Тигр Мазибуко вышел из самолета последним. Сначала он пропустил ребят из группы "Альфа". Он наблюдал за ними - белыми, черными, коричневыми. У каждого своя биография. Да Коста, мускулистый потомок беженцев из Анголы со шрамом от ножа на щеке и трехдневной щетиной на подбородке. Вейерс, африканер из Гермистона с мускулами бодибилдера. Малыш Джо Морока, тсвана, выросший на кукурузной ферме в Ботавилле, говорит на семи из одиннадцати официальных языков. Купидон, самый низкий, самый разговорчивый, цветной городской парень из Аштона с дипломом технического колледжа по специальности электронная техника. Есть что порассказать и "потомку королей", как любит называть себя Звелитини, высокий стройный зулус, хотя он не является членом королевской семьи.
Все они выстроились в ряд на взлетно-посадочной полосе. Когда Мазибуко спрыгнул на землю, в лицо ему задул теплый капский бриз.
- Выгружаемся. Быстро! Вы знаете, что делать.
На пороге он обнял Мириам, притянул к себе, вдыхая свойственный только ей аромат, к которому примешивались запахи шампуня, готовки, усталости. Неповторимое тепло, свойственное только ей.
- Мне придется переночевать в Йоханнесбурге, - тихо сказал он ей на ухо. - Самолет в Лусаку вылетает только завтра.
- Сколько она дала тебе денег?
- Много.
Мириам ничего не ответила, только крепче прижала его к себе.
- Я позвоню, как только доберусь до отеля.
Она стояла, положив голову ему на плечо. Наконец, отступила и быстро поцеловала в губы:
- Возвращайся, Тобела!
Янина позвонила домой из своего кабинета. Трубку сняла Лин, старшая.
- Здравствуй, мамочка.
- Солнышко, сегодня я задержусь на работе.
- Ма-ам… Ты обещала помочь мне с биологией!
- Лин, тебе уже пятнадцать лет. Пора понять: работа есть работа.
- Я тебя подожду.
- Позови, пожалуйста, Суту. Я хочу, чтобы она осталась у нас на ночь. Потому что сегодня я домой не приду.
- Ма-ам… А как же моя прическа завтра утром?
- Извини, Лин. Дело срочное. Пожалуйста, помогай по хозяйству. Ты ведь старшая. Будь умницей. Лизетта сделала уроки?
- Она весь вечер провисела на телефоне. Ты ведь знаешь, какие глупые эти семиклашки. "Кози что-нибудь говорил обо мне? Как ты думаешь, я нравлюсь Пити?" Она такой ребенок! Просто неприлично!!!
Янина рассмеялась.
- Ты когда-то тоже училась в седьмом классе.
- Мне невыносимо вспоминать об этом. Неужели и я была такой же?
- Была. А теперь дай мне Лизетту. Ложитесь пораньше спать, чтобы выспаться. Тебе нужно сдать экзамен лучше всех. Завтра я позвоню, обещаю.
5
Таксист высадил его у зала вылетов; он расплатился, взял сумку и вышел. Когда он последний раз летал на самолете? Времена изменились; кругом все новое, сверкающее, призвано произвести хорошее впечатление на иностранных туристов.
У стойки авиакомпании "Комэйр" он купил билет за наличные, расплатившись новенькими сторандовыми банкнотами - Моника Клейнтьес дала ему целую пачку.
- Слишком много, - сказал он ей тогда.
- Привезете сдачу, - был ответ.
Сейчас Тобела задумался: откуда деньги? Неужели у нее было время на то, чтобы поехать в банк и снять наличные? А может, Клейнтьес хранит такие крупные суммы дома?
Он поставил сумку на ленту, и ее просветили рентгеном. Две пары брюк, две рубашки, две пары носков, черные туфли, свитер, сумка с туалетными принадлежностями, остатки наличных. И внешний жесткий диск, маленькая плоская коробочка - техника превыше его понимания. Где-то в его электронных недрах скрыты запретные сведения о прошлом его родины.
Ему не хотелось ни о чем думать, да и принимать участие в авантюре душа не лежала; поскорее бы передать диск Джонни Клейнтьесу, убедиться в том, что старик цел и невредим, вернуться домой и продолжать жить по-старому. У них с Мириам и Пакамиле так много планов! Неожиданно он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и, обернувшись, заметил двоих в серых костюмах. В нем проснулись прежние инстинкты, из другой жизни. От незнакомцев исходила скрытая угроза. Тобела снова оглянулся, но незнакомцы уже отвернулись. Он решил, что у него просто разыгралось воображение. Он взял сумку и посмотрел на часы. До посадки тридцать три минуты.
- Что будем делать? - спросил Квинн, выжидательно глядя на Янину и сняв наушники.
- Сначала мне нужно знать, куда он направляется.
- Они как раз это выясняют. Он купил билет в "Комэйре".
- Держи меня в курсе.
Квинн кивнул, снова надел наушники и тихо заговорил в микрофон.
- Раджив, что у тебя? - спросила Янина Менц у необычайно толстого индуса, сидевшего за компьютером.
- В справочнике зарегистрировано девять Тобел Мпайипели. Я сверяю даты рождения. Дайте мне десять минут.
Она кивнула.
Почему Моника Клейнтьес обратилась именно к Мпайипели? Кто он такой?
Она подошла к Радебе, который беседовал по телефону с отделением ПРА в Гаутенге. Тем временем в оперативный штаб принесли кофе и бутерброды. Янине не хотелось ни есть, ни пить. Она вернулась к Квинну. Тот только слушал, время от времени взглядывая на нее. Он был спокоен и собран.
Невероятная команда, подумала Янина. Все кончится, не успев даже начаться.
- Он летит в Йоханнесбург, - сообщил Квинн.
- У него с собой только одна сумка?
- Да, только одна.
- Мы совершенно уверены в том, что Моника Клейнтьес у себя дома?
- Она сидит в гостиной перед телевизором. Ее видно через тюлевую занавеску.
Янина обдумала дальнейшие ходы, прикинула возможные проблемы. Должно быть, диск находится у Мпайипели. Можно перехватить его сейчас же и отправить в Лусаку опытных оперативников. Так проще контролировать ситуацию. ОБР пусть пока побудет в резерве: нелегко будет переправить Мазибуко и его ребят в Замбию. Слишком много дипломатических осложнений. Не хочется светиться. Ничего, директор проверит отряд быстрого реагирования в деле как-нибудь в другой раз. Главное - ни в коем случае не допускать утечки. Пусть все идет тихо-мирно.
- Насколько сильная команда собралась в аэропорту?
- Достаточно сильная. Они опытные, - ответил Квинн.
Янина Менц кивнула:
- Квинн, прикажите им взять Мпайипели. Только без шума, мне не нужна драка в аэропорту. Пусть сделают все быстро и незаметно. Потом посадят его вместе с сумкой в машину и привезут сюда.
Тобела поставил сумку на колени, и вдруг ему стало ужасно одиноко. Они с Мириам живут вместе уже больше года. Больше года он проводил вечера в кругу семьи и вдруг снова оказался один, как было в прежние времена.
Он проанализировал собственные реакции. Скучает ли он по Мириам, по Пакамиле? Ответ его удивил, потому что в одиночестве он не нашел утешения. Всю жизнь он полагался только на себя, но за один последний год все круто изменилось. Ему хотелось сейчас быть там, с ними, а не здесь.
Но ему надо выполнить задание.
Джонни Клейнтьес. Тот Джонни Клейнтьес, которого он знал, никогда бы не продался. Должно быть, со стариком что-то случилось, что-то его надломило. Кто знает, что творится там, наверху, в кулуарах нового правительства и новой разведки? Возможно все, хотя… как-то не верится. Джонни Клейнтьес всегда был цельным человеком. Преданным бойцом. Сильный человек с сильным характером. Он обязательно обо всем его расспросит, когда данные будут переданы и Джонни получит деньги. Если все сойдет гладко. Должно сойти.
Тобела забыл об опасности. И вдруг опасность сама напомнила о себе - те двое в серых костюмах. Он не видел, как они подходят, а они подошли сзади, и он очнулся от своих мыслей, как от толчка. Видимо, он стареет - реакции уже не те.
- Мистер Мпайипели? - спросил один.
- Да.
Откуда они знают его имя? Они стояли вплотную, не давая ему встать.
- Мы хотим, чтобы вы поехали с нами.
- Зачем?
- Мы представляем интересы государства, - сказал второй, поднося к его глазам пластиковое удостоверение личности: фотография и национальный герб.
- Мне нужно успеть на самолет, - ответил Тобела. В голове прояснилось, тело напряглось.
- В другой раз, - сказал номер первый.
- Я никому не хочу причинять вреда, - сказал Тобела Мпайипели.
Парни захихикали: очевидно, им в самом деле было смешно.
- Неужели?
- Прошу вас!
- Боюсь, мистер Мпайипели, у вас нет выбора. - Номер первый постучал по синей сумке. - Там у вас…
Что им известно?
- Пожалуйста, - сказал он, - послушайте. Мне не нужны неприятности!
Агент услышал в голосе здоровяка коса умоляющие нотки. Ага, боится! Попробую сыграть на его страхе.
- Мы можем причинить вам больше неприятностей, чем вы себе представляете, приятель, - сказал он, откидывая полу пиджака и демонстрируя пистолет в черной наплечной кобуре. Потом агент протянул руку за сумкой и приказал: - Ну, пошли!
- Ай, ай! - сказал Тобела Мпайипели.
За то время, какое понадобилось, чтобы рука номера первого дотянулась до сумки, ему предстояло принять важное решение. Он кое-что уловил по их поведению: они не хотят привлекать к себе внимание. Хотят тихо увести его отсюда. Он должен этим воспользоваться. Когда номер первый потянулся за сумкой, его куртка распахнулась. Тобела мигом выхватил пистолет, повернул ствол, встал. Номер первый застыл с сумкой в руке; глаза его от изумления чуть не вылезли из орбит. Номер второй стоял за номером первым. Остальные пассажиры не заметили ничего необычного.
- Мне не нужны неприятности. Отдайте сумку.
- Что вы делаете?! - спросил номер второй.
- У него мой пистолет, - прошипел номер первый.
- Возьми сумку, - велел Тобела второму.
- Что?
- Возьми у него сумку и брось туда свой пистолет. - Он сильнее ткнул пистолетом в грудь номеру первому, держа его щитом между собой и вторым.
- Делай, как он велит, - тихо распорядился первый.
Номер второй колебался; он все время переводил взгляд с них на пассажиров, ожидающих вылета, но никак не мог ничего придумать. Наконец он решился.
- Нет, - заявил он, вынимая собственный пистолет и засовывая его под пиджак.
- Делай, что он говорит, - властно и требовательно прошипел номер первый.
- Мать твою, Биллем!
Мпайипели старался сохранять спокойствие.
- Верните сумку, и все. Я не слишком хорошо обращаюсь с револьверами. Здесь много народу. Кто-нибудь может пострадать.
Патовая ситуация. Мпайипели и Биллем стоят почти вплотную, номер второй - в метре от них.
- Господи, Альфред, делай же, что он говорит! Куда он денется?
Наконец, номер второй сдался:
- Тебе самому придется объясняться с начальством! - Альфред медленно вытянул сумку из руки Виллема, расстегнул "молнию", затолкал внутрь свой пистолет, снова застегнул сумку и осторожно поставил ее на пол, как если бы ее содержимое было бьющимся.
- А теперь садитесь. Оба!
Агенты медленно сели.
Мпайипели взял сумку, по-прежнему сжимая в брючном кармане пистолет, и зашагал к пассажирскому выходу. Быстро обернулся, чтобы проверить, что делают агенты. Номер первый и номер второй, Биллем и Альфред, один белый, другой коричневый, уставились на него с непонятным выражением.
- Сэр, туда нельзя… - сказала женщина на выходе, но он уже прошагал мимо, на взлетную полосу.
Охранник что-то кричал, махал ему рукой, но он выбежал из круга света, из здания в темноту.
- Есть! Нашел! - закричал Раджкумар, и Менц подошла к его компьютеру. - Тобела Мпайипели, родился десятого октября 1962 года в Алисе в Восточной Капской провинции. Отец - Лоуренс Мпайипели, мать - Кэтрин Зонгу, удостоверение номер 621010 5122 004. Зарегистрирован по адресу: Митчеллз-Плейн, Семнадцатая улица, дом 45. - Раджкумар с довольным видом откинулся на спинку кресла и взял с подноса очередной сандвич.
Менц стояла за его креслом и читала с монитора.
- Раджив, мы знаем, что он когда-то и где-то родился. Нам нужно нечто большее.
- Ну надо же было с чего-то начать, - обиженно проворчал Раджкумар.
- Надеюсь, дата его рождения не является дурным предзнаменованием, - сказала Менц.
Раджкумар медленно перевел взгляд с монитора на свою начальницу:
- Не понял.
- Радж, раньше десятого октября мы праздновали День героев. Африканеры поминали своих предков-первопроходцев. Адрес наверняка устарел. Выясни, кто там сейчас живет. Ему сорок лет. Он слишком стар для Моники. И достаточно стар для того, чтобы иметь общие дела с Джонни Клейнтьесом…
- Мэм, - обратился к ней Квинн, но ей не хотелось, чтобы ее прерывали.
- Я хочу знать, Раджив, что связывает их с Клейнтьесом. Хочу знать, служил ли он, где служил, когда и как. Мне нужно знать, почему Моника Клейнтьес обратилась со своей маленькой проблемкой именно к нему!
- Мэм! - снова позвал Квинн, гораздо настойчивее.
Менц подняла голову.
- Он сбежал.
Тобела несся в самый темный угол аэропорта, не останавливаясь ни на секунду и напряженно вслушиваясь: не раздастся ли вой сирен, крики, выстрелы. Он злился на Монику, на Джонни Клейнтьеса - и на себя. Интересно, откуда властям вдруг стало известно о небольшой сделке Джонни Клейнтьеса?
Те двое в серых костюмах знали, как его зовут. Один постучал пальцем по его синей сумке. Значит, им известно, что там находится. Его вели с тех пор, как он вошел в здание аэропорта, знали что-то о нем. Должно быть, они следили за Моникой, а она привела их к его дому. Черт бы их всех побрал! Они знают все! Он бежал, оглядываясь через плечо. За ним никто не гнался. Он ведь поклялся себе: больше никакого насилия. Два года он сдерживал клятву. Не стрелял, никого не избивал, даже не угрожал. Он обещал Мириам, что черные дни остались в прошлом. И вот за тридцать секунд после того, как к нему подошли двое в серых костюмах, все его обещания пошли прахом, а он ведь знает, как бывает, - дальше все будет еще хуже. Если события закрутятся, их уже не остановить. Сейчас лучше всего вернуть сумку дочери Джонни и сказать: пусть Джонни сам выпутывается из неприятностей, в которые угодил по собственной вине. Надо все остановить до тех пор, пока не станет слишком поздно. Прямо сейчас остановить!
Он наткнулся на проволочную ограду. За ней находилась Борчардс-Кверри-роуд. Он тяжело дышал; тело отвыкло от физических нагрузок. По лицу струился пот. Он снова оглянулся; здание аэропорта находилось слишком далеко, чтобы можно было разглядеть отдельных людей, но все было тихо, никакого шума и беготни не наблюдалось.
Значит, его пытались арестовать не полицейские и не таможенники. Аэропорт сейчас переполнен.
Значит…
Шпионы.
Все становится понятным, если учесть, какого рода сведения записаны на жестком диске.
Да пошли они! Он не боится шпионов. Он перепрыгнул через ограду.
- Соедини-ка их со мной, - велела Янина Менц, и Квинн нажал кнопку.
- …ему просто повезло, начальник, вот и все!
- Биллем, ты на связи!
- Вот как…
- Я хочу знать, что случилось, - заявила Янина Менц.
- Он ушел, мэм, но…
- Я знаю, что ушел. Как это произошло?
- Мэм, у нас все было под контролем. - В голосе говорившего слышался благоговейный ужас. - Мы ждали, пока объект пройдет в накопитель. Назвались и попросили его следовать за нами. Нам велели действовать без шума. Он всего лишь механик в мотоциклетной мастерской; сидел, прижимая к себе сумку, как какой-нибудь фермер из глухомани, и выражение такое застенчивое. Он сказал, что ему не нужны неприятности. Я решил, что он испугался. Это я во всем виноват, мэм. Я наклонился, чтобы забрать у него сумку, а он выхватил мой пистолет…
- Выхватил ваш пистолет?!
- Да, мэм. Выхватил. Я… ну… он действовал так… в общем, я не ожидал.
- А потом?
- Потом он взял сумку, в которой был пистолет Альфреда, и убежал.
Молчание.
- Значит, сейчас у него два пистолета?
- Мэм, по-моему, он не умеет с ними обращаться. Он сам назвал мой пистолет револьвером.
- Да, большое облегчение!
Биллем ничего не ответил.
Квинн уныло вздохнул и тихо проговорил в сторону, обращаясь к Менц:
- Я думал, они справятся…
- Мэм, ему просто повезло. Судя по его реакции, мы легко его возьмем, - говорил Биллем.
Она не ответила.
- Он даже сказал: "Прошу вас, не надо".
- "Прошу вас, не надо"?
- Да, мэм. И мы точно знаем, что в самолете его нет.
Менц обдумала полученные сведения. В комнате было очень тихо.
- Мэм! - звал голос по радио.
- Что?
- Что нам делать сейчас?
6
Иногда полезно пожурить подчиненных, показать свое недовольство - не ими самими, но их поступками.
Менц сердито выключила кнопку громкой связи и подошла к компьютеру.
- Все было у нас под контролем. Мы знали, где находится она, где находится он, куда он направляется, как он намерен туда попасть. Все было под контролем!
Голос ее разносился по комнате; она едва сдерживала гнев. Подчиненные поглядывали на нее украдкой.
- Из-за чего же мы утратили преимущество? Из-за недостатка информации! Из-за недостатка ума. Из-за недостаточной быстроты реакции - как здесь, так и там, в аэропорту! В результате мы оказались в невыгодном положении. Мы понятия не имеем, где он находится. Но мы хотя бы знаем, куда он направляется, и знаем, как можно быстрее туда попасть. Но этого недостаточно. Я хочу знать, кто такой Тобела Мпайипели, причем знать немедленно! Я хочу знать, почему Моника Клейнтьес обратилась к нему. И я хочу знать, где он сейчас. Я хочу знать, где диск с данными. Все! И мне наплевать, что вы должны сделать, чтобы добыть нужные сведения!
Она оглядела сотрудников, те опустили глаза в пол.
- Квинн, а те два придурка…
- Да, мэм?
- Пусть пишут рапорт. А когда напишут…
- Что, мэм?
- Пусть уходят. Они у нас больше не работают!
Она вышла из комнаты, жалея, что нельзя хлопнуть дверью. Прошла по коридору в свой кабинет - там как раз имелась дверь, которой можно было хлопнуть, - и бросилась в черное кожаное кресло.
Пусть дураки попотеют.
Пусть поймут, что, если не попотеешь как следует, Янина Менц выгонит и их. Потому что они, черт возьми, не имеют права на ошибку! Она обязана держать данное ей слово.
Директор уже все знал. Он сидел в кабинете в безупречной белоснежной рубашке и все знал, потому что слушал. Он слышал каждое слово, произнесенное в оперативном штабе - и, надо думать, все оценивал: и ее действия, и ее реакции, и ее стиль руководства.
Ей казалось, что прошла целая жизнь с их первой встречи, когда он спросил ее на собеседовании:
- Янина, вы-то сами этого хотите?
Тогда она ответила "да", потому что была белой женщиной, которая работала под руководством чернокожего мужчины, и возможностей у нее было не так много, несмотря на то что ее коэффициент IQ составлял 147, а в послужном списке не было ни одного промаха. Одни мелкие успехи. Подчеркнуть следует слово "мелкие", потому что она до сих пор не получила случая реализовать себя. И вот директор пригласил ее на обед в ресторан "Бухара" в торговом центре на Черч-стрит и изложил перед ней свое видение будущего: