Так как Перевальск был невелик, Ершов решил не расспрашивать никого, а самому найти нужный адрес. Для этого пришлось пересечь весь город и изрядно поплутать. Наконец Октябрьская улица была найдена. В отличие от других, на ней росли низкорослые тополя и хилые березы. Во дворах многих домов виднелись огороды и заросли эбелека-полукустарника с жесткими, заостренными листьями. Дом номер пятьдесят три оказался почти последним. Чем-то он напомнил домик Габдуллы Джандербекова в Аксакальске. Только калитка не была закрыта на запор, а во дворе не оказалось собаки. Дверь дома тоже была открытой. Ершов уже перешагнул через порог, когда навстречу ему показался средних лет коренастый мужчина с раскосыми глазами.
- Вы, наверно, Аскар Джандербеков будете? - спросил его Ершов, заметив некоторое внешнее сходство хозяина с Габдуллой Джандербековым.
- Он самый, - густым басом отозвался мужчина, пристально всматриваясь в Ершова прищуренными глазами. - А вы ко мне лично?
- Я к товарищу Жанбаеву, - ответил майор, пытаясь представить себе, в каких отношениях с Призраком может быть этот человек. - Командирован к нему из Алма-Аты… Мухтаров - моя фамилия.
- А, товарищ Мухтаров! - сразу оживился Аскар Джандербеков и приветливо протянул Ершову руку. - Ждет вас Каныш Нуртасович… Заходите, пожалуйста! Он просил меня принять вас как родного.
Ершов вошел в просторную комнату, оклеенную газетами "Гудок" и какими-то техническими журналами, видимо тоже железнодорожными. Судя по этим газетам и по тому, что на хозяине дома был железнодорожный китель, майор решил, что либо сам Аскар железнодорожник, либо кто-то из его семьи работает на транспорте.
- Вот оклеиваться собрался, - смущенно кивнул Аскар на стены, - да все времени нет. Загрунтовал, можно сказать, а до обоев руки никак не доходят. Я на железной дороге работаю начальником кондукторского резерва.
По-русски Аскар говорил довольно чисто, с почти неуловимым акцентом. Настороженность, прозвучавшая в первом его вопросе, сменилась теперь радушием. Пропустив гостя вперед, он любезно пригласил его во вторую комнату, тоже оклеенную газетами. В ней, у одной из стен, стоял диван, а у окна - небольшой письменный стол с разложенными на нем книгами по истории и археологии.
- Располагайтесь тут, - приветливо сказал Аскар, подавая стул Ершову. Это комната Жанбаева. Он просил поместить вас с ним вместе. Я тут вам второй диван поставлю. Да! - вдруг спохватившись, воскликнул хозяин и ударил себя рукой по лбу. - Велел еще извиниться Каныш Нуртасович-дня два-три он будет в отлучке. Какие-то новые исторические материалы обнаружились.
Будто теперь только заметив, что в руках Ершова ничего нет, Аскар спросил:
- А вещи вы на вокзале, верно, оставили?
- Не хотелось, знаете ли, тащиться с ними по незнакомому городу, - ответил Ершов, перебирая книги на столе Жанбаева. - Да и не был уверен, что дома кого-нибудь застану.
- Ну, теперь вам дорога знакома, перебирайтесь окончательно и, как говорится, располагайтесь, как дома. Я вам ключ оставлю, а мне на работу пора.
- Да вы хоть бы документы проверили, - смущенно улыбнулся Ершов. Неизвестно ведь, кого в дом-то пустили. Может быть, жулика какого-нибудь.
- Ну, что вы! - махнул рукой Аскар. - Я порядочного человека всегда от жулика отличу. Да и красть у меня нечего.
Ершов хотел было пойти на вокзал вместе с Аскаром, но тот поспешно возразил:
- А чего вам спешить! Успеете. Отдохните, помойтесь; умывальник во дворе. Ключ на столе будет. Если перекусить что-нибудь захотите, так тоже, пожалуйста. На кухне кое-что найдется.
Выходя из комнаты Жанбаева, Аскар прикрыл за собой дверь, выходившую в полутемную прихожую. А минут через пять, видимо уже окончательно собравшись уходить из дому, постучался к Ершову и, слегка приоткрыв дверь, просунул в нее голову:
- Чуть было не забыл еще об одном предупредить вас: нагаши тут со мной живет - родственник, значит, со стороны матери. Темирбеком его зовут. Тоже на железной дороге работает кондуктором. У меня под начальством. Человек он тихий, мешать вам не будет. Да его и дома не бывает - все в поездках. А когда и дома, так отсыпается после поездок. Комната его по соседству с вашей, но с отдельным ходом. Сегодня он в поездке с утра. Завтра только вернется. Ну, я пошел. Счастливо оставаться.
"Этого родственничка только еще не хватало! - невольно подумал Ершов. Странно, что Жанбаев решил остановиться в такой квартире. Хотя, может быть, все эти люди на него работают? Нужно будет присмотреться к ним хорошенько…"
Оставшись один, Ершов тщательно осмотрел весь дом и на стене комнаты, в которой поместил его Аскар, невольно обратил внимание на таблицу, перечеркнутую карандашом. Это был график движения поездов, который не представлял бы собой ничего особенного, если бы некоторые цифры его не оказались подчеркнутыми.
Ершову сразу же стало ясно, что это был шифр. Еще раз тщательно осмотрев весь дом и не заметив ничего подозрительного, майор закрыл входную дверь на крючок и, достав из кармана записную книжку, занялся расшифровкой.
Получилось следующее:
"Меня не будет дома дня два-три. Устраивайтесь тут и живите. Хозяин человек надежный. Двоюродный брат его, Темирбек, тоже нам пригодится. Никаких секретов, однако, им не доверяйте. Задание вам следующее: в сарае стоит мотоцикл - нужно вмонтировать в его корпус мою рацию. Рация в погребе. Достаньте ее оттуда, как только Аскар уйдет на работу. Прощупайте левую стенку. У самого пола отдерите доску. Рация за обшивкой".
Ершов спрятал записную книжку в карман и вышел в саран. Там, прикрытый какой-то мешковиной, действительно стоял мотоцикл с коляской. Майор тщательно осмотрел его. По внешнему виду он ничем не отличался от обычных мотоциклов дорожного типа. Но, ощупав коляску, Ершов обратил внимание, что под кожухом ее имелись полые места, видимо специально для рации.
Прежде чем спуститься в погреб, Ершов подошел к калитке, выходившей на улицу, и тщательно закрыл ее на щеколду. Затем разыскал ключи на кухне и одним из них открыл замок на двери погреба. Погреб оказался очень глубоким. В нем было прохладно, остро пахло овечьим сыром и овощами. Свет через дверное отверстие проникал сюда слабо, и Ершову пришлось подождать немного, прежде чем глаза привыкли к полумраку.
Стены погреба имели деревянную обшивку, доски которой были довольно плотно пригнаны одна к другой. Ершов ощупал ладонью низ левой стены, но не сразу обнаружил нужную ему доску.
Наконец он догадался продеть в еле заметные щели обшивки лезвие перочинного ножа. Одна из досок отделилась от стены, образовав темное, глубокое отверстие. Майор просунул в него руку и обнаружил металлический ящик. Вынув его, он убедился, что это рация.
Марка рации была "Эн-Би". Ершов тщательно осмотрел ее. Однако запрятать рацию под кожух мотоцикла так, чтобы это было незаметно при беглом осмотре машины, оказалось делом нелегким. Тут требовалась помощь или хотя бы совет Малиновкина.
Сняв размер рации в собранном и разобранном виде, Ершов так же тщательно записал размеры мотоцикла. С этими данными он вышел из дома, закрыв двери его на замок.
С Малиновкиным они встретились возле камеры хранения ручного багажа. Кроме них, никого поблизости не было.
Убедившись, что Малиновкин заметил его, Ершов пошел в помещение камеры за чемоданом. Лейтенант, обождав немного, направился за ним следом. У окна выдачи они обменялись быстрыми взглядами, и, когда кладовщик ушел за вещами Ершова, майор передал Малиновкину записку, в которой коротко сообщил о положении дела и просил подумать о возможности размещения рации в кожухе мотоцикла. Поручил он также лейтенанту устроиться на квартире где-нибудь неподалеку от Октябрьской улицы и поинтересоваться кондуктором Темирбеком. Очередное свидание майор назначил на завтра, в полдень, в городской столовой.
Неожиданная находка
На следующий день, как было условлено, Ершов направился в городскую столовую, которую приметил еще вчера днем. Войдя в нее, он тотчас же увидел Малиновкина, устроившегося за угловым столиком. Позиция эта была очень выгодной: позволяла наблюдать за всем помещением.
В столовой было многолюдно, и почти все столики оказались занятыми. Ершов прошелся раза два по залу, будто приглядываясь, где получше устроиться. Официант невольно помог ему в этом.
- Вон свободное место, гражданин, - кивнул он в сторону Малиновкина. - Как раз мой столик, так что мигом обслужу.
- Вот спасибо!.. - поблагодарил Ершов официанта и направился к Малиновкину. - Свободно? - спросил он лейтенанта, берясь за спинку стула.
- Да, пожалуйста, прошу вас! - радушно отозвался Малиновкин. - Вдвоем веселее будет. Вот меню, пожалуйста. Выбор небогатый, так что раздумывать не над чем. Но должен заметить: кормят здесь сытно - вчера тут обедал и ужинал.
Так, болтая о пустяках, они постепенно перешли к главному.
- Устроились? - спросил Ершов.
- Устроился, - ответил Малиновкин, - Но не на соседней улице, а на вашей и даже, более того, буквально против вашего дома.
Заметив, что майор слегка нахмурился, лейтенант сделал успокаивающий жест рукой:
- Вы не ругайтесь только! Все хорошо будет. Хозяйка моя - одинокая женщина, тихая, глуховатая; ей до меня никакого дела нет. Из той комнаты, в которой она меня поселила, видел я вас вчера вечером через окно. Это очень удобно, по-моему. Всегда можно подать сигнал друг другу, а то и перемолвиться с помощью условных знаков. В доме моем только одно-единственное окно выходит в вашу сторону. А то, что я поселился здесь, подозрений не вызовет. В связи со строительством железной дороги и разных подсобных предприятий в Перевальск столько народу понаехало, что нет дома, где бы квартирантов не держали.
Ершов немного подумал, взвешивая сказанное лейтенантом, и решил, что в самом деле, может быть, не так уж плохо, что Малиновкин поселился неподалеку от него.
- Ну, а как насчет Темирбека? - спросил он лейтенанта, наблюдая за каким-то парнем, дважды прошедшим мимо их стола.
- Осторожно навел о нем справку у сторожа кондукторского резерва, ответил Малиновкин, не глядя на майора и делая вид, что рассматривает картину на стене. - Говорит, что Темирбек тут уже почти три месяца. Сначала где-то на станции работал, а теперь кондуктором ездит. Подтвердил также, что он Аскару Джандербекову двоюродным братом доводится. Сейчас этот Темирбек действительно находится в поездке… А теперь относительно рации Жанбаева. С нею, по-моему, тоже все хорошо обойдется. Систему ее я знаю: "Эн-Би" - это "Night-bird", то есть "Ночная птица". Разбирается она не на две части, как вы считаете, а на четыре. Я передам вам сейчас схему, по ней вы сможете аккуратнейшим образом разместить всё внутри мотоцикла. Пользоваться рацией при этом можно будет, не вытаскивая ее из мотоцикла. Я положу схему в папку с меню, а вы возьмите-ка его да поинтересуйтесь еще раз ценами обедов или кондитерских изделий.
"Отличный у меня помощник!" - тепло подумал Ершов.
- А как обстоит дело с вашей рацией, Митя? - спросил он лейтенанта, пряча в карман переданную Малиновкиным схему.
- Все в порядке, Андрей Николаевич: в полной боевой готовности!
- А не опасно будет вам работать? Никто не обратит внимания?
- Можете не беспокоиться - все продумано и предусмотрено!
Ершов имел уже возможность убедиться в ловкости Малиновкина и не стал его ни о чем больше спрашивать.
- Ну, тогда свяжитесь сегодня с нашими, - приказал он лейтенанту, представив себе с каким нетерпением ждет донесения генерал Саблин. - Передайте коротко, как обстоит дело, и сообщите еще вот о чем: находку я сегодня сделал в погребе - за его обшивкой нашел счетчик Гейгера. Знаете, что это такое?
- Дозиметрический прибор?
- Да, прибор для регистрации радиоактивных частиц, - подтвердил Ершов.
- Зачем же он ему понадобился? - недоуменно спросил Малиновкин.
В это время из кухни показался официант с подносом, на котором стояли тарелки с аппетитно пахнущим супом.
Разговор пришлось перевести на другую тему. Но как только официант удалился, Ершов сказал задумчиво:
- А ведь счетчик этот поможет нам, пожалуй, самые сокровенные планы Призрака разгадать…
По тону Ершова видно было, что находка счетчика Гейгера очень его заинтересовала. Малиновкина это удивило.
- Непонятно что-то… - покачал он головой. Но майор, как видно, не собирался давать ему объяснений. Он решительно отодвинул пустую тарелку из-под супа и проговорил коротко:
- Ну ладно, не будем раньше времени забегать вперед. Поживем - увидим. А Саблину вы непременно сообщите об этой находке.
Когда обед был окончен, Ершов, прежде чем отпустить Малиновкина, еще раз предупредил его:
- Противник у нас чертовски осторожен. Не исключено, что он следит за нами или, может быть, только за мной пока, так что конспирация должна быть постоянной. Ну, а теперь… желаю удачного радиосеанса. Не забудьте подумать и о системе нашей личной связи: раз окна квартир расположены так удачно-этим необходимо воспользоваться. Выходите из столовой первым. Я посижу тут еще немного.
Майор Ершов вышел на улицу минут через пятнадцать после Малиновкина. Побродил некоторое время по городу, зашел в городскую библиотеку, а затем на почту. Был уже вечер, когда он вернулся на квартиру Джандербекова.
Дверь ему открыл Аскар.
- А у меня чай скоро будет готов, - весело сказал он. - Заходите, вместе поужинаем.
Ершов поблагодарил его и прошел в комнату Жанбаева.
Усевшись за стол и раздумывая, как ему быть - идти к Аскару или нет, майор вскоре услышал, как за дверью кто-то обменялся приветствиями с хозяином дома:
- Ассалам алейкум!
- Огалайкум ассалям!
А потом, когда пришлось все-таки пойти в гости к Аскару, у дверей комнаты Темирбека Ершов услышал монотонный голос:
- Агузо беллахи менаш-шайтан ерражим…
- Это братец мой молитву читает, - усмехнулся Аскар, провожавший майора к себе в комнату, - старорежимный он человек. Знаете, что такое "Агузо беллахи…" и так далее? "Умоляю бога, чтобы он охранил меня от искушения шайтана". Вот что это значит. Смешно, правда?
- Почему же смешно? - серьезно спросил Ершов. - Если человек верующий ничего в этом смешного нет.
- Да я не о смысле молитвы, - рассмеялся Аскар, и узкие глаза его почти совершенно закрылись при этом. - До каких пор верить в бога можно?
- Ну, это в какой-то мере на вашей совести, - улыбнулся и Ершов. - Вы человек культурный - перевоспитайте его.
- Кого другого, а его не перевоспитаешь! - убежденно сказал Аскар, открывая перед Ершовым дверь в свою комнату. - Хотел его с вами познакомить тоже к себе приглашал. Так не пошел ни за что. Вечер сегодня какой-то такой, что религиозному человеку есть ничего нельзя. А сидеть за столом и не кушать ничего-соблазн очень большой. Вот и читает специальную молитву по этому поводу.
У генерала Саблина
Весь день не давало покоя Саблину последнее донесение Ершова. Зачем понадобился Жанбаеву счетчик Гейгера? Что собирается он разведывать с его помощью?
Чем больше думал Саблин об этом счетчике, тем очевиднее становилось, что это неслучайная находка.
"А что, если Жанбаева интересуют наши работы в области атомной энергии?" невольно возникла тревожная мысль.
Саблин хорошо знал о том большом интересе, который международная разведка проявляла к тайнам производства атомного оружия. Ему было известно, что "атомным шпионажем" занимаются теперь не только американские секретные службы, но и английская "Интеллидженс сервис", и даже ватиканская "Чентре информационе про део".
Весьма возможно, что и Жанбаев выполняет здесь подобное задание одной из иностранных разведок. Работа в археологической экспедиции позволяет ему разъезжать по всей Аксакальской области и с помощью счетчика Гейгера определять даже самую незначительную степень радиоактивности и, по мере возрастания ее, устанавливать районы испытания атомного оружия. Ни одна атомная бомба не может ведь взорваться, не оставив в атмосфере радиоактивных следов. Нет, следовательно, ничего удивительного, что Жанбаев разведует районы испытания наших атомных бомб.
Какие же, однако?
Жанбаев обосновался в районе Перевальска, где, как Саблину было известно, никаких испытаний атомных бомб не велось.
Почему же тогда опытный международный шпион выбрал именно это место?
А, может быть, Жанбаева интересует использование атомной энергии в мирных целях? СССР никогда ведь не скрывал этих мирных целей использования атомной энергии. Всему миру известно, что Советский Союз поставил атомную энергию на выполнение великих задач мирного строительства. Мы взрываем с ее помощью горы, меняем течения рек, прокладываем новые линии жизни там, где редко ступала нога человека…
Задумчиво прошелся генерал по своему кабинету, отстегнув крючки воротника - жара в Москве в те дни стояла нестерпимая. "А каково там, в Средней. Азии, нашему Ершову?" - невольно подумал он, останавливаясь у открытого окна, из которого несло жаром раскаленного солнцем асфальта.
Генерал стоял некоторое время, всматриваясь в поток автомобилей, катившихся по широкой площади. Возникло на мгновение томительное желание вызвать машину, сесть в нее и уехать куда-нибудь за город, поближе к природе, полежать на траве у реки, побродить по лесу… И опять мысли вернулись к донесению Ершова, к заботе о делах, требующих срочного решения.
Генерал снова прошелся несколько раз по кабинету и уселся за письменный стол. На столе, в зеленой папке, лежали вырезки из заграничных газет, подобранные для Саблина полковником Осиповым. На некоторых из них были пометки полковника. Он предлагал, например, обратить внимание на шумиху, поднятую иностранной печатью в связи с катастрофой, постигшей океанский пароход "Нептун", будто бы оборудованный атомным двигателем.
Саблин снял телефонную трубку и вызвал к себе Осипова.
- Какая связь всего этого с донесением Ершова? - спросил он полковника, кивнув на папку с вырезками из газет. - Не для расширения же моего кругозора предложил ты познакомиться со всем этим материалом?
- А связь, может быть, и существует, - осторожно ответил Осипов, аккуратно завязывая тесемочки на папке. Генерал удивленно развел руками и усмехнулся:
- Может быть, но может и не быть. Это, знаешь ли, не ответ.
- А что, если на этом злополучном "Нептуне" действительно был двигатель, работавший на атомной энергии? - прищурясь, спросил Осипов. - И взорвался он от того, что они чего-то там не учли. А у нас, как ты знаешь, кое-что работает уже на этой самой атомной энергии и не взрывается… Ясна тебе моя мысль?
- Так ты думаешь, что Призрака они к нам прислали за приобретением, или, вернее сказать, присвоением, нашего опыта безаварийной работы атомных двигателей?