* * *
Рассвет еще не до конца разогнал тьму, а Косой Джек, запрягши свою лошадь, уже вскочил на козлы. Из двора конюшни он вывел лошадь под уздцы на мерзлые булыжники, которые в свете фонаря блестели, словно стекло. В этот час он был здесь единственным возницей, а цоканье лошадиных копыт и грохот колес казались невероятно громкими на этой тихой улице. Те, кто, заслышав грохот проезжавшей телеги, начали ворочаться в своих постелях, наверняка решили, что по улице движется какой-нибудь торговец. Например, мясник доставляет на рынок туши, или кирпичник свои кирпичи, а может, фермер развозит по конюшням связки сена.
Лежащим в своих теплых постелях соням вряд ли придет в голову, какой груз скоро окажется в телеге, что именно промчит она мимо их окон. Живые не желают думать о мертвых, а потому покойники становятся невидимками - их заколачивают в сосновые гробы, зашивают в саваны, украдкой, под покровом ночи вывозят на грохочущих телегах. "А коли это кому-нибудь не по силам, в игру вступаю я, - хмуро улыбаясь, подумал Джек. -
Если труп похитить живо, будет крупная нажива". Лошадиные копыта снова и снова отбивали эту рифму, а телега тем временем двигалась в северо-западном направлении, к реке Чарлз. "Будет крупная нажива. Будет крупная нажива".
А где нажива, там и Джек Берк.
Внезапно в тумане, прямо на пути у лошади возникла склоненная фигура. Джек резко потянул за поводья, и животное, фыркнув, остановилось. Перед ним метнулся какой-то подросток, зигзагообразно передвигавшийся туда сюда по улице и размахивавший руками, точно осьминог щупальцами.
- Гадкий кутенок! Гадкий кутенок, иди ко мне сейчас же! Собачка взвизгнула, когда паренек, настигнув ее, ухватил за шею. Крепко сжимая упиравшегося щенка, подросток выпрямился и, внезапно заметив, что на него из тумана неодобрительно взирает Джек, направил на него взгляд своих округлившихся глаз.
- Чертов недоумок Билли! - рявкнул Джек. О, он как никто знал этого мальчишку, и сколько же от него было неприятностей! Постоянно крутится под ногами, вечно ищет дармовые харчи и место для ночлега. Джек не однажды выгонял Полоумного Билли со двора своей конюшни. - Уйди с дороги! Я же мог тебя сбить!
Парень уставился на него, открыв рот. У него было полно кривых зубов, а голова казалась слишком маленькой для неуклюжего подросткового тела. Билли глупо улыбнулся, тем временем пес по-прежнему пытался вырваться у него из рук.
- Он не всегда приходит, когда я зову. Он должен вести себя хорошо.
- Ты о себе-то позаботиться не в силах, зачем тебе, черт возьми, еще и собака?
- Он мой друг Его зовут Пятныш.
Джек бросил взгляд на черную шавку, у которой, насколько об мог судить, не было ни единого пятнышка.
- Вот уж действительно, умнее имени и не придумаешь.
- Мы вот бродим, молоко ищем. Понимаете, младенцам нужно молоко, а она выпила все, что я раздобыл прошлой ночью. Нынче утром она проголодается, а когда они есть хотят, они плачут.
И о чем только болтает этот дуралей?
- Уйди с дороги, - велел Джек. - Мне пора заняться делом.
- Хорошо, господин Берк! - Мальчишка посторонился, пропуская лошадь. - У меня тоже когда-нибудь будет свое дело. "Не сомневайся, Билли. Не сомневайся", - подумал Джек, рванул поводья, и телега, пошатнувшись, устремилась вперед. Не успела лошадь сделать и нескольких шагов, как Джек, внезапно потянул за поводья, снова остановил ее.
Он обернулся и бросил взгляд на долговязую фигуру Билли, наполовину скрытую туманом. Хотя мальчишке наверняка уже шестнадцать или даже семнадцать, он весь кожа да кости, и силы у него не больше, чем у скрипучей деревянной куклы. Но две пары рук лучше, чем одна.
И обойдется он недорого.
- Эй Билли! - позвал его Джек. - Хочешь получить девятипенсовик?
Парень заторопился к нему, по-прежнему сжимая злосчастного питомца в своих удушающих объятиях.
- За что, господин Берк?
- Брось собаку и залезай сюда.
- Но мы должны раздобыть молоко.
- Тебе нужен девятипенсовик или нет? На него ты сможеть купить молока.
Билли опустил собачонку на землю, и та немедленно помчалась прочь.
- Сейчас же иди домой! - приказал ей Билли. - Правильно, Пятныш!
- Залезай, парень!
Билли вскарабкался в телегу и опустил свой тощий зад на козлы.
- Куда мы едем? Джек потянул поводья.
- Увидишь.
Они покатили сквозь плывущие полосы тумана, мимо домов, в окнах которых постепенно загорались свечи.
Кроме доносившегося издалека собачьего лая, узкую улицу оглашали только цоканье лошадиных копыт и грохот, что издавали колеса их телеги.
Обернувшись, Билли оглядел повозку.
- А что под парусиной, господин Берк?
- Ничего.
- Но ведь там что-то есть. Я вижу.
- Если хочешь получить девятипенсовик, лучше заткнись.
- Ладно. - В течение пяти секунд Билли молчал. - А когда я его получу?
- Когда поможешь мне кое-что перенести.
- Какую-нибудь мебель?
- Ага. - Джек плюнул на мостовую. - Кое-какую мебель. Они почти добрались до реки Чарлз и теперь ехали по Северной Алленской улице. Дневной свет постепенно вступал в свои права, однако туман все еще не рассеялся.
Приближаясь к цели, Джек заметил, что марь по-прежнему наступает, поднимаясь от реки и даря им надежное укрытие. Когда они наконец остановились, Джек с трудом различал, что находится в нескольких метрах от него, однако и без того прекрасно знал, куда он приехал. Знал это и Билли.
- Что мы будем делать в больнице?
- Подожди здесь, - скомандовал Джек.
Он спрыгнул с телеги, и подошвы его башмаков громко ударились о мостовую.
- Когда мы будем переносить мебель?
- Сначала надо посмотреть, там ли она.
Распахнув калитку, Джек оказался на заднем дворе больницы. Ему пришлось сделать всего несколько шагов, прежде чем он наткнулся на добычу, которую надеялся обнаружить, - недавно заколоченный гроб. На нем было нацарапано имя: "А. Тейт". Джек ухватился за один конец, чтобы проверить, сколько он весит, и постановил: да, ящик не пустой, и скоро его увезут. Судя по грубым со сосновым доскам, на нищенское кладбище.
Джек принялся взламывать крышку. Долго возиться ему не пришлось - гвоздей было немного. Никому нет дела до того, надежно ли заколочен гроб бедняка. Открыв крышку, он увидел внутри тело в саване. Судя по виду, не тяжелое, он бы справился с ним и без Полоумного Билли.
Джек вернулся к телеге, где его по-прежнему ждал мальчик.
- Это стул? Или стол? - спросил Билли.
- О чем ты там болтаешь?
- О мебели.
Подойдя к повозке с тыльной стороны, Джек сдернул парусину.
- Помоги мне перенести его.
Билли сполз с козел и, обойдя телегу, подошел к Джеку.
- Это бревно.
- Ты очень сообразителен,
Ухватившись за один конец, Джек вытащил колоду из телеги.
- Это на дрова? - поинтересовался Билли, хватаясь за другой конец. - Разве его не нужно расколоть?
- Неси тихо, а?
Подтащив бревно к гробу, они опустили его на землю.
- Теперь помоги мне вытащить вот это, - скомандовал Джек. Бросив взгляд внутрь гроба, Билли замер.
- Там кто-то лежит.
- Давай, берись за тот конец.
- Но это… это какой-то покойник.
- Ты хочешь получить девятипенсовик или нет? Билли устремил на него взгляд широко распахнутых глаз, которые казались огромными на его сероватом тощем лице.
- Я боюсь мертвецов.
- Они тебя не тронут, идиот! Мальчик попятился назад.
- Они будут преследовать тебя. Призраки-то.
- Ни разу не видел призрака.
Мальчик продолжал отступать, двигаясь в сторону калитки.
- Билли! Немедленно вернись, сукин сын!
Но вместо этого мальчик обернулся и бросился прочь со двора, а туман поглотил его, словно дерганую марионетку.
- Бестолочь, - проворчал Джек.
Глубоко вдохнув, он поднял обернутое в саван тело и вытащил его из гроба. С глухим звуком оно опустилось на булыжники.
На улице почти рассвело. Нужно действовать быстро, чтобы никто не увидел. Джек швырнул бревно в гроб, накрыл крышкой и несколькими взмахами топора снова заколотил его. "Упокойтесь с миром, господин Обрубок", - усмехнувшись, подумал Джек. Потом он потащил зашитый в саван труп через двор к своей телеге. Там он остановился, тяжело дыша и оглядывая улицу. Никого не было видно.
Через несколько секунд Джек уже снова управлял телегой, погоняя лошадь по Северной Алленской улице.
Бросая взгляды через плечо, он то и дело проверял состояние своего обернутого парусиной груза. Самого трупа он так и не разглядел, но в этом не было особой нужды. Молодой или старый, мужского пола или женского - он свежий, а это самое главное. На сей раз деньги не придется делить ни с кем, даже с Полоумным Билли.
Джек только что сэкономил девятипенсовик. За это не грех и поднапрячься.
9
Проснувшись, Роза обнаружила рядом с собой спящую Мегги, услышала кудахтанье, хлопанье птичьих крыльев и шорох соломы. Все эти звуки показались Розе непривычными, и ей пришлось несколько минут подумать, припоминая, где она находится. И вспомнить - Арния умерла.
Горе сжало ее в кулак, да так сильно, что на мгновенье девушка перестала дышать. Впившись взглядом в грубо отесанные балки на потолке сарая, она подумала: "Этой боли мне не вынести".
Раздававшийся поблизости равномерный шорох заставил ее обернуться - на нее смотрела черная собачка, животное махало хвостом, который бился о сноп сена. Пес отряхнулся, разбрасывая в разные стороны соломинки и пыль, а потом подбежал к Розе и принялся вылизывать ей лицо, размазывая по щеке слюну. Девушка оттолкнула его и приняла сидячее положение. Собачонка жалобно заскулила и бросилась вниз по лестнице. Выглянув с сеновала, Роза проследила, как пес целеустремленно, будто бы торопясь на какую-то встречу, промчался мимо стоявшей в стойле лошади, а затем выскочил через открытую дверь амбара. Вдалеке закричал петух.
Роза оглядела сеновал и подумала: куда же подевался Билли?
Вот, значит, где он прячется. Среди снопов сена и ржавеющей утвари тут и там виднелись следы его присутствия. В том месте, где он спал прошлой ночью, солома была примята. На перевернутом ящике стояли треснутая чашка, блюдце и разделочная доска - столовый прибор на одну персону. Мысль о его изобретательности вызвала у Розы улыбку. Прошлой ночью после недолгого отсутствия Билли вернулся с кружкой драгоценного молока, которое наверняка украдкой надоил у чужой коровы или козы. Роза не стала спрашивать, откуда Билли взял его, - Мегги сосала пропитанную молоком тряпицу, а девушка была счастлива, что хоть чем-то утолила голод малютки.
Ребенка-то она сумела накормить, но сама Роза ничего не ела со вчерашнего полудня, и желудок уже начал урчать. Она немного порыскала по сеновалу, разрывая солому, и обнаружила куриное яйцо, еще теплое, видимо, утреннее. Расколов скорлупу, Роза запрокинула голову. Сырое яйцо скользнуло вниз по ее горлу, желток оказался настолько склизким и жирным, что ее внезапно начало мутить. Роза почувствовала приступ тошноты и скрючилась, пытаясь удержать яйцо в желудке. Возможно, другой еды я сегодня не найду, подумала она, нельзя изводить эту. В конце концов тошнота отступила, и, подняв голову, Роза увидела маленький деревянный ящичек, спрятанный в углу сеновала.
Она приподняла крышку.
Внутри лежали красивые кусочки стекла, ракушка, две пуговицы из китового уса - сокровища, собранные
Билли на улицах Вестэнда. Роза не раз замечала, что паренек постоянно смотрит на землю, сутуля плечи, словно старик, и все для того, чтобы подобрать тут пенни, там - какую-нибудь пряжку. Полоумный Билли ежедневно охотился за сокровищами, и красивой пуговицы ему было достаточно, чтобы оказаться на седьмом небе. В этом отношении он был счастливым человечком, наверное, самым счастливым в Бостоне, ведь какая-нибудь там пуговица могла доставить ему истинную радость. По пуговицы не заменят еду, а за похороны нельзя заплатить пустячной стекляшкой.
Захлопнув ящичек. Роза подошла к заляпанному окну и вытянула на улицу. Внизу во дворе копались курицы, а увядший на холоде садик казался сборищем коричневых стволов и лоз.
Ящик с сокровищами Билли напомнил ей о вещице, которую она положила в карман и о которой вспомнила только сейчас. Вытащив медальон на цепочке и вновь увидев украшение Арнии, она вдруг испытала новый приступ печали. Медальон в виде сердечка висел на легкой, почти невесомой цепочке - изысканной ниточке, предназначенной для изящной женской шеи. Роза вспомнила, как блестел он на светло-кремовой коже Арнии. "Моя сестра была такой красавицей, а теперь превратилась в корм для червей", - подумала Роза.
Украшение было золотым. Оно пойдет на оплату приличных похорон.
Услышав голоса, Роза снова посмотрела в окно. Во двор только что вкатила подвода, нагруженная снопами сена, и двое мужчин принялись торговаться, обсуждая цену.
Пора уходить.
Он схватила ребенка в охапку, спустилась по лестнице и тихо выскользнула из сарая.
Когда мужчины наконец договорились о цене, Роза Коннели была уже далеко - стряхивая с платья солому, она несла Мегги в сторону Вестэнда.
* * *
Кладбище Святого Августина покрывал туман, он обволакивал ноги людей, и казалось, что они не соприкасаются с землей, что их туловища просто плывут в белом мареве. Сегодня здесь так людно, подумала Роза, только нот никто из пришедших не оплакивает Арнию. Она наблюдала, как процессия движется за маленьким гробиком, словно скользящим по туману, ей был слышен каждый всхлип, каждый отрывистый вздох - повисая в воздухе, горестные звуки усиливались, и казалось, что плачет все вокруг. Люди, скорбящие о ребенке, прошли мимо, полы их черных юбок и плащей разорвали туман в серебряные клочья. Никто из них не посмотрел на Розу.
Держа на руках Мегги, девушка стояла в заброшенном углу кладбища, рядом с холмиком свежей земли. Для других Роза была просто призраком в тумане - ослепленные собственным горем люди не замечали ее боли.
- Кажется, она уже достаточно глубокая.
Обернувшись, Роза поглядела на двух могильщиков.
Тот, что постарше, провел рукавом по лицу, испачкав землей щеку, которую годы, ветер и солнце испещрили глубокими морщинами. Бедняга, подумала она, ты слишком стар, чтобы, орудуя лопатой, разбрасывать мерзлую землю. Но есть надо всем. А что она будет делать в его возрасте, когда зрение ослабнет и ей не удастся вдеть нитку в иголку?
- А кто-нибудь еще придет проводить ее в последний путь? - спросил землекоп.
- Больше никто, - ответила Роза, глядя на гроб Арнии.
Это ее потеря, только ее, и Розе не хотелось делить свою утрату ни с кем другим. Она поборола внезапное желание сорвать с гроба крышку и снова взглянуть на сестру. А вдруг случилось чудо и Арния ожила? Вдруг она зашевелилась и открыла глаза? Роза потянулась к гробу, но потом все же отдернула руку. Чудес не бывает, решила она. И Арнии больше нет.
- Тогда будем заканчивать? Она кивнула, сдерживая слезы.
Старик повернулся к своему напарнику, бесцветному подростку, копавшему едва-едва, теперь мальчишка стоял сгорбившись, с безразличной миной на лице.
- Помоги мне опустить ее.
Они погружали гроб под скрип веревок, сбивая комки земли, которые с тихим стуком сыпались в яму. Я купила тебе личную могилу, дорогая, думала Роза. Уединенное место отдыха, которое тебе не придется делить ни с вонючим попрошайкой, ни с мужем, который тебя лапал.
Теперь ты будешь спать одна, при жизни ты не могла позволить себе такой роскоши.
Гроб ударился о дно могилы. Погруженный в собственные мысли, мальчишка слишком быстро отпустил веревку. Роза заметила, что старик строго посмотрел на парня, словно говоря: "Ты у меня еще получишь". Но тот не обратил на это никакого внимания, а просто выдернул веревку из ямы. Когда дело было почти сделано и землекопы принялись засыпать могилу, мальчик стал работать проворнее. Возможно, он предвкушал обед у теплого очага, и единственное, что его отделяло от еды, - не засыпанная могила. Он не видел, кто лежит в гробу, да это его и не интересовало. Важно было закопать яму, и он трудился что было силы, - влажная земля порция за порцией падала на гроб.
С другого конца кладбища, где люди прощались с ребенком, послышался громкий плач, в рыдании женщины чувствовалось столько боли, что Роза, обернувшись, поглядела на детскую могилу. И тут вдруг увидела в тумане приближавшийся призрачный силуэт. Когда фигура в плаще прорвалась сквозь белую пелену, Роза узнала лицо, наполовину скрытое под капюшоном. Мэри Робинсон, молодая больничная сестра. Остановившись, Мэри бросила взгляд через плечо, словно ощущала: у нее за спиной кто-то есть, - однако Роза не углядела никого, кроме родственников ребенка, что стояли, словно статуи, вокруг свежей могилы.
Я не знала, где еще можно встретиться с вами, - проговорила Мэри. - Мне жаль вашу сестру. Господь да упокоит ее душу.
Она утерла глаза, размазывая по щеке слезы и изморось.
Вы были добры к ней, мисс Робинсон. Гораздо отзывчивей, чем… - Девушка запнулась, не желая упоминать имя сестры Пул. Негоже говорить дурно о покойнице.
Мэри подошла поближе. Сморгнув слезы, Роза вгляделась в напряженное лицо молодой сестры, в ее измученные глаза. Мэри склонилась к девушке, понизив голос до шепота, так, что ее слова практически потонули в позвякивании лопат, бросавших землю.
- Какие-то люди расспрашивают о ребенке.
Устало вздохнув. Роза поглядела на свою племянницу, которая спокойно лежала у нее на руках. Малышка
Мегги унаследовала добродушный нрав Арнии и умела лежать абсолютно спокойно, изучая мир своими широко распахнутыми глазками.
- Я уже обо всем им сказала. Она останется с родными. Со мной.
- Роза, эти люди не из приюта. Я пообещала мисс Пул, что не стану ничего рассказывать, но молчать я не могу.
В ту ночь, когда родился ребенок, а вы вышли из операционной, ваша сестра сказала нам…
Мэри внезапно запнулась, ее взгляд был обращен не к Розе, она смотрела куда-то вдаль.
- Мисс Робинсон!
- Берегите девочку, - сказала Мэри. - Спрячьте ее где-нибудь.
Роза обернулась, чтобы понять, куда смотрит Мэри, но тут увидела, что из тумана выступил Эбен, и в горле у нее пересохло. Пусть руки у девушки задрожали, но она твердо решила, что будет стоять на своем и не позволит себя запутать. Когда он приблизился, Роза заметила, что он несет ее котомку, ту самую, с которой она прибыла в
Бостон четыре месяца назад. Эбен презрительно бросил ее к ногам девушки.