* * *
В соседнем номере Игорь, разбуженный молодой любовницей, так и не смог снова заснуть. Теперь и ему сквозь дремоту чудились какие-то шумы, тихие шаги. Да еще мучила сухость в горле. Он открыл глаза, сел на кровати. Протянул руку, нашел на столике бутылку минеральной воды. Присосавшись к горлышку, сделал несколько глубоких глотков. И тут услышал скрип. Игорь хмыкнул, решив, что верхнему соседу не спится. Он бродит по номеру, двигает кресло, не зная, чему посвятить долгие бессонные часы. Игорь нащупал на столике пачку сигарет и зажигалку. Сунув ноги в шлепанцы, поднялся, вышел на балкон. Поставив локти на поручни, он прикурил сигарету и стал вслушиваться в звуки ночи. В голову полезли мысли о паршивом вине, выпитом накануне. Он поклялся себе больше в рот не брать портвейна и здешнее кислое пиво. Минуту Стерн стоял посередине номера, водил головой по сторонам, решая, как быть дальше. Видимо, Игорь из соседнего номера проснулся и вышел с сигаретой на балкон. Ветер доносил шарканье тапочек по кафелю, запах ароматизированного табака. Стерн шагнул вперед. Останавливаться сейчас нельзя. Нужно довести задуманное до конца, а там видно будет. Мужчина и женщина лежала на кровати, накрывшись одной большой простыней цветастой, с абстрактным рисунком. Надо думать, не казенной. Дождавшись, когда с балкона исчезнет только что обворованный им человек, Стерн принялся за дела. Теперь в его движениях было больше уверенности. Мужской бумажник нашелся в кармане сложенных на стуле джинсов, но паспорта в штанах не оказалось. В женской сумочке Стерн обнаружил кошелек, открыл его и сунул его на прежнее место. Денег мало, не стоит пачкаться о такую мелочь. Стерн отошел в угол, к стенному шкафу, потянул на себя ручку. Петли заскрипели. Стерн оглянулся назад. Любовники мирно спали на кровати. Черт с ним, со вторым паспортом, – решил Стерн. Скорее всего, документы лежат в чемодане, задвинутом под кровать. Но вытягивать чемодан слишком рискованно. Стерн неслышными кошачьими шагами прокрался в прихожую, повернул замок, распахнул дверь, шагнул в коридор. Осмотрелся по сторонам. Неслышно прикрыл за собой дверь. По лестнице поднялся на третий этаж. Свет в коридоре не горел, но Стерн без труда вычислил номер, в котором живет владелец сотового телефона. Присев на корточки возле двери, вытащил из кармана скрепку с крючком на конце и пилку для ногтей. Инструмент не самый лучший, но и замок на двери примитивный, копеечный. Спустя десять минут Стерн вышел на воздух через главный вход. Дежурного администратора, разумеется, не было на месте. Ключ от корпуса торчал в двери.
* * *
На пляже хозяйничал ветер, жизнь здесь не заканчивалась и ночью. Стрекотали цикады, ветер гнул колючие кусты, поднимал песок. Чайки приземлялись на воду, снова поднимались вверх, пересекая полосу прибоя, летели в сторону моря и возвращались обратно. Луна на пляже светила так ярко, что человеческую фигуру можно заметить издали. Стерн сел на теплый песок, вытянул ноги. Вытащив из-за пояса барсетку, пересчитал деньги, сложил с теми деньгами, что были рассованы по карманам. Если мерить аршином рядового обывателя, получилась весьма приличная сумма. Он переложил в карман документы, визитные карточки и еще кое-какую муру, которая может пригодиться. Не вставая с места, разрыл ладонями ямку, закопал барсетку. Вытащил трубку мобильного телефона, ввел индивидуальный код, затем международный номер и номер абонента. Трубку сняли после первого звонка, будто человек на другом конце линии не спал, ожидая звонка.
– Зураб, это ты? – спросил Стерн. – У меня плохие новости.
– Я уже все знаю, – в трубке звучал хрипловатый баритон с характерным кавказским акцентом. – Передали, что в перестрелке погибли все люди до единого. Все. Но я не поверил. Я рад, что ты жив. Ты можешь говорить спокойно. Эта линия защищена от прослушки.
– Стопроцентно защищенных линий не существует, – возразил Стерн. – Это Хапка привел на хвосте волков из ФСБ. Видимо его выследили в городе. За домом наблюдали. Но я предвидел такой вариант. Только поэтому я жив.
– Ты еще там, на месте?
– Скоро меня здесь не будет, я направляюсь в большой город, – ответил Стерн. – Я звоню, чтобы сказать главное. Все, о чем мы договорились, будет сделано. В установленные сроки.
Зураб молчал целую вечность.
– Ты не сможешь один выполнить все это, – наконец, сказал он. – Одному человеку это не под силу. Тебе потребуются помощники. По крайней мере, три-четыре человека. Время еще есть. Я могу прислать хороших специалистов…
– Не надо, – оборвал Стерн. – Я же сказал: все сделаю, как договорились. Достаточно одного помощника. И такого человека я найду. Но гонорар получу за всех покойников. Половина денег сейчас, остальное – по окончании работы. Я позвоню в банк через три-четыре дня, узнаю, переведены ли деньги на мой счет. Если тебя устраивают условия, я начинаю действовать.
– Устраивает, – сказал Зураб. – Вполне. Ведь сума гонорара не возрастает. А делить его на пятерых или получать одному… Ну, для нас разницы нет. Говори, что еще нужно?
– Деньги и документы сгорели в той хибаре. Адрес человека, который поможет с бумагами, у меня есть. Но без денег… Нужно сделать крупные покупки. Тысяч пятьдесят долларов на расходы должно хватить.
– Хорошо, – ответил Зураб. – Когда попадешь в большой город, воспользуйся тем самым каналом связи. Мой человек заберет деньги из надежного места и доставит тебе. – Сколько времени нужно твоему человеку, чтобы привести деньги? – С момента получения твоего сообщения, – Зураб задумался. – Два час, не больше. Ну, на всякий случай пусть будет три часа. Мой человек будет наготове. Место встречи старое. Что еще я могу сделать?
– Нужно проследить, чтобы груз прибыл, куда надо. Без опозданий, к сроку. Ты знаешь, о чем я говорю. Вагон я встречу и получу товар на станции. По накладным.
– Насчет груза – само собой, – сказал Зураб. – Прибудет без опозданий. Как договорились. Еще что-то?
– Пока все. Постараюсь позвонить дня через три. Но возможны задержки.
– Не рискуй понапрасну, – сказал Зураб.
Стерн нажал кнопку отбоя, поднялся на ноги. Широко размахнулся, бросил мобильный телефон в набежавшую плоскую волну и зашагал обратной дорогой.
* * *
Оказавшись в номере Юдиной, он долго стоял у постели и разглядывал спящую женщину. Словно хотел убедиться, что она действительно спит, а не притворяется. Взяв свой пакет, Стерн прошел на кухню, включил верхний свет, плотно закрыл дверь, задвинул щеколду. Вытащил из кармана украденный паспорт, полистал страницы. Не вредно познакомиться с анкетными данными человека, если его биография становится твоей биографией. Игорь Павлович Куприянов, сорока двух лет от роду, дважды разведен, есть ребенок тринадцати лет. Родился и прописан в Москве на улице Машиностроения. А вот и полтора десятка визитных карточек, что Стерн выудил из барсетки. Оказывается, гражданин Куприянов работает менеджером по закупкам сырья и оборудования фирмы "Оникс – Плюс". Выложив на стол из сумки фотографии, школьную ученическую тетрадку и клей, Стерн приступил к работе. Он воткнул в розетку штепсель утюга, вырезал квадратик промокательной бумаги под размер фотографии. Разложил паспорт на столе так, чтобы страница с фотографией оказалась перевернутой. На обратную сторону странички положил кусок промокашки нужного размера. Налил в чашку воды, покапал водой на бумагу, чтобы та, как губка, впитала влагу, но не расползлась. Затем поставил на промокашку разогретый утюг. Через пару минут фотография Куприянова легко отлепилась от паспорта. Утюгом Стер высушил паспорт, размазал клей по своей фотографии, аккуратно вклеил ее на нужное место. Затем снова смочил водой паспортную страницу, склонился над ней. Острием ножика и монетой долго выдавливал что-то напоминающее на оттиск печати. Через час Стерн свернул лавочку. Спрятал все вещи в бумажный пакет. Выключил на кухне свет. Занималась голубая утренняя заря, когда Стерн, утомленный ночными хлопотами, растянулся на кровати и мгновенно заснул.
Глава пятая
Пригород Дербента. 24 июля.
Утром Елена вернулась с завтрака с опозданием, в начале одиннадцатого. Стерн, недавно проснувшийся, успел привести себя в порядок и проголодаться. Выложив из холодильника на кухонный стол все продуктовые запасы, он нарезал бутербродов и выпил первую чашку растворимого кофе. Переступив порог кухни, Юдина наклонилась, чмокнула Стерна в щеку. Села к столу и стала наблюдать, как мужчина поглощает остатки ее съестных запасов.
– Ничего, что я тут немного похозяйничал? – запоздало вспомнил Стерн.
– Ешь, ни о чем не думай. Я сегодня улетаю. Не пропадать же добру? Ты представляешь, на завтраке объявили, что обокрали четырех москвичей из соседнего корпуса. Двух женщин и двух мужчин.
Стерн сделал удивленные глаза.
– Ночью забрались сначала в один, затем в другой номер и все вытащили. Документы, деньги… Все, до копейки. А хозяева в это время спали, даже не проснулись. Только вчера приехали. Ну, те самые, которые вечером громко музыку заводили. Хотели здесь месяц отдохнуть – и вдруг такое несчастье.
– Ай-ай-ай, – покачал головой Стерн. – До чего дошли. Подлецы, негодяи. Сонных людей обворовывать.
– На завтраке пустили по кругу шляпу. Скинулись, кто сколько может.
– Конечно, надо людям помочь, – согласился Стерн. – А как же.
Про себя он подумал, что кошелек одной из женщин остался нетронутым. И денег там наверняка наберется на опохмелку добрым молодцам и на телеграммы в Москву. Чтобы родственники выслали пострадавшим, так сказать, материальную помощь. Не тут-то было, надо шапку по кругу пускать, как нищим. Вот же люди. Тот пожилой мужик, у которого ночью исчез сотовый телефон, не стал орать на каждом углу о своей пропаже и бегать по столовой со шляпой. И правильно. – Кого-то подозревают? Милицию вызвали?
– Вызвали, – кивнула Елена. – Обещали приехать к обеду. Но что толку? Ищи теперь ветра в поле.
– Это точно, – согласился Стерн.
– Жалко людей.
– Да бог с ними. С голоду не умрут. Я хотел сказать тебе вот что. Только ты не удивляйся. Вчера я назвался Володей. На самом деле меня зовут Игорем. Хочу, чтобы ты все поняла правильно. Стерн выдержал долгую паузу.
– Понимаешь, я не самый везучий и не самый счастливый человек на земле. Вчера я назвался именем своего приятеля, которому в жизни везет куда больше, чем мне. Сделал это из суеверных соображений. Очень хотелось с тобой познакомиться. Вот так. Ты простишь мне эту маленькую ложь?
Стерн склонил повинную голову.
– Прощу, – Елена погладила рукой коротко стриженый затылок Стерна. – Игорь. Игорек… Я тоже суеверна. Я тебя понимаю.
– И уж, поскольку мы начали, – Стерн нахмурился, желая показать, что разговор дается ему трудно. – Я хочу немного рассказать о себе.
Перемалывая зубами бутерброды с сыром и сухой колбасой, Стерн поведал Елена Ивановне только что сочиненную историю взаимоотношений Игоря Куприянова с представителями противоположного пола. Первый брак был банальной ошибкой юности. Он женился просто сдуру, как в омут нырнул, еще не осознав себя настоящим мужчиной, не найдя своего места в жизни. Этот ранняя женитьба, кажется, состояла лишь из одних житейских проблем: копеечное студенческое существование, жизнь на съемной квартире, случайные приработки. Лодка любви, перегруженная проблемами быта, дала трещину и благополучно пошла ко дну. Теперь он вспоминает о том первом неудачном опыте с легкой грустью.
Повторно Игорь Куприянов женился, будучи уже зрелым человеком, специалистом с высшим образованием. И опять ему не повезло. До брака он, наивный, неискушенный человек, слишком занятый служебными делами, не смог разглядеть в своей будущей жене тупую и злобную мещаночку со страстью к накопительству. Жену не интересовало в жизни ничего, кроме денег. Куприянову приходилось пахать как проклятому, брать работу на дом, проводить бессонные ночи за письменным столом. Но денег все рано не хватало. Жизнь отравляла и патологическая ревность супруги, которая могла закатить сцену по любому, самому ничтожному поводу и без него. Рождение ребенка не исправило этой женщины. Ссоры и скандалы в семье продолжались беспрерывно. "Давай деньги, – кричала жена так громко, что соседи, разбуженные ее ночными воплями, стучали в стену. – Ты не мужик. Ты не умеешь зарабатывать. Повторяю: давай мне деньги. Или ты относишь всю зарплату той лярве, с которой трахаешься на работе? Все отдаешь ей? Все? Поэтому в семью деньги не попадают? Так или нет?". И дальше в том же роде. Куприянов хватался за голову и запирался в ванной комнате.
В конце концов, он, измученный скандалами, потерявший покой и сон, собрал пожитки и ушел из дома. Годом позже оформили развод. Он скитался по чужим углам, жил у друзей. Удалось накопить некоторую сумму, чтобы внести первый взнос за новую квартиру. Недостающие деньги занял по частям. Сейчас в его однокомнатной берлоге в районе Крылатского заканчивают ремонт. Через месяц, а то и раньше, он переселится в новую квартиру. Закончив рассказ, Стерн, довольный собой, дожевал бутерброд. Влюбить в себя женщину или вызвать в ней искреннее чувство сострадания – это почти одно и тоже. Хорошую он сочинил историю, жизненную, даже поучительную, выжимающую слезу. Прозу столь высокого художественного уровня не стыдно напечатать в журнале "Работница". Елена, чуть не до слез растроганная, придвинула ближе табурет, провела ладонью по щеке Стерна.
– Бедненький. Сколько лишений тебе пришлось вынести. Как ты настрадался за жизнь.
Стерн подумал, что женщины, не в пример мужчинам, умеют быть жестокими, хитрыми и коварными, когда этого требуют обстоятельства. И в то же время доверчивы, словно дети. Глотают всякую ахинею, высосанную из пальца. Верят рассказам первого встречного проходимца. Черт поймет женскую породу. Сколько живешь на свете, не перестаешь удивляться на этих баб.
– Я не жалуюсь, – ответил Стерн. – Ведь теперь все плохое позади. В жизни иногда везет даже таким законченным неудачникам, как я. Вот тебя встретил… Кстати, когда вылет самолета?
– В пять вечера из Махачкалы. Через два часа придет автобус. Мне так не хочется с тобой расставаться…
Стерн сделал протестующий жест.
– Мы не расстанемся. Я полечу в Москву вместе с тобой.
– Но как же твои вещи? – Елена округлила глаза. – Но ты не успеешь забрать вещи из своего дома отдыха. – Подумаешь, – усмехнулся Стерн. – Они слова доброго не стоят. Несколько полотенец, бельишко. Тряпки на выброс.
– Но, возможно, не получится с билетами. – Получится, – сказал Стерн. – Возьму с переплатой. Как говорят пассажиры такси, дам двойной счетчик.
– Но зачем же тратиться? У тебя и так большие расходы. Этот ремонт, алименты…
– Деньги не проблема. Особенно, когда дело касается тебя. Любовь – святое чувство, а ты говорить о каких-то деньгах. Прямо как моя бывшая жена. Тебе не стыдно?
– Стыдно, – Юдина расплылась в улыбке.
Юдина, немного смущенная и растерянная, не нашла новых возражений. По правде, ей не хотелось спорить. Господи, они вместе летят в Москву. Значит, это не просто скоротечный курортный романчик, печальный финал которого предрешен. Сердца сладко сжалось. "Любовь", он произнес слово "любовь".
– Ты серьезный человек, – сделала вывод Юдина. – Мой бывший муж, то есть человек, с которым… Короче, он был совсем другим. Кажется, вообще не умел разговаривать серьезно. На любое мое слово он находил остроты, которые казались смешными. Правда, только ему одному. Однажды он так с усмешкой сказал, что уходит от меня навсегда. Потом много раз возвращался, просил прощения, острил. И снова куда-то пропадал.
– Я не такой, – покачал головой Стерн. – Я выполняю все свои обещания. И довожу начатое до конца.
Через час Юдина и Стерн, тащивший два увесистых чемодана, перешли качающийся мост через овраг. Они напоминали не легкомысленных курортных любовников, а добродетельную семейную пару, возвращавшуюся домой из отпуска. С другой стороны моста топтался, ожидая милицейскую машину, обворованный Игорь Куприянов. От жары и выпитого накануне вина его мутило, пот катил градом, в рот попадали пыль и песок, а ментов и в помине не было. Последними словами Куприянов клял себя за то, что приехал в эту проклятую дыру, где нет ничего, кроме этих песчаных барханов, колючих кустов, горячего моря, нестерпимой жары. И еще этой забористой бормотухи, дарящей человеку совершенно неповторимое мучительное похмелье. С головной болью, сердцебиением, тряской рук и ног.
Игорь проводил парочку долгим тоскливым взглядом. Уезжают, счастливчики. А Куприянову в этой душегубке, где от воров нет никакого спасения, целый месяц париться. И еще с милицией отношения выясняй. Пиши заявления, давай показания… Этот маразм называется одним емким словом – отпуск. Тем же вечером самолетом "Аэрофлота" Стерн и Юдина вылетели из Махачкалы и благополучно приземлились во Внуковском аэропорту. Еще во время перелета Елена пригласила своего нового друга пожить у нее дома, в Сокольниках, пока на его квартире рабочие заканчивают ремонт. Стерн ждал этого приглашения.