Позже Тудеер бесстрашно сражался в историческом кровавом марш - броске 2-ой Танковой дивизии СС "Рейх" из Монтаубана в Нормандию. Доподлинно известно, что в течение тех двух недель июня 1944-го творились настолько необузданные ужасы, что они не укладывались ни в какие рамки обыкновенных правил войны. Одно из этих зверств - сожжение 642-ух мужчин, женщин и детей в деревне Орадоурсур-Гляйне. И Аарнэ Тудеер выступал там далеко не в роли простого помощника.
- Конечно, Тудеер был прежде всего солдатом, - пояснил Билл Тэннер. - но все равно он остается военным преступником, да таким, что даже сейчас, когда он находится в возрасте пожилого пенсионера, охотники за нацистами все равно продолжают его искать. Установлено, что в 50-е года его видели в Южной Америке, однако мы твердо уверены, что в шестидесятые он вернулся назад в Европу после успешной пластической операции и смены паспортных данных.
Эту информацию Бонд взял на заметку, попросив изучить любые существующие документы и фотографии.
- Я так полагаю, у меня нет возможности сгонять обратно в Хельсинки, увидеться с Полой и познакомиться с этой Тудеер? - Бонд настойчиво посмотрел в глаза М, тот покачал головой.
- Извини, 007. Время поджимает. Вся команда выводится из зоны операции по двум причинам: первая - познакомиться с тобой и провести инструктаж, вторая - прикинуть и спланировать заключительную стадию миссии. Видишь ли, они полагают, что знают, откуда поступает оружие, как оно передается в лапы НСДА, а что самое важное - кто и откуда командует всеми операциями НСДА.
М снова набил трубку, откинулся в своем кресле и продолжил. От того что М рассказал далее, волосы у Бонда на голове чуть не встали дыбом.
Они просидели допоздна. Потом Бонда отвезли домой, на квартиру в Челси, где он прямиком попал в заботливые руки Мэй, его грозной домохозяйки. Взглянув на Бонда, она тоном старомодной няни отправила его прямиком в кровать:
- Вы похожи на выжатую губку, мистер Джеймс! Ну-ка, быстро в койку! А я пока приготовлю вам какой-нибудь омлетик.
Спорить Бонду совсем не хотелось. Вскоре Мэй принесла на подносе копченую лососину и яичницу. Он принялся есть, одновременно перебирая гору ожидавшей его почты. Едва Бонд закончил ужинать, как его одолела слабость, и, не сопротивляясь, он тут же провалился в глубокий, здоровый сон.
Когда Бонд проснулся, то понял, что Мэй позволила ему поспать подольше. Цифры на электронном будильнике показывали почти десять. Он тут же позвал Мэй, чтобы та приготовила завтрак, а через несколько минут зазвонил телефон.
М велел ему срочно явиться в Штаб.
Лишнее время, проведенное в Лондоне, принесло пользу. Бонд получил не только всю исчерпывающую информацию на его партнеров по операции "Ледокол", но и возможность наконец-то подробно переговорить с Клиффом Дадли, оперативником, которого он должен был заменить "на поле боя".
Дадли был невысоким, жестким, драчливым шотландцем. Бонд его уважал.
- Будь у меня побольше времени, - поведал ему Дадли, - может, я и докопался бы до самой истины, но им был нужен именно ты - и никто другой. М объяснил мне это сразу перед тем, как задействовать меня в операции. И скажу тебе, Джеймс: будь крайне осторожен. Прикрывать тебя будет некому. Москва явно на что-то набрела, но это "что-то" попахивает двойной игрой. Не знаю, может, просто я по природе такой подозрительный, но мне кажется, что их парень что-то скрывает. У него в рукаве дюжина тузов, причем все одной масти. Уж помяни мое слово.
"Их парень", как назвал его Дадли, был далеко не безызвестен Бонду - по крайней мере его репутация. А Николай Мосолов имел довольно солидную репутацию, солидную и скользкую.
Известный своим друзьям в КГБ как просто Коля, Мосолов прекрасно владел английским, американским английским, немецким, датским, шведским, итальянским, испанским и финским языками. Сейчас ему было под сорок. Когда-то он был лучшим учеником в подготовительной разведшколе под Новосибирском, а одно время работал в экспертной группе технического обеспечения из второго главного управления КГБ, которая на самом деле являлась профессиональным отрядом, специализирующемся на перлюстрации - перехвате секретных документов.
В здании на Ридженс-Парк Мосолова знали и под несколькими вымышленными именами. В Соединенных Штатах он был Николасом С. Мостерлейном, Свеном Слэндерсом - в Швеции и в других странах Скандинавии. Имена-то были известны, но его так ни разу и не удалось прищучить - даже как Николаса Мортин-Смита в Лондоне.
- "Человек-невидимка", - прокомментировал М. - Вживается в свою "легенду" и сливается с общим фоном, словно хамелеон, ускользая как раз в тот момент, когда ты уверен, что он попался.
Информация об американском партнере по "Ледоколу" тоже не радовала Бонда. Брэд Тирпиц, известный в шпионских кругах как "Гаденыш", был ветераном старой школы ЦРУ, избежал уйму чисток, неоднократно проводившихся в штабе его организации, расположенном в Лэнгли, штат Вирджиния. Для одних Тирпиц был парнем "сорвиголова", эдаким героем, презирающем смерть, легендой. Однако находились и другие, которые видели его в несколько ином свете: как сорт оперативника, не брезгующего в работе прибегать к весьма спорным методам; как человека, считающего, что цель всегда оправдывает средства. Как сказал один из коллег Тирпица: "средства эти могут быть очень гадкими. У него инстинкт голодного волка и сердце скорпиона".
В общем, пришел к выводу Бонд, его будущее зависело от серьезного профи из Москвы и от ковбоя из Лэнгли, который любил сперва стрелять, а потом уже задавать вопросы.
Остальная часть инструктажа и медосмотр отняли весь оставшийся день и пару часов от следующего утра. И лишь на третий день Бонд наконец сел на двухчасовой рейс авиакомпании "TAP" до Лиссабона, чтобы пересесть там на "Боинг-727", летевший в город Фуншал.
Когда самолет начал заходить на посадку, солнце уже почти касалось воды и отбрасывало на скалы огромные теплые красные пятна. Самолет опустился на высоту 600 футов и пролетел над мысом Понта де Сао Лоренчо, чтобы совершить захватывающий низкий вираж - единственный способ совершить посадку на малюсенькой посадочной полосочке, которая примостилась на скалах этого острова, словно палуба авианосца.
В отель "Рейдс" такси доставило Бонда за час. Едва наступило утро, а он уже ходил по всему отелю в поисках своих коллег: Мосолова, Тирпица и третьего участника "Ледокола" - агента Моссада. Дадли описал представителя израильской стороны так: "молоденькая смертельная красотка, где-то метр семьдесят, белоснежная кожа. Фигуру лепили с Венеры Миллосской; только у этой руки на месте, ну и голова другая".
- И насколько "другая"? - переспросил его тогда Бонд.
- Намного. Девушке под тридцать. Очень, очень умна. Я бы не хотел оказаться на ее пути.
- С профессиональной точки зрения, разумеется, - не смог удержаться от подкола Бонд.
Что касалось М, то ему оперативная ценность израильского агента была неизвестна. Ее звали Ривка Ингбер. В ее деле говорилось: "нет никаких данных".
Джеймс Бонд принялся вести наблюдение за территорией бассейна, представлявшего собой две расположенные рядом друг с другом одинаковые чаши. Глаза Джеймса, скрытые темными очками, стали внимательно исследовать многочисленные лица и тела. Вдруг его взгляд упал на высокую, роскошную блондинку в бикини от Кардена, тело которой словесному описанию просто не поддавалось. "Ну что ж, - подумал Бонд, глядя, как девушка нырнула в теплую воду, - любоваться не противозаконно". Он устроился поудобней в своем шезлонге, слегка вздрогнув от боли в плече, которое теперь уже быстро заживало, и продолжил наблюдать за плавающей девушкой, глядя, как ее прекрасные длинные ноги медленно раздвигались и сдвигались, а руки лениво скользили - буквально сознательно - в чувственных эротических движениях.
Бонд в который раз улыбнулся выбору М места для этой "встречи". Из всего набора подобных красиво упакованных ловушек для туристов - от Гран Канария до Корфу - "Рейдс" оставался одним из немногих отелей, в котором поддерживались стандарты кухни, сервиса и аккуратности еще далеких 30-ых. В магазинах отеля продавались исторические сувениры - фотографии сэра Уинстона и госпожи Черчилль, отснятые в живописных зеленых садах. Долговязые, иссохшие старики с аккуратно подстриженными усиками, отдыхающие за чтением в просторных гостиных; молодые пары в одежде от "Ив Сен Лоран" и "Кензо", сидящие бок о бок с пожилыми титулованными дамами на знаменитой чайной террасе. Бонд пришел к выводу, что он попал, что называется, в "Чопорную Англию". Без всякого сомнения, приятели самого М посещали эту райскую "дыру во времени" с регулярным постоянством и точностью, с которой ходят наручные часы фирмы "Патек Филипп".
Лежа в своем шезлонге, Бонд тщательно и не спеша прочесывал взглядом бассейны и пространство для загорающих. Никаких признаков Мосолова. Никаких признаков Тирпица. Этих двоих он мог запросто узнать по фотографиям, изученным в Лондоне.
Фотографии Ривки Ингбер не было, а Клифф Дадли лишь загадочно улыбнулся, сказав Бонду, что, как она выглядит, он узнает сам, и очень скоро.
Люди начали постепенно стекаться к ресторану при бассейне. Столики были накрыты, между ними парили официанты, бар зазывал всех к себе. Длинная стойка буфета буквально ломилась от самых немыслимых салатов и холодных закусок. Для настоящего же гурмана здесь могли предложить горячий суп, кеш, лазанье и канелоуни.
Ленч. Старые привычки упорно не отставали от Бонда и на Мадейре. Теплый воздух и солнце, преследовавшие его все утро, пока он вел свою слежку, породили в нем приятное желание чего-нибудь перекусить. Одев махровый халат, Бонд прошел к буфету, взял там несколько тонких ломтиков ветчины и принялся изучать длинный список всевозможных салатов.
- Не желаете ли выпить, мистер Бонд? Расколоть лед недоверия? - Ее голос был мягок, без акцента.
- Мисс Ингбер? - спросил Бонд, не обернувшись.
- Да. Я немного понаблюдала за вами, и думаю, что вы за мной тоже. Может, пообедаем вместе? Остальные уже тоже приехали.
Бонд повернулся. Перед ним стояла та самая эффектная блондинка, которую он видел в бассейне. Теперь на ней было сухое черное бикини, а ее кожа отливала бронзой - цветом осенней буковой листвы. Такой цветовой контраст - кожа, тонкий черный материал и потрясающие золотистые короткие локоны - делал Ривку Ингбер не только чрезвычайно обольстительной женщиной, но и наглядным примером того, как надо следить за своим здоровьем и красотой. Ее лицо было полно свежести, а черты безупречны: классические, почти нордические, вдобавок - жестко очерченные губы и черные глаза, в которых почти соблазнительно плясал юморной огонек.
- Ну, - признался Бонд, - вы прямо застали меня врасплох, мисс Ингбер. Шалом.
- Шалом, мистер Бонд… - Розовый ротик изогнулся в улыбке, которая оказалась открытой, провокационной и полностью искренней.
- Зовите меня просто Джеймс, - ответил Бонд, в уме оценивая улыбку девушки.
В руках она держала тарелку с кусочком куриной грудинки, несколькими ломтиками помидоров и салатом из риса и яблок. Бонд жестом предложил сесть за ближайший столик. Ривка Ингбер пошла впереди него. У нее было гибкое тело, а бедра раскачивались почти в распутных движениях. Девушка аккуратно поставила свою тарелку на столик и, подцепив большими пальчиками трусики своего бикини, поправила их на своей изящной попке. Казалось бы - действие, которое исполняется всеми женщинами совершенно естественно и автоматически сотню раз каждый день на всех пляжах и во всех бассейнах, однако у Ривки Ингбер в этом жесте скользнул дразнящий, откровенный сексуальный вызов.
Сев напротив Бонда, она вновь одарила его той же улыбкой, кончиком языка облизнув верхнюю губу.
- Добро пожаловать на борт, Джеймс. Мне очень давно уже хочется с вами поработать. - Легкая пауза. - Чего, наверное, не скажешь о наших коллегах по операции.
Бонд посмотрел на нее, пытаясь проникнуть в глубь черных глаз, а в женщине, обладавшей подобными красками тела, такие глаза были необычайной чертой. Его вилка застыла в воздухе. Он спросил:
- А что? так уж все плохо?
Ривка звонко рассмеялась.
- Хуже, - ответила она. - Я полагаю, вам рассказали о вашем предшественнике?
- Нет, - Бонд уставился на девушку невинным взором. - Меня забросили в эту операцию внезапно, после очень краткого инструктажа. Сказали, что сама команда, которая, кстати, кажется мне весьма странноватым коктейлем, сообщит мне все более подробно.
Она вновь рассмеялась:
- Ребята повздорили. Брэд Тирпиц как обычно язвил на мой счет, а ваш парень дал ему в челюсть. Меня даже и не спросили. В том смысле, что я и сама могла разобраться с Тирпицом.
Бонд продолжил есть. Прожевав, он поинтересовался по поводу операции.
Ривка кокетливо взглянула на него, слегка прикрыв веки.
- Ну-ну-ну! - она наигранно притворно приложила палец к своим губам, - ни слова об этом. Я ведь только приманка, и все. Я должна заманить вас в лапы двух экспертов. Ведь мы все должны присутствовать на этом инструктаже. Если честно, то я не думаю, что они воспринимают меня всерьез.
Бонд мрачно улыбнулся:
- Значит, они никогда не слышали самую главную поговорку о вашей организации…
- Мы стараемся в своем деле, иначе последствия будут ужасающими. - Она произнесла эти слова без выражения, почти как попугай.
- А вы стараетесь, Ривка Ингбер? - спросил Бонд, продолжая есть.
- А как же иначе?
- В таком случае наши партнеры чрезвычайно тупы.
Она вздохнула:
- Не тупы, Джеймс. Шовинисты, вот кто они. Просто они считают, что работать вместе с женщинами небезопасно. Вот и все.
- Лично я так никогда не думал, - с бесстрастным лицом произнес Бонд.
- Да. Я наслышана, - ее слова прозвучали натянуто. Быть может, это было даже предупреждение: "но-но, не подкатывайся".
- Ну, что? Значит, хватит о "Ледоколе"?
Она покачала головой:
- Не волнуйтесь, об этом вы еще сегодня наслушаетесь от ребят.
Бонд почувствовал какой-то намек на предостережение, даже в том, как она взглянула на него - словно ему предложили дружбу, а потом внезапно отпрянули с этим предложением. И точно так же быстро она вновь превратилась в прежнюю Ривку, ее черные глаза остановились на несколько оторопевших серо-голубых глазах Джеймса Бонда.
До конца их легкого завтрака Бонд и не пытался заново поднимать тему "Ледокола". Он поговорил с Ривкой об ее стране, которую хорошо знал, и о проблемах, царивших в ней, но при этом не старался затрагивать личную жизнь девушки.
- Ну, что ж, Джеймс, пора к нашим ребяткам, - она указала взглядом наверх, в сторону отеля, и вытерла салфеткой губы.
Ривка сказала, что Мосолов и Тирпиц скорее всего наблюдали за ними со своих балконов. Они были соседями по номерам на пятом этаже, и с их балконов открывался прекрасный вид как на садики, так и на территорию бассейна.
Ривка и Бонд разошлись по кабинкам для переодевания и вышли из них уже в подобающей одежде: Ривка - в темной складчатой юбке и белой рубашке, Бонд - в своих любимых темно-синих брюках, хлопковой рубашке "Си Айлэнд" и туфлях. Вместе они вошли в отель и поднялись в лифте на пятый этаж.
- А, мистер Джеймс Бонд. - У Мосолова была совсем неприметная внешность - как и полагалось эксперту его профессии. На вид ему можно было дать сколько угодно: от средних двадцати до сорока пяти с лишним. Казалось, черты его лица менялись в зависимости от настроения и от освещения, причем эти изменения либо старили его, либо и вовсе скрывали возраст. Его английский был вроде бы безупречен, со слабым намеком на акцент жителя пригорода Лондона, а время от времени проскальзывали разговорные выражения.
- Коля Мосолов, - представился русский, пожав Бонду руку. Даже рукопожатие у него было ни то ни се, и глаза - серые, затуманенные - смотрели с пустым выражением, стараясь не встречаться с глазами Бонда.
- Очень рад! Надеюсь, что мы сработаемся. - Бонд подарил ему свою самую очаровательную улыбку, одновременно пытаясь оценить человека: из невысоких, блондин, подстрижен без какого-либо стиля, но поразительно аккуратно. С виду без характера, что подчеркивала даже его одежда: коричневая в клеточку рубашка с короткими рукавами и брюки, которые, по всей видимости, наспех сшил ученик портного в свой самый неудачный день.
Коля указал на кресло, хотя Бонд и не совсем понял, как тот умудрился обойтись при этом без каких-либо жестов или телодвижений.
- Вы знакомы с Брэдом Тирпицом? - спросил русский.
В кресле находился Тирпиц - широкоплечий здоровяк с огрубевшими ручищами и лицом, словно высеченным из гранита. Его седые волосы были подстрижены коротко-коротко. Бонд с удовольствием заметил следы кровоподтека и легкой ссадины в левом углу его необычайно маленького рта.
В знак приветствия Тирпиц вяло приподнял руку.
- Привет, - буркнул американец. У него был грубый голос, будто бы он долго и упорно учился такому выговору у крутых парней из кинобоевиков. - Добро пожаловать в наш клуб, Джим.
Бонд не почувствовал в человеке ни капли дружелюбия, ни радости.
- Рад познакомиться с вами, мистер Тирпиц.
- Брэд, - прохрипел в ответ Тирпиц. На этот раз в уголках его рта появился намек на улыбку. Бонд кивнул.
- Вы в курсе, в чем суть дела? - Коля Мосолов изобразил почти извиняющийся вид.
- Так, самую малость…
Ривка, улыбнувшись Бонду, перебила его:
- Джеймс говорит, что его послали сюда после короткого собеседования. И никакого инструктажа от своих шефов.
Мосолов пожал плечами и сел, молча предложив Бонду кресло. Ривка плюхнулась на кровать и подобрала под себя ноги, устроившись поудобней. Предложенное кресло Бонд подтолкнул к стене и поставил его так, чтобы, сидя в нем, он мог видеть всех троих, а заодно окно и балкон.
Мосолов глубоко вздохнул:
- У нас не так много времени, - начал он. - Нам нужно выехать отсюда и вернуться в зону операции в течение этих сорока восьми часов.
Указав на стены, Бонд спросил:
- А здесь можно спокойно говорить?
Тирпиц издал грубый смешок:
- Не волнуйся, мы здесь все проверили. Мой номер - дверь рядом, этот - на углу здания. И я постоянно здесь все прочесываю.
Бонд обернулся к Мосолову, который, с почти услужливым видом спокойно ждал, чтобы продолжить. Русский подождал еще секунду и заговорил:
- Вы наверно думаете, что все это странно? Что ЦРУ, Моссад, мои люди и ваши работают вместе?
- Поначалу, - Бонд изобразил спокойствие. Это был тот самый момент, о котором его предупреждал М. Существовала вероятность того, что Мосолов будет удерживать кое-какие факты при себе, и в этом случае Бонду понадобится каждая капелька своего внимания. - Поначалу я думал, что это странно, но поразмыслив… Ведь мы же все в одном деле. Да, возможно, у нас разные взгляды на проблему, но я не вижу причины, почему бы нам ни поработать вместе во имя общего блага.
- Точно, - коротко ответил Мосолов. - Тогда давайте, я в общих чертах обрисую вам ситуацию.
Он сделал паузу и огляделся с неподдельным видом рассеянного близорукого академика.
- Ривка. Брэд. Вы, пожалуйста, по ходу дела добавляйте, если решите, что на что-то я должен обратить больше внимания.
Ривка кивнула, а Тирпиц неприятно засмеялся.