- Вот почему: фон Нейману известно, что где-то должен находиться главарь группы, вернее, человек, у которого большие полномочия. Он его не знает. Может быть, это Борман, может быть, кто-то другой. "Рыцари" не могут похвастаться успехам" в своей работе. Вдруг он узнает от Шредера, что появился новый владелец секретного бумажника Ему надо выяснить, кто он: шеф или другой "рыцарь", или еще кто-нибудь. Он решил меня ограбить. Это ему не удалось. Вопрос остался открытым. Естественно, тревога фон Неймана должна возрасти. Он думает о том, что будет, если я окажусь шефом или сотрудником контрразведки. Ведь его положение как хранителя скрытых нацистских ценностей тоже рискованное. Несомненно, у него могут попытаться забрать эти деньги и правительство Бонна, и даже американцы.
Я думаю, что они не будут задерживаться здесь и скорее выедут в ФРГ. Здесь уже не безопасно.
- Ты думаешь, они будут сопротивляться при изъятии архивов? - спросил Вальтер.
- Этого нужно ожидать. Но постараемся это проделать без шумихи.
- Каким образом?
- Воспользовавшись их замешательством... Лучше будет, если удастся взять их на испуг, без шума.
- Я что-то не очень верю, что они напуганы, - сказал Вальтер.
- Посуди сам: они организовали ограбление. Воры попали в руки полиции. Это было бы не страшно, если бы "рыцари" не перехитрили себя. Им, видимо, не хотелось проводить дело самим. Они наняли воров-профессионалов, подсунули мне радиопищик. Ворам они дали приемники. Мой аппарат был очень компактным. Вероятно, и приемники были такими же. Когда такие предметы попадаются среди вещей, отобранных у воров, полиция ими интересуется. Думаю, что воры расскажут жандармам, что они были наняты, и это еще больше разожжет их любопытство. Но это еще не все.
Неудачное ограбление насторожило и меня. Фон Нейман знает это. Он знает, что его планы в отношении меня провалились. Поэтому он будет опасаться каких-нибудь действий с моей стороны. Если я смогу его убедить в том, что я "шеф", то он может быть отдаст архивы без боя. Посмотрим. Если повезет их Шредер, будет еще легче. Но... цыплят по осени считают. То, что Жак рассказал тебе о связях фон Неймана с уголовниками, подтверждает мое предположение, что попытка ограбить меня организована им. Скажи, что делают наши местные товарищи?
- Группа Жака ведет слежку. Жак наблюдает за домом фон Неймана. Если он увидит, что будут грузить архивы в машину, он поедет следом за ними на своем такси, а мы свяжемся с ним в пути. Наши машины будут иметь радиосвязь. После того как мы убедимся, что едем за нужной машиной, Жак оставит нас, и мы действуем дальше одни. Трудно сказать, где нам удастся настигнуть "рыцарей".
- Хорошо. Как обстоит дело с машинами?
- Жак достал их через своих. Они будут быстроходными. У фон Неймана "мерседес", и мы это учли.
- А как с правами и прочими документами?
- Я их получу сегодня и передам тебе перед операцией.
- Кому передать архивы?
- Если удастся закончить дело недалеко от города, то я их сдам здесь. Иначе придется везти к соседям. Это не проблема!
- Слов нет, все предусмотреть невозможно, но то, что мы можем знать, мы должны знать, - сказал Флеминг после небольшой паузы. - Давай посмотрим, все ли мы приняли во внимание. Подробности о том, когда и где найдем Шредера или фон Неймана с архивом, мы получим завтра. Хорошо! Машины имеются, связь обеспечена. Документы для нас готовы. Изъятие архива будет проведено в зависимости от обстоятельств... Теперь еще один вопрос. Я встречу Жака завтра утром в 9. Вероятно, это займет около часа. Если фон Нейман намерен отправить архивы утром, нам нужно будет быстро связаться. Как ты предполагаешь это сделать?
- Я тебе дам свой телефон и буду ждать с машинами у выхода из метро на Старой площади через 15 минут после твоего звонка.
- Хорошо... Да! Вот еще что. Нужны на всякий случай какие-нибудь средства, чтобы остановить машину фон Неймана. Они у тебя есть?
- Все есть!
- Что, например?
- Есть оружие, колючки для прокола шин.
- Ладно! Завтра жди моего звонка. Если нужно будет сразу же ехать, я скажу тебе, что Мария заболела. Если выезд произойдет позже, скажу, что Мария приезжает в таком-то часу, и в этот час ты меня встречай у Старой площади.
- Мария заболела, значит, сразу приедешь, а если Мария прибывает, то час приезда будет часом встречи. Все ясно.
- Ну пока!
Они разошлись. Вальтер пошел к Опере, а Флеминг - к городской ратуше.
Флеминг и Пьер
В вестибюле метро Флеминг нашел телефонную будку и позвонил Пьеру.
- Добрый день! Это Флеминг.
- Здравствуйте! Очень жаль, что вы не смогли прийти вчера. Здесь был Шредер.
- Г-м! Может быть, лучше, что я не пришел? Он мне очень несимпатичен. Кстати, скажите, когда он зашел к вам?
- Около половины девятого.
- А до этого он не был у вас?
- Нет, но позавчера утром он нам звонил.
- Вы не говорили ему о нашей встрече?
- Да, я ему сказал... Но почему эти вопросы? Что-нибудь случилось?
- Нет, ничего особенного. Вчера я что-то съел и чувствовал себя неважно. Потому и не пришел.
- Вы будете у нас?
- Вероятно, завтра или послезавтра, если ничто не помешает.
- Вот хорошо! Нам очень хочется познакомить вас с нашим старым другом по Сопротивлению. Замечательный старик!
- Буду рад... Скажите, Пьер, чем Шредер объяснил свой приход к вам вчера?
- Он говорил, что очень хотел с вами встретиться. Он даже ушел вскоре, чтобы принести хорошего рейнского вина. Я надеялся, что он не вернется. Но увы! Через полчаса он возвратился с двумя бутылками вина. Должен сказать, что оно было неплохим.
Шредер ушел после десяти часов. Мне не понравилось его поведение, а Аннет просто не переносит его. Когда он вернулся с вином, он почему-то решил, что вы уже не придете, и долго не засиделся. Кстати, рядом со мной Аннет. Она передает вам привет и приглашает зайти к нам.
- Благодарю вас и Аннет. При первой возможности я заеду.
Флемингу было досадно. Он хотел бы встретиться с Пьером и Аннет и познакомиться с их старым приятелем, но он прекрасно понимал, что ему нельзя будет этого сделать, потому что придется уехать сразу же после операции. С досадой он вспоминал и о других интересных и приятных ему людях, с которыми он встречался на короткое время и которых он впоследствии больше не видел. Увы! Такова участь разведчика.
Чувство обособленности, не позволяющее разведчику сближаться с людьми, тягостно. Чтобы побороть его, он должен уметь жить с самим собой, находить для себя интересные занятия и увлечения.
Флеминг, спокойный и рассудительный, легко приспосабливался к таким условиям работы. Он всегда с любопытством и вниманием наблюдал за происходящим вокруг и планировал свои действия, предусматривая всевозможные осложнения.
Вальтер был иным человеком. В случае осложнений, он полагался на свою находчивость и изворотливость. Нельзя сказать, чтобы Вальтер был опрометчивым. Он тоже составлял план действий, изучал обстановку, но считал, что внезапность и напористость часто приносят более эффективные результаты.
И Флеминги и Вальтеры нужны в разведке. В некоторых случаях спокойная рассудительность одного была лучше горячности другого, и, наоборот, бывали моменты, когда нельзя было терять времени и нужны были немедленные действия. Методы должны подчиняться конкретным обстоятельствам. Когда нужно было действовать быстро и расчетливо, такое сочетание характеров было всегда удачным.
Флеминг улыбался. "С Вальтером, - подумал он, - мы провернем это дело!"
Мысли его перенеслись к встрече с родными. На Старой площади был книжный магазин. Там Флеминг выбрал книги для дочери.
С пакетом он направился по боковым улицам к бульвару. Многолетняя привычка заставляла его обдумывать свои действия в предстоящей операции. Он не позволял себе полетов фантазии и все время придерживался фактов. Важно было собрать эти факты, а затем расположить по порядку. Это было похоже на то, что кто-то разобрал машину и высыпал перед ним груду деталей и предложил снова собрать, причем не было известно, все ли части на месте.
Внимание Флеминга привлекли выкрики продавца газет. Появились свежие номера вечерней газеты. Он купил номер и прочел там первые сообщения об убийстве Масси и Карпо. Фотографии убитых мало что говорили ему, но описание их совпало с его представлениями о напавших на него бандитах. Сообщения были лаконичными и повествовали о том, что убийцы воспользовались краденой машиной и затем скрылись на такси. Флеминг не сомневался, что полиция примет энергичные меры для розыска убийц и, следовательно, вызовет еще большее замешательство "рыцарей".
Предстоящее дело требовало умения импровизировать, быстро реагировать на неожиданное и находить правильные решения. Вполне понятно, что, приступая к нему, надо было иметь хорошее представление о предыдущих событиях и о моральном состоянии противника.
Фриссон
Фриссон остался недоволен досье Клуд-Штарка. Все, что было известно о нем, кроме чисто формальных данных, мало радовало. Единственное, что его заинтересовало, было анонимное письмо, в котором говорилось, что во время войны Штарк служил в СД в Страсбурге. На полях письма было написано:
"Вложить в досье К.-Ш. Расследовать не надо". Подписался шеф.
Кличка "Люпэн" оказалась очень популярной среди уголовников. Почти в каждом крупном городе был один, а то и два носителя этого имени. Фриссон записал все города, где были "волки", и предложил своему секретарю отправить начальникам жандармерии запрос:
"Сообщите, выезжал ли в последнее время в наш город рецидивист по кличке "Люпэн"?
Затем он принял шофера такси.
- Что хотите рассказать? - спросил он маленького таксиста.
- Мой шеф говорил, что вас интересует, куда я повез двух пассажиров, которых подобрал у Северного вокзала. Это было около четверти второго. Два человека - один маленький, плоховато одетый, другой довольно высокий, лет тридцати пяти, лицо не худое и не полное, среднее, глаза голубые, нос прямой, тонкие губы, квадратный подбородок. Фигуру было трудно определить, мешал плащ. Хороший плащ. Вообще одет был элегантно. Я отвез их на Восточный вокзал. Заплатил высокий. Они вошли в здание. Меня тут же наняли другие, и я больше этих двух пассажиров не видел.
Фриссон записал показания шофера, занес в протокол его адрес, фамилию, место работы и отпустил. Он не сомневался, что пассажиры такси были убийцами Карпо и Масси. Когда их найдут, шофер сумеет их опознать.
Чем больше инспектор думал о Клуд-Штарке и роли его машины в убийстве, тем больше убеждался в его причастности к делу. Он подумал о том, что было бы неплохо побольше узнать о нем. Анонимка о действиях Штарка во время оккупации навела его на мысль встретиться со старым соратником по Сопротивлению Брюлоном. Правда, Фриссон не был уверен в том, что старик его помнит, потому что они не виделись много лет. Кроме того, инспектор был более правым в своих политических воззрениях, чем Брюлон.
От общих знакомых оба знали о том, что делает другой. Выйдя на пенсию, старый печатник собирал материалы о подполье военного времени и о врагах, с которыми приходилось бороться. У него инспектор надеялся получить справку о Штарке.
Заодно он решил поехать в жандармское отделение и захватить коробочки - приемники, - которыми пользовались Масси и Карпо для опознавания своей жертвы. Может быть, эксперты найдут в них какие-нибудь особенности, которые помогут ему в следствии.
Фриссон и Брюлон
Выйдя из жандармского отделения, Фриссон направился к Брюлону. По пути он зашел в магазин и купил двести граммов хорошего кофе и небольшую бутылку коньяку.
Он подошел к старому дому на набережной и вошел в плохо освещенный вестибюль.
Деревянная лестница скрипела под ногами. Фриссон не торопился. Ему нужно было подумать, как подойти к старику. Ведь он его не видел почти восемь лет.
Поднялся он на самый верх. На косяке двери была видна кнопка электрического звонка. Фриссон постоял с минуту, отдышался, а затем на кнопке звонка три раза "передал" по азбуке Морзе букву "V", знак победы во время войны.
Дверь открылась, и показалась голова Брюлона.
- Ах, это ты! Заходи, - он сказал это обычным тоном, как будто виделся с Фриссоном всего неделю назад. - Садись, - указал он на кресло у стола и сел напротив.
Они молча разглядывали друг друга. Брюлон ждал. Фриссон должен был начать разговор, объяснить причину прихода. Когда, наконец, молчание стало невыносимым, Фриссон заговорил:
- Ты, старина, прости меня, что давненько тебя не навещал.
Брюлон молчал.
- Мы разошлись по разным дорогам после войны, но тебя я всегда помнил...
Брюлон молчал.
- Я вернулся в уголовный розыск, ты - к печатной машине. Я беспартийный, ты коммунист. Где нам встречаться? А надо было, хотя бы ради старого, ради тех, кто не дожил до победы...
Брюлон смотрел Фриссону в лицо; он молчал.
- Кроме воров, я ищу предателей, ищу тех, кому эти мерзавцы служили. Ты тоже этим занимаешься, - в голосе Фриссона звучала убежденность. - Кое-чем я тебе помогал. Вспомни дело предателя Геймана. Ты знаешь о нем. Когда он был убит, я вел следствие по его делу и спрятал концы в воду, чтобы не пострадали уважаемые мною люди.
- Зря хвалишься, - скрипучим голосом заговорил Брюлон. - Я нашел его сам за две недели до того, как получил твои сведения, а убил его рецидивист, с которым он не поделил какие-то доходы от совместного жульничества. Зря трудился прятать концы.
- Убийца был рецидивист, верно, - продолжал инспектор тихо, - он не знал, где прятался Гейман. Ему кто-то подсказал и дал револьвер. Я узнал, кто это был. По закону он соучастник убийства. Но я его знал и уважал и поэтому спрятал концы.
- Чего ты хочешь от меня? Ты ведь не хвалиться пришел ко мне, я тебя знаю.
Фриссон полез в карман пиджака и извлек бутылку коньяку. Из другого вытащил пакет с кофе.
- Свари по старой памяти, поговорим, как будто не прошли эти восемь лет. Согласен?
Брюлон молча встал, взял кофе и пошел на кухню. Фриссон огляделся. При тусклом свете небольшой лампочки почти ничего не было видно. Смутно выделялись обложки книг на полках: много, много книг. Неожиданно к нему на колени прыгнул рыжий кот. Фриссон пощекотал ему затылок и баки. Кот замурлыкал и улегся. На кухне тихо зазвенели чашки, и Брюлон скоро вернулся. В одной руке он держал кастрюльку с кофе, в другой две чашки и рюмки.
- Вижу, что Фламмарион тебя вспомнил, - сказал он.
- Разве это тот же? - удивленно спросил Фриссон.
- Он.
- Ах ты старикан! - Фриссон опять пощекотал кота. Фламмарион на минуту открыл глаза, громко промурлыкал и снова заснул.
Хозяин разлил кофе, а Фриссон осторожно, чтобы не потревожить кота, распечатал бутылку и налил в рюмки арманьяк.
- Смерть фашистам! - произнес он тост старых времен.
- Долой коллаборационистов! - ответил ему Брюлон.
- Что ты делаешь теперь, старина? - спросил Фриссон после того, как они выпили несколько глотков ароматного кофе.
- Что может делать старик? Получаю небольшую пенсию. Пишу в газеты и журналы статейки. Главное - собираю архивы, материалы о Сопротивлении, о героях, о врагах, о трусах и мерзавцах того времени.
- Да, полезная работа... Вот по этой-то части я и пришел к тебе. Недавно, собственно говоря, сегодня утром, я узнал, что по одному странному делу проходит некий Клуд-Штарк Шарль Гийом. Смутно припоминаю, что не то в тридцать девятом, не то в сороковом году в немецкой службе безопасности в Страсбурге был некий Штарк. У тебя есть что-нибудь о нем?
Брюлон пригубил рюмку, затем хлебнул кофе из чашки, неторопливо встал и пошел к книжным полкам. Он нагнулся и взял старую книжку. Из ящика стола он достал бумагу и карандаш и положил их перед Фриссоном.
- Пиши, что я буду тебе говорить, - сказал он.
Брюлон открыл книгу и взял листок, на котором от руки было написано несколько строк.
"- Штарк, Карл Вильгельм, - прочел он, - немец из Эльзас-Лотарингии, уроженец Страсбурга, 1907 г.р., юрист, учился в Гейдельберге и Сорбонне. В 1939-1940 гг. служил в СД в Париже следователем. Повинен в аресте Дюваля, Шарля и Мод Бувье, расстрелянных гестапо. Подозревается в устройстве провокаций. Энергично действовал против компартии. В конце 1940 г. из Парижа уехал. Дальнейшая судьба неизвестна". Вот все, что у меня есть на Штарка, - сказал старик.
- Гм! Да это, пожалуй, тот же самый, только теперь он прибавил к своей фамилии Клуд. Клуд-Штарк - идиотская фамилия. А из Карла Вильгельма сделал Шарля Гийома... возраст подходящий.
- Где же он сейчас? - спросил Брюлон.