Мидуинтер сдвинул бинокль на край стола и разлил кофе по чашкам. Он молча съел омлет с жареным хлебом и только спросил, нравится ли мне еда. Когда последний кусочек омлета исчез у него во рту, Мидуинтер облизал губы и промокнул их салфеткой, не отводя от меня глаз.
- Ваш друг Харви Ньюбегин, - сказал он, - дезертировал.
- Дезертировал?
- Дезертировал.
- Может быть, вы неправильно употребляете это слово? У нас его используют только тогда, когда говорят об армии. Вы хотите сказать, что он уволился из вашего центра?
- Я хочу сказать, что он срочно покинул страну. - Мидуинтер внимательно наблюдал за моей реакцией на это сообщение. - Удивлены? Ночью я разговаривал по телефону с его прелестной маленькой женой. Он пересек мексиканскую границу сразу после того, как расстался с вами вчера вечером. Мы предполагаем, что он направляется к русским.
- Какие у вас для этого основания?
- Вы со мной не согласны?
- Я этого не говорил.
- Ага! - закричал Мидуинтер. - Вы согласны, а? Конечно, сынок, ты согласен. Ведь это он подставил тебя банде Ивана. Если бы не вмешались русские полицейские патрули, ты был бы мертв! По правде говоря, лучше бы ты был мертв, а мои мальчики - остались на свободе. Но это не оправдывает того, что Харви отдал тебя на растерзание. Когда коммунисты-полицейские захватили тебя, они сделали тебя свидетелем ареста Пайка. Как ты думаешь, зачем?
- Естественно, чтобы замарать меня…
- Правильно, - рявкнул Мидуинтер. - Почему?
- Вину за предательство выгодно переложить на другого, чтобы скрыть истинного предателя.
- Правильно, - сказал Мидуинтер. - Ньюбегин уже тогда заключил сделку с коммунистами, но временно ушел от подозрений, подставив тебя. Ты понял это, а? Ты подозревал Ньюбегина?
- Конечно, сэр, - сказал я.
- Я вытрясу из тебя правду, сынок, - он дружелюбно мне улыбнулся. - Ты умеешь отличить мустанга от дикой лошади.
- Да, - сказал я. - Но я не очень-то понимаю, что вы от меня хотите?
- Я хочу, чтобы ты притащил своего приятеля Харви Ньюбегина обратно. Вот сюда, - Мидуинтер указал на пустой стул возле окна, как будто именно на этот стул я и должен был вернуть Харви. - Мне наплевать, сколько это будет стоить. Ты получишь все, что тебе понадобится. Бери любого из моих людей, любые деньги. Полиция на всей территории Соединенных Штатов будет помогать тебе…
- Но ведь он не в Штатах, - терпеливо возразил я.
- Ну так что же? Разнюхай, где он, - сказал Мидуинтер. - Я знаю наверняка, что ты - единственный, кто, возможно, был близок к Харви Ньюбегину. Конечно, его могут найти и другие люди. Но только ты сможешь хотя бы немного вразумить его, если ему не хватает собственных мозгов. Кроме того, кажется, у тебя есть причины быть не слишком к нему расположенным.
Последние слова Мидуинтер произнес насмешливо.
- "Поймав на крючок простофилю, тяни его медленно", - продекламировал я заповедь рыболова-любителя. - Но я не согласен на роль Иуды.
- Не обижайся, сынок, - сказал Мидуинтер. - Я знаю, ты всегда терпелив и аккуратен, как истинный профессионал. Я с восхищением наблюдаю за твоей работой, сынок. Ты должен знать, что ошибки отдельных людей меня не волнуют. Главное - организация в целом. Это первостепенно. Организация значит для меня больше всего на свете. Я никогда себе не прощу, если Харви Ньюбегнн выдаст русским всю известную ему информацию.
- Наверное, и ЦРУ затаскает вас до смерти, - сказал я. - Харви может подставить под удар безопасность страны.
Мидуинтер нервно тряхнул головой.
- Да, - резко сказал он. - Да. Они только и ждут, что я упаду и наделаю шуму.
Он постучал по столу ребром протеза, как каратист во время разминки перед схваткой.
- Проясним еще один момент, - сказал Мидуинтер. - Эта девушка…
Он сделал вид, что пытается вспомнить имя.
- Сигне Лайн, - подсказал я.
- Правильно, - сказал Мидуинтер. - Она надежна?
- Только в некоторых вопросах, - ответил я.
- У нее роман с Харви Ньюбегином, - задумчиво изрек Мидуинтер. - Эта девушка - член нашей организации. В любой другой ситуации я бы ей дал задание установить контакт с Харви, но сейчас…
Он снова забарабанил протезом по столу.
- Ты - единственный человек, способный решить проблему. Сделай все, чтобы он не попал к русским.
- Он уже был у них в руках, - сказал я.
- Ты понимаешь, что я имею в виду, - посмотрел на меня Мидуинтер. - Они не должны получить такого советника.
- Иными словами, вы хотите, чтобы Харви Ньюбегин был мертв?
- Успокойся, сынок, - сказал мне Мидуинтер. - Я уже много лет люблю этих ребят - Харви Ньюбегина и его жену. Харви - нервный и тщеславный человек. Сегодня утром я разговаривал с его психоаналитиком и доктор согласен с моим мнением. Ньюбегин уже много лет и сексуально, и романтически, и политически, и социально живет в мире фантазий. У него появились сомнения в том, что он делает. Он усомнился в реальности мира. Найди его. Поговори с ним. Скажи ему… - мягкое крапчатое лицо старца сморщилось и, казалось, собиралось отвалиться, - скажи ему, что его простили. Мы никогда об этом не вспомним, он получит долгосрочный отпуск и сможет целый год отдыхать, как ему вздумается. Скажи, что я готов поговорить с Мерси и попросить, чтобы она максимально облегчила его жизнь.
- Наверное, вам надо было попросить ее об этом гораздо раньше, - заметил я.
- Да, надо было, - согласился Мидуинтер. Он с ловкостью фехтовальщика намазал джемом ломтик хлеба и откусил уголок. - Просто ей хотелось для своего мужа самого лучшего.
- Того же хотелось и леди Макбет, - сказал я.
За окном, в серой воде бухты, бросил якорь патрульный катер, и полицейский в куртке на молнии потыкал в плавающий сверток. Мидуинтер жевал хлебец.
- Надо было, - повторил он.
- Ну, мне пора, - сказал я и положил на стол салфетку с ручной вышивкой.
Полицейские извлекли сверток из воды, пристроили его на катер и уплыли.
- Я уверен, - сказал Мидуинтер, - что ты хорошо справишься с этим делом.
- Может быть, - не стал обещать я.
Мидуинтер нахмурился, словно прикидывая, как меня наказать за невыполнение приказа. Не исключено, что аудиенции у Мидуинтера в основном приводили к наказаниям. Мы пристально посмотрели друг на друга. Затем Генерал все же решил закончить разговор на вдохновляющей ноте.
- Ты провернешь это дело, - повторил он сквозь сжатые зубы.
- Хорошо, - сказал я ему, - вы были откровенны со мной, теперь пришла моя очередь. Будет лучше, если вы поймете, что у вашей организации в Северной Европе весьма шаткие позиции.
- Я скажу тебе точно… - прервал меня Мидуинтер.
- Нет, сначала выслушайте меня, - я сделал акцент на последнем местоимении, - Ньюбегин уже давно кормит вас сведениями о мифических агентах. Он надувает вас. Он передает деньги одному из ваших настоящих агентов. Но тот передает деньги следующему агенту, который оказывается Харви Ньюбегином в маскарадном костюме. Харви когда-то был актером и ловко меняет свою внешность. Затем Харви кладет деньги в банк на свое имя. Возможно, он проделывает подобное с каждым звеном разведсети, к которой имеет доступ. Существование всей остальной разведывательной и оперативной сети - плод огромных творческих усилий над листом бумаги.
- Месяц тому назад я бы в это не смог поверить, - сказал Мидуинтер.
- Теперь вам лучше поверить в это, - продолжал я, - потому что от этого многое зависит. Я просчитал некоторые из его липовых связей, мне известно, куда он переводит деньги, но чтобы поймать Ньюбегина, надо знать о нем все. Времени терять нельзя.
- К чему ты клонишь? - спросил Мидуинтер.
- Мне необходим доступ к Электронному Мозгу, чтобы получить сведения и фотографии на всех ваших агентов, которые были связаны с Харви Ньюбегином.
- Финляндия и Великобритания, - задумчиво произнес Мидуинтер. - Два основных района. Здесь все нити операции.
- Очень хорошо, - сказал я, - допустите меня к информации и передайте телефонные коды для ее получения.
- Это не так-то просто, - сказал Мидуинтер. Он еще не принял решения и старался выиграть время. - А главное, ты можешь сорвать нашу операцию.
- Она уже сорвана, - возразил я. - Если Харви - предатель, ни один из этих агентов не может быть использован.
- Да, ты прав, - сказал Мидуинтер, - в этом случае агентов необходимо выводить из игры. Хотя бы до тех пор, пока русские не сообщат, что Ньюбегин у них или пока мы сами не перехватим его.
- Это уже мое дело, - сказал я. - Когда вы назвали меня единственным человеком, способным подобраться к Ньюбегину, я не поверил вам. Но вы правы. Я - единственный человек, который это сделает.
- Ты можешь провалить весь мой план. - Он смотрел на меня, не мигая, и лицо его было непроницаемо. - Это обойдется мне слишком дорого.
- Хорошо, - сказал я, - вы получите некоторую компенсацию.
- Что ты хочешь сказать? - не понял Мидуинтер.
- Большая часть денег, которые Харви украл у вас, переведены в Бексарский национальный банк, 235, Норт-Сейнт-Мери, Сан-Антонио, на счет миссис Мерси Ньюбегин.
Старик рухнул в свое кресло, как будто я ударил его по лицу.
- О’кей, - сказал Мидуинтер. - Тебе ни к чему обманывать меня. Ты знал, что мне придется согласиться с тобой.
Что же, пусть примиряется и с предательством Мерси Ньюбегин - хранительницы его запасной левой руки - постепенно, как сможет. Он поднес к глазам бинокль и замер, уставившись на море. Заговорил, не поворачиваясь в мою сторону:
- В полдень на этаже, где находится научный центр Мидуинтера, спросишь главного технического руководителя "Мидуинтер Майнинг". Он будет ждать тебя и расскажет все, что ты захочешь узнать.
- Спасибо за костюм, - сказал я. - Вычтите его стоимость из моего гонорара.
- Вычту, - заверил меня Мидуинтер, - не беспокойся.
Он постучал протезом по краю стола очень осторожно, как будто с трудом сдерживая руку. Я выходил из комнаты, когда раздался зуммер селектора.
- Генерал Мидуинтер, - послышался голос Карони, - сокол только что уселся на колокольню.
В вестибюле толпились аккуратные, стройные молодые люди с короткими стрижками и лицами, присыпанными тальком после бритья. Каждый на лацкане имел значок с именем и званием. Они кружились по вестибюлю, словно их выплеснули из банки.
- Вы на собрание по вопросу производства замороженных соков? - спросил меня охранник в форме.
- Все в порядке, Чарли, - успокоил его мужчина в скрипучих ботинках. - Он от Генерала.
На улице было холодно и очень мрачно.
Я пошел по тротуару, но меня окликнул шофер машины, которая медленно тронулась по улице вслед за мной. Он протянул мне из окна трубку телефона, установленного на приборной доске.
- Генерал, - пояснил он, - сказал, что я поступаю в ваше распоряжение.
- Спасибо, - отозвался я. - А теперь - исчезни. Большие черные "кадиллаки" вызывают нервную дрожь у моих друзей.
- У моих тоже, - ответил шофер и, счастливый, рванул в сторону Бруклинского туннеля. Из выхлопной трубы вырвалось пламя, и стайка воробьев резко поднялась в воздух. Они устремились прочь, не ведая о соколах, следящих за ними сверху.
Я поймал такси и доехал до дома Сигне на Восьмой улице. Позвонил и постучался в дверь, но ответа не было. Я спустился по улице до кафе-кулинарии, разменял несколько долларов на десятицентовые монетки и набрал номер контактного телефона. Организация Мидуинтера действовала оперативно: контактный номер уже был переключен на личный телефон Мидуинтера.
- …продолжай следить за ним, Карони… - услышал я его голос. Затем он откликнулся на звонок: - Мидуинтер.
- Говорит Демпси. Мне нужен человек, чтобы проследить за одним домом.
- Полицейский?
- Полицейский подойдет, - ответил я.
- Первый будет там уже через десять минут, - сказал Мидуинтер. - Давайте адрес.
Мимо окна проехало такси.
- Просьба отменяется, - сказал я. - Тот, кто мне нужен, уже рядом.
- Ньюбегин?
- Его увидеть будет не так просто, - сказал я. - Буду поддерживать с вами связь.
- Где ты? - говорил Мидуинтер, но я уже вешал трубку. Я перешел через улицу и подождал, пока уедет такси, в котором приехала Сигне.
Увидев меня, Сигне широко раскрыла глаза, крепко обняла и засмеялась, и захлюпала носом, и заплакала. Я подхватил ее сумку с наклейкой компании "Бранифф эрлайнз" и две коробки с надписью "Туфли от Фроста" и отнес вещи в квартиру. Первым делом она подошла к зеркалу.
- Слава Богу, с тобой все в порядке. - Она вытащила мужской носовой платок и аккуратно вытерла лицо так, чтобы не размазать тушь. - Харви хотел бросить тебя в хирургическом кабинете. Он хотел, чтобы тебя арестовали за убийство. Я поругалась с ним.
Она повернулась ко мне.
- Я спасла тебя.
- Благодарю.
- Не за что. Я просто спасла тебя, вот и все.
- И что я должен сделать для тебя: купить еще одну пару туфель?
- Он бросил жену. Он требовал, чтобы я уехала с ним, но я отказалась.
- Куда он тебя звал?
- Не знаю. Думаю, он и сам не знает. Он огорчил меня. Я же не могу вот так вдруг - взять и уехать. У меня здесь книги и мебель, и еще вещи в Хельсинки.
Сигне помогла мне снять пальто и пробежалась холодными пальцами по моему лицу, как бы убеждаясь, что я настоящий.
- Чем же все это закончилось?
- Харви сказал, что пришло время бросить жену. Сейчас или никогда. Он просил меня бежать с ним. Но я уже не люблю его. Я не люблю его настолько, чтобы бежать и жить с ним. То есть, я хочу сказать, что любить кого-то - это одно, а бежать… - она замолчала и, видимо, собралась заплакать, но передумала. - Я запуталась. Почему мужчины так серьезно ко всему относятся? Они все портят, принимая всерьез каждую сказанную мной ерунду.
- Когда ты возвращаешься в Хельсинки?
- Через три дня.
- Харви знает об этом?
- Да.
- Он тебе напишет или даст телеграмму. Делай то, что он скажет.
- Я могу управлять Харви, как хочу, - сказала Сигне. - И не нуждаюсь в наставлениях.
- Я и не собираюсь их давать.
- Я могу управлять им. Он любит сказки. - Она негромко всхлипнула. - А за это я люблю его. За то, что он любит мои сказки.
- Ты не любишь его, - напомнил я ей, но ей еще хотелось насладиться очередной ролью.
- Только отчасти, - сказала она. - Я люблю, когда он у меня под рукой.
- Да, - кивнул я, - ты вообще любишь, когда у тебя под рукой полно всякого народа.
Она схватила мое запястье и крепко сжала.
- Харви не честолюбив. - сказала она, - а здесь это - преступление. Здесь нужно быть агрессивным, пробивным и делать деньги. Харви не такой, он хороший и добрый…
Я поцеловал ее мокрые глаза. Сигне чуть слышно всхлипывала и получала огромное наслаждение от этой сцены.
За окном висел желтый плакат. Человек на плакате устраивал дебош в ресторане.
"ЭТО КТО-ТО ИЗ ВАШИХ ЗНАКОМЫХ? - гласила подпись. - ОН - НАРУШИТЕЛЬ СПОКОЙСТВИЯ. ЛЮДИ, ПРИЧИНЯЮЩИЕ БЕСПОКОЙСТВО, - ЧАСТО ТЕ, КТО ПОПАЛ В БЕДУ. ДОЛЖНЫ ЛИ ВЫ ИМ ПОМОЧЬ? МОЖЕТЕ ЛИ ВЫ ИМ ПОМОЧЬ? СПОСОБСТВУЕМ ДУШЕВНОМУ ЗДОРОВЬЮ - ПОЧТОВЫЙ ЯЩИК 3000 НЬЮ-ЙОРК I"
Когда Сигне снова заговорила, ее голос был спокойным и очень взрослым.
- Харви знает все об этой компьютерной технике, да? - Она помолчала. - Если он попытается добраться до России, они могут убить его?
- Не знаю.
- Это очень важная техника? Она действительно настолько необходима, как они говорят?
- Компьютеры похожи на игру "Скраббл", - ответил я. - Если не знаешь, как ими пользоваться, то они превращаются в железные коробки, набитые ненужным хламом.
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ
Лондон
Кружит, кружит мишка,
Ходит по дорожке.
Берегись, малышка,
Он щекочет ножки.Детский стишок
21
Мартовский Лондон похож на дно осушенного аквариума. Долгие дожди и снегопады сравняли цвета наспех окрашенных прошлым летом домов. Кое-где высовывались белые от еще нерастаявшего снега шпили старых замков, а длинные ряды грязных припаркованных автомобилей выглядели заброшенными. В конторе на Шарлет-стрит сотрудники потирали руки, чтобы согреть их. На лицах было такое мученическое выражение, какое другие нации приберегают на случай осады.
- Входите, - позвал Долиш.
Он сидел перед крошечным угольным камином и тыкал в него старым французским штыком с загнутым концом. Дневной свет из двух окон озарял коллекцию слегка подпорченных древностей, которые Долиш сначала опрометчиво покупал, а потом разочаровывался в них. Пахло нафталином и вековой пылью. Подставка для зонтов была сделана из слоновой кости, книжный шкаф со стеклянными дверцами забит собраниями сочинений Диккенса, Бальзака и яркими маленькими книжонками, в которых рассказывалось, как распознать вазу династии Мин, если вы найдете ее на старой тачке уличного торговца. К несчастью для Долиша, большинство уличных торговцев с тачками тоже читали эти книжонки.
На стенах висели застекленные стенды с засушенными бабочками и мотыльками (стекло одного стенда было разбито) и десяток маленьких фотографий с изображениями крикетных команд. Посетители конторы играли в "угадайку", споря, где же сам Долиш на каждой из фотографий, но Джин по секрету рассказала, что он купил их оптом по дешевке у какого-то старьевщика.
Я положил ему на стол свою докладную, уместившуюся на шести страницах. В диспетчерской пили чай дежурные водители и, как обычно, крутили пластинки. Духовой оркестр. Всегда духовой оркестр.
- Хотите купить мой "рилей"? - спросил Долиш. Он никак не мог перевернуть в камине большой плоский кусок угля.
- Вы его продаете? - удивился я, зная, что Долиш очень привязан к своему старому автомобилю.
- Не хочется, - сказал Долиш. Его ровная речь прерывалась от отчаянных попыток справиться с камином. - Но я больше не могу с ним мучиться. Каждый раз, уезжая из ремонтной мастерской, я слышу, что где-то уже опять стучит. То ли мотор, то ли передача… Я становлюсь техническим ипохондриком.
- Да, - сказал я, - вы подталкиваете меня к чрезвычайным затратам.
Долиш наконец отказался от попыток расколоть кусок угля.
- Все требует чрезмерных затрат, - сказал он. - Все. Когда хлопот больше, чем это стоит, - наплевать на сентиментальную привязанность.
Он помахал перед моим носом раскаленной кочергой.
- Все правильно, - откликнулся я.
Я посмотрел на стенд с бабочками.
- Замечательные расцветки, - заметил я, а Долиш фыркнул, снова потыкал кочергой в уголь и кинул в камин еще несколько небольших кусочков.
- Что социалисты предпринимают в отношении частных школ? - спросил он.
Я был одним из немногих выпускников классической школы, с которыми Долиш был знаком. Он считал меня авторитетом во всем, что касалось политики партий левого направления. Он штыком проколол кусок угля и приподнял его. Поток воздуха подхватил было пламя, камин зашипел, как котенок, но уголь не загорался.
- Посылают туда своих сыновей, - ответил я.