приходило, и он решил действовать по обстановке. Ближе к обеду он отправился в вычислительный центр. Простояв около сорока минут за капониром и наблюдая за входной дверью, Чернов наконец дождался, когда Лобанов вышел из здания и направился на обед. Игорь выждал еще пару минут и ускоренным шагом пошел к Бондаренко. Тот сидел в своем кабинете, пил чай и читал книгу. Чтобы не закрывать вычислительный центр, они с Лобановым ходили на обед по очереди.
Увидев вошедшего Чернова, трясущегося от холода, старый капитан удивленно спросил:
- Ты откуда такой замороженный?
- С аэродрома иду, как назло не одной попутной машины не было. Можно я у тебя погреюсь? - Игорь сам не заметил, как перешел с Бондаренко на "ты".
- Да ради Бога! Давай я тебе чаю налью. У меня жена его на травах настаивает. Бьюсь об заклад, такого чая ты никогда не пил.
Не дожидаясь ответа, он взял чистый стакан и налил туда янтарную жидкость из термоса. Чай действительно оказался очень вкусным и очень сладким. Видимо, изначально туда добавили еще и мед. Чернов сделал несколько глотков и почувствовал, как тепло стало растекаться по всему телу. Он откинулся на спинку стула и расстегнул шинель. Владимир Федорович молча смотрел на гостя и ждал, когда тот заговорит. Обоюдное молчание затянулось. Первым нарушил тишину хозяин кабинета:
- Ну, рассказывай, какая нужда тебя привела ко мне? В жизни не поверю, что ты просто так зашел погреться, не дойдя до дома пятисот метров.
- Ну, конечно, не просто так, - начал на ходу импровизировать Игорь, - я ведь шел на обед и вспомнил твое сало. У меня до сих пор во рту стоит его привкус. Ничего подобного в своей жизни я никогда не пробовал. Дело в том, что на паек в этом месяце я получил свинину, а там много сала. Хочу сделать по твоему рецепту.
Бондаренко довольно заулыбался, потом нехотя почесал подбородок и произнес:
- Вообще-то я своих кулинарных секретов никому не раскрываю, но если тебе так понравилось, то запоминай. Хотя, - он сделал многозначительную паузу, - такого как у меня, у тебя все равно никогда не получится.
- Это почему же? - возмутился Игорь.
- Потому что рецепт приготовления - это полдела. Весь секрет в самом сале. Для того чтобы оно было нежным и мягким, нужно выбирать сало без прожилок, капилляров и обязательно чтобы оно было белым, а не розовым. И выбирать его нужно спичкой. Если спичка мягко заходит в сало, значит, это то, что нужно. Если спичка проходит туго, то как ты этот шмат не соли, жеваться он не будет. Слушай дальше. Даже если ты выбрал сало правильно, то перед тем как солить, его нужно вымочить в огуречном рассоле, чтобы корочка не дубела.
Бондаренко "сел на своего конька" и начал рассказывать все варианты засолки и маринада сала. В этом вопросе он был настоящим профессионалом и явно хотел удивить гостя многообразием известных ему рецептов. Чернов в свою очередь уже не слушал своего консультанта, а думал о другом. Прошел уже почти час общения. Бондаренко только при нем выпил два стакана чаю, а в туалет так ни разу и не вышел. "Видимо, легко добраться до копии диссертации тоже не получится", - подумал Чернов.
- Ты меня слушаешь или нет? - отвлек его от своих мыслей собеседник.
- Федорович, конечно, слушаю. Я и не думал раньше, что в приготовлении сала может быть столько нюансов, - польстил ему Игорь.
- Это еще что, - довольный Бондаренко поднял указательный палец вверх, - я тебе сейчас расскажу, как в наших условиях можно делать солонину. Язык проглотишь!
В этот момент с обеда вернулся Лобанов. Он удивленно посмотрел на беседующих офицеров и, приложив руку к головному убору в знак приветствия, быстро скрылся в своей каморке.
- Федорович, - перебил Игорь рассказчика, - давай ты мне потом расскажешь рецепт солонины, а то на голодный желудок слушать о таких изысках у меня уже нет сил.
Бондаренко в ответ засмеялся и снисходительным тоном добавил:
- Ладно, иди обедай. Я тоже скоро пойду. Когда сало сделаешь, принеси попробовать, посмотрим, у кого вкуснее получается.
- Обязательно, - ответил Игорь.
Он встал, не торопясь, застегнул шинель и, попрощавшись с начальником вычислительного центра, направился домой.
Ситуация приняла неожиданный для Игоря оборот; то, что, как он предполагал, сделать легко и просто, превращалось в сложную задачу. Получить образец почерка и изъять копию диссертации оказалось прямо-таки проблемой. Тогда капитан принял решение "надеть фуражку": в Особых отделах так называли метод, когда нужно воздействовать на военнослужащего не ведомственной принадлежностью, а силой своих погон.
Вечером он зашел домой, чтобы поужинать и переодеться в меховую куртку. Жена уже не задавала мужу лишних вопросов, почему вечером он уходит. Она привыкла, что у Игоря основная работа начинается тогда, когда у всех нормальных людей заканчивается.
Чернов обошел здание вычислительного центра вокруг и спрятался в темноте напротив окна комнаты, в которой находился Лобанов. Там горел свет. Ждать пришлось достаточно долго. Около двадцати одного часа в комнате погас свет. Еще через минуту из здания вышел матрос и направился в сторону казарм. Вот тут капитан Чернов вышел из своей засады и пошел к нему навстречу. Поравнявшись с ним, Игорь собрал весь металл в голосе и произнес:
- Товарищ матрос, вы почему не приветствуете офицера?
- Так вы же в куртке, откуда мне знать, что вы офицер?
- Да будь я хоть прапорщик, вы обязаны приветствовать всех старших по званию. Как ваша фамилия? Из какого подразделения?
- Матрос Лобанов. Вертолетный противолодочный полк, - испуганным голосом ответил матрос, неуклюже прикладывая руку к головному убору. Он стоял, придерживая второй рукой край бушлата.
- Что вы там прячете? - заметив оттопыренную полу, спросил капитан и пощупал то место, которое прикрывал Лобанов. Под бушлатом был какой-то предмет. - Немедленно покажите мне, что там у вас.