- В Сосногорске мы тоже примем меры. Дело важное. Костенко нам в помощи не откажет, - заверил Новгородский. - Как только убедишься, что в районной почте письма Мокшина нет, сообщи нам. А сам на станцию. Подыщи квартиру для нашего человека. Поближе к вокзалу. Станция - единственное место, через которое Мокшин со своей братией может быстро исчезнуть. Мы должны взять эту лазейку под контроль.
- Сделаю, - сказал Клюев.
Как только Новгородский вернулся в город, его принял полковник Костенко. Он внимательно выслушал доклад капитана и, видимо, остался доволен, так как ни разу не перебил, не задал ни одного вопроса. Когда Новгородский кончил, полковник сказал:
- Выходит, сгодились в деле ваши фронтовички.
- Представьте себе, - улыбнулся Новгородский. - Больше того. Они, кажется, входят во вкус и начинают проявлять самостоятельность.
- Ага! - Полковник весело поиграл карандашом. - Значит, все пути ведут к Мокшину?
- Безусловно. Даже предположение Стародубцева подтвердилось.
- Какое предположение?
- Я как-то посоветовал ему получше осмотреть кернохранилище, чтобы понять, как преступники могли похитить керн. Представьте себе, наш артиллерист добрых полночи пробродил у сарая и сделал-таки простое открытие. Преступники, видимо, отомкнули ночью замок своим ключом, забрали ящики с рудным керном и сбросили в прорубь. Как раз мимо сарая идет от села тропа к реке. Студянка в том месте глубока, дна не видно... Все шито-крыто. Стародубцев делал сие открытие, а Огнищев и Мокшин в это время наблюдали за ним из окна своей комнаты. Смех и грех.
- Подождите! - Костенко отбросил карандаш. - Выходит, что Мокшин мог спокойно наблюдать из своей комнаты, как его подручный или подручные уничтожают керн!
- Несомненно, так и было, - сказал Новгородский. - Огнищев утверждает, что из его комнаты сарай, окраина села и берег реки видны как на ладони. Мокшин, разумеется, сделал особые метки на ящиках с бокситом, и его помощникам не стоило большого труда отыскать их в штабелях. Пока совершалась эта операция, Мокшин, конечно, сидел у окна и наблюдал за селом: не появится ли кто.
- Вы уверенно говорите: сообщники! Почему?
- Век живи - век учись. - Новгородский опять не удержался от улыбки. - Огнищев развеял мое невежество одной простенькой справкой. Ящик с керном скальных пород весит в среднем не менее тридцати килограммов. Притом он длинен и широк. Одному нести его очень неудобно. Ясно, что в спешке, да еще в ночное время, ящики с бокситом таскали двое. Не менее.
- Резонно, - согласился Костенко. Он посмотрел на часы и покачал бритой головой. - Время прямо-таки несется. Должен расстаться с вами, капитан. Почту из Медведёвского района военная цензура возьмет под контроль. И людей дадим. С других участков снимем, а дадим. Станцию Хребет надо прочно закрыть. Выделяю в ваше распоряжение двух оперативных работников. Инструктируйте и сегодня же отправляйте их на место. А сами займитесь Сосногорском. Дайте нам резидента. Кровь из носу, а дайте! И не вспугните. Это главное.
Сделав нужные запросы по выяснению личности Булгакова, Куницы и Савицкой, Новгородский снова сел за стол и положил перед собой три тонкие папки с личными делами. Подумав, одну убрал. Остались две.
Через работников одного из институтов Академии Наук, эвакуированного в Сосногорск, удалось выяснить мотивы внезапного перехода бывшего сотрудника этого института Пискарева на рядовую работу в Сосногорск. Мотивы эти оказались серьезными.
В предвоенные годы у инженера Пискарева возникли разногласия с руководством института. Пискарев был не согласен с разработанными рекомендациями по методике поисков и разведки месторождений некоторых нерудных полезных ископаемых. Он считал, что в этих рекомендациях недостаточно учтен зарубежный опыт, что неизбежно снижало эффективность и сроки геологоразведочных работ.
В разработке рекомендаций принимали участие некоторые ведущие работники института, и потому особое мнение Пискарева ставило под сомнение их компетентность и научную беспристрастность.
На Пискарева стали оказывать давление, но он не изменил своего отношения к разработанным рекомендациям. Возникла скандальная ситуация, ибо Пискарев являлся членом комиссии. Спасая свою репутацию, руководство института вывело Пискарева из состава комиссии, обвинив его в "прокапиталистических" настроениях. То был явный перегиб. Но Пискарев, будучи вспыльчивым человеком, в свою очередь допустил ошибку. Он перессорился с коллегами, обиделся, махнул на все рукой и подал заявление об увольнении. Поскольку в Москве в тот момент подходящей работы не оказалось, он согласился поехать в Сосногорск на рядовую работу.
Новгородский всесторонне проверил эту версию и убедился, что Пискарев действительно вне подозрений.
Итак, остались двое: Аржанков и Лебедев. В последние дни капитан побывал на нескольких рудниках, где работали специалисты, эвакуировавшиеся из Запорожья. Те, что знали Аржанкова, отзывались о молодом инженере очень хорошо. Лебедева же почти никто не помнил. Слишком мало он там проработал. Новгородский слетал в Магнитогорск, но и там не узнал ничего существенного. Лебедева на руднике забыли. Память о летунах коротка. В имевшихся документах ничего примечательного не оказалось. Они полностью повторяли данные личного дела. А вот с сибирского рудника, где Лебедев много лет работал, характеристики пришли самые хвалебные. Чувствовалось, что там жалели об опытном инженере, покинувшем насиженное место из-за крайней необходимости сменить климат.
И опять же Осинцев... Какое может быть личное дело у мальчишки! Школьник, студент, затем младший буровой рабочий, старший рабочий, сменный мастер... Недавно назначен старшим буровым мастером. Все это вмещается в пять лет. После ухода из института все время работал с Возняковым, как говорится, вырос при нем "от младшего до старшего". За пределы Сосногорской области за всю свою жизнь лишь один раз и выезжал. И тем не менее второго декабря самым таинственным образом болтался где-то всю ночь. Где? Так бы взял да выпорол проклятого мальчишку... Все карты путает. Неужели его сумели завербовать?
Новгородский знал, что надо ждать и работать. Он с нетерпением ждал ответа на запросы, ждал дальнейшего развития событий, которые позволят ему точно определить: это враг! Новгородский чувствовал - этот час приближается.
12. ЧАС ПРОБИЛ
Но час этот пробил гораздо раньше, чем предполагал Новгородский. На следующий день на его стол лег бланк Сосногорского справочного бюро, в котором сообщалось, что в городе проживают три Савицкие Анны Михайловны. Первая - пенсионерка, восьмидесяти двух лет; вторая - школьница, одиннадцати лет; третья - плановик одного из оборонных заводов, двадцати семи лет.
Первые две кандидатуры Новгородский сразу отверг. Занялся третьей. Поехал в районный отдел милиции. Начальник паспортного стола довольно скоро сообщил сведения о Савицкой. Замужем. Имеет сына шести лет. Муж, Савицкий Игорь Ипполитович, работник областного управления НКВД.
Это была находка. Радиоинженера майора Савицкого Новгородский знал отлично. Они не были друзьями, но жили по соседству и хорошо относились друг к другу. Все же, прежде чем обращаться к Савицкому, Новгородский зашел посоветоваться с Костенко.
- Вот как... - Костенко не разделил энтузиазма Новгородского. Вероятность того, что один из работников управления как-то связан с немецко-фашистской агентурой, привела полковника в скверное расположение духа. - А не сделаем мы глупости, обратившись сразу к Савицкому? Может, того... - Костенко сделал выразительный жест. - Может, сначала проверить...
- Да ведь Савицкий на все сто процентов наш человек, товарищ полковник, - живо сказал Новгородский. - Мы знаем его. А время терять нам никак нельзя...
- Наш-то наш, но ведь все бывает... - с сомнением сказал Костенко. - Не хочется мне что-то спешить...
- Давайте пойдем на риск, - продолжал настаивать Новгородский. - В Савицком я уверен. Он поможет нам. Свой же человек!
Костенко долго колебался, скорее для самого себя, нежели для Новгородского, высказал разные предположения и в конце концов решился:
- Ладно. Волков бояться - в лес не ходить. Вызовем майора.
Выслушав короткий рассказ Новгородского, Савицкий побледнел:
- Анна получает письма от любовника?
- Да.
Майор Савицкий был невысок, ладно сложен, худощав. Отличный спортсмен. Сильное, тренированное тело его, видимо, больше привыкло к спортивному костюму, нежели к мешковатой гимнастерке. Игорь Ипполитович то и дело одергивал ее. Взгляд серых с рыжинкой глаз беспомощно перебегал с Костенко на Новгородского.
- Не может быть, - ошарашенно произнес Савицкий. - Мы так хорошо... - Он не договорил.
- Вполне возможно, что это не любовник, - поспешил успокоить его Новгородский.
- А кто тогда?
Новгородский помедлил с ответом. Он вспомнил рассказ Огнищева и сам удивился своей забывчивости. Майор был старше своей жены на четыре года, а не на двадцать, как говорил Мокшин.
- Скажи, Игорь Ипполитович, - просто сказал он. - Ты веришь, что жена может тебе изменить?
- Черт те знает... - Савицкий был крайне расстроен. - Говорят, не ручайся даже за печку...
Костенко с Новгородским переглянулись, улыбнулись.
- Но вообще-то никак не могу поверить, - растерянно продолжал Савицкий. - Женились мы по любви. И вообще... Анна так хочет дочь!
- Вы ждете ребенка? - спросил Костенко.
- Да.
- Скажи, Игорь Ипполитович, твоя жена работала или училась в Ленинграде? - жалея угнетенного майора, поинтересовался Новгородский.
- С чего ты взял! Она коренная сосногорка. Здесь родилась, жила, кончила машиностроительный техникум. И вообще, как мне помнится, за всю свою жизнь в Ленинграде ни разу не бывала.
- Вот как! - повеселел Костенко. - И когда вы ждете ребенка?
- Да месяца через четыре.
Костенко с Новгородским опять переглянулись. Полковник одобрительно кивнул шишковатой головой. Капитан по-свойски сказал:
- Ладно, Игорь, не волнуйся. Надо выяснить одно дело...
Анна Савицкая в тот день не работала, отдыхала. Договорились, что майор позвонит жене и попросит принести чего-нибудь поесть - сошлется на занятость, невозможность сходить в столовую. Игорь Ипполитович с готовностью принял этот план и тут же из кабинета позвонил домой.
Разговор мужа с женой оказался недолгим. Он состоялся в мастерской приемного радиоцентра.
- Тебе, говорят, кто-то письма шлет... - сказал Савицкий после короткого разговора на домашние темы.
- Ты что, с ума сошел! - Анна удивленно воззрилась на мужа продолговатыми зелеными глазами.
- На главном почтамте от кого письма получаешь? До востребования. Тебя видели.
Анна изумленно приоткрыла пухлые розовые губы и вдруг засмеялась. Засмеялась громко, безбоязненно.
- Так ведь я тебе говорила.
- Ничего ты мне не говорила! - продолжал сердиться Савицкий.
- Да как же... Помнишь, я тебе о своей тезке Анке Мигунец говорила. Что со мной работает... О красивой.
- Ну и что? - менее уверенно сказал майор, что-то припоминая.
- Я еще тебе рассказывала, что она, дура, неудачно замуж вышла. Муж старше ее на двадцать лет...
- Какой муж?
- Да Лебедев какой-то. Геолог. А у Анны старый друг нежданно объявился. Первая и единственная любовь. Вот она и мучается теперь. Этот друг ей пишет до востребования, а муж ревнивый, каждый шаг контролирует. Анне самой на почтамт бегать никак не по пути, да и муж может проверить. Вот она и упросила меня Христом богом, чтобы я была посредницей в их переписке.
- Сводней вроде бы! - возмутился Савицкий.
- Как тебе не стыдно, Игорь! - обиделась Анна. - У человека жизнь поломана. Горе у человека, а ты... С кем ошибки не бывает! А Анна такая слабохарактерная. И вообще, я никого из них, кроме Анки, не знаю. Мы же рядом с почтамтом живем, что мне стоит пойти получить письмо и передать его ей. Может, от этого у человека вся будущая жизнь зависит! Мне - ерунда, а человеку каждое письмо - радость!
- Что же, он на твое имя пишет?
- Ну да. А я передаю Анке. Вот и все.
- Черт знает что! Почему я об этом ничего не знаю?
- Ну как же, Игорек... - виновато сказала Анна. - Неудобно как-то. Вместе работаем. Страдает. Не откажешь. А ты тоже того...
- Чего того?
- Ну... ревнивый... Надумаешь еще ерунду какую-нибудь...
- Ревнивый... - Савицкий смущенно покосился на дверь смежной комнаты, в которой находились Костенко и Новгородский. - С каких это пор я стал ревнивым?
- Ты всегда был таким, - ласково, но безапелляционно заявила Анна, и полковник с капитаном неожиданно услышали звук поцелуя.
- Кажется, свидание сворачивает с намеченного курса, - улыбнулся Костенко.
- Похоже. Теперь без стука туда не зайдешь, - согласился Новгородский.
С одобрения полковника он подошел к двери и вежливо постучался.
- Да, - сказал Савицкий.
Полковник с капитаном вошли, и Анна зарумянилась. Майор конфузливо пригладил растрепанный чуб.
- О! Да тут рандеву! - довольно искусно удивился Костенко. - Извините. Не помешали?
- Нет, - сказал Савицкий, а его жена, не поднимая взгляда, стала торопливо прятать в сумку принесенные кастрюльки.
- Куда же вы спешите, Анна Михайловна? - дружелюбно сказал полковник. - Покормите Игоря Ипполитовича.
Анна растерянно опустила красивые полные руки и искоса поглядела на вошедших.
- А для нас ничего там не найдется?
- Пожалуйста... - Анна все еще не могла прийти в себя. Ее, видимо, терзал стыд при мысли, что начальство могло слышать звук поцелуя.
Костенко простецки заглянул в одну из кастрюлек.
- Котлеты... Настоящие, мясные?
- Да. Говяжьи...
- Боже мой, какая прелесть! - Полковник плотоядно потер руки. - Пусть Игорь Ипполитович хоть сердится, хоть нет, а одну штучку я у вас съем.
- Пожалуйста! - ободрилась Анна. - Тут как раз всем по штуке.
- Ну, Юрия Александровича можно и не кормить. Он только что из столовой.
- Какая жалость. Только-только проглотил казенные харчи, - подтвердил Новгородский. - Вот если бы компот! - И обратился к майору: - А мы как чувствовали, что Анна Михайловна придет. Есть одно дело. По женской части.
- Это что за дело? - чуть улыбнулась Анна: Новгородского она хорошо знала.
- Поконсультироваться надо...
- Вот что, - сказал Костенко, - вы тут говорите ваши разговоры, а мы с Игорем Ипполитовичем закусим. Принимается такой план? Не помешаем?
- Нет, - сказал Новгородский.
- Котлетки еще тепленькие! - совсем повеселела Анна, подсунула мужу кастрюльки и потребовала от капитана: - Что там у вас женское?
Анна Савицкая была женщиной понятливой и энергичной. Не задавая лишних вопросов, она быстро сообразила, что от нее требуется. Ей не нужно было долго объяснять, что Мигунец ведет через нее переписку далеко не любовную.
- Артистка, однако... - произнесла Анна, сердясь на свою близорукость, и упрямо поджала по-девичьи яркие губы. - Ничего. Мы тоже не лыком шиты. Все сделаю как надо. Игорь будет знать о каждом ее шаге. Не вспугну. Можете не сомневаться.
Костенко с Новгородским не сомневались.
- Действительно находка, - согласился наконец полковник с капитаном, когда они вернулись в кабинет. - Не женщина - клад.
- Можно считать, что на работе эта Мигунец-Лебедева будет под надежным наблюдением, - подытожил Новгородский.
- Можно считать, - подтвердил Костенко. - Кто, однако, эта Мигунец? Действительная или фиктивная жена Лебедева?
- Во всяком случае - сообщница, - сказал Новгородский. - Скорее всего агент. Их брак - маскировка. Любовник Мокшин - тоже фикция. Сама система связи выдает их с головой.
- Когда эта связь расшифрована, - вставил полковник. - А вообще, неплохо придумано. Переписка любовника с любовницей втайне от мужа. Правдоподобно. Факт. Связь есть, а Лебедев в стороне. Несомненно он резидент. Причем битый, осторожный.
- Похоже.
- Что ж, будем ждать письма. Оно подскажет нам дальнейший план действий.
- Будем надеяться, - сказал Новгородский.
Ждать пришлось недолго. На следующий день из военной цензуры капитану переслали долгожданный конверт. Новгородский внимательно осмотрел его со всех сторон, несколько раз прочитал написанный четким, убористым почерком адрес, проверил почтовый штемпель. Письмо было опущено в почтовый вагон пассажирского поезда. Волнуясь, капитан заспешил в химлабораторию.
- Главное - конверт, - сказал он химикам. - Есть все основания полагать, что на самом письме тайнописи нет. Проверьте сначала конверт.
Часы ожидания тянулись долго. Они показались бы еще более долгими, если б не поступили сведения о Булгакове и Кунице.
Из госпиталя, в котором, как значилось в документах, лежал коновозчик, сообщали, что Булгаков Иван Нефедович ни в июле, ни в августе, ни в последующие месяцы 1941 года на лечении не находился. Новгородский ничуть не удивился тому и тут же отослал справки Булгакова на экспертизу.
Позже из окружной военно-медицинской комиссии сообщили, что Куница Павел Тарасович действительно комиссовался в августе месяце и по состоянию здоровья (вследствии контузии почти ослеп на левый глаз) освобожден от несения воинской службы. Это обстоятельство несколько смутило капитана. Он поехал в управление железной дороги.
Начальник отдела кадров долго рылся в пухлых папках, пока нашел копию приказа о зачислении Куницы на работу.
- Вроде бы все в порядке, - сказал он. - Направлен на станцию Хребет управлением.
- А почему путевым рабочим? Ведь вот здесь значится, что Куница в течение семнадцати лет работал диспетчером и дежурным по станции на Октябрьской дороге. - Новгородский подал кадровику трудовую книжку Куницы.
Тот поглядел в нее.
- Действительно дежурным. Путаница какая-то. Сейчас вызовем кого надо.
Кадровик позвонил куда-то, и вскоре пришел сотрудник, который оформлял Куницу на работу. Он посмотрел бумаги и вспомнил:
- А-а... Куница. Здоровый такой. Как же, помню. Единственный мужчина, которого мы приняли на работу в августе. Помню. Он и вправду на Хребет попросился. Сказал, что родные там живут.
- А почему рабочим?
- Во время эвакуации попал под бомбежку. Его контузило. По-моему, что-то со зрением случилось. Он откровенно признался, что не может работать в прежней должности. У нас везде нехватка в людях. Особенно на небронируемых должностях. Вот и послали...
Попросив на несколько дней документы Куницы, Новгородский покинул отдел кадров. Решающее слово оставалось за экспертизой.
Вечером к капитану зашел заведующий лабораторией.
- Вы правы, - сказал он. - Само письмо интереса не представляет. А на внутренней стороне конверта симпатическими чернилами написана шифровка.
- Конверт не подпортили?
- Нет.
- Слава богу! - с облегчением передохнул Новгородский. - А то закатили бы нам скандал в военной цензуре!
- Закатили бы, - охотно согласился заведующий лабораторией.
"Этот конвертик еще сослужит нам добрую службу! - весело подумал капитан, когда заведующий ушел. - Мы все-таки доставим его адресату. Любопытно, что кроется за этой цифирью?"