В этом здании и в этих кабинетах ему приходилось бывать нередко. После того как министерство из руководящей организации превратилось просто в источник финансирования, такие визиты для разработчиков стали частью образа жизни. Как и в фигурном катании, здесь были свои обязательная и произвольная программы - обязательной было выбивание денег для института, произвольной, и гораздо более сложной - для коммерческих структур. Обе требовали высокого уровня техники и артистизма, хуже всего, однако, было то, что пить, и помногу, приходилось в обоих случаях. Министерство жило по прочно установленному распорядку - в шесть часов кабинеты запирались изнутри, и начиналась пьянка. В случае отсутствия посетителей чиновники пили друг с другом. В пятницу, впрочем, все могло начаться существенно раньше, тем более неизвестно было, сколько придется ждать Червенева. Сергей вздохнул. Отношение к этим вечерним посиделкам было тем вопросом, где они с Андреем, люди, в жизни очень разные, отлично понимали друг друга. Без лишних слов они старались друг друга поддерживать. На практике это приводило к тому, что зачастую они ездили на прием к министерскому чиновнику вместе даже в тех случаях, когда обсуждаемый вопрос определенно касался только кого-то одного из них. Все это было производственной необходимостью - у того же Червенева в стенном шкафу всегда стояло две бутылки "Пшеничной", и известно было, что, пока обе они не будут опустошены, никакое обсуждение не могло закончиться, так что следовало попросту подстраховаться и разделить нагрузку. Сергей мрачно пожевал губами, поглядывая на двери с фамилиями вдоль коридора, вспоминая, с кем из этих людей он пил, а с кем нет. Воспоминания не веселили. Чиновники старой закалки, в большинстве своем от пятидесяти и старше, - все они проделывали это с одинаково бессмысленной целеустремленностью. Алкаши со стажем, они пьянели уже после первых ста грамм, и последующие дозы уже ничего не могли прибавить к их состоянию. Тем не менее с какой-то сомнамбулической заведенностью они продолжали вливать в себя стакан за стаканом, словно непременной целью их было алкогольное отравление. Прикинув, сколько времени придется провести таким образом по ходу неизбежных увязок и согласований, если за сегодняшними событиями действительно кроется что-то реальное, Сергей ощутил тоскливый отклик в желудке, а вместе с ним какое-то предательски тянущее чувство. С внезапной усталостью он остановился у подоконника. Привалившись плечом к стене, он бездумно уперся взглядом в затененный министерский двор. Простор и безлюдье. На расчерченных квадратах стояли служебные "мерседесы" и "ауди", по черному асфальту вяло бродили голуби. Пустота и неподвижность. Тормозящее оцепенение, ровное и пустое, как белый свет из окна. Спохватившись и отлепившись от подоконника, он вновь бесцельно побрел по коридору. Для того чтобы предаваться декадентским настроениям, у него было слишком много обязанностей. В сущности, это было единственное в его жизни, что заслуживало внимания. Ничего другого не было. А жизнь шла своим чередом. Надо было оплатить учебу дочери в гимназии и в спортивной школе, надо было накопить денег, чтобы летом отправить жену с дочкой на Кипр или в Испанию, надо было оплатить ремонт, надо было заплатить за учебу жены в коммерческом университете, где она переучивалась на менеджера по маркетингу вместо никому не нужной теперь профессии инженера-строителя, надо было помочь материально матери и родителям жены - пенсионерам, надо было заплатить квартплату за три квартиры - свою, матери и родителей жены, надо было оплатить посещение женой теннисных кортов, ибо это было единственным, что по-настоящему доставляло ей удовольствие, нужно было оплатить лечение матери в коммерческой поликлинике, нужно было оплатить хотя бы дважды в год ее двухнедельные поездки в дома отдыха, где она, несмотря на свои годы, заводила знакомства и чуть ли не крутила романы, - все это было одинаково нужно, и все это мог обеспечить только он. Жизнь не требовала доблести, надо было просто проявлять терпение. А значит, надо было спокойно и выдержанно разобраться в сегодняшнем случае, выяснив, есть ли здесь действительно какая-то возможность заработать деньги. Машинально поздоровавшись с несколькими знакомыми чиновниками, Сергей огляделся. Занятый своими размышлениями, он сам не заметил, как забрел в то крыло здания, где помещались апартаменты замминистра. Здесь был тупик. Коридор расширялся, переходя в большую квадратную площадку, выложенную фигурным паркетом, на площадку выходили двери приемной и сопутствующих кабинетов. В отличие от полупустых коридоров министерства, здесь что-то происходило. Посетители кучковались и что-то осторожно обсуждали у дверей приемной, люди с папками переходили из кабинета в кабинет. В воздухе стоял ровный, чуть приглушенный шум голосов. Отчужденность и суета. В центре площадки как-то по-школьному скованно стояли два молодых контр-адмирала. Перед ними, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, пружинисто упираясь в паркет каблучками, стояла по-спортивному подвижная, порывистая в движениях женщина лет тридцати пяти, в короткой юбке, - кажется, референт замминистра. Увлеченно тыча пальцем в документ, который она держала в руке, она напористо втолковывала им что-то, а они оба, не отрывая от нее глаз и завороженно улыбаясь, послушно кивали. Ноги ее нервно вздрагивали, икры у нее были плотно-угловатые, неправильной, грубой формы, с туго прорисованными мускулами; объясняя что-то, она ставила ногу на каблучок, подняв носок туфли, икры напружинивались еще сильней. Что-то сгущалось в воздухе вокруг нее, и от этих танцующих ног, от резких и одновременно гладко натянутых икр на Сергея вдруг рвануло такой волчьей похотью, что на мгновение у него потемнело в глазах. Внутренне вздрогнув, в ту же секунду почувствовав чью-то руку у себя на плече, он обернулся. Перед ним стоял Червенев. Весело сощурившись, с благодушной понимающей улыбкой он смотрел на Сергея.
- Что на Ритку смотришь? Хочешь? - С любопытством заглянув Сергею в глаза и не дождавшись ответа, он подчеркнуто уважительно протянул ему руку. - Рад тебя видеть. Что-то ты давно не заходишь. Забыл совсем старых друзей? Нет? Ну хорошо. Пойдем. С утра тебя жду.
Обменявшись рукопожатием, они пошли по коридору. По-юношески худой, слегка сутулый Червенев легко шагал рядом, покашливая в кулак. С уважительной деликатностью, свойственной алкоголикам в их трезвые периоды, он заглянул в лицо Сергею. - Ну как ты сам-то? Как жив-здоров? Все хорошо?
- Да вроде. А вы как?
Червенев, шаря в карманах в поисках сигарет, махнул рукой.
- День прошел - и слава богу. Такой у нас теперь основной закон. - Он доверительно понизил тон. - Я сам-то первую неделю на работу вышел. Две недели пробюллетенил.
- Простудились?
- Да нет, ногу ушиб. Две недели лежал, распухла вся.
- Здесь, в центре?
- Да нет, там, у себя. На станции. Платформа у нас сам знаешь какая.
Сергей кивнул. Червенев жил в Химках, около станции. В дни вечерних министерских возлияний, не рискуя сесть за руль, он возвращался домой на электричке и, сойдя у себя, периодически падал с платформы. Только сейчас Сергей заметил, что Червенев слегка хромает.
- Как сейчас-то, ничего?
- Сейчас нормально. Где надо, вроде гнется, и на том спасибо. На костылях, считай, сэкономил.
Червенев остановился, закуривая посреди коридора.
- Нашему брату бюрократу правую руку беречь надо - чтоб визы ставить да в ведомости на зарплату подписываться. Правда, ведомости сейчас такие приносят, что и подписи своей жалко. Ежели б не крайняя нужда, никогда б не подписал. Сырой, сказал бы, документ, недоработанный. Идите сперва цифры сверьте.
- Мало платят?
- Мало? Не то слово. Ежели б моя фамилия была Итого, тогда еще туда-сюда. А так… - Он доверительно взглянул на Сергея. - У меня же семья, жена болеет. Сам посуди, каково мне на министерскую зарплату жить.
Сергей понимающе кивнул. Червенев, видимо, махнув рукой на неприятные мысли, с обычным для него бодро-требовательным видом взглянул на Сергея.
- Ну, как у вас там дела в институте? Все шустрите? Америку скоро догоните?
Сергей улыбнулся.
- Америка в отрыв ушла.
Червенев кивнул.
- У нас бы кое-кому яйца пообрывать, тоже б в отрыв ушли. А то вечно что-то мешает. Но поздно. Уже танцуют. - Он с интересом взглянул на Сергея. - Ты-то как? Все интегралы берешь?
- Все беру.
- Ну и как? Даются?
Сергей стоически пожал плечами.
- Ноги пока целы.
- Ну-ну. Видел я вашего Крепилина пару дней назад на техсовете. Красиво излагал. Только профинансируйте, и все сделаем - лучше, чем у "Капитал Дайнемикс". Наши мудачки аж уши развесили, особенно кто постарше. В былые времена сразу б денег отвалили, сейчас, конечно, хрен чего получишь, как щеки ни надувай.
- Нет финансирования?
- Не-а. Из правительства одно время обещали подбросить - на целевые программы, но тоже оказалось - сухой пердеж. Мы тут тоже докладную в правительство писали с обоснованием - этому, новому козлу, как его… а, ладно. Ни ответа ни привета. В общем, суши весла. - Он осторожно взглянул на Сергея. - Вот разве что по линии бизнеса что пройдет… Через коммерческие структуры. Им, смотрю, бывает, что и дают. - Он с вкрадчиво-уважительным видом повернулся к Сергею. - Ну, я так понимаю, дают самым лучшим. Проверенным. Правильно я понимаю?
Сергей улыбнулся снова.
- Это надо у них спросить.
- А я у кого спрашиваю?
Картинно изобразив недоумение, Червенев распахнул перед Сергеем дверь своего кабинета.
- Ладно, заходи. Здесь будем говорить.
Пройдя через пустую комнату секретарши, они закрыли за собой вторую дверь. Оказавшись у себя в кабинете и мгновенно став как будто резче и суше, Червенев обогнул стол и, раздавив окурок в пепельнице, секунду подержал Сергея под задумчивым взглядом.
- Документы сразу будешь смотреть?
Сергей кивнул. Червенев загремел ключами от сейфа и, достав из внутреннего отсека целлулоидную папку с тиснением, положил ее перед Сергеем. Сергей придвинул ее и вскрыл. При первом же взгляде на документ он понял, что событие, похоже, действительно произошло. Быстро просмотрев договор, он раскрыл техзадание. Стараясь не торопиться, он начал читать. Документ был составлен подробно. Очень скоро, не удержавшись и начав перескакивать глазами с абзаца на абзац, Сергей перелистывал страницу за страницей, торопясь быстрее ухватить содержание. Добравшись до конца, он, уже медленней, стал перечитывать документ снова. Фразы наталкивались одна на другую, образуя единую, давящую на сознание массу. "Разработка единой алгоритмической базы с целью повышения эффективности средств космического эшелона систем разведки, наведения и целеуказания, использующих растровые методы…" "Высокоэффективные системы наведения маловысотных беспилотных летательных аппаратов класса TERCOM…" "Компрессия и архивированное хранение рельефа трассы полета и ее реконструкция в реальном масштабе времени с адаптивно меняющейся в зависимости от оперативной обстановки степенью детализации…" "Высокоскоростные системы распознавания отдельных целей и тактических ситуаций на ТВД на основе декомпрессии фрактально сжатых данных…" Второй раз дочитав до конца, Сергей отложил документ в сторону. Перед ним была подробно расписанная программа исследований фрактальных методов компрессии статических и динамических изображений и их первоначальной макетной реализации. Содержание работ почти полностью совпадало с той заявкой, которую они писали для ведомства Сергачева, единственное отличие состояло в том, что если в конкурсных бумагах сущность исследований, имевших преимущественно военное и контрразведывательное применение, была изложена эзоповым языком, то здесь все вещи были названы своими именами, в результате чего все документы были под грифом. Отложив техзадание, Сергей вновь раскрыл договор. Тематика работ, расписанных в техзадании, строго говоря, была не совсем министерской, однако заказчиком в договоре значилось министерство. По-видимому, все, о чем он читал, в самом деле, как и говорил Бакланов, было частью какой-то разветвленной межотраслевой программы. Сергей задумался. Строго говоря, с точки зрения его собственного финансового состояния все случившееся было большой удачей. Ясно было, что даже нескольких процентов от суммы договора, которые хозяева денег, вероятно, оставят им с Андреем в оплату операций по обналичке, образуют сумму, соразмерную с их заработками за год. Просматривая договор, где уже были все визы, кроме последней, Сергей еще раз подивился сверхъестественной изворотливости Сергачева, чьим незаметным и сверхпродуктивным интригам, как он не сомневался, он был обязан этим подарком. Радоваться, впрочем, особенно было нечему. Ясно было, что в этот раз не удастся избежать того, чего они с Андреем всегда инстинктивно сторонились - участия в большом воровстве. Документ, который он сейчас держал в руках, наверняка не был единственным. Судя по всему, а скорее всего уже давно, плавно и неторопливо шла обычная и по-домашнему спокойная операция поглощения и усвоения чиновничьим аппаратом очередной порции средств, выделенных государством на военно-технические нужды. И в этом процессе, будничном и отлаженном, им с Андреем предстояло сыграть роль обычных и рядовых переваривающих ферментов. Крысы в арсенале. Делая вид, что читает техзадание и пряча лицо, Сергей думал о происшедшем. Ясно, что чиновничество крадет, но чиновничество из чувства самосохранения вынуждено жертвовать часть денег на реальные работы, в том числе на пропитание инженерам и ученым, жертвуя при этом ровно столько, сколько нужно для поддержания себя в глазах руководства страны в качестве практической иллюзии. Усмехнувшись такой формуле, Сергей попробовал прикинуть, во сколько могли бы обойтись расписанные в техзадании работы, если к их финансированию подходить серьезно. Выделенной в договоре суммы, вероятно, не хватило бы. Вместе с тем ясно было, что какую-то часть денег им с Андреем, вероятно, разрешат употребить на реальное дело, чтобы было, чем отчитаться впоследствии. Вопрос был какую. Уже двадцати процентов от договорной цены хватило бы для того, чтобы что-то начать. Вероятно, примерно такая цифра была реальной, иначе невозможно было объяснить активность Сергачева, которому, как одному из основных реальных исполнителей работ, предстояло кормиться именно из этой части денег. Понимая, что дальше затягивать молчание бессмысленно, Сергей отложил документы и с видом готовности к продолжению разговора взглянул на Червенева. Червенев, приняв сигнал, затушил очередную сигарету и, взяв у Сергея документы, некоторое время листал их протабаченными желтыми пальцами.
- Кудряво написано, - произнес он наконец. Аккуратно сложив документы, он уважительно перевел взгляд на Сергея. - Ну что, все изучил?
- Да вроде бы.
- Ну и как? Вопросы какие-нибудь есть?
Сергей, вспомнив стереотипный текст договора, на секунду задумался.
- Да вроде нет пока.
- Ну и хорошо.
Червенев, кажется удовлетворенный такой реакцией, аккуратно сложил документы и, отложив их в сторону, побарабанил по столу пальцами. Словно желая лишний раз удостовериться, он с предупредительной осторожностью чиновника цепко взглянул на Сергея.
- Значит, календарный план, отчетность, особые условия - все хорошо, все устраивает? Готов в таком виде подписывать? Ничего менять не хочешь?
Сергей, поморщившись, гасяще прикрыл глаза веками.
- Да нет, все там нормально.
- Гм… Лады.
Червенев, словно доверяя мнению Сергея и считая вопрос закрытым, удовлетворенно кивнул. Положив папку с документами на полку сейфа и вновь громыхнув ключами, он на секунду откинулся в кресле, словно что-то обдумывая. Поморщившись и вздохнув, он вновь перевалился вперед и с интересом взглянул на Сергея.
- Ну что, значит, высокие технологии будешь двигать?
- Попробую.
- А потянешь?
Сергей усмехнулся.
- Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики.
- Это точно. - Червенев с готовностью кивнул. Словно всерьез обеспокоенный, он деловито, без улыбки взглянул на Сергея. - А партийная прослойка у тебя сильная?
Сергей, любивший в исполнении Червенева такие выходки, усмехнулся, вспоминая.
- Шестеро коммунистов, остальные, считайте, сочувствующие. - Поддерживая тон, он улыбнулся. - А что, хотите с кадрами помочь?
Червенев, выпрямившись в кресле, сокрушенно вздохнул.
- Кадров нет, разбазарили кадры. Рад бы помочь, да не могу. - Разведя руками, он с серьезностью взглянул на Сергея. - Так что будешь опираться на собственные силы. Как товарищ Ким Ир Сен.
Сергей с улыбкой развел руками в ответ.
- Идеология чучхе в нашем деле всегда была основополагающей.
- Во-во. Ее и держись, не ошибешься.
Червенев, вновь откинувшись в кресле, задумчиво посмотрел на Сергея.
- Да, серьезная работа тебе предстоит. Помнишь, песня такая была - "Готовься к великой цели"? Нет? Тебе сколько лет?
- Тридцать пять.
- Тридцать пять? Ну тогда не помнишь, конечно. - Червенев махнул рукой. - Ни хрена ты в жизни не видел.
Сергей улыбнулся.
- И не слышал.
- И не слышал. Такая была песня… Сейчас уже таких нет.
Сергей ободряюще взглянул на Червенева.
- Ну, может, еще восстановят. В каком-нибудь мегахаус-варианте. "Старые песни о главном"…
- О главном? О самом главном не восстановят, не беспокойся. Поздно уже, проворовалось сельпо.
Как-то без перехода отмахнувшись и подтянувшись в кресле, Червенев нахмурился.
- Ладно. На хрен эту херню, давай о деле поговорим.
Вновь нависнув над столом и опершись на локти, он снизу вверх взглянул на Сергея.
- В общем, так. Ты тут, как говорится, не первый год замужем, так что тебе долго объяснять не надо. Наука наукой, а тити-мити - это дело отдельное. Это, как говорится, особстатья. Взял интеграл, не взял, а кому по ранжиру полагается, все равно отслюнить надо. Сам знаешь, так уж положено. Не нами заведено, не нам и менять. А?
Сергей спокойно опустил глаза.
- Да уж как водится.
- Водится-водится, не сомневайся. В общем, капитализм с человеческим лицом, ядрить его в душу мать. - Червенев с расстановкой взглянул на Сергея. - Потому так. Как только аванс придет, семь с половиной миллионов надо осадить. Тут уж делать нечего. Это мы с тобой сразу забьем. Вот так. Все понял?
Сергей кивнул:
- Как скажете.
- Ну добро. Значит, договорились.
Червенев, как бы еще тревожась, взглянул на Сергея исподлобья.
- Только ты с этим не тяни. Как деньги на счет придут, сразу давай действуй. Чтоб задержки не было.
- Семь с половиной миллионов, я понял. Надеюсь, в безнале?
- В безнале, в безнале. - Червенев, не уловив иронии, как-то по-домашнему покивал. - Под договор. - Он обернулся в сторону сейфа. - Договор-то субподрядный уже здесь, все продумано. В понедельник, как с печатью придешь, оба и подпишешь. Ты уж извини, я ж тебе договор с собой дать не могу.
Сергей усмехнулся.
- Который из двух?
- Главный, конечно. Там же все бумаги грифованные. Ты ж у себя первого отдела не завел пока. Так что в понедельник с утра прийти сможешь?
- Приду.
- Ну тогда все в ажуре.