2
НАГРАДНОЙ ЛИСТ
на капитана Александра Ильича Рыбникова, командира 1-го стрелкового батальона 690 стрелкового полка, 126 стрелковой дивизии.
Член ВКП(б)
Восьмого апреля 1945 года, сломив упорное сопротивление противника, 1-й стрелковый батальон пошел в наступление из рубежа юго-восточнее канала в направлении кварталов 28, 26, 19, улицы Гребен, электростанции, зоопарка. Встречая организованное сопротивление противника, батальон капитана Рыбникова продвигался вперед, овладевая последовательно квартал за кварталом и к 14.30 овладел электростанцией. Выполняя последующую задачу, 1-й стрелковый батальон, уничтожая противника, вышел на окраину зоопарка и штурмом овладел им.
За день боев батальон нанес противнику следующие потери: убито и ранено до 200 солдат и офицеров, захвачено много техники и вооружения.
Капитан Рыбников во время боя находился непосредственно с передовыми подразделениями, показывая отвагу и геройство, руководил батальоном. В бою 8 апреля 1945 года был ранен, но поля боя не оставил.
Поставленную задачу батальон выполнил на отлично.
Достоин присвоения звания Героя Советского Союза.
Примечание автора:
звание присвоено 19 апреля 1945 года.
3
Когда первые советские солдаты появились у зоопарка, майор Вернер фон Шлиден находился в полуразрушенном здании варьете. Чудом ускользнув из павшего уже форта Мариенберг, где застал его штурм Кенигсберга, он целые сутки безуспешно пытался проникнуть к центру города, чтобы осуществить последнюю операцию, за которую его "друг" Гельмут фон Дитрих заплатил своей жизнью. У самого зоопарка взрывом снаряда Вернера контузило, и вот уже восемь часов подряд валялся он на каком-то тряпье в зале бывшего бара вместе с сотней солдат и офицеров, ждущих с автоматами в руках первые цепи русских солдат.
Вернер фон Шлиден понимал, что вовсе не дело валяться сейчас в зоопарке, он должен быть там, где решится судьба Кенигсберга и тех, кто войдет в него с боем, с оружием в руках, но силы совсем оставили его, и Янус решил отлежаться, он знал, что хоть какой-то отдых - лучшее средство от контузии, лекарствами ее не вылечишь, тут главный лекарь - время.
Порою Вернер фон Шлиден впадал в забытье, и тогда виделось ему в искаженном подсознанием обличье все то, что испытал он в последние часы и дни.
Однажды Янусу вдруг явственно показалось, что лежит он в московской квартире на стареньком кожаном диване их гостиной, укрытый белой буркой, ее подарили Арвиду Вилксу дагестанские друзья.
Дверь в гостиную отворилась, и в комнату вошли Ахмед, отец Сиражутдина, и мать его, молодая и красивая Муслимат.
Янус хотел подняться с дивана, но Ахмед поднял предостерегающе руку, а мать быстро приблизилась к сыну, положила руку ему на голову.
- Лежи, лежи, сынок… Ты болен, тебе нельзя вставать. Лежи…
Она села у изголовья сына и ласково посмотрела на него, улыбнулась. Ахмед не садился, он стоял позади жены, суровый и строгий, хотя и пытался как-то смягчить неловкой улыбкой свое мужественное лицо воина.
- Какой ты уже взрослый, Сиражутдин, - сказала мать. - А я помню тебя только маленьким мальчиком.
- Взрослый-то он взрослый, - заметил как бы в шутку Ахмед, - а вот усов у джигита нет…
- Перед тем как отправить меня на задание, отец, мне сказали, что усы лучше сбрить, - ответил Сиражутдин.
- Ну если так нужно для твоей работы…
- Нужно, отец. Немцы не носят наших усов, а я ведь должен походить на одного из них.
- Трудная у тебя доля, сынок, - вздохнула Муслимат. Но что поделаешь - идет такая война… И как ты похож на своего отца, Сиражутдин.
- А мне дядя Арвид всегда говорил, что я похож на тебя, - улыбнулся Янус.
- Нет-нет, ты вылитый отец, сынок!
- О пустом говоришь, женщина, - остановил жену Ахмед. - Дай поговорить джигитам о деле. Ты хорошо держишься в седле, Сиражутдин?
- В седле? Ну разве что в мотоциклетном…
- А конь у тебя есть?
- Нет у меня коня, отец.
- Жаль, что у тебя нет коня… Ты помнишь моего Сокола, Муслимат?
- Ах, какой был конь у тебя, Ахмед! - воскликнула мать Сиражутдина. - На нем ты увез меня тогда из аула. Помнишь?
- Как не помнить?! Твоя мать, Сиражутдин, была самой красивой девушкой в округе, за нее запросили большой калым, а у меня всего богатства - конь Сокол, кинжал и клинок моего прадеда. А мы любили с Муслимат друг друга… И тогда я ночью увез ее.
- Ты настоящий мужчина, отец! А что стало потом с твоим Соколом?
- Его убили во время атаки. Там, в Араканском ущелье… Ты ведь знаешь про тот бой, сынок.
- Да, мне все рассказал Арвид Янович Вилкс, - сказал Сиражутдин.
- Почитай его, как родного отца, - сказал Ахмед. - Он был моим лучшим другом, этот Арвид из далекой Латвии, мой названый брат. Он поступил и по нашим дагестанским законам - взял к себе в дом сына погибшего брата, - и по велению совести человеческой. Почитай его, Сиражутдин, и не подведи Арвида Вилкса.
- Постараюсь, отец.
- Ты старайся, сынок, - заговорила снова Муслимат, - но и себя береги. Помни: род твоего отца заканчивается на тебе. А ведь ты не успел еще порадовать нас внуком…
Она поднялась и стала медленно отходить от сына, не отводя от него глаз.
Потом Муслимат достала белый платок - "Тот самый!" - мелькнуло в сознании Януса - и махнула им, прощаясь.
- Береги себя, сынок, береги! - послышался снова умоляющий шепот матери, и Вернер фон Шлиден очнулся.
Он попытался встать, уже поднялся на колени, но кружилась голова, майор почувствовал тошноту и, боясь потерять сознание, снова лег.
Неизвестно, как развивались бы события дальше - перестрелка уже началась, а двигаться Вернер мог с трудом, если бы не увидел он плечистую фигуру и светлые волосы из-под фуражки оберштурмбанфюрера Хорста.
- Хорст! - крикнул фон Шлиден. - Хорст!
- Вернер, что вы делаете здесь?
Оберштурмбанфюрер наклонился над ним и сильным рывком помог подняться на ноги.
- Идти можете?
- Попробую, Вилли.
Хорст подозвал обер-лейтенанта и, сунув под нос ему какую-то бумагу, приказал выделить двух солдат для господина майора. Тот, проворчав о своих собственных раненых, повиновался.
Вернер обнял за плечи двух дряхлых фольксштурмистов, боязливо поглядывавших на рослого Хорста, который требовал пошевеливаться. И скоро Янус почувствовал, что силы почти вернулись к нему. Но Вернер продолжал держаться за плечи солдат, решив, что беспомощным ему быть пока удобнее.
Артиллерия в этом районе перестала работать: русские опасались задеть своих солдат, которые проникли уже в эти кварталы и вели уличные бои. Вокруг раздавались взрывы гранат, треск пулеметных очередей и вяканье автоматов.
Им явно везло. У самого оврага майор и оберштурмбанфюрер нарвались на эсэсовский заслон, но Хорст и здесь произнес "петушиное слово". Эсэсовцы помогли Вернеру перебраться через овраг, а фольксштурмистов погнали обратно в глубь зоопарка.
На Хуфеналлее, заваленной горящими машинами и обломками зданий, их ждал зеленый бронетранспортер. Водитель нетерпеливо выглядывал из амбразуры и, едва увидев Хорста с майором, включил мотор.
- Вы думаете, мы сможем куда-либо проехать? - сказал фон Шлиден, когда они забрались в кабину.
- Попробуем, - улыбаясь, сказал Хорст.
…Бронетранспортер медленно плыл в море разрывов, пламени и обезображенных остатков того, что когда-то называлось Кенигсбергом. Водитель, обливаясь потом, с остервенением ворочал рычагами, бросая машину то вправо то влево, лавируя среди развалин. Краем глаза Вернер увидел впереди лежащие друг на друге два трупа в зеленых мундирах. Бронетранспортер на мгновение замер.
- Вперед! - крикнул Хорст.
Левая гусеница поползла вверх, машина накренилась и мягко перевалилась вперед, царапая траками скользкие от крови камни на мостовой.
Они были уже метрах в пятидесяти от горевшего здания Северного вокзала, когда из-за опрокинутого трамвайного вагона выскочил эсэсовец и, приставив к животу автомат, выпустил всю обойму по бронетранспортеру. Пули ударили в обшивку.
"Словно горох рассыпался", - подумал фон Шлиден.
Водитель медленно поднялся со своего сиденья, протянул руки вперед и, не сгибаясь, повалился на борт бронетранспортера.
Хорст выхватил автомат водителя и через амбразуру выстрелил в эсэсовца, который продолжал стоять во весь рост, что-то крича и размахивая руками. Пули Хорста попали ему в ноги. Он подпрыгнул и закружился на месте. Вторая очередь оберштурмбанфюрера свалила его наземь. Хорст отбросил оружие, толчком выбросил труп водителя и уселся за рычаги.
- Возьмите автомат, Шлиден, сегодня слишком много сумасшедших! - крикнул он Вернеру.
Но проехать они смогли не более ста метров. Из бункера выбрался тщедушный парнишка, большеротый, коротко остриженный, в длинном не по росту мундире. Он бросился наперерез машине, с размаху упал на землю, и Вернер вдруг увидел в его руках невесть откуда взявшийся фаустпатрон.
- Стреляйте, Шлиден, стреляйте! - страшным шепотом, видно сорвав голос, прокричал Хорст.
Пули Шлидена веером упали в асфальт за метр до обезумевшего солдата.
Хорст рванул рычаг и бросил машину вправо, пытаясь опередить смерть.
Вернер снова вскинул ствол автомата, рванул спусковой крючок и увидел, как из раструба фаустпатрона за спиной у мальчишки вырвалось желтое пламя.
4
Боевая листовка, отпечатанная в типографии красноармейской газеты "Защита Родины":
Смерть немецким оккупантам!
ГЕРОИ ШТУРМА КЕНИГСБЕРГА
БОЕВОЙ ПОДВИГ ИВАНА КАВАНЬКИНА
Гвардеец захватил в плен около 100 фашистов.
Из уст в уста передаются рассказы о храбрости и высоком боевом мастерстве гвардейца Ивана Каванькина. Он участвовал во многих жарких боях и везде стяжал добрую боевую славу. Но особенно памятен подвиг, совершенный им во время штурма фашистской крепости в Восточной Пруссии - Кенигсберга.
Широкая река с гранитными берегами представляла трудное препятствие на пути наступающих. Немцы засели на противоположной стороне в каменных домах, подвалах и держали под обстрелом все подходы к реке. Но разве можно остановить воинов, для которых выполнение приказа командира является делом чести и доблести! А приказ требовал преодолеть водную преграду, захватить плацдарм и развивать наступление на центр города.
Гвардеец Каванькин первым устремился к реке и, не медля ни минуты, поплыл к противоположному берегу. Противник обнаружил смельчака. Над головой бойца пролетали пули. Вражеские снаряды поднимали фонтаны воды. Каванькин удвоил свои усилия. Он упорно плыл вперед, будто не замечая яростного огня противника.
Вот и противоположный берег. В наспех отрытых ячейках находилось более десяти фашистов. Они обстреливали переправляющихся бойцов. Гвардеец Каванькин швырнул в подвал противотанковые гранаты, а потом, ведя огонь из автомата, первым ворвался в подвал. Перешагнув через шесть немецких трупов, бесстрашный боец ринулся в глубь подвала. В это время из темного угла выскочили три гитлеровца, намереваясь напасть на гвардейца. Каванькин очередью из автомата замертво свалил фрицев. Затем он, метнув вперед себя еще две "лимонки", вместе с бойцом Клоковым ворвался в каземат. Гитлеровцы, ошеломленные впезапным нападением, покорно подняли руки. Около 100 вражеских солдат было доставлено в штаб.
Бесстрашие и мужество принесли победу. Один гвардеец оказался сильнее 100 фашистов.
Слава герою штурма Кенигсберга Ивану Каванькину!
Гвардейцы! Бейте врага, как Иван Каванькин! Чем сильнее будет наш удар по врагу, тем скорее мы овладеем последним очагом обороны немцев в Восточной Пруссии.
Политотдел
5
- Я не принял окончательного решения, - сказал генерал Ляш, - но считаю дальнейшее сопротивление бессмысленным.
Он сказал это довольно тихо. И хотя сверху доносились звуки разрывов, все те, кто находился в бункере, слышали эти слова. Они упали в сознание, как камень в сонную поверхность озера, и когда круги достигли берега, крейсляйтер Эрнст Вагнер вскочил во весь рост и протянул руку вперед:
- Это измена! - крикнул он. - Мой фюрер…
Голос крейсляйтера сорвался.
Оберст фон Динклер потянул его за полу мундира. Вагнер порывисто повернулся, и в это время генерал Ляш вышел в светлый круг света, отбрасываемый на бетонный пол лампой наверху.
Все молчали. Одни таращились воспаленными бессонницей и боем глазами на стоящего в центре командующего, словно надеясь прочесть на его лице грядущее. Другие сидели и стояли, опустив головы.
Майор Вернер фон Шлиден вдруг увидел, как поднялся Хорст и осторожно за спинами офицеров и представителей гражданских властей стал пробираться к выходу.
Вчера они уцелели чудом. Сумасшедший парень взял слишком высоко, и смерть в этот раз только дохнула на них, противно провизжав над головами. Бронетранспортер пришлось бросить, но до главной станции они добрались без особых приключений. В штабе Вернер и Хорст расстались. Ляш, увидев Шлидена, приказал ему находиться при нем, но за всю прошедшую ночь и сегодняшний день не давал никаких поручений, словно не замечал присутствия майора.
Оберштурмбанфюрер появился только утром. Угостив Вернера хорошим коньяком, был страшно оживлен, если не сказать, весел, оказывал майору всяческое расположение. И вот сейчас он медленно и осторожно пробирается к выходу из бункера.
- Истерику оставьте женщинам, - не глядя на Вагнера, сказал генерал Ляш. - Помимо "Майн кампф" надо заглядывать и в Клаузевица. Сопротивление бессмысленно, господин Вагнер…
Командующий пристально оглядел собравшихся и продолжал после минутной паузы:
- Поймите меня правильно, господа. Русские взяли нас в кольцо. Они отрезали войска гарнизона от моря и от Земландской группировки. Попытка вырваться нам не удалась. Не смогли пробиться к нам и соединения 4-й армии… На заключение хотя бы краткого перемирия русские не пойдут. Они, несомненно, хозяева положения. Единственный выход - капитуляция. Поступив так, мы сохраним немцев. Хороший коммунист - мертвый коммунист, живой немец лучше мертвого немца…
- Простите, генерал, - запинаясь, произнес обер-бургомистр Кенигсберга доктор Гельмут Вилл, - но если попробовать на Пиллау…
- Поздно спохватились, - сказал Отто фон Ляш. - Русские перерезали дорогу. Сдаваясь сегодня, мы сохраним немцев Германии будущего.
Крейсляйтер Эрнст Вагнер выхватил парабеллум, поднес его к виску и скривился от боли, когда адъютант фон Ляша ударом ладони в локоть выбил пистолет на пол.
Генерал Отто фон Ляш обернулся на звук, помедлил минуту, придерживая рукою за край бронированную дверь внутреннего каземата.
- Щенок, - тихо, но так, что все услышали, сказал он. - Вы еще делали в штанишки, когда я командовал ротой. Найдите ему валерьянку, Фридрих.
Дверь захлопнулась. Командующий первым военным округом Восточной Пруссии, военный комендант города Кенигсберга генерал от инфантерии Отто фон Ляш последнее решение принимал в одиночестве.
6
ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО
9 апреля 1945 года
Войска 3-го Белорусского фронта овладели сегодня крепостью и главным городом Восточной Пруссии Кёнигсбергом.
В боях за Кёнигсберг советские воины вписали еще одну славную страницу в историю героической борьбы Красной Армии с немецко-фашистскими захватчиками.
Кенигсберг - старинная первоклассная крепость. За последние годы противник модернизировал ее и до предела оснастил мощной боевой техникой. Многочисленные форты с крепостной артиллерией, сотни железобетонных дотов, связанных подземными ходами сообщения, бронеколпаки, противотанковые рвы и широко развитая сеть укреплений полевого типа прикрывали город со всех сторон.
Кенигсберг обороняла крупная группировка немецких войск, располагавшая большими запасами вооружения и боеприпасов. Гитлер отдал кенигсбергскому гарнизону строжайший приказ - удерживать крепость до последнего солдата. Специальные отряды эсэсовцев и гестаповцев расстреливали на месте каждого солдата или офицера, который пытался самовольно оставить позиции или сдаться в плен.
В результате сокрушительных ударов артиллерии, массированных бомбардировок с воздуха и стремительных атак внешний обвод Кенигсберга был преодолен. Бои переместились на улицы города. Немцы подготовились к длительной обороне и превратили каменные дома в опорные пункты. Многие постройки они взорвали для того, чтобы расчистить сектор обстрела и устроить завалы на улицах.
Продолжая штурм города, наши части, наступающие с северо-запада, заняли ряд городских кварталов. В боях в этом районе уничтожено несколько тысяч немецких солдат и офицеров и захвачено более 5000 орудий. Другие наши части овладели северными и восточными фортами Кенигсберга и ворвались в город с востока.
Советские гвардейские части стремительным ударом овладели южной частью Кенигсберга до реки Прегель, форсировали реку и атаковали немцев в центральных районах города. Только за первый день штурма гвардейцы захватили большое количество вооружения, два бронепоезда, более ста паровозов и свыше семи тысяч железнодорожных вагонов.
Наши штурмовые отряды, усиленные танками и самоходными орудиями, очищали от врага квартал за кварталом, брали с боем каждое укрепленное здание. Не выдержав ударов наших войск, гарнизоны отдельных опорных пунктов стали сдаваться в плен. Капитулировал гарнизон форта № 5. В другом форту вражеский гарнизон сдался после того, как половина его личного состава была ликвидирована. Вскоре пала городская цитадель. Наши войска к исходу дня подавили последние очаги сопротивления противника и полностью овладели городом и крепостью Кенигсберг.