Карло зевнул. Наверное, гость отсыпается после беспокойной ночи. Везет же некоторым! Пальцы его забегали по клавишам: надо проверить фамилию постояльца. В пятьсот сорок седьмом остановилась миссис Марша Моррис. Он набрал номер и долго слушал гудки. Никто не подошел. Тогда Карло перезвонил Даниэлле де Роза.
- Ладно, - устало сказал он. - Схожу проверю.
Через пять минут Карло вышел из лифта на шестом этаже. У двери злополучного номера его уже поджидала старшая горничная. Карло постучал в дверь. Ответа не последовало. Он постучал снова. Подождал. Потом отпер дверь своим универсальным ключом и вошел.
- Здрасте! - негромко сказал он.
Плотные шторы были еще задернуты, но в полумраке он различил чью-то фигуру на широкой постели.
- Здрасте! - повторил он. - Доброе утро!
На постели кто-то едва заметно пошевелился.
- Здравствуйте! - снова повторил Карло. - Доброе утро, миссис Моррис. С Новым годом!
Ответа не последовало. Лишь снова послышался шорох.
Карло поискал на стене выключатель, щелкнул кнопкой. Вспыхнул яркий свет, и дежурный управляющий увидел распростертую на кровати женщину - стройную, совершенно голую, с большой грудью, длинными рыжими волосами и густым треугольником каштановых волос в паху. Ее руки и ноги были словно распяты и привязаны к столбикам кровати белыми шнурами. Подойдя поближе, Карло сразу понял, почему женщина не отвечала ему. Внутри у него все сжалось. Изо рта у женщины торчало полотенце, крепко прибинтованное к губам липкой лентой.
- О господи! - воскликнула старшая горничная.
Карло Диомеи смотрел на женщину во все глаза, силясь сообразить, что же здесь происходит. Может, это какая-нибудь странная интимная игра? Может, ее муж, любовник или все равно кто прячется в ванной? Лежащая на кровати голая женщина умоляюще смотрела на него.
Карло подбежал к ванной, рывком распахнул дверь, но там никого не оказалось. За долгие годы работы управляющим он перевидал всякого. Ему не раз приходилось, фигурально выражаясь, разгребать дерьмо. Но сейчас впервые в жизни, несмотря на богатый опыт, он растерялся. Что делать? Они помешали какой-то извращенной сексуальной игре или здесь творится что-то другое?
Женщина продолжала испуганно смотреть на него. Карло вдруг застыдился ее наготы. Преодолев стыд, попытался оторвать от ее губ липкую ленту, но, едва он нерешительно дернул ее, женщина отчаянно завертела головой. Ясно, ей больно. Но Карло был уверен в том, что ленту надо снять. Надо поговорить с ней. Стараясь дергать как можно бережнее, он оторвал ленту и вынул изо рта у женщины кляп.
Она что-то невнятно пробормотала и разрыдалась.
8
1 января, четверг
Давно уже Рой Грейс так хорошо себя не чувствовал в первый день нового года. Если не считать тех разов, когда он дежурил по городу, новый год всегда начинался со страшной головной боли и всепоглощающего чувства предопределения, которым сопровождалось похмелье.
Особенно сильно он напивался в первые годы после исчезновения Сэнди. Тогда близкие друзья Дик и Лесли Поуп заявляли, что слышать ничего не желают, и приглашали его встречать Новый год к себе. От Сэнди он словно бы унаследовал нелюбовь к новогодним праздникам.
Но последний Новый год в корне отличался от всех предыдущих. Прошлая ночь оказалась самой трезвой и самой приятной из всех предновогодних ночей в его жизни.
Во-первых, Клио обожала встречать Новый год. По иронии судьбы она была беременна и потому ей нельзя было пить. Но Грейс ничего не имел против. Ему просто было хорошо с ней. Он радовался не только предстоящему году, но и их совместному будущему.
А еще он тихо, про себя, радовался, что кисло-сладкая Элисон Воспер больше не будет почти каждый день портить ему настроение. Он с нетерпением ждал понедельника, когда увидит нового начальника, помощника главного констебля Питера Ригга.
Судя по тому, что ему удалось узнать о новом начальнике, Питер Ригг был педантом, сам любил принимать активное участие в следствии и терпеть не мог дураков.
К его облегчению, в Суссекс-Хаус, штаб-квартире уголовной полиции Суссекса, утро выдалось тихим. Грейс успешно поработал с документами, попутно просматривая на компьютере сводки происшествий в Брайтоне и Хоуве.
Как и следовало ожидать, сообщалось о нескольких инцидентах в барах, пабах и ночных клубах. В основном драки и мелкие кражи. Несколько незначительных дорожных происшествий, преступление на бытовой почве (семейная драка), жалоба от соседей на шумную вечеринку, пропавшая собака, украденный мопед. А еще сообщение о том, что по Вестерн-роуд бежит голый мужчина. И вот наконец что-то серьезное. Изнасилование в шикарном отеле "Метрополь". Сообщение поступило совсем недавно, в 12.55.
В полиции насильников делят на четыре категории: посторонний, знакомый, кавалер и сожитель. В сводке не сообщалось, к какой категории относится последнее изнасилование. Накануне Нового года некоторые мужчины напиваются в хлам и насилуют своих невест или сожительниц. Судя по всему, данное изнасилование подпадает под две последние категории. Преступление достаточно серьезное, но все же не такое, чтобы задействовать отдел особо тяжких преступлений.
Через двадцать минут Грейс уже собирался перейти дорогу и купить себе в супермаркете, который служил для сотрудников уголовного розыска чем-то вроде филиала столовой, сандвич на обед. И вдруг заверещал внутренний телефон.
Звонил Дэвид Алкорн, инспектор уголовной полиции, которого Грейс хорошо знал и любил. Алкорн сидел в оживленном полицейском участке на Джон-стрит, где и сам Грейс провел немало времени в начале своей службы, до того как его перевели в Суссекс-Хаус.
- С Новым годом тебя, Рой! - как всегда, ехидно поздравил его Алкорн. Судя по его тону, ничего хорошего Грейса не ждало.
- И тебя тоже, Дэвид. Как встретил?
- Да, в общем, нормально. Всухую только, потому что в семь уже надо было быть на службе. А ты?
- Тихо, но мило… спасибо.
- Рой, решил тебя предупредить. Похоже, в "Метрополе" орудовал посторонний насильник.
Алкорн наскоро сообщил Грейсу подробности. Дежурный управляющий отелем вызвал наряд полиции, а те сообщили в уголовный розыск. Сейчас жертва, которую сопровождает сотрудница отдела по борьбе с сексуальными преступлениями (ОБСП), едет в недавно открытую специализированную лабораторию при Центре помощи жертвам сексуального насилия в Кроли, послевоенном городке, расположенном в географическом центре Суссекса.
Пока Алкорн рассказывал, Грейс наскоро записывал подробности в блокнот.
- Спасибо, Дэвид, - сказал он. - Держи меня в курсе. И сразу звони, если понадобится помощь нашего отдела.
Последовала недолгая пауза; Грейс на расстоянии почувствовал нерешительность инспектора.
- Рой, не хочу тебя расстраивать, но возможны политические осложнения. Дельце-то щекотливое.
- Вот как?
- Вчера ночью жертва была в "Метрополе" на званом вечере. Мне сообщили, что там же присутствовало много полицейского начальства.
- Кто конкретно?
- Для начала - главный констебль с женой.
Вот проклятье, подумал Грейс, но вслух ничего не сказал.
- Кто еще?
- Заместитель главного констебля. И один помощник главного констебля. Понимаешь, к чему я клоню?
Грейс понимал, к чему клонит его собеседник.
- Может, послать в помощь ОБСП кого-нибудь из наших? Как считаешь? Для формальности.
- По-моему, ты отлично придумал.
Грейс быстро прикинул все варианты. Больше всего его сейчас беспокоил новый начальник. Если помощник главного констебля Питер Ригг в самом деле педант, значит, придется действовать очень осмотрительно - и не забыть прикрыться со всех сторон.
- Ладно. Спасибо, Дэвид. Прямо сейчас кого-нибудь пошлю. А пока… Не достанешь мне список всех, кто был на той вечеринке?
- Он уже у меня.
- И всех постояльцев, которые там остановились, плюс персонал - насколько я понимаю, на новогоднюю ночь всегда нанимают кого-нибудь дополнительно.
- А как же! - ответил Алкорн с едва заметным раздражением. Как Грейс посмел усомниться в его профессионализме?
- Конечно. Извини.
Едва закончив разговор, он позвонил констеблю Эмме Джейн Бутвуд, одной из немногих его подчиненных, которая сегодня была на службе. Вместе с несколькими другими сотрудниками она разбиралась с горами документов, которые затребовало начальство по операции "Нептун", крупному и неприятному делу о торговле человеческими органами, которое он раскрыл за несколько недель до Рождества.
Эмме Джейн понадобилось всего несколько минут, чтобы прийти к нему в кабинет. Она слегка прихрамывала - еще не совсем оправилась после тяжелейшей травмы, которую получила во время погони прошлым летом, когда ее придавило фургоном к стене. Несмотря на множественные переломы и операцию по удалению селезенки, она досрочно выписалась из больницы и не стала отсиживаться дома, а почти сразу вышла на работу.
- Привет, Эмма Джейн, - сказал Грейс. - Садись!
Грейс только начал посвящать молодую сотрудницу в подробности, которые сообщил ему Дэвид Алкорн, и объяснять всю щекотливость дела, как снова зазвонил внутренний телефон.
- Рой Грейс, - ответил он, поднимая палец и призывая Эмму Джейн подождать. На другом конце линии послышался живой и дружелюбный голос человека, судя по выговору закончившего дорогую частную школу.
- Здравствуйте, суперинтендент уголовной полиции Грейс! Говорит Питер Ригг.
"Проклятье!" - выругался про себя Грейс.
- Здравствуйте, сэр, - ответил он. - Очень… м-м-м… рад слышать ваш голос. Думал, что вы приступаете к работе с понедельника, сэр.
- А что? Вас что-то не устраивает?
Ах ты, господи, подумал Грейс. Сердце у него упало. Новый год едва начался, а у них уже первое тяжкое преступление. И новый помощник главного констебля еще не успел официально выйти на работу, как Грейс уже ухитрился его оскорбить.
Эмма Джейн сидела навострив уши и глядя на него во все глаза.
- Нет-нет, сэр, что вы! Наоборот, очень кстати. У нас, похоже, тяжкое преступление. Правда, судить пока рано, но, возможно, дело получит нежелательную огласку.
Грейс подал знак Эмме Джейн, что хочет остаться один. Та вышла, закрыв за собой дверь.
Он подробно рассказал Риггу обо всем, что случилось. К счастью, новый помощник главного констебля продолжал говорить с ним по-дружески.
Когда Грейс закончил, Ригг сказал:
- Насколько я понимаю, вы лично поедете на место?
Рой не знал, как ответить. В Кроли работают опытные профессионалы; на данном этапе ему нет необходимости ехать туда лично. Гораздо важнее находиться здесь, в кабинете, разбираться с бумагами и следить за ходом дела по телефону - если нужно, ускорять процесс. Но он решил, что новый начальник хочет услышать от него совсем другое.
- Да, сэр, немедленно выезжаю, - ответил Грейс.
- Отлично! Держите меня в курсе.
Грейс пообещал.
Повесив трубку, он задумался. Открылась дверь, и Грейс увидел угрюмую физиономию и бритый череп сержанта уголовной полиции Гленна Брэнсона. Его глаза на фоне черной кожи казались усталыми и какими-то вялыми, как у снулой рыбы. Клио учила его ни в коем случае не покупать на рыбном рынке рыбу с такими глазами.
- Здорово, старичок! - сказал Брэнсон. - Как думаешь, новый год будет не таким дерьмовым, как прошлый?
- Даже не надейся, - ответил Грейс. - Лучше не будет, будет только хуже. Нам с тобой остается только одно: научиться мириться с этим фактом.
- Вижу, ты сегодня прямо бодрячок-оптимист. - Брэнсон, сгорбившись, плюхнулся на место, которое совсем недавно освободила Эмма Джейн.
Даже коричневый костюм, яркий галстук и кремовая рубашка Брэнсона выглядели мятыми, усталыми - снулыми. Грейс тревожился за друга. Обычно Гленн Брэнсон следил за одеждой, но недавно он развелся и с тех пор сильно сдал.
- Лично для меня прошлый год был не лучшим. В середине года меня чуть не подстрелили, а под конец вышвырнула из дома жена.
- А ты посмотри на все с другой стороны. Ты не умер и выкинул мои пластинки.
- Вот спасибо так спасибо!
- Хочешь прокатиться? - спросил Грейс.
Брэнсон пожал плечами:
- Прокатиться? Всегда пожалуйста. Куда?
Ответить Грейсу помешал мобильник. Дэвид Алкорн сообщал новые подробности:
- Рой, возможно, это важно. По словам жертвы, у нее кое-что пропало. Судя по всему, насильник взял. Он унес ее туфли… - Алкорн помолчал. - Что-то такое у нас было несколько лет назад, припоминаешь?
- Да, но тот брал только одну туфлю и трусики, - ответил Грейс неожиданно тихо. - Что еще у нее пропало?
- Из нее пока особо много не вытянешь. Она в шоке.
Ничего удивительного, мрачно подумал Грейс. Взгляд непроизвольно упал на одну из синих коробок на полу - в ней лежит нераскрытое дело Туфельщика. Он задумался.
Туфельщик орудовал двенадцать лет назад. Может, сейчас это просто совпадение?
И все же по спине пробежал неприятный холодок.
1997
9
25 декабря, четверг
Они куда-то ехали. Рейчел Райан слышала ровный монотонный гул мотора и дышала выхлопными газами. Шины шуршали по мокрому гудрону. Ее трясло и подбрасывало на колдобинах и выбоинах. Она лежала на мешке; руки были связаны за спиной. Она не могла ни пошевелиться, ни заговорить. Впереди, над водительским креслом, виднелась бейсболка. Из-под бейсболки торчали уши.
Рейчел застыла от холода и ужаса. В горле пересохло; голова ужасно болела от удара. Все тело саднило. А еще ее тошнило от отвращения. Она казалась себе грязной, запачканной. Очень хотелось вымыться в душе, горячей водой, с мылом и шампунем. Хотелось отчиститься и снаружи и изнутри.
Микроавтобус повернул. Рейчел увидела свет. Серый свет. Утро Рождества. В это время она должна была находиться в своей квартире и рассматривать подарки в чулке, который послала ей мать. Каждый год, и в детстве, и сейчас, в двадцать два года, она получала от мамы рождественский чулок с подарками.
Рейчел заплакала. Она слышала, как шуршат по стеклу "дворники". Вдруг по радио громко, хоть и с помехами, заиграла "Свеча на ветру" Элтона Джона. Она видела, как голова водителя покачивается в такт музыке.
Элтон Джон пел эту песню на похоронах принцессы Дианы - на новые стихи. Рейчел так живо помнила тот день! Она, в числе сотен тысяч других, пришла к Вестминстерскому аббатству и слушала певца, наблюдая за церемонией по огромному телемонитору. Ночь она провела на улице, а накануне истратила львиную долю своего недельного жалованья - она работала в справочной отдела связи с потребителями "Америкэн экспресс" - на букет цветов. Свой букет она, вместе с тысячами других, принесла к Кенсингтонскому дворцу.
Тогда она боготворила принцессу. В тот день, когда погибла Диана, в ней самой что-то умерло.
Микроавтобус резко затормозил, остановился, и ее швырнуло вперед. Она в очередной раз попробовала пошевелить руками и ногами, которые затекли. Но они были стянуты очень туго.
Сегодня Рождество; родители ждут, что она приедет к ним, они вместе выпьют шампанского, пообедают, а потом послушают речь королевы. Это такая же ежегодная традиция, как рождественский чулок с подарками.
Ей нужно помочиться - один раз она уже обмочилась. Больше так делать нельзя. Послышался звонок ее мобильника; она узнала рингтон "нокии". Похититель на секунду повернул голову, а потом снова стал смотреть вперед. Микроавтобус покатил дальше. Через залитое дождем ветровое стекло она увидела, как мимо проплыл светофор с зеленым сигналом, потом слева промелькнули знакомые здания. "Гамли", магазин игрушек. Они на Черч-роуд, в Хоуве. И двигаются в западном направлении.
Телефон перестал звонить. Через несколько секунд послышался гудок - ей пришла эсэмэска.
От кого?
От Трейси и Джейд?
Или от родителей, которые поздравляют ее с Рождеством? Маме не терпится узнать, понравились ли ей подарки.
Скоро ли они начнут волноваться?
О боже! Да кто он такой, этот насильник?!
Когда микроавтобус резко повернул вправо, ее швырнуло налево. Потом он повернул налево. Еще раз повернул. И остановился.
Песня закончилась. Бодрый мужской голос начал рассказывать о том, где проводит Рождество замечательный Элтон Джон.
Похититель вышел из кабины, но мотор не заглушил. От выхлопных газов и страха Рейчел еще сильнее затошнило. Отчаянно хотелось воды.
Потом он вернулся и снова сел за руль. Они поехали вперед в сгущающийся мрак. Наконец остановились; мотор затих. Целую минуту длилась абсолютная тишина, потому что радио теперь тоже молчало. Похититель куда-то ушел.
С металлическим лязгом захлопнулась водительская дверца.
Снова послышался лязг - вырубился весь свет.
Рейчел лежала в полной темноте и скулила от страха.
10
26 декабря, пятница
Нарядный, довольный собой, в модном красном галстуке с орнаментом "индийский огурец", который подарила ему вчера Сэнди на Рождество, Рой прошел мимо двери слева с табличкой "Суперинтендент" и двери справа, с табличкой "Старший суперинтендент". Рой часто думал: станет ли он когда-нибудь старшим суперинтендентом?
Утром второго дня Рождества все здание как будто вымерло. Здесь не было никого, кроме сотрудников, которые входили в следственную группу по операции "Гудини". Все они собрались в конференц-зале на верхнем этаже. Несмотря на праздники, они работали круглые сутки, пытаясь поймать серийного насильника, которому дали кличку Туфельщик.
Дожидаясь, пока закипит чайник, Рой задумался о фуражке старшего суперинтендента. От фуражек более низших рангов ее отличает серебряная ленточка - очень желанная. Рой гадал: хватит ли ему сообразительности возвыситься до такого звания? Вряд ли.
За годы жизни с Сэнди Рой понял про нее одно: Сэнди любила, чтобы окружающий мир соответствовал ее ожиданиям, а если что-то не получалось так, как она хотела, она быстро теряла терпение. Порой она взрывалась - либо официант слишком медленно их обслуживал, либо продавец. Эти вспышки раздражительности очень огорчали Роя. Правда, он и полюбил ее отчасти из-за вспыльчивости. Сэнди готова была пойти на что угодно ради успеха и не признавала слово "поражение". Вот почему она часто теряла самообладание.
Но для этого была и серьезная причина. Несмотря на то, что они испробовали все способы лечения бесплодия и очень хотели ребенка, у них по-прежнему ничего не получалось.
Мурлыча себе под нос слова песни Эрика Клэптона "Измени мир" - песня неизвестно почему крутилась у него в голове с самого утра, - Рой Грейс отнес кружку с кофе на свой стол. Он сидел в пустом общем зале на третьем этаже полицейского участка на Джон-стрит. Ряды столов, разделенных перегородками, блекло-синее ковровое покрытие на полу, забитые ящички для писем… Из окон открывался вид на белые стены и блестящие синие окна штаб-квартиры "Америкэн экспресс". Грейс включил компьютер и в ожидании, пока загрузится система, выпил кофе, а потом стал мечтать о сигарете, тихо проклиная запрет на курение, который недавно ввели во всех полицейских участках.
Как всегда, под Рождество сотрудники попытались немного оживить казенную обстановку. С потолка свисали бумажные гирлянды. Перегородки украшал золотой дождик. На нескольких столах лежали поздравительные открытки.