9
НИЧ
В девять часов Тихон встретился с Евтушенко у проходной НИЧ, где располагался вычислительный центр, оснащенный самыми лучшими в стране компьютерами. Прежде чем заходить на сороковую площадку Евтушенко отвел друга в сторону и пересказал ночной разговор с отцом.
– На нашем полигоне орудует шпион? – удивился Тихон.
– Только не повышай голос.
– И мой отец об этом знал?
– Он догадался первый. После серии трудно объяснимых катастроф у следствия появились улики, а может и прямые доказательства.
– Почему же тогда отец не арестовал шпиона.
– Наверное, не успел.
Евтушенко невольно напомнил о неожиданной смерти родителей. Заколов недоумевал:
– И с тех пор никто ничего не предпринял?
– Или не захотел.
– Жаль, что я не контрразведчик.
– Тем не менее. Агент активизировался накануне. Возможно, это простое совпадение, а вдруг, это связано с прибытием вчерашнего самолета? Ты же там был. Проанализируй всё, что видел.
– Я больше думал о Королькове, чем наблюдал за пассажирами.
– Не прибедняйся, я тебя знаю.
Тихон кивнул, хотя не представлял, чем сможет помочь в столь серьезном деле.
– Бедный наш Витька, – вздохнул Александр.
– Сегодня навещу его маму. Надо прочитать недостающие письма.
– Ей сейчас не до тебя.
– Понимаю, но выбора нет.
Заколову выписали пропуск, друзья прошли на закрытую территорию.
– Знаешь, кто наш руководитель? – интригующе спросил Евтушенко, пока они топали к зданию вычислительного центра.
– Это не важно. Для меня было главным провести практику здесь, в Приозерске.
– Ольховский!
– Тот самый, который сломал позвоночник на трамплине, но продолжает работать?
– Да. Мировой мужик.
– Я его вчера видел. Уверенный, подтянутый, но в инвалидной коляске.
– Да, по-прежнему парализован. Но рассказывают, что его дом, машина и рабочий кабинет хорошо приспособлены для передвижения в инвалидном кресле. В науке главное не ноги, а голова. А с головой у него всё в порядке. Четко поставил задачу, дал направление. Игорь Анатольевич, правда, очень занят, и нас курирует Анастасия Мареева.
– Это кто?
– Его новая жена. Гражданская.
– Тогда, я ее тоже видел, просто не знал имени. И что, она хорошо разбирается в аэродинамике?
– Нет. Она специализируется на обработке информации. Выделила нам время на ЭВМ. Если потребуется, поможет в отладке программы.
– С этим мы и сами справимся.
– Я тоже так думаю. Только нас закрепили за маломощным компьютером. Самые лучшие используют военные.
– А для решения уравнений Эйлера требуются огромные ресурсы, – заметил Тихон, намекая на тему практики. – Нам придется двигаться с черепашьей скоростью или жертвовать точностью.
– Выбор не из лучших. Но я кое-что придумал.
Молодые люди вошли в огромное здание и двигались по длинным петляющим коридорам со многими ответвлениями. На каждой двери красовался кодовый замок. Некоторые коридоры были перегорожены, приходилось, то подниматься по лестницам, то опускаться на этаж.
– В первый день я здесь заблудился, – признался Александр.
– Это логично. Если у нас карты городов выпускают с ошибками, чтобы запутать шпионов, то секретные объекты, видимо, специально проектируют так, чтобы чужой человек отсюда никогда не выбрался, – пошутил Тихон.
– Кстати, утечка информации вполне возможна и отсюда. Нам надо вместе…
Договорить Александр не успел. Сразу за поворотом проход им перегородил суровый мужчина в сером костюме.
– Стоять! – без объяснений потребовал он, угрожающе сунув руку под оттопыренный пиджак.
10
Незаконное подключение
– Надо подождать, – более мягко пояснил хмурый человек.
По характерному каменному лицу и непроницаемому взгляду Заколов узнал в нем одного из охранников академика Трушина. За его спиной появился главный конструктор зенитно-ракетного комплекса в сопровождении второго охранника. За ними следовал тучный озабоченный полковник в очках из темного пластика. Академик быстро набрал код и открыл дверь в машинный зал центральной ЭВМ. Внутрь он вошел вместе с охранником. Полковник зайти не решился и переминался в коридоре напротив открытой двери. Заколов заметил, как Трушин достал из своего портфеля большую бобину с магнитной лентой и вставил ее в вертикальный ленточный накопитель. Охранник остался на посту рядом с лентой, а тот, что был в коридоре, последовал за академиком и полковником в соседнюю комнату с мониторами.
– Лысый товарищ часто здесь бывает. Но никогда я не видел таких строгостей, – удивился Евтушенко, когда коридор опустел.
– Это академик Трушин. Главный конструктор новейшего вооружения.
– Теперь понятна секретность. А рядом с ним был командир НИЧ полковник Пичугин Вячеслав Кондратьевич. Он постоянно вертится около академика.
– Наверное, помогает в разработках.
– Полковник, скорее администратор, чем ученый, – на ходу объяснял Евтушенко. – Хотя кандидатская степень у него имеется.
Он набрал код на двери, и друзья вошли в следующую по коридору тесную комнату без окон с тремя мониторами, громоздким принтером и массивным измельчителем бумаги в углу. За одним из экранов сидела брюнетка в белом халате. Она провернулась на вращающемся кресле и с любопытством сфокусировала цепкий взгляд на новичке.
– Здравствуйте, – вежливо кивнул Тихон. Он узнал молодую женщину, наделавшую шум и вызвавшую уважительное удивление у всего городка, тем, что стала жить с инвалидом Ольховским.
Евтушенко поправил дужку очков и представил друга:
– Доброе утро, Анастасия. Это Тихон Заколов. Прибыл на практику из Москвы. У нас с ним общая задача.
– Очень приятно. Располагайтесь.
Тихон осмотрелся.
– Тесновато здесь. И как-то мрачно, даже окон нет.
– Это секретный объект министерства обороны, молодой человек, – холодно сообщила Мареева. – Всё, что вам требуется для работы: голова, бумага и доступ к компьютеру – здесь умещается.
– И даже электрический чайник, – радостно дополнил Евтушенко. – Может, кофе?
Женщина сдержано улыбнулась, продолжая разглядывать Заколова.
– Я уверена, Александр введет вас в курс дела. Если возникнут сложные вопросы, обращайтесь ко мне. Хотя, если всё, что рассказывал о вас ваш друг, правда, вы вдвоем справитесь с любой задачей.
Анастасия Мареева отключила свой монитор и вышла. Под распахнутым белым халатом стройную фигуру облегал модный деловой костюм.
– У нее в вычислительном центре несколько рабочих мест, – пояснил Евтушенко. – А у нас одно. Располагайся. Отсюда мы корректируем данные, – он похлопал по клавиатуре, а затем указал на принтер: – Ну а здесь смотрим ошибки.
– И опять корректируем.
– Не без того, – улыбнулся Александр и развернулся к измельчителю бумаг. – А в пасть этого монстра мы запихиваем свои ошибки, чтобы их никто никогда не увидел. По инструкции требуется уничтожать даже черновики.
– И всё держать в голове?
– Готовые работы сдаются в секретную часть. И выдаются только под пропуск, без которого с территории не выйдешь. Придется к этому привыкать.
– Я позвоню в госпиталь, – заметив телефон, решил Заколов. Он набрал рабочий номер медсестры Екатерины Гладковой, выслушал ее и положил трубку. На лице появилась сдержанная улыбка. – Королькова сейчас оперируют. Сам Шаповалов, главный хирург.
– Представляю, как переживает его мама.
– Она еще не знает. Ей сообщат только о результате. Операция сложная и рискованная. Анна Федоровна лежит дома и держится на уколах.
– Только бы всё прошло нормально.
– Когда он заговорит, мы узнаем правду о ранении. Его повесть полна загадок.
– Ты думаешь, что Витьку пытались убить свои?
– Подождем. Осталось недолго. А пока, раз тебе поручили, вводи меня в курс дела.
Евтушенко накинул белый халат и показал на стопочку бумаг на столе.
– Задачу я частично формализовал. Начал писать программу. Отдельные блоки уже отлаживаю. Вот здесь промежуточные результаты.
Заколов пролистал, вздохнул.
– Не густо. Компьютер нам выделили маломощный.
– Да. Консоль напрямую подключена к ЭВМ с низкой производительностью. Но есть одна хитрость. – Александр сел за монитор и застучал по клавишам. – На вычислительном центре все компьютеры соединены в единую внутреннюю сеть. Но чтобы к ней подключиться, нужно знать коды доступа.
– И?
– Это оказалось непростой задачей. Здесь особый режим секретности.
– Но ты с ней справился?
Евтушенко откинулся на спинку кресла и, едва сдерживая гордость, скромно ответил:
– Было трудно.
– Так вот ты чем неделю занимался вместо того, чтобы оптимизировать программу.
– Зато мы теперь имеем доступ ко всем ЭВМ, в том числе, к центральной, на которой работает академик Трушин. Вот смотри, – Евтушенко проделал несколько манипуляций на клавиатуре и сообщил: – Теперь я подключен к центральному процессору. И вижу всё, что происходит там в данный момент.
– И чем же занят академик?
– Судя по всему, просчитывает варианты с учетом новых данных, чтобы улучшить конструкцию.
– И при желании ты можешь скопировать секретные сведения?
– Это достаточно сложно. Трушин хранит всю информацию на магнитной ленте, которая всегда при нем. Все изменения он производит непосредственно на ней, минуя промежуточные носители. Эти изменения незначительны. Лента ускоренно проматывается до нужной метки, после чего происходит запись, во время которой над лентопротяжным механизмом загорается красная лампочка, и бобина вращается достаточно медленно. Я думаю, охранник, который находится рядом с ленточным накопителем, осведомлен об этом. Чтобы скопировать всю информацию, а она достаточно объемная, надо прокрутить на скорости считывания магнитную ленту от начала до конца. Это не останется незамеченным для профессионала.
– Но теоретически можно что-то придумать.
– Если только теоретически.
– Как?
– Хочешь поставить себя на место шпиона?
– Пока о нем ничего не известно, не будем считать его глупее нас.
– Можно, например, отдельными кусками в течение нескольких дней копировать информацию на магнитный диск. Причем, незаметно подстраиваясь под работу академика. Куски будут идти вразнобой, пересекаться и тому подобное. Затем надо проанализировать информацию, выстроить ее в нужном порядке, убрать нахлесты и слить в единое целое. Эта задачка для очень талантливого компьютерщика.
– Но все-таки она решаема?
– Ты беспокоишься о государственных секретах? Так вот, копирование ничего не даст. Сейчас не существует маленьких магнитных носителей огромной емкости. Информация займет точно такую же ленту или еще более громоздкий диск. Его не пронесешь незаметно через проходную. Но даже, если бы существовал миниатюрный магнитный носитель, ничего не получится!
– Почему?
– На выходе каждый проходит через арку с сильным электромагнитным полем. Она испортит информацию на любом магнитном носителе. Через нее проходят все, даже командир части Пичугин.
– А как же Трушин?
– Он тоже. Только для его портфеля делается исключение.
Заколова удовлетворили объяснения друга.
– Значит, если на ВЦ действует агент вражеской разведки, ему тут ничего не светит.
– Да. Проще похитить портфель академика вне части.
– Но для этого существуют охранники, которые всюду следуют за Трушиным. Они вооружены.
– Вот и хорошо. Я отсоединяюсь от центрального компьютера, – сообщил Александр. – Для наших нужд есть компьютеры попроще. Можно подсоединиться ко второму по мощности, и в фоновом режиме отлаживать нашу программу. Это всё равно будет быстрее, чем на той микро-ЭВМ, с которой нас законтачили.
Евтушенко, как пианист, исполняющий увертюру, прошелся пальчиками по клавишам, и хотел с напускной скромностью сообщить о своем новом успехе, но неожиданно его лицо приняло озабоченное выражение.
– Странно. Ничего не понимаю, – твердил он, вглядываясь в зеленый экран монитора. – Обычно ее ресурс используется процентов на двадцать, а сейчас на все сто. Кто-то запустил мощную циклическую программу. Такое впечатление, что идет бесконечный перебор вариантов.
– Как при расшифровке сложного кода? – заинтересовался Тихон, вспомнив про перехваченную радиограмму.
– Похоже.
– На ВЦ могут работать контрразведчики?
– Здесь столько людей в погонах. Каждая группа трудится за закрытыми дверями. Какие задачи они решают, можно только догадываться.
– В наше время безопасность государства обеспечивается не столько мускулатурой и стрельбой, сколько хорошими мозгами.
– Которым помогает современная вычислительная техника. В этом случае нам с тобой, Тихон, достается только микро-ЭВМ.
11
Материнское горе
Заколов стряхнул паутину с замка, провернул ключ и открыл гараж. Белые "Жигули" пятой модели улыбались широкой решеткой радиатора долгожданной встрече. Тихон открыл капот, качнул несколько раз бензонасос и протиснулся за руль. Еще полгода назад здесь сидел отец. Теперь его нет. Как и мамы. Годовалая "пятерка" и сберкнижка с огромной для студента суммой – несоизмеримое утешение. Тихон выжал сцепление и провернул ключ. Автомобиль послушно завелся и выкатился за порог. Все датчики говорили об исправности машины.
У задней стены гаража уныло громоздились несколько коробок. Это то, что, по словам Крюкова, не подлежало продаже. Трепетные пальцы разогнули картонные крышки. Семейные фотографии, альбомы, письма, блокноты с записями, рукоделие матери и полковничий мундир с наградами. Среди прочего Тихон обнаружил офицерский кортик отца, полученный после окончания с отличием военного училища, и свои потертые боксерские перчатки, с которыми он постигал искусство кулачного боя.
Под коробками Тихон узнал ящик с радиодеталями. Когда-то он с удовольствием разбирался в хитроумных радиосхемах и собирал самые разные устройства, начиная с банальных транзисторных радиоприемников и заканчивая оригинальной подслушивающей безделушкой, которую разместил в учительской, чтобы на час раньше узнать темы выпускного сочинения. За этот "подвиг" он удостоился поцелуя самой неприступной отличницы, шедшей на золотую медаль.
Поверх радиодеталей валялась большая рогатка, согнутая из толстой проволоки, с прочной белой резиной, вырезанной из противогаза. Тихон с удовольствием повертел в руках опасную самоделку, невольно вспоминая о юношеских шалостях.
Погружение в школьные годы вернуло его к действительности.
Корольков!
Тихон покинул ВЦ и пришел в гараж за машиной, чтобы навестить маму Виктора Королькова. Он уже знал, что операция в госпитале прошла успешно, и хотел сам сообщить ей эту радостную новость.
Через десять минут "пятерка" затормозила у знакомого подъезда, ноги стремительно вознесли Тихона на второй этаж
– Заколов, – узнала одноклассника сына Анна Федоровна. – А Витя…
– Я знаю. Я был у него вчера.
– А я только сегодня начала вставать. – Взгляд постаревшей женщины прошелся по брюкам Тихона и остановился на модных кроссовках. – Никак не могу привыкнуть, что Витя теперь без ноги.
По щекам женщины заскользили прозрачные слезинки. Она их не стеснялась, и даже не пыталась стереть.
– Анна Федоровна. Сегодня Шаповалов сделал Виктору операцию. Только не волнуйтесь. Он заверяет, что результат хороший.
– Да как же это я… Да что же, – засуетилась женщина. – Надо ехать к Вите.
– Я для этого и приехал, помогу вам добраться. Только вы не торопитесь. Витя пока находится под действием наркоза. Но это временно. Главный хирург заверил, что скоро он придет в сознание.
– Ты думаешь? Он очнется после стольких дней?
– Наверняка. Вы пока собирайтесь, а я, если можно, посмотрю его письма. Вы ведь знаете, что Витя по очереди посылал отрывки повести вам, мне и Евтушенко. Я хочу соединить их вместе. Как он задумал. Ему будет приятно. Вот наша часть писем. – Заколов показал папку с исписанными тетрадными листками.
– Витины письма? Они на столе. Я читала их, читала… Каждый день просматривала.
– Я разложу их в правильном порядке и оставлю вам. А когда Виктора выпишут, мы соберемся и прочтем повесть целиком.
– Конечно, конечно. Ты проходи. А я переоденусь.
Женщина удалилась в соседнюю комнату. Тихон сел за стол. Солдатские письма Королькова хранились в потертых конвертах. Заколов рассортировал их по датам и стал быстро просматривать страницы с отрывками повести. Те части, которые были направлены ему и Евтушенко, он уже хорошо изучил. Недостающие звенья постепенно дополнили общую картину, соединив разрозненные куски в единый незамысловатый сюжет.
Корольков писал историю солдата, попавшего служить в Афганистан. Там он встречает бравого капитана, который оказывается старшим братом одноклассника главного героя. Их общие воспоминания связаны с военным городком на Урале. Капитан помогает солдату преодолевать тяготы службы, предостерегает от глупых ошибок, приглядывается, как тот ведет себя в опасных ситуациях. В одном из боев капитан спасает солдата от неминуемой гибели. Рядовой дает клятву верности офицеру, и выполняет его мелкие поручения. Постепенно задания капитана становятся всё более странными. Солдат понимает, что его втянули в нечто противозаконное. Однажды он становится свидетелем происшествия, с которым не может смириться. Солдат требует объяснения у капитана, но тот ставит его перед жестким выбором. Или – с ним, или – неминуемая смерть! Солдат внутренне сопротивляется предложению, хотя понимает, что угроза расправы абсолютно реальна. Времени на раздумья у него слишком мало.
На этом повесть обрывается. Главный герой не успевает принять решение и устранить угрозу. А Витька Корольков попадает в госпиталь с тяжелейшим ранением. Вот такое загадочное совпадение текста и жизни.
Заколов сложил стопку листков по центру стола и задумался. Имен действующих лиц Виктор не раскрыл. Солдата он называет Ты, а офицера Капитаном. Но в тексте слишком много узнаваемых деталей. Они просто кричат о том, что повесть носит документальный характер.
Анна Федоровна вошла в комнату и беспомощно развела руки.
– Если бы Витя мог кушать, я бы взяла продукты. Сейчас арбузы уже пошли. Он их так любит.
Заколов продолжал сопоставлять факты.
– Анна Федоровна, Виктор пошел в школу на Урале?
– Да. И закончил там первые два класса. Потом мужа перевели служить сюда.
– Вы помните Витиных одноклассников. Был у кого-нибудь из них старший брат, который потом поступил в военное училище?
– Мы давно оттуда уехали.
– Может, кого-нибудь припомните?
– Старшие братья, конечно, были. И по стопам отцов многие пошли, стали офицерами. Мы ведь жили в войсковой части. А зачем тебе?