Вон там, где растет много-много оливковых деревьев, мы сидели на камнях и смотрели на далекие горы, на сад виллы "Аарен" и на внушительные руины римских бань. Каким же громадным выстроили некогда амфитеатр! На много тысяч зрителей. Но в тот день мы были здесь одни. И мы любили друг друга на горячих камнях. Мы были так счастливы здесь! Так же, как в Бейруте. Счастливы, как везде, где бывали вместе. Вместе. Вместе. Мы побывали на вилле "Арен", мы с Пьером. Она чуть подальше, отсюда ее не увидишь. Но я все отчетливо помню. Там собраны античные сокровища Симьеза. А на первом этаже - музей Анри Матисса. Здесь, наверху, в Симьезе он прожил свои последние годы. Сколько замечательных картин… А портрет обнаженной девушки - краски так и обжигают! И старуха, которая сидела перед портретом на скамеечке, и все смотрела, смотрела. Старая, древняя старуха с пергаментным лицом. Она доживала, наверное, последние дни, а вот поди ж ты, сидела в музее и любовалась портретом девушки, молодости и красоты. Глаз не отводила! Мы заговорили с ней. "Это я, - сказала старуха, указывая на девушку. - Я прихожу сюда каждый день и смотрю на себя. Ведь это я, мадам и месье". Она не была сумасшедшей. Она рассказала, что когда-то давным-давно позировала Матиссу. Позировала для этой картины обнаженной, и поэтому она осталась молодой девушкой, осталась навсегда, и она вечно будет юной, красивой и обжигающе соблазнительной, даже когда ее бренное тело станет прахом. Да, мы долго беседовали со старухой. Я уже была здесь однажды…
- Присядем, пожалуй, у бассейна! - предложил маленький элегантный японец. - Я должен вам рассказать о наших опытах по оплодотворению in vitro. Сами лаборатории - вон там. - Он вялым жестом руки указал на двухэтажное здание за старыми платанами. Все здесь построено со вкусом, шикарно - денег, видно, не жалели. Дорожки между зданиями выложены фантастической по красоте узоров мозаикой. Перед центральным зданием на белом песке стоят машины самых дорогих марок. - Лабораторию я вам, к сожалению, показать не смогу. Там мы проводим секретные опыты. Туда же, кстати говоря, и вломился этот охранник.
Они стояли у бассейна. Как и многое вокруг, он был сооружен из мрамора, и от синей окраски дна вода в бассейне казалась темно-лазурной. Бассейн окружало море цветов. Чуть поодаль Норма увидела японский сад с маленьким журчащим источником, ажурными мостиками и поросшими мхом камнями.
Сасаки поймал ее взгляд.
- Это мое хобби, - сказал он. - Сад разбит по моему проекту. А многое в нем я сделал собственными руками… Видите попугая на высокой пальме? Он живет здесь целых тринадцать лет. А по вечерам насвистывает песенки. Фрэнка Синатры. Я люблю Синатру и часто ставлю его пластинки. Поэтому Орижин их и насвистывает - он слышал их Бог знает сколько раз.
- Орижин - это попугай, - повторила Норма, наклонившись над магнитофоном.
- Да, Орижин - попугай. Мадам, хочу предупредить вас, что фотографировать и здесь запрещено.
Вокруг бассейна расставлены удобные белые кресла, шезлонги, столы, пестрые тенты.
- Прошу садиться! - сказал Сасаки. - Вода в источнике моего японского сада - я позволяю себе некоторую дозу ностальгии - поднимается наверх насосами, потом падает вниз и снова подается наверх - вечный круговорот, да, да. - Он снова погладил манжету, слегка коснувшись кончиками пальцев золотой запонки. - Здесь я часто выпиваю с дамами по прощальному бокалу шампанского - с теми, кому я вернул утерянное было счастье. И не забываю предупредить, что в ближайшие девять месяцев таких бокалов должно быть выпито как можно меньше, ха-ха! Думаю, глоток вина и нам не повредит. Как насчет "Князя Шампани"?
- Я вина не пью, - сказал Барски. - Минеральную воду с лимоном - с удовольствием.
- Превосходно, - Сасаки взял в руки радиотелефон, нажал несколько кнопок и произнес: - Раймонд? Принесите, друг мой, два бокала шампанского. И стакан минеральной воды со льдом и лимоном. К бассейну. Благодарю.
Когда он поставил аппарат на место, Барски достал из кожаного бумажника фотографию и протянул Сасаки.
- Это Антонио Кавалетти, человек из "Генезис два", которого застрелили в Гамбурге. Я вам о нем рассказал по телефону. Вы его когда-нибудь видели?
Сасаки уставился на фотографию. Затем решительно проговорил:
- Никогда.
- Вы совершенно уверены?
- Абсолютно.
- Как звали человека, который взломал сейф в вашем институте, доктор? - спросила Норма.
- Пико Гарибальди. Мне его порекомендовали в "Генезис два". - Тут маленький доктор даже подскочил на стуле. - Вот это да! Они оба - люди "Генезис два!" Нет ли здесь прямой связи?..
- О чем и речь, - кивнула Норма. - Этот Гарибальди… он похитил из сейфа всю документацию?
- Самую важную. Все, что было записано на дискетах. С тех пор территорию клиники и всех нас охраняют полицейские.
- Знакомая ситуация, - сказал Барски, бросив взгляд на Норму. Та кивнула. Она уже давно заметила двух мужчин, которые с нарочито равнодушным видом стояли у голубого "ситроена" перед входом в клинику. Один читал газету, другой покуривал.
- Поэтому мы и приехали к вам, господин Сасаки, - продолжал Барски. - Нас тоже встревожила эта взаимосвязь - не говоря уже о самих преступлениях! И поэтому нас интересует, чем вы в вашей клинике занимаетесь. Брат наверняка поставил вас в известность, над чем в настоящий момент работаем мы. С рекомбинированной ДНК вы дела не имеете?
- Нет. То есть… что касается самих исследований, то да, вполне - и даже очень, при любых обстоятельствах, целиком и полностью, в любом случае, в полном объеме, как только возможно, всецело…
- А точнее? - спросила Норма.
- Видите ли… Нет, я должен объяснить вам подробно, почему нас интересует в том числе и рекомбинированная ДНК.
Появился молодой человек в белом. Куртка напоминала офицерский китель со стоячим воротничком. На тележке, которую он катил, в серебряном ведерке со льдом стояла бутылка шампанского. Раймонд, как Сасаки назвал слугу по телефону, осторожно открыл бутылку и налил немного Сасаки в фужер на пробу. Тот кивнул. Раймонд наполнил фужеры до половины, а перед Барски поставил стакан с минеральной водой. Затем расставил на столике тарелочки с соленым миндалем и оливками.
- Мерси, Раймонд!
- К вашим услугам, мсье директор.
Молодой человек удалился, и Сасаки поднял фужер:
- За вашу красоту, мадам!
- Вы очень любезны, доктор, - сказала Норма.
О нет, подумала она. Что со мной происходит? Тогда, в тот восхитительный день, когда мы были здесь с Пьером, мы тоже пили шампанское в ресторане под пальмами. Да, мы пили с Пьером шампанское. И одеты были совсем легко, как мы с Барски сегодня. И у Пьера был такой же бумажник, как у Барски, - вот странно! А через год его не стало. А я вернулась сюда. Почему все это происходит? Почему?
Норма смотрела мимо бассейна, лужайки, стоянки для автомобилей и ближайших домов - на море, сияющее, волшебное море. Стайка бабочек - белых яхт - была словно совсем рядом, и белизна их парусов слепила глаза. Потом Норма отвернулась и перевела взгляд на свой магнитофон. Вот-вот придется менять кассету. Да, сейчас. Вставив новую, Норма опять включила запись. Тогда, подумалось ей, море было таким же сияющим и грандиозным. Тогда… Нет, сказала она себе, довольно! Не думай об этом! Слушай, что рассказывает маленький японец.
Норма наклонилась вперед. Мне нужно собраться с мыслями, подумала она.
- Я читала документы, из которых следует, что врачи стерилизуют женщин уже, можно сказать, в массовом порядке, извлекая совершенно здоровые яичники.
- Поверьте, мадам, я не понимаю, куда вы клоните.
- Отлично понимаете. Очень часто - я сама проверяла - перед операциями на матке появляются специалисты по трансплантации органов. Они предлагают гинекологам вместе с маткой удалить и яичники. Это стало прибыльным делом. Настолько прибыльным, что у этих специалистов появилось даже устойчивое прозвище. Вы знаете, какое?
- Представления не имею.
- Противники таких операций называют их "яйцекрадами".
- Ваши обвинения не по адресу, мадам. - Доктор Сасаки снисходительно улыбнулся. - "Яйцекрады"! Подобные действия мне всегда претили!
- Откуда же вы получаете яйца для ваших предварительных опытов?
Сасаки просиял.
- А-а, вот видите! Я никогда не нарушал принципов морали. И разработал удивительную по чистоте и безопасности для здоровья методику. Женщины получают некий гормональный препарат. После чего в их яичниках вызревает очень много яиц.
- Что-то вроде таблеток для повышения потенции?
- Да, в этом роде.
- И тем самым вы опустошаете женщин!
- Опустошаете! Еще одно пренеприятнейшее слово! Вы уж меня извините, мадам! Судите сами: у нормальной женщины примерно четыреста тысяч яйцеклеток. И лишь триста восемьдесят созревают в течение жизни для оплодотворения. Вполне резонно спросить, для чего тогда нужны остальные триста девяносто девять тысяч шестьсот? Может быть, - он доверительно подмигнул Барски, - сама природа позаботилась таким образом о "яйцекрадах", не забывающих о морали. Благодаря моей гормональной методике я прекрасно обхожусь: после выращивания в яичниках дюжины или чуть больше яиц, я извлекаю их в течение одной-единственной операции. Это происходит вон там, - он указал в сторону центрального здания клиники. - Хотя можно, конечно, оперировать и в любой другой операционной…
Норма слушала его с величайшим вниманием. Но мысли ее постоянно возвращались к прошлому. Она старалась воспротивиться этому. Тщетно. Как хорошо было тогда, опять подумала она. И я любила Пьера, я так его любила…
- …потом яйца попадают в крохотные лабораторные сосуды. Даже если окружить яйцеклетку тысячами сперматозоидов, она будет оплодотворена только в том случае, если их подвергнуть воздействию особого химического вещества, которое находится в женском яйцеводе. Если же оплодотворение произошло in vitro, то клетки делятся и умножаются на строго рассчитанном питательном материале. Его состав должен точно соответствовать биохимическим требованиям роста и развития эмбриона.
Пьер сказал тогда: "Вот здесь, на Лазурном берегу, мы и поселимся, когда нам не нужно будет работать. Здесь мы будем счастливы. Купим себе дом не на побережье, где полным-полно туристов. Может быть, в Сен-Поль-де-Вансе. Там, где живут Курт Юргенс и Марк Шагал. А когда я умру, здесь меня и похоронишь". Юргенс умер, и гениальный Марк Шагал умер, а Пьера убили. Все произошло так быстро. Как говорила жена Барски? У нас мало времени. У нас мало времени.
Попугай на пальме начал насвистывать. Сасаки донельзя удивился:
- Этого Орижин никогда прежде днем не делал… никогда… Нет, вы только послушайте: это песня Фрэнка "Звезды в ночи".
С ума сойти, подумала Норма. Бред. Она схватила обеими руками свою репортерскую сумку. Мне нельзя больше пить. Ах, как же славно мы напились тогда перед возвращением в отель. Не в "Хиатт редженси", мы с Пьером жили тогда в "Негреско". И тела наши пылали, когда мы любили друг друга.
Попугай насвистывал, а Сасаки напевал: "… and ever since that we’ve been together lovers at first sight…"
3
Красный огонек магнитофона по-прежнему светился.
- А кто ваши клиенты? - спросила Норма.
- О-о, их много, очень много! - Сасаки наклонился к ней. - Возьмем вашу страну, Федеративную республику. От десяти до пятнадцати процентов супружеских пар не имеют детей, хотя и желали бы. Либо отец недетороден, либо мать. У тридцати процентов женщин нарушены функции яичников. Поверьте, это едва ли не самая страшная человеческая трагедия! Или возьмите лесбиянок, инвалидов, вдов. Или мертвых. В некоторых случаях они тоже могут стать генетическими родителями. Припоминаю, - тут лицо Сасаки осветила улыбка, - случай с одной женщиной, которую мы после смерти ее мужа искусственно оплодотворили его спермой. Я ведь показывал вам, как мы ее замораживаем, не правда ли? Ну, ее муж был чрезвычайно занят по работе, ни минуты свободного времени. И на заботу о потомстве. Все откладывалось на потом. Но на тот случай, если с ним что-то случится, он оставил у нас свое замороженное семя. Сколь мудрым оказалось его решение! Вдова чуть не на коленях целовала мне руки. Не какое-то чужое семя, а ее горячо любимого мужа! - Сасаки, казалось, был сам потрясен благородством своей миссии, однако довольно быстро овладел собой и привычно улыбнулся. - А подумайте о женщинах-инвалидах, которые не способны ни забеременеть, ни выносить ребенка! Разве такие женщины не имеют права на материнство? Или: женщина до такой степени загружена на работе, что получить ребенка может только таким способом? Мало ли женщин, помешанных на карьере? - Сасаки поправил манжеты. - Вот случай со знаменитой голливудской кинозвездой. У нее каждая минута расписана на несколько лет вперед. И она, представьте, взяла "наемную мать", которая и выносила ей эмбрион. Когда пресса раструбила об этой истории, "Пекинская народная газета", орган коммунистов, написала вот что - я цитирую дословно: "Если можно иметь детей, не вынашивая их, то трудящейся женщине незачем будет брать отпуск по беременности и отсутствовать на производстве. Это отличная новость для женщин". Вот как об этом судят правительственные круги! Теперь вы представляете, чего мы добились? Совершили, достигли, сделали реальностью, осуществили, создали, устроили, пробили… я бы мог привести еще дюжину синонимов.
Норма посмотрела на Барски, и тот не отвел глаз. Что и говорить, по сравнению с этим книга Олдоса Хаксли "Прекрасный новый мир", написанная в тридцатых годах, - шутка, не больше.
А японец не унимался:
- В Америке это превратилось в развитую, мощную индустрию. Адвокаты разрабатывают и продают специальные документы, ибо с самого начала следует в законном порядке оговорить, что такой ребенок в любом отношении равноправен с естественно зачатым, в том числе имеет все права на наследство. - Сасаки говорил с неподдельным возбуждением, то и дело снимая и снова надевая свои великолепные очки. - Да, в США в эту индустрию вкладывают миллиарды. Вообще это истинное благодеяние для человечества!
- Впечатляюще, - сказала Норма.
- Благодарю, - церемонно поклонился Сасаки. - Выпьем еще по глотку! За ваше здоровье!.. Да, вернемся, однако, к теме "наемных матерей". Нобелевский лауреат микробиолог Джеймс Уотсон тонко заметил: для того, чтобы найти "наемных матерей", вовсе не обязательно прибегать к методам насилия, принятым в тоталитарных государствах. Уже в феврале семьдесят седьмого года - представляете! - в газетах появились первые объявления с предложениями, обращенные к "женщинам, согласным выносить эмбрион". А теперь, насколько я знаю, в Лос-Анджелесе за искусственное осеменение или вынашивание эмбриона "наемным матерям" предлагают пятьдесят тысяч долларов. В Калифорнии сегодня "бэби-бизнес" стал настолько выгодным, что власти опасаются, как бы за дело не взялась мафия - если уже не прибрала его к рукам! Взяться за дело, прибрать к рукам - управлять, организовать, обладать, захватить, охранять, иметь абсолютно все права. Гм-м!
Сасаки снял очки, надел и снова снял.
- Пока мы замораживаем только сперму. Специалисты-ветеринары пошли дальше нас. Они овладели искусством замораживать эмбрионы. Первая корова, "родившаяся" из морозильного контейнера, была названа Фрости-Зимкой. Опытнейший и остроумнейший зообиолог Хафек - тот самый, который предсказал, что вскоре целые стада элитного скота будут доставляться за океан в чреве одной-единственной крольчихи, ставшей как бы термосом и "наемной матерью" одновременно, - он же предсказал, что в ближайшем обозримом будущем женщина просто-напросто сможет купить себе крохотный замороженный эмбриончик - очень возможно - в супермаркете, ха-ха! - пойти к врачу и затем вынашивать плод, будто он ее собственный. Конечно, при покупке она получит гарантийный сертификат: в этом эмбрионе, дескать, нет никаких генетических дефектов. Покупательнице будет известно, какого цвета будут глаза и волосы ее ребенка, мальчик родится или девочка, какого приблизительно роста и каким примерно будет - при нормальном ходе событий - уровень его интеллектуального развития.
- Ну, это уже научная фантастика, - сказала Норма.
- Да? Вы считаете? - Сасаки вежливо улыбнулся. - Даже когда речь идет о том, кто родится, мальчик или девочка?
- Я знаю только, что в Индии растет число женщин, которые идут к врачу, чтобы тот определил, какого пола зародыш, - сказала Норма. - Если женского, они предпочитают сделать аборт. В такой бедной стране, как Индия, девочки для родителей в тягость - какая от них помощь в хозяйстве? Сыновья - другое дело! На них вся ставка - и надежда на помощь в старости. Если бы все индийские женщины были такого мнения, Индия скоро выродилась бы!
- Тогда моя методика - реальный выход из положения. Что-то вроде панацеи, - снова улыбнулся Сасаки.
- Вряд ли, - сказала Норма.
- О чем вы?
- Я вот о чем: тут надо иметь в виду самые разные факторы. Голод. Как страшно голодают люди в Индии! Или облучение. Вспомните о Чернобыле!
- Мы с вами, мадам, словно не слышим друг друга. Что от меня не зависит - за то я не отвечаю. Однако я целиком отвечаю за то - сегодня с гарантией на девяносто восемь из ста, - что мой клиент получит то, что пожелает: мальчика или девочку. - Он уже в который раз принялся поправлять манжеты и нежно поглаживать запонки. - И все-таки я сегодня не могу не думать о завтрашнем дне. И послезавтрашнем. Кто именно проявляет столь острый интерес к тому, чтобы можно было не только предопределить пол новорожденного, но и производить заранее определенные типы людей с совершенно определенными нормами поведения? Производить - изготовлять, строить, конструировать, выращивать, вырабатывать, мастерить? А теперь мы оказываемся в вашей области, уважаемый коллега, - мы переходим к рекомбинированной ДНК.
- И опускаемся в глубины научной фантастики, - поддела его Норма и, обратившись к Барски, спросила: - Вы не вспомните по этому поводу еще какое-нибудь высказывание Чаргаффа?
- Еще бы, - ответил Барски. - Чаргафф любил повторять слова сэра Артура Хэлпса, секретаря королевы Виктории. Сэр Хэлпс изобрел глагол "desinvent" - разызобретать - и писал, что с удовольствием разызобрел бы телеграфную связь. Отталкиваясь от этой мысли, Чаргафф написал: "Будь я моложе, я был бы счастлив основать клубы разызобретателей и ассоциации первозакрывателей новых научных идей".