- А тело? Никаких проблем?
- Тело как раз и было моей работой, Джордж. Почему ты мне позвонил?
Джордж явно пытался выудить какую-то информацию, но Квин не собирался идти ему навстречу.
- У меня для тебя есть работа.
- Правда? И она не могла немного подождать?
- Я не ложился, понимаешь? Хотел позвонить пару часов назад.
- И что же случилось? - поинтересовался Квин. - Тебе прислали еще один труп?
- Не надо шутить на эту тему, - заявил Албина. - Не труп. Не волнуйся.
- А я нисколько не волнуюсь. Просто не уверен, что смогу тебе помочь.
- Я заплачу́.
Квин сжал зубы. Вопрос оплаты даже не обсуждался, таковы были правила. Его услуги стоили недешево: тридцать тысяч в неделю, оплата минимум за две недели. За каждый заказ. И все клиенты знали, что новый заказ - это новые деньги. Всегда.
- Вряд ли твое предложение меня заинтересует, - проговорил Квин.
- Я даже не успел сказать, что нужно сделать.
- Мне все равно.
- Пожалуйста, выслушай. Совсем не сложное дело. Я хочу, чтобы ты узнал, кто отправил мне посылку.
- Ты имеешь в виду труп, - уточнил Квин.
- Да, - сдержанно подтвердил Албина. - Труп. Я не люблю неизвестность, понимаешь? Но эта ситуация, ну… она непростая. Мне не хочется привлекать слишком много людей. Ты уже знаешь про труп. Выяснить, кто засунул его в контейнер, тебе не составит труда. Ты чистильщик, вот я и прошу тебя подчистить кое-какие концы.
- Такой чисткой я не занимаюсь.
- Подумай над моим предложением.
- Нет.
- Послушай, Квин, я слышал, что ты теперь берешь больше заказов. Сделай это для меня, и я…
Квин отключил телефон.
Особняк Квина стоял на Голливудских холмах, над Лос-Анджелесом. Он не принадлежал к числу тех домов, что притулились на уступах на длинных ногах-сваях. Его построили на склоне холма, благодаря чему жилище имело два уровня и еще третий внизу, где находились подсобные помещения. Все спальни располагались на первом этаже, ниже улицы. Верхний этаж представлял собой открытое пространство, служившее гостиной, столовой и кухней.
После душа Квин отправился на кухню, прихватив лэптоп, стоявший на кофейном столике. Раздумывая над завтраком, он поставил компьютер на стойку и включил его. И тут же забыл о еде, подключился к Интернету и принялся искать Дженни.
Он довольно быстро нашел то, что требовалось. Сразу несколько источников сообщили, что Дженни по-прежнему работает на конгрессмена из Техаса, о котором Квину говорил Маркофф. Его звали Джеймс Гуэрреро, и он был приятелем Маркоффа. Оба служили в морской пехоте, хотя в разное время. Когда Гуэрреро работал в Разведывательном комитете, Маркофф отчитывался перед ним по поводу одной операции. Доклад произвел впечатление на конгрессмена, который, в свою очередь, удивил докладчика, вызвав уважение к себе. Маркофф сам рассказал об этом Квину.
Он стал встречаться с Гуэрреро, чтобы поболтать за стаканчиком или обедать с ним всякий раз, когда оказывался в городе. Это знакомство стало полезным для обоих: в этом городе политика решает все. В округе Колумбия жизнь устроена именно так - отношения и сделки. Но, по словам Маркоффа, их связывала не только профессиональная выгода.
- Ты, наверное, шутишь, - заявил Квин, когда Маркофф рассказал ему о своей дружбе с конгрессменом.
- Я все понимаю, он политик, - ответил Маркофф. - Но он другой.
- Они все говорят, что они другие, - возразил Квин.
- Да, точно, - улыбнулся Маркофф. - Пойми меня правильно. Я никогда не буду доверять ему на сто процентов. Но он не боится говорить то, что думает. Иногда из-за этого у него возникают проблемы даже в его собственной партии. С моей точки зрения, он вполне порядочный человек. По крайней мере, пока не сделает что-нибудь такое, что заставит меня изменить мнение.
Поэтому Маркофф позвонил Гуэрреро, когда его новая подружка стала искать работу на Капитолийском холме.
Теперь Гуэрреро, пару лет назад принимавший отчет Маркоффа, был уже не техасским конгрессменом, а организатором партийного большинства в Конгрессе, одним из самых влиятельных людей в палате представителей. Судя по сообщениям на его сайте в Интернете, он первым из политиков объявил полтора года назад о намерении выставить свою кандидатуру на пост президента. Месяц назад он сделал официальное заявление и вошел в число кандидатов от своей партии. Квин знал, что шансов у Гуэрреро немного - скорее всего, его обойдет соперник, популярный политик, - но сам факт, что его имя у всех на слуху, в дальнейшем будет иметь огромное значение.
- Повезло тебе, девочка, - заметил Квин, продолжая изучать сайт конгрессмена.
После знакомства с Маркоффом Дженни оказалась в лагере победителя. Кто знает, где бы она сейчас работала, если бы не он. А благодаря своему приятелю она может сделать прекрасную карьеру. Даже если ее босс не победит на выборах (большинство аналитиков помещали его в лучшем случае в середину списка кандидатов), кампания сделает его заметной фигурой. Возможно, через четыре года он вырвется в лидеры и возглавит стаю.
Квин принялся просматривать старые статьи. Во всех заметках повторялась уже знакомая ему мысль Маркоффа: Гуэрреро - белая ворона среди собратьев-политиков. Даже высокое положение секретаря партийной фракции не мешало ему публично не соглашаться с высокопоставленными членами партии. Его подход был прямым и, в определенной степени, грубым; этот законодатель знал, как не стать жертвой политического дерьма. Если верить последним статьям, у него уже сложилась репутация "народного кандидата".
Как такой необычный человек смог занять столь высокое положение, Квин не понимал. До тех пор, пока он не нашел статью из "Вашингтон пост", посвященную биографии Гуэрреро.
Выяснилось, что конгрессмен женат на Джоди Гудмен - пресс-секретаре консервативной партии. Это имя Квин прекрасно знал. Он десятки раз читал о ней в газетах и видел ее по телевизору в политических ток-шоу. В статье сообщалось, что Джоди была главным исполнительным директором компании "Тейлор-Гудмен", крупного поставщика военного снаряжения из Техаса, а потом стала влиятельным членом вашингтонского "мозгового центра". Очевидно, это давало ее мужу возможность вести себя более свободно, чем могли себе позволить другие члены партии, начавшие путь наверх одновременно с ним.
"Нью-Йорк пост" называл их брак скорее партнерскими, чем романтическими отношениями. В статье приводились слова некоего близкого к ним человека, который заявил: "Каждый из них использует положение супруга, чтобы укрепить собственное. Это союз политический, а не любовный".
Вернувшись на сайт Гуэрреро, Квин нашел два официальных адреса: один в Вашингтоне, другой на родине - в Хьюстоне, штат Техас. Квин позвонил по вашингтонскому номеру.
- Офис конгрессмена Джеймса Гуэрреро. Чем я могу вам помочь? - Голос ответившей женщины был предупредительным и деловитым.
Квин решил, что она принимает по сотне звонков в день.
- Позовите, пожалуйста, Дженнифер Фуэнтес, - сказал он.
Возникла короткая пауза.
- Извините, но миссис Фуэнтес в настоящий момент в офисе нет. Может быть, вам поможет кто-нибудь другой?
- А вам известно, когда она вернется?
На сей раз пауза была длиннее. Целых три секунды.
- Будьте любезны, одну минутку.
Она не стала ждать ответа Квина. Раздался щелчок, а затем музыка - одна из тех, которые превращают популярные песни в холодный звуковой фон, никого не раздражающий, кроме людей с хорошим вкусом.
Неожиданно музыка смолкла, и Квин услышал мужской голос.
- Я могу вам помочь?
- Да, пожалуйста, - ответил Квин. - Я пытаюсь разыскать Дженнифер Фуэнтес.
- Это касается…
- Ничего важного, - перебил его Квин, стараясь говорить легко и спокойно. - Я собираюсь в Вашингтон и думал, что мы могли бы с ней пообедать.
- Значит, вы ее друг.
- Точно. Мы вместе учились в колледже. Она говорила, чтобы я звонил, когда буду в городе. - Квин немного помолчал. - Что-нибудь случилось?
Мужчина поколебался мгновение, потом произнес:
- Ее на этой неделе не будет в офисе.
- О, ясно. А вы, случайно, не знаете, она вернется на следующей неделе?
- Этого я не могу сказать. Она уехала на несколько недель. Насколько я понимаю, по личному делу. И я не знаю точно, когда она вернется.
- По личному делу? С ней все в порядке?
Мужчина еще немного помолчал.
- Я не знаю.
- Ладно, попробую позвонить ей домой, - сказал Квин.
- Да, прекрасная мысль. Извините, больше я ничем не могу вам помочь.
И он положил трубку.
По спине Квина побежали мурашки. Что, черт подери, происходит?
Он положил телефон на стойку рядом с лэптопом и мысленно воспроизвел весь разговор. Дженни ушла в отпуск именно тогда, когда объявился труп Маркоффа. Прямой связи между ее отсутствием и смертью Маркоффа не было, но Квину не понравилось, что это произошло одновременно.
Он услышал, как к дому подъехала машина, и решил, что это Нейт. Никто другой не смог бы незаметно пройти через систему безопасности, установленную на воротах. Через несколько мгновений открылась входная дверь. Квин направился в гостиную, в которую плавно переходила кухня, и в этот момент из прихожей появился Нейт.
- Заходи, ты мне нужен, - сказал Квин.
- Доброе утро, - приветствовал его Нейт.
Квин легко улыбнулся ученику.
- Доброе утро. А теперь иди сюда.
Он повернулся и пошел назад, на кухню. Нейт догнал его, и Квин объяснил, что́ ему нужно, затем вручил свой мобильный телефон. Он уже набрал номер офиса Гуэрреро в Хьюстоне. Нейту оставалось нажать на кнопку.
Повисла короткая пауза, пока шло соединение, и кто-то ответил. Нейт сказал:
- Да, доброе утро. Это Дэн Райли из "Круглосуточной доставки". Я не уверен, что у меня правильный номер, но надеюсь, вы мне сможете помочь.
Он выслушал ответ и улыбнулся. Потом заговорил с интонацией человека, решившего поделиться своими бедами.
- Вот в чем проблема: некоторым людям просто нельзя заполнять квитанции от руки. Понимаете, вот у меня в руках бумажка - это черт знает что такое! Я могу прочитать только имя адресата и часть телефонного номера. Вы - моя третья попытка. - Он снова замолчал, слушая ответ человека на другом конце провода. - Так, посмотрим. Имя на посылке… Дженнифер Фунтес или Фентес. - Пауза. - Фуэнтес? Да. Точно. Значит, номер телефона я разобрал правильно. Здорово. Самое неприятное, что я должен вручить посылку лично в руки. Не знаю, что мне делать, если я не найду ее. Она сегодня на работе?
На этот раз ответ длился несколько секунд. Нейт издал несколько звуков, изображающих удивление, а потом понимание.
- Это ужасно. А вы не в курсе, когда она вернется? - По выражению лица Нейта Квин догадался, каков был ответ. - Значит, не имеете представления… - Пауза. - Нет, не могу, к сожалению. Она должна расписаться в получении. Наверное, придется найти отправителя и спросить, что делать с посылкой.
Квин смотрел на Нейта, дожидаясь отчета. Ученик положил телефон на стойку.
- Дамочка сказала, что Дженнифер Фуэнтес работает в офисе в Вашингтоне, но сейчас она в отпуске по семейным обстоятельствам. Когда вернется, неизвестно. Наверное, я мог бы надавить посильнее…
- Нет, - сказал Квин. - Ты все сделал правильно. Если бы ты стал давить, это могло бы привлечь ненужное внимание.
- А Дженнифер - это девушка с фотографии? - спросил Нейт.
Квин уже отворачивался, и вопрос Нейта застал его врасплох. Он замер.
- Что?
- С фотографии, которую вчера нашли на трупе. Это Дженнифер Фуэнтес?
Квин несколько мгновений смотрел на ученика. Да, такой вывод не требовал сверхъестественных мыслительных усилий. Однако Квин не хотел это обсуждать.
- Вы ведь и парня того знали? - спросил Нейт. - Кажется, его зовут Маркофф?
- Отвали.
- Я пытаюсь понять, что мы делаем.
- Это не работа, - сказал Квин.
Нейт пожал плечами, открыл холодильник и достал пакет апельсинового сока.
- А похоже на работу.
- Сейчас у нас нет клиентов.
Нейт достал из шкафчика стакан и налил в него сок.
- Ну, нам не впервой работать без клиента.
Он поднес стакан к губам и сделал глоток.
Квин медленно выдохнул, стараясь взять себя в руки.
- Во-первых, не мы беремся за работу, - сказал он. - Заказы получаю я.
Он хотел еще что-то добавить, но промолчал.
Через минуту Нейт спросил:
- А во-вторых?
Квин отвернулся. Он собирался сказать: во-вторых, он сам решает, какой информацией делиться с Нейтом, а какую придержать при себе.
- Во-вторых, - произнес он, - да, это девушка с фотографии. Ее обычно зовут Дженни. Насчет тела ты тоже прав. Этого человека… я знал. Его звали Стивен Маркофф.
Квин ожидал вопросов, но ученик только улыбнулся и допил сок. Потом он спросил:
- Что будем делать дальше?
Квин покачал головой и направился в гостиную. Он пробормотал - скорее для себя, чем для Нейта:
- Хотел бы я знать.
Глава 04
Квин понимал, что должен забыть об умершем и похороненном в пустыне друге. Что не нужно искать Дженни и сообщать ей о смерти Маркоффа. Она может и дальше оставаться в неведении. Со временем сама сообразит, что с ее приятелем что-то случилось. Нет необходимости становиться вестником несчастья.
Так легко. Так просто.
Но невозможно.
- Мы всего лишь часть плана, - часто повторял его старый наставник Дьюри, когда они вместе работали над тем или иным заказом. - Маленькая часть. Нам не суждено увидеть целого. Мы никогда не узнаем всего. И так даже лучше. Когда все сделано - уходи и забудь. Иначе ты недолго продержишься.
Голос Дьюри настойчиво звучал у него в голове. Этот сукин сын хорошо обучил Квина своему ремеслу. Он передал ему знания, позволившие Квину начать собственное дело, и неудивительно, что даже после стольких лет ученик помнит его заветы.
Однако у самого Дьюри была куча проблем, заведших его в тупик, откуда он не смог выбраться. Все закончилось конфронтацией с бывшим учеником, и прошлой зимой Квину пришлось убить наставника в Берлине. Голос Дьюри, звучавший у него в голове, на время смолк. Но его советы, хорошие и плохие, не забылись, и это, как ни странно, успокаивало Квина.
Этот совет попадал в категорию плохих. По крайней мере, относительно нынешних затруднений Квина.
Он слишком многим был обязан Маркоффу.
Финляндия. Десять лет назад
- Вы нас слышите, мистер Квин?
Голос Андрея Кранца - холодный, равнодушный, с сильным акцентом. Ходили слухи, что он родился в Варшаве, но Квину казалось, что акцент у него немецкий, а не польский.
Квин открыл глаза и посмотрел на своего мучителя. Кранц наклонился над ним, его лицо находилось прямо перед лицом самого Квина. Подобие улыбки искривило тонкие губы Кранца.
- Хорошо, - сказал он и похлопал Квина по щеке. - Доброй ночи. Увидимся утром.
Кранц выпрямился и рассмеялся. Два типа, стоявшие у него за спиной, как едва различимые тени, тоже засмеялись.
Через минуту Квин остался один.
Он еще некоторое время слышал, как они уходят через лес. Их шаги постепенно стихли, остался лишь шум ветра среди деревьев: он то набрасывался на ветки в лютой ярости, то уносился прочь.
Уже миновала полночь, и воздух был холодным. Если температура опустится еще на несколько градусов, у Квина онемеет тело. Впрочем, это хорошо.
Ночное небо, просвечивающее сквозь деревья, было чистым и безоблачным. Здесь, вдали от цивилизации, звездам как будто не хватало места, и они сбивались в стайки. Глядя на них, Квин вспомнил небо своей юности, где миллионы звезд озаряли северную ночь Миннесоты. Оглядевшись по сторонам, он понял, что те места очень похожи на Финляндию, где ему, судя по всему, предстоит умереть.
Ближайший большой город - Хельсинки - находился примерно в ста километрах отсюда. Но даже будь до него тысяча километров или тысяча миль, это не имело для Квина никакого значения: он знал, что помощь оттуда не придет. Он старался гнать эти предательские мысли, но понимал, что помощь к нему вообще не придет. Ниоткуда.
Чтобы увериться в этом, достаточно было взглянуть на безжизненное тело Пита Параса - Два-П, как его звали друзья. Впрочем, Два-П уже не отзовется на свое прозвище. Его голова лежала на песке, а под ней растекалась лужа крови из раны на шее.
Кранц позаботился о том, чтобы Квин видел, как он собственными руками перерезает Парасу горло. В это время один из головорезов удерживал Квина, а другой не давал закрыть глаза.
- Я делаю это не потому, что мне хочется, - сказал Кранц, схватив потерявшего сознание Параса за волосы. - Мне не нравятся такие вещи. - Он провел ножом по коже, почти не касаясь ее, словно прикидывал, как лучше перерезать жертве горло. - Понимаешь, я совсем не стремлюсь к подобным развлечениям. Но порой этого требует моя работа.
И Кранц резким движением полоснул по горлу Параса. Ему пришлось отскочить в сторону, чтобы на него не попала кровь, но рука с ножом все равно оказалась испачканной. Он подошел к Квину и вытер руку о его футболку.
Квин понял, что́ Кранц хотел этим сказать. Если Квин не заговорит, ему тоже перережут горло. Но он не знал ответов на вопросы Кранца: его наняли для выполнения заказа, сообщив лишь самое необходимое. К несчастью, поляк этому не поверил. Первый допрос ничего не дал, и Кранц решил, что Квину надо побыть одному.
Они поставили его на колени на голую землю, в футболке и трусах. Его запястья связали за спиной короткой веревкой, обмотанной вокруг лодыжек. Таким образом, руки были вытянуты назад, а пальцы почти касались пяток. Если бы он мог сесть, ему бы удалось немного уменьшить давление на руки, но две дополнительные веревки на предплечьях были закреплены на ветках дерева в десяти футах у него над головой, и он не мог отклониться назад. Веревки были такой длины, что земли Квин касался только коленями. Будь путы чуть-чуть короче, он повис бы в воздухе.
Квина не убили, но он знал, что рано или поздно это произойдет. Кранц и его люди вернутся утром. Если пленник будет еще жив, они проверят, не сделала ли его сговорчивее холодная ночь. Но когда они не сумеют ничего добиться, Квин присоединится к Два-П, лежащему на земле.
Время шло, и Квин отчаянно старался подавить озноб. Всякий раз, когда его начинала колотить дрожь, веревки натягивались, и ему казалось, что руки вот-вот оторвутся от плеч.
Он пытался придумать способ высвободиться, но не мог сосредоточиться, туман в его голове сгущался. Может быть, всему виной холод. По крайней мере, так он себе говорил, объясняя свое поражение.
В сознании время от времени возникали образы того, что он сделает с Кранцем, если сумеет освободиться, и эти мысли дарили короткое утешение в безнадежном положении. Он решил, что не повторит ошибку, которую совершил Кранц, а просто подойдет к нему и прикончит одним выстрелом в голову, с близкого расстояния. Расправится на месте. Не важно, что ему не доводилось делать ничего подобного раньше, а сейчас шансов осуществить задуманное нет. В эти мгновения он чувствовал себя счастливым.