- Нет. Встречи носят явный характер отношений между молодыми людьми. Но присматривать за ней мы будем, мы обязаны оградить граждан от возможной опасности. Кто знает, с какими целями он встречается с ней? Может быть, попытается завербовать ее своей помощницей, а она откажется и, пожалуйста, - ее жизнь под угрозой.
- Вы уверены, что ту девушку убили, - спросил Кондратьев.
- Уверен. Сделал это "Скорпион". Только пока еще не ясно, в чем он ее заподозрил.
- Значит, отпадает необходимость задерживать здесь лейтенанта Рязанцева?
- Нет, он еще понадобится, чтобы выяснить некоторые обстоятельства убийства, когда возьмем "Скорпиона".
В дверь постучали.
- Да, - ответил Снегирев.
Вошел дежурный по отделу и доложил:
- Товарищ подполковник, старший лейтенант милиции привез к вам человека, он такую вещь рассказывает… Вы его выслушайте.
- Пригласите.
Дежурный ввел в кабинет Никаноровича, хозяина дома, в котором проживал Зубенко. Старик опасливо остановился возле двери, оглядывая находившихся в кабинете, и не знал к кому обратиться. Поздоровался со всеми:
- Здрасьте…
- Здравствуйте, - ответил Снегирев. - Проходите, пожалуйста, садитесь.
- Да я ничего. Я здесь…
Подполковник вышел из-за стола, провел Никаноровича к дивану и усадил его. Сам сел рядом на стул.
- Слушаю вас.
- Да я вот уже обсказал товарищу… мильцинеру. Тут дело, значит, такое… Может еще и напраслину горожу. Мы во время войны в Белоруссии проживали. Такое дело. В Щеглах. Село большое. Так вот всякого натерпелись под немцем. А был там один полицай - много горя принес народу…
- Как его фамилия?
- Да вот по старости запамятовал. И старуха никак не вспомнит. Такое, значит, дело… Выслеживал этот полицай советские власти и доносил немцам. Щегловского секлетаря по его доносу расстреляли. Вместе с ним и жену, стало быть. Детишек в Германию отправили. Да еще много от его подлой руки полегло. Инженер ТЭЦа обличьем - ну точно он. Только старше стал, глаже. Сытый, культурный. Как встретил на улице первый раз, аж ноги подкосились, стало быть… Проверьте уж. Такое дело. Я, стало быть, на всякий случай. Мало ли бывает.
- Хорошо, товарищ…
- Сугробовы мы, - поспешно подскочил Никанорович.
- …товарищ Сугробов. Мы проверим. Выясним и сообщим. А вы пока никому ни слова про наш разговор. Хорошо?
- Ну да я. Почему же… Как в могиле.
Снегирев записал адрес, по которому проживал Никанорович в Белоруссии, и отпустил его, пообещав вскоре вызвать.
- Вот какие дела, - заметил Снегирев, когда они остались одни с Кондратьевым.
- Он что, спятил? - удивился Кондратьев. - Воробьев. Инженер. Ошарашил старик.
- Не спеши с выводами, Романович. Проверим, выясним. И меня удивил этот товарищ. И, честно признаться, я сам далек от мысли подозревать Воробьева…
На следующий день поиски тайника продолжались. Завьялов в этот день отдыхал после смены и около одиннадцати дня снова направился за город. День был будний, и за город ехало мало. Он поджидал автобус на остановке, и тут к нему привязался пьяный. Завьялов отошел в сторону, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, но пьяный увязался за ним. Он цеплялся за темный рабочий пиджак Завьялова и говорил заплетающимся языком:
- А, ты брезгуешь. Мы не по тебе…
- Да отстань. Чего ты привязался?
- Сам привязался.
Пьяный взмахнул рукой, но Завьялов перехватил ее и оттолкнул человека от себя, он упал. Встал и снова полез на Завьялова. К ним подошел мужчина из очереди и напустился на пьяного. Сюда же с улицы свернули несколько дружинников с милиционером.
- В чем дело? - спросил старшина милиции.
- Да вот - привязался… Налакался с утра пораньше.
- Пройдемте с нами. И вы и он, - указал старшина на пьяного и на Завьялова.
- А я при чем здесь? - возмутился радист.
- Разберемся, товарищ. Идемте с нами.
Задержанных доставили в отделение милиции, и там им пришлось ждать около часа. Потом проверили документы у Завьялова и, извинившись, отпустили его, а пьяного задержали. У Завьялова пропала охота ехать за город, и он вернулся домой удовлетворенный хотя бы тем, что его документы в полнейшем порядке. В конце концов, передачу "Скорпиона" он может переложить в другой тайник, известный ему, и через несколько дней.
За городом возле дороги люди Снегирева в это время обследовали каждый квадратный метр местности, указанной подполковником. И вот один из них с минерским щупом наткнулся в кустах орешника, совсем недалеко от дороги, на тайник Завьялова. Его достали и тут же привезли Снегиреву. В рюкзаке с коричневыми ремешками находилась коротковолновая рация, коробка с патронами к пистолету "ТТ", порошки "Анольф", медикаменты, деньги и небольшие, наглухо запечатанные пакеты в полиэтиленовой пленке.
- Упакуйте все это, - приказал Снегирев. - Я вылетаю в управление.
Через несколько часов подполковник сидел в кабинете начальника управления и докладывал о положении дел в Береговом. Начальник, высокий, моложавый, в сером штатском костюме, внимательно слушал Снегирева, делая пометки в блокноте. Иногда задавал вопросы.
Потом заметил:
- Я думаю, вам поможет вот эта вещь. - Начальник достал из стола небольшую папку, открыл ее и придвинул Снегиреву. - Это - предатели Родины. Может быть, среди них найдете знакомого.
Быстро перебрав фотографии, Снегирев остановился на одной из них.
- Да, нашел… этого знакомого.
На снимке был Завьялов в солдатской форме. Выглядел он здесь несколько моложе, но узнать его можно легко. Снегирев прочитал на обороте: Леонид Зонов…
- Значит, этот самый Завьялов - он?
- Да, он.
- Можете взять его дело с собой.
Вскоре принесли исследованное содержимое тайника Завьялова. Интерес представляли только пакеты, заключенные в полиэтилен, и шифр для радиообмена. Пакеты изъяли и отправили на экспертизу, заменив их точно такими же.
Провожая Снегирева, начальник управления сказал:
- До свидания. Жду доклада, что "Скорпион" обезврежен.
- Будет выполнено.
Следующей ночью содержимое тайника было возвращено на место. За тайником было установлено круглосуточное наблюдение. Кольцо вокруг "Скорпиона" сжималось.
Через неделю Никанорович снова сидел в кабинете Снегирева. Подполковник сказал ему:
- Мы проверили, Петр Никанорович, ваше заявление. Могу сказать, что вы ошиблись. Товарищ Воробьев - уважаемый в городе человек. В Щеглах никогда не был, не был и в Белоруссии. Это установлено точно. Видимо, он просто похож на того человека. Так что ваше подозрение не обосновано.
Никанорович вскочил с дивана.
- Да вот так. Как же это? Старый лешак. Нагородил на человека… Вы уж извиняйте старого. Говорил я старухе, может не он. Настояла она, чтобы пошел в милицию. Столько годов прошло. Ошибиться-то… Такое дело…
- Ничего. Что пришли - правильно сделали. Такие дела требуют проверки. Как говорится: семь раз проверь - один раз отрежь.
- Так оно. Конечно, дело такое… Извиняйте еще раз. До свиданьица.
Старик заспешил к двери. Снегирев вышел за ним и сказал дежурному, чтобы проводили его.
"Правильно поступил старик, - мысленно одобрил подполковник Никаноровича. - Такие вещи следует проверять. Нет, нет да и выявится нечисть, оставшаяся со времени войны".
"Скорпион"
Ступак получил легальный и удобный выход из положения: ему удалось устроиться на строительство завода - на установку электрооборудования. Лучшего нельзя было и желать. Поэтому отпала необходимость доставать пропуск нелегальным путем. Притом этот бригадир Козлов совсем не внушал доверия. Слишком он смело и независимо держался. Ступаку казалось, что он так и не сумел его запугать. Встречаясь с бригадиром на стройке и глядя на кепку, которую тот целую неделю носил козырьком назад, Ступак в душе смеялся над ним. Через неделю бригадир вообще выбросил свою кепку.
На работе Ступак присматривался, к людям, оценивал обстановку, обдумывал, как удобнее и безопаснее выполнить задание хозяев.
В аппаратном зале уже монтировали распределительные щиты, устанавливали электроаппаратуру, оборудование, пульты управления. В вырытую от ТЭЦ траншею уложили кабель и завели его к щитам в аппаратном зале. Траншею пока еще не засыпали.
Монтажникам больше всего доставалось с прокладкой кабеля по каменным стенам, в которых приходилось долбить дополнительные отверстия, забивать в них пробки и по ним уже крепить кабель. Когда Ступак устанавливал щиты, пришла мысль оставить после себя "память", да такую, чтобы игра стоила свеч. Но прежде необходимо сфотографировать чертежи, которые, как удалось ему выяснить, хранились в несгораемом сейфе главного инженера.
Несколько раз Ступак после смены оставался на территории стройки. И в тот вечер после работы он забрался под стапель и стал наблюдать за конторкой. Обычно дольше всех задерживалась на работе Ольга Воробьева, и сейчас ее голова виднелась за освещенным окном в кабинете главного инженера. Часа через полтора она закрыла сейф и вышла из здания. У стапеля Ольга остановилась. Здесь ее участок, работы - Ступак это знал. Ольге показалось, что отверстия в бетоне не соответствуют размеру, а ведь она сама замеряла опалубку их. Неужели сбили? Она положила сумочку и ключи на край траншеи и подошла к площадке. Увидев перед носом ключи, Ступак вспотел. Ольга стояла к нему спиной и что-то рассматривала, потом выпрямилась, вернулась, взяла сумку.
Ступак осторожно заворачивал в носовой платок пластик, на котором отпечатались ключи и круглая печать.
Через минуту Ольга и, видимо, кто-то из секретной части прошли в конторку: осматривали печати. Затем Ольга ушла через проходную.
Целую ночь потратил Ступак, чтобы выточить ключи по слепкам и на старой печати для пакетов сточить номер и выбить другой. Еще раньше он изготовил несколько реле, которые нужно было поставить в электросхему пульта управления. Он принес их на территорию стройки и спрятал.
В тот день он позвонил домой и предупредил, что останется работать на ночь, надо закончить кое-какие дела. Дома к его ночным дежурствам уже привыкли. После работы опять задержался на стройке дольше всех и просидел в укромном уголке до темноты. Фотографировал чертежи при электрическом свете в туалетной комнате, которая не имела окон. Вся операция заняла около полутора часов. Уже перед тем как уходить, нечаянно задел стопку чертежей, они упали и перепутались.
Перед четырьмя ночи он траншеей пробрался к забору. Ровно в четыре свет на территории на минуту погас. Ступак проскользнул между досками, загораживающими выход, пробежал по траншее, выбрался наверх за бугром возле ТЭЦ, и, когда снова загорелся свет, он был уже в переулке. Направился домой. Завтра рано вставать, надо хоть немного отдохнуть.
В аппаратной с работами спешили, отставать было нельзя: монтажники взяли обязательство сдать ее к сроку. Некоторые узлы и щиты были уже смонтированы, их можно было опробовать. В одном из щитов Ступак, вместо настоящих, поставил два своих реле. Их обмотки были рассчитаны таким образом, что вскоре они должны сгореть. Тогда замкнутся контакты, подающие высокое напряжение на механизмы стапелей. Неожиданно заработают моторы и лебедки, удерживающие корпуса судов на стапелях. И все это рухнет. Авария. Потом пусть ищут причину.
В бригаде монтажников работал инженер Сомов. Дотошный и любознательный, он у всех спрашивал, что, как, да почему, и все проверял сам. Ступака несколько раз бросало в дрожь, когда инженер начинал возиться возле щита в углу. Если обнаружит там нестандартные реле, конечно, заинтересуется ими и поднимет шум.
Ступак возился в другом углу и лихорадочно обдумывал, как отделаться от инженера. Щит, который устанавливал Ступак, весил больше ста килограммов и был укреплен на болтах невысоко от пола. Он открутил гайки и позвал инженера.
- Борис Маркович! Подойдите, пожалуйста.
Сомов подошел к щиту. Ступак возился с концами кабеля между стеной и щитом.
- Возьмите эти концы и продерните их к себе.
Инженер просунул руку в отверстие и взялся за провода. Ступак нажал на щит, он сорвался с болтов и упал инженеру на ноги. Тот вскрикнул, но тут же прикусил до крови губу и больше не издал ни звука. Щит подняли, и инженер начал падать, но его подхватили на руки. Минут через десять приехала санитарная машина и увезла пострадавшего в больницу. Ступак переживал больше всех.
- И черт меня дернул позвать его. Надо было сначала проверить крепление… Какое несчастье.
- Кто крепил щит? - спросил кто-то.
- Мы с ним и крепили. Вернее, не крепили, а насадили на болты. А гайки навернуть совсем из виду выпустили. Надо же такому случиться.
Возвращаясь домой, Ступак думал с удовлетворением: "Ничего, обошлось. Некому теперь будет лезть куда не нужно. А нагнал страху этот Сомов. И что ему надо? Почему вдруг перепроверяет монтаж? - Ступака обожгла догадка: - Может быть, он специально подослан? Поэтому и вынюхивал, выслеживал… Но кого? Неужели его, Ступака. Но откуда о нем знают? Он столько лет здесь живет - нет, не может быть. Просто, видно, такой уж человек, этот Сомов. Когда он, Ступак, пришел на стройку, Сомов уже работал здесь. После прихода Ступака туда никого не брали. Отпадает то, что Сомов специально подослан, не могли же органы угадать наперед, что Ступак будет здесь работать. Нервы, видно, сдают".
В тот же вечер Ступак принял от центра радиограмму. Его спрашивали, скоро ли будет выполнено задание, и предлагали после его выполнения сменить место жительства и устроиться в краевом центре, где ему предлагали работу. Ступак уже задумывался о том, скоро ли кончится срок его нахождения здесь. Слава богу, заработал себе на остаток жизни. А он не такой и большой, этот остаток. Пора на отдых. Но хозяева что-то не заикаются об этом. Сколько же они думают загребать жар его руками. Покинуть Береговой… Значит, еще какое-то задание. Надо оговорить, что оно будет последним, это новое задание.
Кто открывал сейф?
Ольга вернулась с работы рано и была чем-то сильно удручена. Она молча поужинала, односложно отвечая на вопросы матеря. Это ее необычное состояние, не могло остаться незамеченным.
- Оля, у тебя неприятности?
- Да нет, мама, все в порядке.
"Скрытничать стала, - подумала мать. - Может быть это связано с Николаем?" Она видела, что Ольга увлечена офицером. Но дочь рано или поздно поделится с ней, как делится всем, что ее волнует. С отцом, хотя он и не родной, она даже откровеннее. Оба инженеры, много общего по работе. Выросла дочь. Летит время…
Отец, как и обычно, вернулся поздно. Ольга сидела над книгой, но не читала. Мать вышла к соседям. Воробьев, собираясь бриться, подшучивал над дочерью:
- Я тоже, влюбившись впервые, ходил задумчивый и грустный. Таился от родителей и был уверен, что никто ничего не замечает.
- Дело совсем не в этом…
Ольга отложила книгу, взглянула на отца, который сидел напротив ее и брился.
- А в чем?
- Отец, ты бывал в управлении стройки? Там в сейфе хранятся документы: чертежи, эскизы, сметы и прочее. Так вот мне кажется, что этот сейф кто-то открывал недавно.
- Когда?
- Позавчера ночью.
- Сейф разве не закрывается?
- Закрывается и опечатывается.
- А почему тебе это кажется?
- Я сама складывала чертежи и хорошо помню, что сверху лежал седьмой лист. Сегодня утром открыла сейф и обнаружила, что листы лежат не в том порядке.
- Не переживай и не отчаивайся напрасно. Ты просто забыла, как лежали листы. Ты никому не говорила про это?
- Нет.
- Из сейфа пропало что-нибудь?
- Нет. Я проверила - все на месте.
- Ну, если на месте, я повторяю, что ты просто ошибаешься. Кто полезет туда, чтобы переворошить твои листы? Территория охраняется, посторонних там нет.
- Я думаю, что надо заявить об этом…
- Заявить. Ты представляешь, что наговоришь на себя? Дело не стоит и выеденного яйца, а начнут тебя таскать туда-сюда: что, как, да почему? Поднимешь панику, оторвешь от дела занятых людей. Ты же взрослый человек, должна представлять, что за это по головке не погладят. Я думаю, что такую глупость ты не сделаешь. Этим ты расстроена?
- Да.
Воробьев уже кончил бриться и, смазывая лицо кремом, продолжал:
- Напустила сама на себя хмару. Ходишь, переживаешь из-за ничего. Раздуваешь из мухи слона. Брось думать об этом и не расстраивайся напрасно. Попасть в зону из посторонних никто не может, тем более залезть в закрытый и опечатанный сейф. Печать не сорвана была?
- Нет.
Воробьев сложил и убрал прибор. Ольга низко склонилась над столом и разглаживала рукой узорчатую скатерть. Отец искоса взглянул на дочь. Переживает, принимает близко к сердцу все неприятности. Он спросил, чтобы отвлечь ее от дум:
- Я что-то Николая в последнее время не вижу.
- Занят на службе. Мы вообще редко видимся.
- Не может выбрать времени забежать на минутку?
- Он мне иногда звонит.
- Олюша, а что за человек к Ершовым приходит? Тот, с которым я в шахматы играл? Невысокий, седоватый…
- Я не знаю. Наверно знакомый. Ершовы - люди общительные, у них часто гости бывают.
- А Коля с ними не знаком?
- Не знаю. Я их никогда вместе не видела, кроме того раза в кинотеатре. Папа, скажи прямо, тебе Николай нравится? Что-то ты все к нему присматриваешься?
- Так-таки прямо и сказать?
- Я серьезно спрашиваю.
- Если серьезно - нравится. Мне кажется, он не глупый, самостоятельный парень. Образован, начитан. Во многих вопросах разбирается глубоко.
- Спасибо, отец. А то я не знала, одобряешь ли ты меня.
- В этом уж я на тебя полагаюсь. Ты его должна больше знать. А мать, я вижу, тоже рада за тебя.
Слова отца не убедили Ольгу, в душе у нее остался какой-то нехороший осадок. Почему отец считает, что об этом не надо говорить? А если она своим молчанием совершит огромную ошибку? Кроме отца, она ни с кем не говорила о случившемся, да и с кем, как не с ним, могла она поделиться в первую очередь? И вот он или не понял, или смотрит на эти вещи совсем по-другому, как-то странно смотрит. Могла бы Ольга поделиться своими думами еще с одним человеком, который, конечно, понял бы ее правильно.
Отец ушел по делам, собралась уходить и Ольга.
Увидев на улице телефон-автомат, Ольга решила позвонить Николаю, знала, что он сейчас на дежурстве. Она вошла в будку и набрала номер. Ответил Николай.
- Коля, здравствуй. Это Ольга. Ты очень занят? К проходной не сможешь выйти? Сможешь? Мне нужно с тобой поговорить. Я сейчас подойду туда.
Николай вышел через несколько минут. Он с тревогой посмотрел в глаза девушки, не будет же она напрасно отрывать его от службы. Ольга взяла его под руку, и они отошли в сторону.
- Николай, извини, что я побеспокоила тебя. Мне надо с тобой посоветоваться. Позапрошлой ночью кто-то побывал у нас в сейфе, где хранятся чертежи. Не сказать об этом, видимо, нельзя, но я не знаю кому, как.
- Ты просто обязана это сделать, Оля. Мимо таких вещей нельзя проходить.
- Поэтому я и пришла.
- Иди вот по этому адресу… Скажи, что ты к майору Кондратьеву. Тебя сразу проведут к нему. Там и объяснишь все.