- Сделаем так, товарищ Ширшов, - Дымов дружелюбно улыбнулся и протянул на прощание руку. - Я осмотрюсь, побеседую с Семушкиными, с Рощиным. Кстати, предупредите старшего лейтенанта, чтобы он мне показал материалы следствия, если не возражаете, конечно. Побываю на полигоне. Отвлекать вас от дел не буду, ведь пока у меня ничего конкретного нет. Одни гипотезы! - он улыбнулся. - А уж коли придется обратиться к вам за помощью, надеюсь, не откажете!
- Будьте спокойны, товарищ полковник, - заверил майор.
Дымов вышел на улицу, еще раз заглянул - для точности - в свою записную книжку и направился в сторону Ореховой улицы, на которой жили Семушкины.
Уже близился вечер. Солнце еще стояло высоко в небе, но зной спадал, дышалось легче. Сергей Сергеевич снял фуражку и вытер вспотевший лоб. Только сейчас он почувствовал, что устал и проголодался. Еще бы! Завтракал он рано, еще у себя в московской квартире. С того времени он успел перенестись сюда, к черноморскому побережью. Не мешало бы поесть и отдохнуть. А вот и ресторан. На открытой веранде веселятся люди: поют, танцуют.
Сергей Сергеевич остановился возле ресторана, раздумывая, заходить ли, но потом зашагал дальше. Ему хотелось поскорее попасть в дом Семушкиных.
Дверь открыл высокий стройный молодой человек. Из-под его белой шелковой рубашки выглядывала традиционная морская тельняшка. Лицо казалось серым, уставшим.
Когда Дымов вошел и остановился в небольшой чистенькой прихожей, Алексей удивленно и печально посмотрел на незнакомого офицера, по флотской привычке чуть подтянулся и негромко спросил:
- Вы к нам, товарищ полковник?
- К вам, если разрешите войти. Вы - Алексей Семушкин?
- Так точно. А вы - не Васильев?
- Нет. Я его друг.
- Ах да, простите, ведь он, кажется, ученый. А вы…
- А я, как видите… - Сергей Сергеевич улыбнулся и протянул руку. - Давайте знакомиться. Дымов. Сергей Сергеевич. Из Комитета государственной безопасности.
Алексей теперь понял, что привело полковника в их дом.
- Простите. Пожалуйста, заходите, - смущенно проговорил он и внимательно посмотрел на гостя. И столько затаенной тоски прочел Сергей Сергеевич в глазах Алексея, что, поддавшись порыву, обнял его за плечи.
Лицо Алексея чуть порозовело. Окончательно смущенный, он открыл дверь в комнату.
Из-за стола поднялась девушка. Она протянула руку и тихо назвала себя:
- Анна Куликова.
Сергей Сергеевич незаметно огляделся. Светлая, уютно обставленная комната. На стене, возле тахты, большой портрет отца.
Алексей ждал, что полковник начнет расспрашивать его, но тот, видимо, не торопился, рассматривал семейные фотографии на стенах, прикладывал к уху различные ракушки, подбрасывал на руке разноцветные морские камешки. Алексей переминался с ноги на ногу, не зная, что ему нужно сейчас делать.
Выход нашла Анка.
- Вы, наверно, устали, товарищ полковник?
- Сергей Сергеевич, - напомнил Дымов.
- Хорошо. Не хотите ли помыться с дороги, Сергей Сергеевич, и закусить?
- С удовольствием. Поухаживайте, пожалуйста, за стариком, молодая хозяйка.
Теперь смутилась и Анка. Ее лицо зарделось, и она тихо проговорила:
- Я здесь не хозяйка.
- А-а… - понимающе протянул Дымов. - Значит, будущая хозяйка?
Он взглянул на Алексея. Тот поспешил отвернуться.
Дымов помылся, почистился, а потом все трое сели за стол.
- У вас в семье еще кто-нибудь есть? - спросил Дымов Алексея.
- Бабушка. Она в соседней комнате. Слегла. Все время плачет.
Постепенно завязался разговор, который интересовал Дымова и которого ждал Алексей. Чтобы не мешать, Анка, сославшись на необходимость проведать бабушку, вышла в другую комнату. Отвечая на вопросы полковника, Алексей медленно и подробно рассказывал все, что видел сам и что узнал от отца в день его трагической смерти.
Еще несколько минут назад Алексей чувствовал себя разбитым, подавленным всем случившимся, чувствовал смущение от присутствия неожиданного гостя из Москвы. Но, странное дело, этот полковник сумел незаметно и ненавязчиво завязать беседу, которая теперь уже не тяготила Алексея, а, наоборот, облегчала душу. Ему захотелось выговориться, поделиться своим горем и услыхать объяснение всему тому, что он сам объяснить не мог. И Алексей начал говорить о тревоге отца, о его находке на берегу, о старых фронтовых фотографиях, которыми внезапно заинтересовался Игнат Петрович.
Сергей Сергеевич внимательно слушал. Все, что говорил Алексей, совпадало с предположениями, возникшими при чтении записок Кленова-Васильева. И сейчас полковник хотел в рассказе Алексея уловить что-то такое, что подтвердило бы правильность всех его догадок и напрашивавшихся выводов. Ему важно было ухватиться за какую-нибудь мелочь, деталь, ускользнувшую от внимания следователя и майора Ширшова. Эта деталь, возможно, и определит направление дальнейших поисков.
Алексей заканчивал свой рассказ.
- Когда меня вызвали в милицию, я сообщил все, что знал. Никого подозревать я не могу. Врагов у отца не было. Денег он с собой не носил. Мне дали осмотреть вещи отца, они оказались в порядке. Паспорт, партбилет, ключи, в бумажнике несколько пробных фотографий, немного мелочи. Украли только "лейку".
Алексей тяжело вздохнул и, будто подводя итог всему сказанному, добавил:
- А отца нет!
Дымов, казалось, не заметил этого вздоха, не расслышал последних слов. Лицо его сделалось напряженным, глаза сощурились.
- Перечислите, пожалуйста, еще раз вещи отца, - попросил он.
Алексей удивленно пожал плечами и повторил:
- Партбилет, паспорт, ключи, мелочь…
- Значит, украли только фотоаппарат?
- Да. И в милиции так говорят.
- А фронтовые снимки и водолазная деталь? Ведь отец взял их с собой из дому?
- Взял.
- Где же они?
На этот вопрос Алексей ответить не мог. Но он твердо помнил, что среди вещей убитого ни фотоснимков черенцовских следов, ни найденного на берегу моря металлического предмета не было. Они исчезли.
Глава 4.
На полигоне
Как и в кроссвордах, которыми так увлекался Дымов, пустые клетки постепенно заполнялись, почти все становилось на свои места. Правда, еще многого не хватало в той оперативной головоломке, которую сейчас разгадывал Сергей Сергеевич. Но последние сомнения отпадали, предположения превращались в уверенность. Нет, это не обыкновенный грабеж и не уголовное преступление. Убийство Семушкина было задумано и осуществлено по другим причинам и с другой целью. Преступника интересовали фронтовые снимки черенцовских следов и более поздние снимки следов на берегу; ему нужна была деталь от водолазного скафандра, кем-то потерянная и найденная Семушкиным. Преступник спешил, это очевидно, иначе он не стал бы "работать" так открыто. Отчаянный, хладнокровный и опытный убийца!
Раздумывая над всем этим, Сергей Сергеевич все же не находил удовлетворения: да, многое оставалось неясным и загадочным. В руках у полковника пока не было той ниточки, за которую можно было ухватиться в поисках врага. Кто он? Где прячется? Почему так поспешно убит фотограф Семушкин?
Поблагодарив Алексея за откровенный разговор, Дымов признался, что очень устал и не прочь бы с дороги отдохнуть часок-другой. Уже на пороге комнаты, которая, со слов Алексея, давно ждет гостей, Сергей Сергеевич попросил послать телеграмму в Москву Васильевым.
Алеша даже изменился в лице, услыхав просьбу полковника. Уже позже, через несколько дней, он признался, что в этот момент как-то особенно отчетливо вспомнил отца. В то роковое утро отец обратился к нему почти с такой же просьбой.
Алексей молча взял протянутый ему Дымовым исписанный листок бумаги и ушел, ни слова не говоря.
Комната, где временно поселился Сергей Сергеевич, окнами выходила в сад. Небольшая, квадратная, оклеенная светлыми обоями, она радовала глаза опрятностью, чистотой, свежестью. На стенах висели фотографии. Дымов начал внимательно рассматривать их. На одной он сразу узнал Андрея Николаевича в военной форме. На другой фотографии Андрей стоял в обнимку с тремя боевыми товарищами. Один - низенький, узкоглазый, второй - среднего роста, крепыш, а третий - высокий, рослый молодец с "лейкой" через плечо, Семушкин!
Сергей Сергеевич долго разглядывал последнюю фотографию, словно не мог оторваться от нее.
А вот еще одно знакомое лицо. Небольшая фотокарточка, почти над изголовьем кровати. Стройная, худенькая, большеглазая девушка в военной форме, Нина Строева, ныне жена Васильева.
Дымов переходил от одной фотографии к другой, невольно думая о человеческих судьбах, о путях-дорогах, которыми идут по жизни разные люди - друзья, товарищи, родные. Немые фотографии без слов рассказывали о большой дружбе и любви этих людей. Одного уже не стало. Чувство горечи сдавило сердце Дымова.
Когда Сергей Сергеевич проснулся, солнце стояло совсем низко, и ему показалось, что он проспал очень долго. Но, поглядев на часы, полковник убедился, что это не так. Спал он всего два часа и, как это часто бывает с людьми, поглощенными одной заботой, мысль полковника даже во сне продолжала работать в определенном направлении.
Что же дальше? Что же дальше? Каким путем идти? Что конкретно интересует врага здесь, в районе работ "Осинга"? Сам Дымов был лишь в самых общих чертах знаком с задачами "Осинга", а теперь возникла необходимость познакомиться с ними подробнее. Без этого он не сможет определить направление главного удара.
Сергей Сергеевич вскочил с кровати. Посещение полигона и раньше входило в его планы, но сейчас полковник решил начать именно с этого.
Начать?… Сергей Сергеевич глянул в окно. Времени остается в обрез. На юге темнеет рано. Вряд ли ему удастся засветло добраться до "Осинга".
Сергей Сергеевич поспешно открыл чемодан, кем-то заботливо внесенный в комнату, надел штатский летний костюм и, стараясь не шуметь, вышел в соседнюю комнату. Ни Алеши, ни Анки уже не было. Из комнаты больной матери Игната Петровича тоже не доносилось ни звука.
На столе стоял кувшин с молоком, в глубокой тарелке лежал творог, рядом - масло, свежевыпеченный домашний хлебец. Сергей Сергеевич с удовольствием выпил стакан молока, а есть не стал. Он торопился. Осторожно, на цыпочках, он вышел из дому и захлопнул дверь.
Для того чтобы попасть на территорию "Осинга", пришлось исколесить почти весь поселок. Берегом Дымов идти раздумал, хотя этот путь был значительно короче. Он шел улицами, переулками, поднимался, спускался и, наконец, добрался до того места берега, где начиналась изгородь полигона. Но здесь выяснилось, что вход с другой стороны. Пришлось пройти еще с четверть километра.
Наконец Сергей Сергеевич дошел до маленькой калитки, над которой красовалась лаконичная надпись: "Без звонка не входить. Собаки!"
Снаружи, вдоль забора, прохаживался часовой - матрос с автоматом.
Дымов позвонил. В то же мгновение ему ответил заливистый собачий лай.
"Э, да тут целая псарня!" не без удовлетворения отметил про себя полковник и понял, что с этой стороны подступ к полигону достаточно хорошо защищен.
Звякнула щеколда. Калитка открылась, и небольшое пространство входа заслонила широкоплечая фигура другого матроса. На его бескозырке золотели слова: "Черноморский флот".
- Вам кого? - спросил матрос, внимательно разглядывая посетителя.
Дымов назвал себя и попросил сообщить о своем приходе вице-адмиралу-инженеру Рудницкому, начальнику "Осинга".
- Сейчас доложу, - коротко ответил матрос и прикрыл калитку. По видимому, он имел прямую телефонную связь с лабораторией, так как очень скоро калитка снова открылась и матрос попросил предъявить документы. Он медленно и внимательно дважды прочитал их, лихо откозырнул и пропустил внутрь.
- Проходите, товарищ полковник. Вас ждут.
Навстречу уже спешил адъютант вице-адмирала-инженера. Он поздоровался с полковником и повел его по узкой, длинной, покрытой гравием дорожке. Сергей Сергеевич внимательно приглядывался ко всему, что попадалось на пути. Его поразили несколько огромных вольеров, расположенных неподалеку от входа. Спутник перехватил его взгляд и усмехнулся.
- Сторожевые псы. Мы их спускаем на ночь. Собаки тренированные, каждая знает свое место, свой ночной пост.
Дымов молча кивнул.
- У нас есть и другие сторожа. Электрические, - продолжал спутник Дымова. - Но они, как говорится, наш второй пояс.
Дымов увидел палатки, в которых, по всей вероятности, разместились научные сотрудники и обслуживающий персонал. Несколько поодаль, за деревьями, виднелось небольшое здание с огромными черными раструбами вместо окон. Дымов обратил внимание на то, что здание стояло наклонно к берегу моря. Оно было построено из не известного полковнику легкого металлического сплава и казалось легким, воздушным.
Увлеченный осмотром полковник не заметил, как из маленькой, едва заметной боковой дверцы навстречу ему вышел невысокий сухонький старик, одетый в белоснежный халат. На голове старика красовалась маленькая круглая шапочка - ермолка, какую обычно носят академики и хирурги. Полковнику Дымову раньше не приходилось сталкиваться с академиком Рудницким, и он с нескрываемым интересом смотрел на человека, научный авторитет которого высоко ценился на родине и за рубежом.
- Полковник Дымов, - коротко, по-военному, представился Сергей Сергеевич.
- Здравствуйте, полковник. О том, что вы заглянете, мне уже радировали из Москвы. Чем могу быть полезен? - быстро проговорил Рудницкий и протянул руку.
- Отвлек вас от срочной работы, товарищ вице-адмирал?
- Есть грех. Но вы же пришли по делу.
Рудницкий мельком глянул на адъютанта. Тот понимающе наклонил голову и отошел в сторону.
- Да, я пришел по делу. За помощью и консультацией.
- Прошу! - Энергичным жестом Рудницкий показал на одну из палаток.
В палатке было сумрачно и прохладно. Первое, на что обратил внимание полковник, были книги. Они заполняли удобные, облегченные стеллажи, по-видимому, специально изготовленные для частых и продолжительных экспедиций вице-адмирала.
Рудницкий пододвинул гостю складной полотняный стул, сам уселся на краю застеленной солдатским одеялом походной кровати, положил рядом с собой пачку папирос, зажигалку, закурил и приготовился слушать.
- Мой приезд в Мореходный, - после небольшого молчания заговорил Дымов, - связан с возникшими у нас подозрениями о том, что работа вашей группы привлекла внимание иностранных разведок.
- Возможно! - хладнокровно согласился Рудницкий и глубоко затянулся. - Собственно, это неизбежно. Мы работаем над изобретением, представляющим не только научное, но и не меньшее оборонное значение. - Он откашлялся и, разгоняя рукой дым от папиросы, спросил: - А какие у вас данные считать, что мы уже оказались в центре внимания? Работаем мы в полной тайне.
- Нет тайного, что не стало бы явным, - усмехнулся Дымов. - Дело в том, что несколько дней назад в Мореходном убили человека, в прошлом фронтовика-разведчика. У меня есть основания предполагать, что убитый напал на след врага и за это поплатился жизнью. Убийца прибыл, очевидно, издалека.
- Чтобы совершить убийство?
- Нет. Думаю, что это визит с точным адресом: "Осинг"!
- А какое отношение имел убитый к "Осингу"?
- Никакого. Если рассуждать логически, возникает вопрос: почему такая честь оказана мало чем примечательному поселку Мореходный? Не потому ли, что ваша группа находится здесь и заканчивает свою работу?
Рудницкий промолчал. Как каждый настоящий ученый, он умел слушать и, слушая, размышлять и находить самостоятельные ответы на поставленные вопросы. И все же он спросил:
- Может быть, Мореходный - только пересадочная станция? Вы ищете врага здесь, а он уже катит куда-нибудь вглубь страны, совсем с другим заданием?
- Я об этом думал, - покачал головой Сергей Сергеевич. - При такой ситуации убийство Семушкина - это фамилия убитого - бессмысленно и неоправданно рискованно. Зачем оно, если враг в Мореходном только транзитный пассажир? Нет-нет, враг находится где-то здесь, рядом с нами. Поэтому он и пытается уничтожить следы, уничтожить любую ниточку, которая тянется к нему и может его выдать.
- Вам виднее, полковник, - развел руками академик. - В этой области спорить с вами не собираюсь. И ваш визит прикажете понимать, как предложение повысить бдительность, быть, так сказать, начеку?
- Вам виднее, - теми же словами ответил Дымов, и Рудницкий невольно улыбнулся. - А пришел я за другим: хочу стать, хотя бы на несколько минут, вашим учеником и внимательным слушателем.
- Собираетесь переквалифицироваться? - в голосе академика прозвучали веселые нотки.
- Нет, для этого я уже слишком стар, - так же весело ответил Дымов. - А если говорить серьезно, мне нужно более точно знать сущность, значение ваших работ, чтобы понять, на что, вероятнее всего, нацелился враг.
- Гм, гм… - покашлял Рудницкий. - В этом, пожалуй, есть смысл.
- Поэтому я и решаюсь отнять у вас, товарищ адмирал, еще несколько минут. Очень прошу вас, в пределах возможного, коротко просветить меня.
Рудницкий испытующе оглядел Сергея Сергеевича, несколько секунд сидел в задумчивости, старчески шевеля губами, потом, решительно кивнув, встал, прошел вглубь палатки, вытащил из маленького стола лист бумаги, несколько карандашей и, ни слова не говоря, вернулся обратно.
- Извольте. Значит, коротко и по возможности популярно, - повторил он. - Ну что же, попробую. Тогда извольте слушать. Начну с азов.
Он побарабанил пальцами по бумаге и заговорил негромко и неторопливо:
- Что такое локация, уважаемый полковник? Это - определение места объекта в пространстве при помощи направленных волн. Локатор - прибор, а еще точнее - комплекс приборов, которые дают нам возможность определять расстояние до объекта или цели, интересующей нас, ее курсовой угол, скорость передвижения или место нахождения. В основе локатора лежит явление отражения волн от того предмета, который мы хотим обнаружить. Для того чтобы вы отчетливее представили нашу работу, позволю себе несколько общих замечаний. Для обнаружения объекта в пространстве - в воздухе и в воде - объект необходимо облучать электромагнитной или звуковой энергией большой мощности, ибо только тогда на локатор вернется достаточное для приема количество энергии. Энергия излучается не непрерывно, а очень короткими, но мощными посылами-импульсами. Это нужно для того, чтобы импульс, отраженный от объекта, успел возвратиться раньше, чем будет послан следующий. В общем так, товарищ полковник.