* * *
Меня разбудил грохот. Освободившись от объятий Джо и мигом слетев с тахты, я принялся лихорадочно искать валявшийся подле постели смит-и-вессон, который очутился на полу вместе со сделавшимися временно ненужными брюками. Нашел. Обернулся в сторону приподнявшейся на локте Джо. Черное скомканное платье было почти неразличимо во тьме, но руки и обнаженные ноги белели явственно.
Угли в камине дотлевали.
Раздался новый грохот.
Я понял: кто-то наткнулся на лежащую во дворе поленницу. Во второй раз дрова рассыпал по всему патио. Это успокаивало. Ночной убийца, как правило, не бьется лбом о сложенные штабелями чурки. Тем паче, дважды.
Глубоко вздохнув, я поднялся.
Гостя было видно сквозь застекленную дверь. Остановился, перевел дух, оперся ладонью о косяк. Высоченный детина в грязном белом костюме и не менее грязном стэтсоне. Высоченный старик с коротко стриженной седой бородой.
- Господи, помилуй! - прошептала Джо. - Это же ты, Мэтт! Я хочу сказать, это Коди, настоящий Коди!
Взяв револьвер наизготовку, я отомкнул дверь и распахнул ее. Гораций Госмер Коди постоял одно мгновение, сняв шляпу и держа ее в руке. Потом повалился через порог. Белый перепачканный пиджак пропитался на спине кровью и в неверном отблеске углей показался почти черным.
Глава 20
Я сразу же обыскал Коди на предмет огнестрельных приспособлений, и не обнаружил таковых. Джо кинулась на подмогу, и соединенными силами Буффа Коди втащили в гостиную. Я повернул выключатель, комнату залило светом.
- Пулевое ранение в спину, - сообщила Джо и, после краткого обследования, прибавила: - Двух- или трехдневной давности. Рана кровоточила изрядно...
Через пять минут женщина прибавила:
- Он попытался наложить повязку, совершенно любительскую: сбилась и съехала... Должно быть, кровотечение временно прекращалось, но потом возобновлялось по-прежнему. Вот бедняга-то! Упал в обморок от потери крови; боролся, как мог, но, кажется, под конец не выдержал.
- Переносить можно? - спросил я.
- Вполне. В спальню?
- Вот-вот. Перенесем, и я отправлюсь на разведку, надо исследовать окрестности. Узнать, как добрался Коди сюда, и не привел ли с собою милой компании... Проверь, ключей при старце нет?
- Есть, - ответила женщина. - Вот они... Оставь, пожалуйста, свой карманный нож: повязку придется разрезать. И будь осторожен, пожалуйста...
- Вернусь как можно быстрее, но, будь любезна, не вздумай паниковать, если задержусь чуток. В стене патио ворота имеются?
- Конечно. Прямо напротив террасы.
- Вот и хорошо, - осклабился я. - Замкни дверь. Если Коди очнется - лупи его по башке увесистым предметом. Не забывай, с кем связалась.
Джо негодующе фыркнула. Видя перед собой раненого, моя новоявленная любовница напрочь запамятовала, что сей окровавленный муж, весьма вероятно, повинен в гибели ее матери, что его-то и желал затравить и пристрелить милый братец Мэйсон, столь нежданно пострадавший от моей пули.
Я взял ключи, осмотрел их. Автомобильный... С биркой, гласившей "Эррера Олдсмобиль-Кадиллак". Отлично; по крайности, будем знать, какую марку разыскивать в окрестностях...
Подобно славному рыцарю, выступившему в путь, чтобы изничтожить пяток паскудных драконов, я подмигнул своей прекрасной даме и переступил порог, бесшумно затворив за собою застекленную дверь. Во дворе мне пришлось не просто разминуться с окаянной поленницей, а еще и высматривать каждую чурку, нечаянно оброненную мистером Коди наземь. Чурок была прорва. И ворота были далеко. Большие ворота, основательные. Карауль по другую сторону вооруженный супостат - изрешетил бы меня, когда ваш смиренный повествователь проскальзывал на улицу.
По счастью, снаружи не караулил никто. Я выбрался через ворота, ибо перескакивать шестифутовую, утыканную толстенными осколками бутылочного стекла, стену было бы, во-первых, небезопасно для здоровья, во-вторых, не по возрасту моему, а в-третьих, не по силам человеку, пережившему недавнюю контузию.
Вдоль стены бежала бетонная дорога. Впереди виднелся поросший сорняками пустырь, и за ним - другой особняк, не уступавший размерами усадьбе Шонфельдов. Слева маячил серебристый силуэт "субару", а справа почва полого спускалась к далекому берегу. В столь поздний час - одиннадцать пятнадцать, по меркам мексиканской провинции, считаются временем, когда любой порядочный субъект обязан храпеть вовсю - вокруг не было ни души. Лишь одинокая пара автомобильных фар пронеслась по далекому шоссе.
Я миновал японский вездеход, направился в сторону пустоши, которую приметил еще раньше из окна своей постылой комнаты. Осмотр прилегавшей к дому территории отнял примерно пятнадцать минут. Все обреталось в должном порядке. Теперь следовало определить: где же покинул Коди свое самоходное транспортное средство. Не пешком же притопал, в самом деле?
Транспортное средство обнаружилось почти сразу, при первом же взгляде, брошенном в северную сторону. Автомобиль стоял на отшибе, в полнейшем одиночестве. Не то, чтобы кроме "субару" поблизости замечались иные машины, а просто ни деревца, ни кустика завалящего рядом с фургоном не наличествовало. Чахлая трава - и только.
Обнаружив фургон, полагалось установить, не наблюдает ли за ним кто-либо, кроме меня. Я помедлил в окаймлявшем дорогу кустарнике битый час. Никто не объявился. Мысленно послав предосторожности ко всем чертям, я встал, шагнул вперед и направился к машине. Вставил ключ в дверной замок, отважно повернул его.
Ни сирена не завыла, ни бомба не взорвалась. Машина отнюдь не была снабжена хитроумными противоугонными приспособлениями. Кабина была сплошь покрыта засохшей кровью, а на виниловом сиденье виднелись и довольно свежие, недавно свернувшиеся, не успевшие толком побуреть пятна. Похоже, мой ночной гость наскочил в пути на весьма неприятный ухаб.
Над приборной доской лежали три яблока; перед пассажирским сиденьем стоял початый ящик пива, где еще оставалось две целых банки. Наличествовал также пакет сушеного картофеля, распотрошенный мешочек леденцов и груда мусора: пустые пивные жестянки, обертки от конфет, окурки и тому подобная дребедень, усеивавшая валявшийся на полу черный плащ.
Разумеется, Коди не мог появляться в придорожных кафе без верхней одежды...
Иных личных вещей обнаружить не удалось. Если, конечно, револьверы не считаются личными вещами.
Револьверов оказалось целых три. Все они были одной и той же модели: тридцативосьмикалиберные кольты со стволами длиною четыре дюйма. Два пребывали полностью заряженными; из них никто в последнее время не стрелял. Третий тоже был заряжен - точнее, перезаряжен. После очень основательной пальбы. Нагар в дуле и едкий пороховой запах сомневаться не дозволяли.
Четыре стреляные гильзы Коли педантично сложил в пластиковый мешочек.
Я предчувствовал: повесть о том, откуда взялся подобный арсенал, окажется чрезвычайно любопытной. По всему судя, миллионер угодил в передрягу, пустил в дело один из трофейных стволов - такими вооружают правительственных сотрудников, происхождение кольтов не составляло загадки, - а потом потрудился наполнить его свежими патронами.
Не менее любопытным представлялось то, что Коди, обладая настоящим оружейным складом, появился в особняке Шонфельдов с голыми руками. Выраженный залог дружелюбия.
Никто не препятствовал мне чинить инспекцию покинутому фургону. Окрестности пустовали. Потратив столько сил и времени, дабы подобраться к машине, я должен был замкнуть ее и покинуть на пустоши вместе со всем содержимым. Обидно, право...
На подступах к дому обнаружились незнакомцы.
* * *
Освещенные окна кухни, лишь частично забранные полупрозрачными занавесками, позволяли видеть подступы к усадьбе с немалой отчетливостью. Ворота выглядели весьма заманчиво - особенно с точки зрения немолодого человека, начисто лишенного в последние дни какой бы то ни было физической нагрузки, а сейчас изрядно запыхавшегося после непредвиденных похождений. Ворота просто притягивали к себе.
Именно поэтому я обогнул ограду и приблизился к дому с той стороны, куда выходили темные окна моей спальни. Я увидел визитеров издалека и благоразумно застыл. Темные силуэты суетились подле стены. Совершенно естественно: раненному Буффу Коди по всем правилам причитались ночные гости.
Гостей было двое.
Фигура помельче перекидывала через утыканную стеклом кромку стены толстенное одеяло - или что-то в подобном роде. Более крупный и крепкий человек уже согнулся у ограды, упирая руки в колени. Живая ступенька, так сказать.
Для оружия, издающего излишне громкие звуки, обстановка выглядела неподобающей. Незнакомцы успели увидать, как я ринулся к ним из темноты, но поделать не смогли ничего: маленький уже взгромоздился на спину крепышу и уцепился руками за шершавый бетон, одновременно задирая коленку в поисках добавочной опоры.
Ни соскочить, ни лягнуть меня этот субъект не успел. Я вышиб из-под него "ступеньку" не хуже заправского палача, выбивающего скамью или чурбак из-под ног приговоренного к смерти. Крепыш, как выяснилось, обладал железными брюшными мышцами, но у меня отнюдь не слабые ноги, а ботинки достаточно крепки.
Я угостил его пинком по лицу и огрел малыша, ловкого, словно кошка, ребром ладони. Промахнулся: угодил не по шее, а по плечу. Плечо оказалось на диво хрупким. Раздался болезненный вскрик.
- Нет! - послышался приглушенный женский вскрик: - Не стрелять, господин Коди! Это моя, Антония!
Глава 21
Я вступил в безмолвный патио и ухитрился обогнуть рассыпавшуюся поленницу, не запнувшись ни за один деревянный кругляк. Постучался во входную дверь.
- Отвори, это я!
Воспоследовала довольно долгая пауза, потом занавеска взлетела, и я увидел встревоженную физиономию Джо. Заскрежетал замок, закрепленная на полозках дверь ускользнула вправо.
- Милости прошу, мистер "Я".
В залитой светом гостиной мне поневоле довелось прищуриться. Джо повстречала меня вполне созревшей и переодевшейся для боя: джинсы, рубашка, ботинки. В руке зажат пистолет системы "беретта" - либо тот самый, что я видал в Эрмосильо, либо его брат-близнец, либо просто иной экземпляр, выпущенный той же самой славной фирмой. Джо держала его дулом вверх, сняв указательный палец со спускового крючка и вынеся его за пределы предохраняющей скобы: единственно разумный способ держать заряженный пистолет в присутствии друга; способ, коим не брезгует никто, кроме голливудских кретинов. Что ж, великолепно; Джо, получается, знала об огнестрельном оружии гораздо больше, нежели давала понять.
Однако, то обстоятельство, что в усадьбе нашелся неведомый мне ствол, отнюдь не воодушевляло. Похоже, в течение прошедшей недели я действительно обретался почти без сознания...
Джо облизнула губы.
- Снаружи, - сказала она, - долетали странные звуки... И ты задержался неимоверно... Я уже беспокоиться начинала. Что, неприятности?
- Снова чуть не застрелил мексиканскую дурищу, - пояснил я.
- Которую? А, ту... Сиснерос? Она разве здесь?
- Конечно. В компании дядюшки, либо приятеля, либо еще невесть кого - понятия не имею о личности седовласого и сиволапого старца, разгуливающего с нею бок о бок. Этого субъекта я впервые видал в Кананеа, в ресторане мистера Грина.
Старца я опасался нешуточно. Разумеется, "дядюшка" не получал штурмовой подготовки, причитающейся коммандос, однако вооружен был вполне приличным тесаком и, по-видимому, отлично представлял, как управляться с этим оружием. А помимо тесака, чем еще располагать соизволил?
- Этот добрый сеньор, Мэйсон Чарльз, - уведомила меня Антония, - посылать нас на подмога сюда. - Не тебя помогать, на тебе ему плевать; но Мэйсон хотеть своя старшая длинная сестра в безопасность... Говорил: ты все больной, все слабый; защищать не уметь. Говорил: сеньор Греэр сказать, Коди бежать и приезжать сюда. Сеньор Греэр говорить, кто-то спрашивать о сестра в американская больница, и Коди понимать, куда ехать...
Я употребил все свое красноречие, чтобы заставить Антонию и "дядюшку" подождать во дворе. Но теперь Джо глядела на меня, широко распахнув глаза:
- Как они отыскали нас?
- Антония, судя по всему, повидала твоего братца в эрмосильской клинике. Она, кстати, считает его неплохим парнем. А перед этим Греэр сболтнул, что Коди вырвался на волю - точнее, не сболтнул, а преднамеренно выболтал, по причинам, известным лишь ему.
- Вот оно что!
- Вот оно что. Именно поэтому ребятки и взялись штурмовать дальнюю стену вместо того, чтобы чинно-мирно постучаться у парадного входа. Фургон с техасскими номерами, конечно, обнаружили, по кровавому следу пришли с безошибочностью ищеек, ибо tio Игнасио, похоже, охотой промышлял на заре туманной юности...
- Где они сейчас? - полюбопытствовала Джо. - Почему ты не пригласил их?
- Запамятовала, чей скальп нужен маленькой чертовке? Мы с нею заключили соглашение. Поскольку Антония знает, что мне сведения требуются, она любезно разрешила допросить Коди прежде, нежели ворвется и выведет старика в расход.
Я скривился.
- Антония и дядюшка поджидают возле вездехода... Не изволь смущаться: не исключаю, что, когда Коди выскажется вполне, ты сама будешь требовать, чтоб мерзавца пристрелили. Невзирая на физическое состояние. В конце концов, много ли нам известно касаемо Коди? Ровным счетом ничего. Как у него, кстати, дела обстоят?
- Но ты же не дозволишь... Мы не можем отдать раненого старика на растерзание!
- Что-то, - хмыкнул я, - раньше вы с братцем иначе отзывались о Коди! Повторяю, как у него дела обстоят?
- Я... вынула пулю. Спасибо, дорогой, ты держишь нож в совершенной чистоте и регулярно точишь. Не хуже хирургического скальпеля оказался... Вот, возьми. Я... обтерла его.
Положив складной клинок в карман, я опустился на колени подле Горация Госмера Коди. Забыл уведомить: мы изрядно потолковали касаемо переноски старца в спальню, даже волокли его по полу - но в итоге на полу и оставили валяться: недосуг мне было.
- Ты кормила его антибиотиками? - спросил я. - Ведь не все же мне в глотку впихнуть успела?
- Да, - хмыкнула Джо. - С этого и начала... Должна заметить, Коди продержался молодцом. Даже не вздрогнул, покуда я его строгала; только глаз приоткрыл да спросил: "вытащила, дочка?" Так-с... Давай-ка определим дряхлого пациента в постельку... Наверное, всего проще будет положить рядом одеяло и перетащить раненого прямо на него. А потом, с одеялом вместе...
* * *
Размеры одежды у меня и Буффа Коди оказались почти одинаковыми. Я ссудил раненого своей пижамой и предоставил Джо хлопотать подле постели: занятие, в котором профессиональные медики понимают намного больше нас, грешных.
- В чувство придет? - осведомился я четвертью часа позже.
- Не думаю, что это послужило бы ему на пользу.
- Антония послужит ему на пользу еще меньше. А ждать бесконечно будет едва ли. Давай-ка послушаем, что парень способен сказать в свое оправдание... Полагаю, наилучшим пробуждающим средством станут алкогольные испарения. Сейчас откупорю бутылку и поднесу прямо к физиономии.
Так я и сделал.
Раздался шепот:
- Пускай дама... хлебнет виски, даже... если мне самому не позволит...
Джо и я переглянулись, устремили взоры на кровать, где обретался болезный Буфф.
- Как вы себя чувствуете? - спросил я. Отнюдь не из сострадания, а по резонам сугубо практическим.
- Сам знаешь, как, сынок... Похоже, самому не раз и не два доводилось пульки выковыривать, а?
Обращение "сынок" прозвучало почти смехотворно, однако я воздержался от ухмылки.
- А тебя, - прохрипел Коди, - неплохо на мой манер сварганили, совсем неплохо!
- Спасибо, - сказал я, - вы первый, кому понравился грим. Коди облизнул губы:
- Я подслушал вашу беседу. Невольно... Кто это - Антония?
- Молодая особа, невзлюбившая вас и вознамерившаяся убить. Вы с нею, конечно же, не знакомы, но Антония числилась подружкой покойного Хорхе Медины, а посему и считает вас повинным в его безвременной и болезненной гибели.
- Медины? - Коди казался озадаченным. Он осторожно пожал плечами: - Тогда пускай девушка запишется в очередь на убийство Коди... Желающих чересчур уж много... Ваше настоящее имя - Хелм?
- Да. Мэттью Хелм. Откуда узнали?
- От людей, сграбаставших меня сразу после свадьбы. Отродясь не встречал такого болтливого сборища... И перепугался: при пленнике выбалтывают подобное только тогда, когда не собираются отпускать его живым. Немало наслушался... Конечно, ребята не предполагали, что я сбегу, унося в голове столько полезных сведений...
Губы Коди растянулись в бледное подобие улыбки.
- Щенки нахальные... Твари безмозглые... Решили, будто от развалины старой никакого подвоха ждать не приходится. А я, со своей стороны, укрепить их в этом убеждении старался. Глядите, сопляки: Буфф Коди собственным ходом до сортира добраться не может, поддержки просит... Проводите уж, не то брюки обмочит, с места не сходя... Прошу прощения, сударыня. В конце концов я украл у одного из ублюдков револьвер, еще двоих взял на мушку и заставил разоружиться - но тут вломился отважный болван. Пришлось пристрелить. Если парень хотел казаться героем, то получил полную возможность это сделать. И очутился в числе мертвых дураков.
Я понимающе кивнул.
- Убирался я оттуда, - продолжил Коди, - под такой артиллерийский салют, какого и в День Независимости не всегда услышишь. Черт возьми, коль ребята не в состоянии поразить цель, держа револьверы в обеих руках - пускай зубами рукоятку хватают... Или в отставку подают, пока не поздно.
- Все же, - заметила Джо, - вас хорошенько ранили!
- Ну да, правильно. Пуля отлетела от стены, ударила рикошетом... Голубушка, вы же, сдается, доктор? Сами рассудите: прямое попадание в это место укладывает человека надолго! Или вообще навсегда. Но пулька по ребрам скользнула, под кожей у самой мышки застряла - вот и все.
- Эй, - заметил я, - зачем же вы умирающим притворились на пороге?
- А ты бы не притворился?.. Безопасней так, сынок. Не шарахнут по черепу чем попало... Кстати, прими благодарность.
- За что?
- За то, что уцелел. Если б тебя пришили в Мексике, меня в Эль-Пасо через полчаса в расход вывели бы. А так мы оба живы... Женушку мою берег?
- Глорию? - спросил я в замешательстве. - Это зависит от того, что вы подразумеваете, мистер Коди. Он отлично понял меня, и фыркнул.
- Не о личной жизни речь, сынок... Жива? Здорова?
- Вполне.
- Сдается, супостаты наши вовсе не так горазды людишек убивать, как похваляются, а?
- Или мы горазды выживать, мистер Коди.
- Зови меня Буффом, - велел нефтепромышленник. - Это на всех друзей-приятелей распространяется.
- А с чего это вы решили, будто мы друзьями числимся?
Коди отозвался не сразу. Лежал и следил за мною хитрыми глазищами. Спустя минуту он изрек: