Год назад он, превозмогая неловкость, обратился к Бонду за помощью, поскольку полагал, что его работа как-то связана с органами безопасности. Сына-подростка Хараза стали регулярно травить по дороге из школы какие-то подонки лет девятнадцати-двадцати, которым обвинение в антиобщественном поведении - как медаль на грудь. В полиции посочувствовали, но разбираться им было недосуг. Хараз, отчаянно переживающий за сына, пошел за советом к Бонду. В Бонде проснулся благородный рыцарь, и он проследил за парнем от школы до дома. Когда показались приставалы, Бонд вышел на сцену.
Парой небрежных боевых приемов он мягко уложил двоих на асфальт, а третьего, главаря шайки, припечатал к стене. Потом списал фамилии с водительских прав и ледяным шепотом предупредил: если Хараза-младшего еще раз тронут, следующая встреча шайки с Бондом пройдет в менее дружеской обстановке. Парни отстали, сына Хараза больше никто не трогал, а его авторитет в школе возрос.
Вот так Бонд стал "самым наиближайшим" другом Фуада Хараза. Сегодня он решил попросить об ответной услуге и воспользоваться его личным самолетом.
Судя по электронной карте на перегородке под индикаторами скорости и высоты, самолет летел над Ираном. До посадки в Дубае - два часа.
Сразу после взлета Бонд позвонил Биллу Таннеру, доложил о том, куда направляется, и многочисленных жертвах, которые, возможно, появятся в семь вечера - предположительно в Дубае, но, возможно, и в каком-нибудь другом населенном пункте Эмиратов.
- Зачем Хайдту их убивать? - спросил начальник штаба.
- Вряд ли он будет убивать сам, но люди погибнут, и он намерен при этом присутствовать.
- Я задействую дипломатические каналы, сообщу в посольства, что есть угроза, но ничего определенного пока не известно. Они, в свою очередь, шепнут дубайским спецслужбам.
- Не упоминай имя Хайдта. Пусть проникнет в страну беспрепятственно и ничего не заподозрит. Мне нужно выяснить, что он затеял.
- Согласен. Будем действовать тихо.
Бонд попросил Таннера проверить через "Голден вайер", есть ли у Хайдта филиалы в Эмиратах. Через минуту начальник штаба снова был на проводе.
- Ни офисов, ни жилых домов, ни дочерних предприятий. Еще я сделал информационную проходку - брони в гостинице у него тоже нет.
Известия Бонда не обрадовали. Приземлившись, Хайдт моментально растворится на просторах страны с населением в два с половиной миллиона человек. И обнаружить его до катастрофы не представится возможным.
Вернулась стюардесса.
- Выбор у нас богатый, но я видела, как вы смотрели на "Периньон" как знаток, поэтому предложу вам лишь самое лучшее. Мистер Хараз велел обслужить вас по-королевски. - Она опустила на откидной столик серебряный поднос и долила шампанского в бокал. - Вот иранская икра - белужья, разумеется, - только не с блинами, а с тостами, сметаной и каперсами. - Каперсы оказались большими, такими большими, что их принесли нарезанными. - Тертый лук сорта "Видалия", из Америки, он самый сладкий в мире. И не портит дыхание, - добавила она. - Мы зовем его луком для влюбленных. Далее, заливное из утки с мятным йогуртом и финиками. Могу, если пожелаете, поджарить стейк.
- Нет-нет, - рассмеялся Бонд, - этого более чем достаточно.
Стюардесса удалилась. После еды Бонд выпил две маленьких чашки арабского кофе с корицей, читая досье, которое Филли Мейденстоун собрала на Хайдта и "Грин уэй".
Обращали на себя внимание два момента: как старательно Хайдт держится в стороне от организованной преступности и с каким фанатизмом он расширяет свою компанию, охватывая все новые и новые страны. В базе данных "Голден вайер" значились недавно поданные заявки на открытие филиалов в Южной Корее, Китае, Индии, Аргентине и полудюжине стран помельче. Никаких намеков на Ирландца в досье не обнаружилось. Филли пробила его фотографию и фотографию пожилой женщины по базам, но ничего не нашла. Билл Таннер сообщил, что агентам МИ-5 и прочим представителям, прибывшим в Гэтуик, сказали, что, к сожалению, все записи о пассажирах "груммана" "куда-то пропали".
И вот тут Бонда настигли тревожные новости. Зашифрованное электронное письмо от Филли сообщало, что кто-то пытается по неофициальным каналам выведать в "Шестерке" его местонахождение и предполагаемый маршрут.
Бонд сразу заподозрил милейшего Перси Осборн-Смита. То, что Дубай находится вне зоны полномочий Третьего отделения, не означает, что Перси не сможет изрядно подпортить Бонду жизнь и даже рассекретить.
Связей с людьми из "Шестерки" в Дубае у Бонда не имелось, значит, подключить местные кадры к встрече рейса, которым прилетает Хайдт, не получится. По большому счету он вообще не должен контактировать ни с кем из соотечественников - это особенно досадно, учитывая, что генеральный консул в Дубае - человек опытный и умный. И по совместительству - друг Бонда.
Бонд связался по интеркому с пилотом. Складывалось впечатление, что диспетчеры тормозят его "грумман", давая при этом "зеленый свет" рейсу Хайдта, и обогнать подозреваемого не удастся. Они отстанут минимум на полчаса.
Черт, эти тридцать минут могут решить судьбу около ста человек!.. Вытащив мобильный, Бонд смотрел в иллюминатор на Персидский залив и прокручивал длиннющую адресную книгу, в очередной раз думая о большой бухгалтерии шпионских связей. "Я прямо банк "Леман бразерс" - долги начинают значительно перевешивать активы".
И все же он набрал номер.
Глава 24
Лимузин с Севераном Хайдтом, Джессикой Барнс и Найлом Данном подкатил к отелю "Интерконтиненталь". Вез их суровый водитель из местных, к чьим услугам они прибегали и раньше. Как и Ханс Грулле в Англии, он исполнял по совместительству обязанности телохранителя (и не только телохранителя, при необходимости).
Данн прочитал электронное письмо или эсэмэс, выключил айфон и сообщил Хайдту:
- Ханс навел справки относительно водителя в "бентли". Любопытно.
Хайдт пощелкал длинными ногтями.
Данн смотрел в сторону.
- Прослеживается связь с Марчем.
- Правда? - Хайдт попробовал понять, что скрывает взгляд Данна, однако тот, как обычно, оставался непроницаемым.
Больше Ирландец не проронил ни слова - при Джессике.
- Тогда пойдемте заселяться, - сказал Хайдт.
Задрав обшлаг своего элегантного пиджака, он взглянул на часы. Два тридцать.
"Около ста погибших…"
Данн вышел из автомобиля первым, по привычке настороженно оглядываясь по сторонам.
- Все чисто, - донесся до спутников его голос с легким акцентом. - Можно.
Хайдт с Джессикой, окунувшись в изнуряющий зной, поспешили нырнуть в гостеприимную прохладу отельного вестибюля, где возвышалась потрясающая десятифутовая композиция из экзотических цветов. С портретов на соседней стене сурово и уверенно взирали шейхи Объединенных Арабских Эмиратов.
Джессика расписалась за номер, забронированный на ее имя, - тоже с подачи Данна. Вселяются они, правда, ненадолго, вечером летят дальше, но ведь приятно где-то передохнуть и не мотаться с багажом. Чемоданами займется и отнесет в номер старший коридорный.
Оставив Джессику у цветочной колонны, Хайдт кивком отозвал Данна в сторону:
- Так что там с "бентли"?
- Зарегистрирован на некую фирму в Манчестере. Тот же адрес, что и у "Мидлендс диспоузал".
"Мидлендс" была связана с одним из крупнейших преступных синдикатов, базировавшимся в Южном Манчестере. В Америке мафия традиционно не брезговала мусорным бизнесом, а в Неаполе, вотчине Каморры, сбор мусора считался Il Re del Crimine - королем криминала. Хотя в Британии организованная преступность не питала особого интереса к этому делу, время от времени какой-нибудь местный авторитет норовил вломиться на рынок, как злодеи в фильмах Гая Ричи.
- Сегодня утром, - продолжал Данн, - по военной базе шастали легавые с фотографией типа, которого видели на территории накануне. У них на него ордер за тяжкие телесные. И он работал на "Мидлендс". Полиция говорит, пропал без вести.
"Еще бы, - мысленно усмехнулся Хайдт. - Пропадешь, если твое тело потихоньку гниет под развалинами снесенного здания".
- И что ему там понадобилось?
- Возможно, хотел саботировать работы по сносу, - поразмыслив, ответил Данн. - Срыв договора, на репутации вашей фирмы пятно, а "Мидлендс" тут как тут, оттяпывает клиентуру.
- Тогда водитель "бентли", возможно, просто хотел выяснить, что случилось вчера с его дружком?
- Именно.
У Хайдта отлегло от сердца. Значит, на "Геенну" никто не покушался. И, что еще важнее, к полиции или спецслужбам незваный гость тоже не относится. Просто издержки мусорного бизнеса.
- Ладно. С "Мидлендс" разберемся потом.
Хайдт с Данном подошли к стоявшей у колонны Джессике.
- У нас с Найлом кое-какие дела. Вернусь к обеду.
- А я, наверное, прогуляюсь, - ответила она.
- В такую жарищу? - нахмурился Хайдт. - Тебе станет плохо. - Нечего ей разгуливать тут. Дело не в том, что она может проболтаться - о "Геенне" она все равно ничего не знает. А что касается остальных темных сторон его жизни - там тоже ничего криминального, максимум постыдное. Просто когда Джессика ему требовалась, она требовалась немедленно. Вера в то, что тлен неумолимо возьмет свое, научила Северана Хайдта: жизнь достаточно коротка и полна опасностей, чтобы в чем-то себе отказывать.
- Ничего, я выдержу, - возразила она робко.
- Разумеется, разумеется. Однако женщине ходить по городу одной?.. - продолжал Хайдт. - Ты ведь знаешь, какие тут мужчины.
- Арабы, ты имеешь в виду? Здесь же не Тегеран и не Джидда. Никаких сальных взглядов. Уважения больше, чем в Париже.
Хайдт мягко улыбнулся. Забавно ее слушать. И рассуждает правильно.
- И все-таки лучше посидеть в спокойном месте. Преступность, опять же… А в отеле чудесный спа-салон. В бассейне часть дна прозрачная - можно смотреть на землю с высоты сорока футов. Вид на "Бурдж-Халифу" впечатляет.
- Не сомневаюсь.
Только теперь, когда она подняла взгляд к цветочной колонне, Хайдт заметил новые лапки морщин в уголках ее глаз.
Ему вспомнилось женское тело, найденное вчера в контейнере и теперь покоящееся, по словам бригадира Деннисона, в неприметно отмеченном месте. Хайдт почувствовал, как внутри что-то распускается, будто отпущенная пружина.
- Лишь бы тебе было хорошо, - сказал он ей негромко и погладил длинным ногтем лучики морщин. Отшатываться она давно отучилась, хотя и раньше его это не останавливало.
Хайдт внезапно почувствовал, что прозрачные голубые глаза Данна смотрят на него в упор. Замерев на мгновение, Ирландец тут же отвел взгляд.
Хайдт вскипел. Какое этой бесчувственной глыбе дело до него? Он уже не впервые заподозрил, что в его сексуальных пристрастиях Данна отталкивает не их необычность, а сексуальность как таковая. За несколько месяцев знакомства Хайдт ни разу не видел у Данна даже намека на обращенный хоть к мужчине, хоть к женщине вожделеющий взгляд.
Опустив руку, он снова посмотрел на Джессику, на лучики морщин, разбегающиеся от ее смиренных глаз. Вылет вечером, отдельных кабинок в самолете нет. О том, чтобы заняться с ней любовью в присутствии Данна, даже если тот будет крепко спать, и помыслить нельзя.
Надо было решать. Хватит ли сейчас времени подняться в номер, уложить Джессику на кровать, раздвинуть шторы пошире, чтобы солнце залило это мягкое тело, подсвечивая каждую морщинку…
…и пробежаться по ее коже ногтями?
Судя по тому, что творится сейчас у него внутри, они управятся быстро.
- Северан, - сухо окликнул Данн, - мы не знаем, что приготовил для нас аль-Фулан. Пора идти.
Хайдт сделал вид, что обдумывает его слова, хотя на самом деле все уже решил.
- Полет был долгим. Мне нужно переодеться. - Он посмотрел в усталые глаза Джессики. - А тебе, дорогая, хорошо бы вздремнуть с дороги.
И решительно увлек ее к лифту.
Глава 25
Примерно без четверти пять частный самолет Фуада Хараза замер на посадочной полосе. Джеймс Бонд отстегнул ремень и, взяв багаж, поблагодарил пилотов и стюардессу, тепло пожав ей руку (от поцелуя в щеку воздержался - как-никак они уже на Ближнем Востоке).
Сотрудник миграционной службы сонно проштамповал паспорт, подвинул его обратно и жестом пригласил Бонда проследовать на территорию страны. Бонд прошел со своей смертоносной контрабандой в багаже через "зеленый коридор" и вскоре окунулся в изнурительный зной. С плеч словно гора свалилась.
Он снова был в своей стихии - один на один с заданием, ни с кем его не деля. Чужая земля вернула ему карт-бланш.
Дорога от аэропорта до Фестиваль-Сити пролегала по задворкам города - подъезды к аэропортам во всем мире одинаковы, и это шоссе мало чем отличалось от лондонского A4 или платной автострады в вашингтонский Даллес, разве что песка и пыли здесь было побольше. Однако, как и повсюду тут, вокруг царила безупречная чистота.
Бонд смотрел на раскинувшийся за окном город, обращенный на север, к Персидскому заливу. В мареве предвечернего зноя над геометрически сложным силуэтом небоскребов на шоссе шейха Зайеда взмывала к небу игла "Бурдж-Халифы", самого высокого на сегодняшний день здания на земле. И вряд ли в ближайшее время этот титул смогут оспорить.
Бросалась в глаза и другая характерная для города черта - торчащие повсюду строительные краны - белые, желтые и оранжевые. Они снова трудились в полную силу. В прошлый приезд Бонда краны бездействовали, словно игрушки, брошенные ребенком, которому наскучила игра. Недавний кризис сильно ударил по эмирату. Официальное прикрытие требовало от Бонда следить за финансовой обстановкой в мире, и он испытывал досаду от того, что Лондон и Нью-Йорк пытаются свалить всю вину на Дубай. На самом деле вклад Уолл-стрит и Сити в приближение краха на порядок больше. Однако дыхание кризиса все же чувствовалось и тут. Многие дерзкие проекты, вероятно, останутся замороженными навсегда - например искусственный архипелаг в форме карты мира, составленный из насыпных островков у побережья.
К одной только ошеломляющей роскоши образ Дубая не сводился - по правде сказать, роскоши хватало и в Сингапуре, Калифорнии, Монако и в сотнях других мест, избранных богачами для работы и досуга. Для Бонда Дубай значил в первую очередь не бизнес и недвижимость, а экзотику, слияние старого и нового, мирное сосуществование множества религий и культур. Особенно его восхищал бескрайний простор пустыни, стихия верблюдов и "рейндж-роверов", так разительно не похожая на пейзажи Кента, где он вырос. Как знать, не в эти ли красные пески приведет его сегодняшнее задание…
Такси ехало мимо коричневых, белых и желтых одноэтажных построек, украшенных скромной арабской вязью зеленого цвета. Никаких кричащих вывесок и неоновых огней, максимум - объявления о предстоящих мероприятиях. Над одноэтажными кварталами возвышались минареты - символы веры, стоящие незыблемо посреди дрожащего знойного марева. Пустыня наступала со всех сторон, финиковые пальмы, мелии и эвкалипты доблестно несли вахту на границе бесконечных песков.
У торгового центра Бонд вручил водителю несколько десятидирхамовых банкнот и выбрался из машины. Торговый центр в этот час между двумя намазами, Асром и Магрибом, буквально кишел местными вперемешку с иностранцами; в бессчетных магазинах бойко шла торговля. Невольно вспомнишь, что Дубай на английском переиначивают как "Do buy" - "Покупай!".
Бонд влился в толпу, озираясь, будто ища приятеля, с которым договорился где-то здесь встретиться. На самом деле искал он человека, следовавшего за ним от самого аэропорта, возможно, с враждебными намерениями. Он уже дважды засек этого мужчину в темных очках и синей рубашке или куртке: сначала в аэропорту, затем в пыльной черной "тойоте", ехавшей за такси. В машине мужчина нахлобучил на голову бейсболку, но Бонд видел по плечам, посадке головы и форме очков, что это тот же самый, из аэропорта. Теперь "тойота", замедлив без особой причины ход, проехала мимо торгового центра и скрылась позади ближайшего отеля.
Послать такси по отвлекающему маршруту? Впрочем, Бонд не хотел отрываться от "хвоста". Зачастую гораздо полезнее загнать преследователя в ловушку.
Кто он такой? Ждал Бонда в Дубае? Или проследил за ним от Лондона? Или вообще не знает, что Бонд - это Бонд, просто решил сесть на хвост только что прибывшему в город иностранцу?
Бонд купил газету. Несмотря на палящее солнце, он пренебрег кондиционированной прохладой внутреннего зала кафе и сел на улице, держа в поле зрения все входы и выходы.
Пока он отправлял и принимал эсэмэс-сообщения, к его столику подошел официант. Бонд скосил глаза на поблекший листок меню и заказал кофе по-турецки и минеральную воду с газом. Когда официант удалился, он бросил взгляд на часы. Пять вечера.
Всего два часа до гибели девяноста с лишним человек где-то в этих знойных песках.