Как оказалось, все, кроме одного.
Ирландец не сделал того, что должен был сделать при любом раскладе.
Он не уехал.
Свернув с парковки, "мерседес" выкатил на газон у ресторана, скрытый от глаз персонала и посетителей высокой живой изгородью, и направился на восток, в сторону пустыря.
- Вот дерьмо, куда его понесло? - выругался младший. Все трое выскочили из машины. Старший выхватил пистолет и рванулся было вслед "мерседесу".
- Не надо! - взмахом руки остановил его Бонд.
- Он удирает! Засек нас!
- Нет. Тут что-то другое.
Ирландец явно не от погони спасался. Он ехал медленно, "мерседес" плыл по пустырю, словно лодка по тихому утреннему морю. И потом, удирать было просто некуда. Впереди путь преграждали утесы над Дунаем, железнодорожная насыпь и лес у склонов Фрушка-Горы.
"Мерседес" подъехал к железнодорожным путям, ярдах в ста от наблюдающего за ним Бонда, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, остановился - капотом к ресторану - поблизости от железнодорожного депо и стрелки, где от главного пути ответвлялся еще один. Там злоумышленники вылезли, и Ирландец что-то вынул из багажника.
"Выбор действия диктуется намерениями противника", - мысленно повторил Бонд еще одну максиму, усвоенную на лекциях в Форт-Монктоне, центре подготовки специалистов, расположенном в Госпорте.
Что же замышлял Ирландец?
Бонд снова вытащил монокуляр и, переключив на ночное видение, навел на Ирландца. Сообщник открыл панель управления стрелочным переводом и принялся копаться в переключателях. Присмотревшись, Бонд увидел, что второй путь - старый, ржавый и заброшенный - забирает вправо и заканчивается тупиком на вершине пригорка.
Значит, диверсия. Загонят поезд на пригорок и пустят под откос. Вагоны покатятся кубарем прямо в приток Дуная.
Бонд направил монокуляр на тепловоз с составом. Вот и разгадка. В первых двух вагонах сплошной металлолом, но вот в следующих… По укрытой брезентом платформе шла надпись по-сербски: "Опасность!" Присмотревшись, Бонд заметил и ромбик - повсеместно принятый знак для предупреждения спасателей в чрезвычайной ситуации о том, чем именно опасен данный груз. К несчастью, на ромбике значились высокие показатели по всем трем категориям: угроза здоровью, взрывоопасность и воспламеняемость. Буква W в нижнем углу означала, что вещество представляет опасность при взаимодействии с водой. Выходит, груз чрезвычайно опасен, последствия утечки сопоставимы с ядерной катастрофой.
Поезду оставалось около трех четвертей мили до стрелки, и он уже начал набирать ход перед подъемом на мост.
Выбор действия диктуется намерениями противника.
Неизвестно, как соотносится эта диверсия с "Инцидентом-20" и соотносится ли вообще, но ближайшая цель определилась. Равно как и действия, которые подсказала Бонду интуиция.
- Если попытаются уйти, преградите им выезд и арестуйте. На поражение не стрелять.
Он прыгнул за руль "джетты", развернул машину в сторону поля и огородов, откуда высматривал ресторан, и, отпустив сцепление, вдавил в пол педаль газа. Легкая машина прыгнула вперед, взревев мотором, и понеслась, сминая валежник, молодую поросль, нарциссы и кусты малины, растущей в Сербии повсюду. Собаки бросились врассыпную, в соседних домишках вспыхнули огни, люди на огородах возмущенно замахали руками.
Не обращая ни на что внимания, Бонд сосредоточился на своей цели, освещенной тусклым светом неполной луны и головным прожектором обреченного тепловоза, горевшим ярче ночного светила.
Глава 3
Он ощущал тяжесть неотвратимой смерти.
Найл Данн притаился в бурьяне, в тридцати футах от стрелки, и, прищурившись, в вечерних сумерках смотрел на кабину приближающегося тепловоза. "Трагедия", - подумал он.
Смерть обычно означает потерю, а Данн по складу характера потерь не выносил, считая их сродни греху. Дизельные двигатели, гидронасосы, разводные мосты, электромоторы, компьютеры, конвейеры - все эти механизмы должны выполнять свою задачу с наименьшими потерями.
Смерть - это бездарно растраченные возможности.
Однако сегодня ее не избежать.
Данн обернулся на юг, где в свете головного прожектора приближающегося поезда уже заблестели рельсы, затем посмотрел по сторонам. "Мерседес" останется для машиниста незамеченным - автомобиль предусмотрительно поставлен под таким углом, чтобы его не было видно из кабины тепловоза. Еще одна безупречная деталь, вписанная в разработанный Данном план операции. В ушах зазвучал голос начальства: "Это Найл, мой проектировщик. Он настоящий гений".
Данну почудилось, что он видит в кабине машиниста. Смерть… Он поспешно отогнал непрошеную мысль.
Теперь поезду оставалось до стрелки около четырех-пяти сотен ярдов.
- Как скорость? - спросил Данн у подошедшего Альдо Карика, серба средних лет. - Нормально? По-моему, медленно.
- Нет, порядок, - ответил серб на тягучем английском. - Видишь, набирает. Порядок.
Медведеподобный Карик шумно цыкнул зубом. За обедом он заметно нервничал - не из боязни ареста или увольнения, как он сам признался, а потому что не представлял, как заначить от всех (включая жену и двоих детей) десять тысяч евро.
Данн снова обернулся к поезду. Прикинул скорость, массу, уклон. Да, порядок. Даже если теперь кто-то попытается остановить состав - например, диспетчер из Белграда, заметивший неладное, свяжется с машинистом и велит экстренно затормозить, - будет уже поздно. Поезд не успеет замедлить ход до того, как въедет на предательски переведенную стрелку.
"Иногда смерть необходима", - напомнил себе Данн.
Поезду оставалось три сотни ярдов до стрелки.
Полторы минуты. И тогда…
А это еще что? Данн вдруг уловил какое-то движение на огородах, неясную тень, мчащуюся по колдобинам прямо к железнодорожным путям.
- Видишь? - спросил он Карика.
- Вижу. Машина! - изумился тот. - Что происходит?
Действительно, машина. В бледном свете луны Данн разглядел небольшой седан, виляющий между деревьями и штурмующий на полном ходу пригорки. Так гнать по пересеченной местности! Невероятно… Наверное, подростки развлекаются, вечно у них какие-то дурацкие игры.
Не сводя глаз с автомобиля, Данн прикинул скорость и направление. Если свихнувшийся водитель не сбавит ход, то проскочит перед самым носом поезда, но ему придется прыгать через пути, тут ведь нет переезда. А если машина застрянет на рельсах, тепловоз сомнет ее в лепешку, как консервную банку. Впрочем, на его планах это никак не отразится. Протаранив крошечную машинку, тепловоз все равно свернет на роковую стрелку.
Так, секунду… Что за черт? Данн только теперь рассмотрел, что машина полицейская. Но почему без мигалки и сирены? Угнали? Идут на верную смерть?
Но водитель, как оказалось, не собирался ни останавливаться на рельсах, ни прыгать через пути.
Слетев с последнего пригорка, седан затормозил у самой насыпи, в пятидесяти ярдах от приближающегося поезда. Мужчина в темной одежде выскочил из него и прошел на пути. Несмотря на темноту, видно было - не полицейский. Сигналить машинисту, чтобы остановить поезд, он не торопился, а вместо этого спокойно присел на корточки между рельсами, прямо перед тяжеловозом, летящим на него со скоростью пятьдесят-шестьдесят миль в час.
Отчаянный гудок прорезал вечернюю тишину, из-под колес брызнули снопы оранжевых искр.
Прямо перед носом локомотива человек взвился с рельсов и исчез в кювете.
- Что это было? - прошептал Карик.
И тут на рельсах перед тепловозом полыхнула бело-желтая вспышка, а еще через секунду раздался хлопок - как от самодельного взрывного устройства или ручной гранаты. За первым взрывом последовал второй.
Похоже, у водителя полицейской машины имелся собственный план.
Сокрушающий точно выверенные планы Данна.
Нет, это не полицейский и не самоубийца. Это явно спецагент, обладающий опытом подрывных работ. Первым взрывом выбило костыли, которыми рельсы крепятся к шпалам, вторым - сдвинуло свободный теперь рельс чуть внутрь, убирая его из-под левых передних колес.
Карик что-то пробормотал на сербском. Данн же, не обращая на него внимания, смотрел на дрожащий диск головного прожектора. С диким скрежетом и грохотом локомотив и весь тяжеленный состав, сойдя с рельсов, пропахали колесами голую землю и щебенку, взметая клубы густой пыли.
Глава 4
Бонд смотрел из кювета, как состав замедляет ход, зарываясь колесами в мягкую землю и выбрасывая фонтаны песка и щебня. Выждав немного, он вылез из укрытия оценить обстановку.
Сообразить, как предотвратить катастрофу и не позволить токсичному веществу вылиться в Дунай, пришлось за считанные минуты. Остановив машину у путей, он схватил две гранаты, припасенные сербами, и подложил их на рельсы.
Бонд потер плечо - шальной осколок рассек рукав куртки.
Как он и рассчитывал, тепловоз и вагоны не перевернулись и не посыпались в реку. Он спустил поезд с рельсов там, где требовалось ему, - на ровной поверхности, а не на косогоре, как хотел Ирландец.
С шипением и скрежетом состав наконец остановился - недалеко от Ирландца и его сообщника, скрытых от Бонда облаком пыли и дыма.
- Говорит первый, - сообщил он в коротковолновый переговорник. - Вы на месте? - Молчание. - Вы на месте? Отвечайте!
- Поезд сошел с рельсов! - донесся сквозь треск в наушнике голос старшего серба. - Видели? Вы где?
- Слушайте меня внимательно.
- Что случилось?
- Тихо! Времени мало. Думаю, они попытаются взорвать или прострелить контейнеры с токсичным веществом. Я отгоню их выстрелами к машине. Подкараульте "мерседес" на том пустыре у ресторана, прострелите им колеса и не отпускайте.
- Надо брать их сейчас!
- Нет! Только у ресторана, раньше не пытайтесь. В "мерседесе" им не удастся держать оборону, останется только сдаться. Как поняли?
Передатчик заглох.
Черт. Бонд поспешил сквозь пыльную тучу к третьему вагону - тому самому, где стояли, дожидаясь, когда их вскроют, бочки с опасным веществом.
* * *
Найл Данн прокручивал в голове произошедшее. Он знал, что, возможно, придется импровизировать, но предугадать подобный предупреждающий удар неизвестного противника не мог никак.
Данн осторожно выглянул из укрытия - плотных зарослей неподалеку от того места, где остановился, отдуваясь, свистя и хрипя, тепловоз. Где-то там, в темноте, за облаком пыли и дыма, притаился враг. А может, его размазало по рельсам. Или он сбежал.
Закинув рюкзак на плечо, Данн обогнул тепловоз и двинулся по противоположной стороне, укрываясь за сошедшими с рельсов вагонами от непрошеного гостя - если, конечно, тот еще жив.
Изматывавшая его тревога, как ни странно, отступила. Смерти удалось избежать. Он, конечно, настраивался, собирался с духом (желание начальства - закон), но с посторонним вмешательством все разрешилось само собой.
Обходя локомотив, Данн невольно залюбовался громоздкой махиной. Американец, "Дэш 8-40В" производства "Дженерал электрик", старый, потрепанный, как и большинство тепловозов на Балканах, но по-прежнему красивый. Четыре тысячи лошадей. Стальные листы, колеса, клапаны, подшипники, пружины, трубки и шланги - прекрасные, элегантные в своей функциональной лаконичности. Как хорошо, что…
Из раздумий его выбило появление ковыляющего навстречу человека, зовущего на помощь. Машинист. Данн ответил двумя выстрелами в голову.
Как хорошо, что удалось избежать самого страшного и он не стал причиной гибели этой чудесной машины. Он погладил бок локомотива, как отец гладит по голове заболевшего сына, у которого только что спал жар. Через несколько месяцев тепловоз снова будет бегать по рельсам.
Вскинув рюкзак повыше на плечо, Найл Данн проскользнул между вагонами, собираясь приступить к работе.
Глава 5
Два выстрела, которые услышал Бонд, не задели вагон с опасным грузом - Бонд прикрывал его с тридцати ярдов. Скорее всего жертвами стали машинист с помощником.
И тут в облаке пыли показался Ирландец. Сжимая пистолет, злоумышленник шагал между двумя вставшими под углом друг к другу вагонами с металлоломом, прицепленными сразу за тепловозом. За плечом у него висел рюкзак - судя по всему, полный, значит, если он собирался взорвать контейнеры с токсичным веществом, то взрывчатку еще не подложил.
Прицелившись, Бонд выпустил две пули под ноги Ирландцу, отгоняя его обратно к "мерседесу". Он подскочил от неожиданности и поспешно скрылся, пригибаясь.
Бонд взглянул на пути с противоположной стороны, стороны ресторана, - и стиснул зубы. Сербы не выполнили приказ. Вместо этого они захватили у депо подручного Ирландца и, повалив на землю, стянули ему запястья нейлоновыми наручниками. Теперь оба двигались к поезду.
"Безалаберность…"
Бонд вскочил и, пригибаясь, побежал к ним.
Рюкзак теперь стоял на земле, в зарослях бурьяна у самого тепловоза, и за ним кто-то прятался. Пригибаясь, сербы осторожно продвигались вперед.
Рюкзак, конечно, Ирландца. А вот прячется за ним точно не он. Скорее всего там тело машиниста.
- Нет, - прошептал Бонд в переговорник. - Это ловушка! Вы меня слышите?
Но старший серб не слушал. С криком: "Ne mrdaj! Ни с места!" - он шагнул вперед.
В этот момент Ирландец высунулся из кабины локомотива и выстрелил ему в голову. Серб упал как подкошенный.
Его напарник, решив, что стреляют с земли, из-за рюкзака, разрядил автомат в мертвое тело машиниста.
- Осторожно! - крикнул Бонд.
Но было поздно. Ирландец снова высунулся из кабины и прострелил младшему сербу правую руку у самого локтя. Тот выронил автомат и с криком повалился навзничь.
Спрыгнув с поезда, Ирландец дал с полдюжины выстрелов в сторону Бонда, который открыл ответный огонь, целя по ногам. Не попал. Ирландец сунул пистолет в кобуру, вскинул на плечо рюкзак и потащил младшего серба к "мерседесу". Оба исчезли.
Бонд метнулся к "джетте", прыгнул за руль и дал по газам. Через пять минут, перелетев через пригорок, он затормозил на пустыре за рестораном "Роштиль". Там царила паника, посетители и персонал в ужасе разбегались. "Мерседеса" не было видно. Зато стало ясно, что Ирландец пристрелил не только старшего серба, но и своего подельника. Тот со связанными руками лежал ничком - мертвый.
Выскочив из "джетты", Бонд обыскал тело, однако Ирландец успел сам пройтись по карманам, вытащив и бумажник, и все остальное. Тогда Бонд достал свои солнечные очки "Окли" и, протерев стекло дочиста, прижал к нему большой и указательный пальцы убитого. Снова усевшись за руль "джетты", он помчался догонять "мерседес", выжимая семьдесят миль в час на петляющей, усеянной выбоинами дороге.
Через несколько минут на обочине впереди что-то мелькнуло в лучах фар. Бонд резко нажал на тормоз, не обращая внимания на то, что машину заносит, и остановился, выпустив клубы дыма, в нескольких ярдах от младшего серба. Выйдя из машины, агент склонился над трясущимся и подвывающим парнем. Рана в руке оказалась серьезной, он потерял много крови. Одна нога была разута, и на пальце не хватало ногтя. Ирландец его пытал.
Открыв складной нож, Бонд острым как бритва лезвием разрезал на парне рубашку и лентой ткани замотал ему руку, а потом затянул повязку, просунув под нее валявшуюся неподалеку палку.
- Куда он отправился? - спросил Бонд, наклоняясь над сербом и отирая испарину с его лба.
Тот, глотнув воздух, что-то забормотал на сербскохорватском, корчась от невыносимой боли, затем, узнав Бонда, проговорил:
- Позвоните брату… Вы должны отвезти меня в больницу.
- Мне нужно знать, куда он отправился.
- Я ничего не сказал. Он пытался… Но я про вас ни слова.
Несомненно, парень выложил Ирландцу все подчистую, но это сейчас не имело значения.
- Куда он поехал? - повторил Бонд.
- В больницу… Отвезите меня, я все скажу.
- Выкладывай, или через пять минут тебе конец, - ровным голосом проговорил Бонд, ослабляя повязку. Кровь хлынула ручьем.
Парень сморгнул слезы.
- Сволочь!.. Ладно. Он спрашивал, как выехать на скоростную магистраль Е-75. Она ведет в Венгрию. На север отправился. Пожалуйста, прошу вас!
Бонд снова затянул повязку. Ни на какой север Ирландец, конечно же, не едет. Такому умному и расчетливому тактику не нужны пояснения. Бонд почувствовал в противнике родственную преданность делу. Наверняка еще до прибытия в Сербию он досконально изучил всю карту окрестностей Нови-Сада и сейчас двинется на юг по Двадцать первому шоссе - единственной ближайшей крупной дороге, на Белград или под Белград, откуда его заберут.
Обыскав карманы серба, Бонд вытащил мобильный и набрал номер для экстренной связи - 112. Когда в трубке раздался женский голос, установил телефон на землю у губ парня и помчался обратно к "джетте". Выжимая предельную на ухабистой дороге скорость, он весь ушел в сложные манипуляции с рулем и педалями.
На крутом повороте машину занесло на встречную. Показавшаяся впереди большая фура с кириллическим логотипом, сердито загудев, ушла в сторону, и Бонд, разминувшись с ней буквально в дюйме, вильнул обратно на свою полосу. Во что бы то ни стало следовало догнать Ирландца - он был единственной ниточкой, тянувшейся к Ною и тысячам жертв намеченной на пятницу катастрофы.
Через пять минут на подъезде к Двадцать первому шоссе Бонд замедлил ход. Впереди мигали оранжевые вспышки, к небу, застилая луну и звезды, поднимались клубы черного дыма. Вскоре стало видно место аварии. Не вписавшись в крутой поворот, Ирландец выехал на широкую, заросшую травой обочину, оказавшуюся на самом деле никакой не обочиной. Полоска кустарника скрывала крутой обрыв, на дне которого теперь и покоилась перевернутая машина с горящим капотом.
Подъехав ближе, Бонд заглушил мотор и вышел, а потом, вытащив "вальтер", полубегом, полускользя, спустился вниз, осматриваясь в поисках возможной опасности. У машины он остановился. Ирландец был мертв - висел вниз головой, пристегнутый ремнем безопасности. На потолок салона капала кровь.
Щурясь от дыма, Бонд выбил стекло со стороны места водителя, чтобы вытащить труп. Обыщет, возьмет мобильный и все остальное, что найдется по карманам, а потом вскроет багажник и заберет чемодан с ноутбуками.
Истошное завывание сирен вдалеке стало громче. Бонд оглянулся на дорогу. Пожарные в нескольких милях отсюда, скоро доберутся. Быстрее! Над капотом, распространяя вонючий дым, бушевало пламя.
Бонд принялся перепиливать ножом ремень и вдруг спохватился: "Пожарные? Так быстро? Странно. Полиция, да, само собой. Но пожарные?"
Ухватив труп за окровавленные волосы, он повернул его голову.
Не Ирландец. Бонд взглянул на куртку. Та же надпись на кириллице, что и на фуре, с которой он едва не столкнулся. Значит, Ирландец остановил фуру, перерезал горло водителю, пристегнул его ремнем к креслу и столкнул с обрыва, а потом вызвал полицию, чтобы создать затор на дороге и притормозить погоню.
Рюкзак и все остальное из багажника он, без сомнения, вынул сам. Однако на перевернутый потолок у заднего сиденья высыпались обрывки бумаги. Бонд сгреб их и сунул в карман, уворачиваясь от языков пламени. Затем вскарабкался бегом по склону к "джетте" и погнал в сторону Двадцать первого шоссе, прочь от приближающихся мигалок и сирен.