- Получается, был хоть один мерзавец, которого ты не удосужился пристрелить? - осведомилась Эми безо всякого особого выражения в голосе. На этом и разбились вдребезги былые наши отношения: на том, что старина Мэтт оказался просто маньяком-убийцей.
- Как видишь.
- Я должна устроить тебе встречу с агентом по кличке Джоэль. Он сообщит обо всем прочем.
Имя Беннетта разом разрешало множество загадок. Негодяй исхитрился учинить новый заговор и захватить Маковское кресло в отсутствие владельца, отвесив Дугласу пинок под зад, ибо оперативный работник из Дугласа был выше всяких похвал, а политик - никакой. И, наложив лапу на все наши картотеки, досье и файлы, Беннетт резвится напропалую.
Не удивительно, что белая "хонда" висела на хвосте, словно пришитая!
Отныне предстояло сражаться на два фронта. Против невидимок, похитивших Мака, и против старины Беннетта, решившего разом и основательно утрясти былые счеты.
Со мной, да и с остальными тоже.
- Давай-ка по порядку. Я оставил Маку на магнитофонной ленте некое название, просил справиться в отделе изысканий и разработок. Звонил из Хагерстауна. Отец успел получить у аналитиков нужные сведения или Беннетт перекрыл всякий доступ к архивам?
- Повезло тебе, - сказала Эми. - По словам папы, это было единственным успешным и завершенным его деянием в качестве принца-регента. Он заказал и получил общий предварительный обзор вопроса, но работа еще продолжается. Потихоньку... Если Беннетт не пронюхал, конечно. Погоди, папа все продиктовал по телефону, секундочку...
В тысяче миль от меня зашелестели бумажные листы.
- А, вот! Как вы, кстати, произносите сие жуткое словцо?
- Лизаниэми.
- Ты счел его финским, и угодил в "яблочко". "Лиза" по-фински, видимо, не значит ничего...
- Ошибаешься. Это женское имя, как и у прочих.
- А-а-а! "Ниэми" переводится как "мыс". Например, крупный финский город Рованиэми, на севере, у слияния двух рек. Вопрос: насколько надежен твой источник?
- Полностью ненадежен, однако обладает очаровательным акцентом: либо шведским, либо финским, либо вообще непонятным.
- И, безусловно, блондинка? - осведомилась Эми насмешливо.
- А как же!
- И, конечно, молоденькая?
- Старая тридцатидвухлетняя карга.
- Старая? Карга? - Эми хохотнула. - Продолжаю. Название финское, но город находится по шведскую сторону границы.
- Ага, значит, все-таки, он существует! Я уж было заподозрил подвох.
- Попроси у блондинки прощения. Это маленький поселок, лежащий среди северных пустошей, у шоссе Е4. Дорога тянется от Стокгольма, огибает Ботнический залив и достигает Хапаранды, а дальше сворачивает на Хельсинки, финскую столицу.
- Понятно.
- Если добираешься туда, пересекая Швецию, нужно покинуть Е4 не доезжая Хапаранды, близ маленького города Порккала, с двумя "к". Двинешься по грунтовому тракту в глубь страны, проделаешь сто двадцать миль, держа направление на север, и угодишь прямиком в Лизаниэми, шумный вавилон, обитаемый несметными жителями, ровным счетом сто пятьдесят душ. Это чуть выше Полярного Круга.
Я нахмурился.
- Погоди, почему сто двадцать миль? В Европе, кажется, меряют километрами...
- Минутку, дай проверить... Воспоследовала пауза, потом раздался удрученный голос:
- Верно. Совершенно верно. Сто двадцать километров. Приблизительно семьдесят пять миль, да?
- Иных Лизаниэми на карте нет?
- Сколько же тебе надобно? - засмеялась Эми и тут же осеклась: - Прости, Мэтт. Понимаю... Иных, кажется, нет.
Я вздохнул.
- Беда в том, что название мне преподнесли на тарелочке, да еще и фарфоровой вдобавок. А я не склонен верить услужливым официантам, не забыла? Предполагалось, что придется попотеть, и лишь потом выудить хоть какие-то данные о нужном месте. А на поверку больно уж легко да просто получилось...
Эми промолчала.
- Подозреваю, кое-кто резвится, веселится за мой счет, рассуждая: ох, и надуем тупого правительственного наемника, чьи мозги полностью сосредоточены в правом указательном пальце! Впрочем, оценка примерно совпадает с вашей собственной, верно, мисс Барнетт?
Из Флориды прилетел серебристый смех.
- Никогда не считала тебя тупым! Только жестоким...
Поколебавшись, Эми переменила тему разговора:
- Как насчет Джоэля? Что сообщить отцу?
- Скажи Дугласу, Джоэль может встретиться со мною в аэропорту Даллеса. Национальный рейс три-ноль-семь, до аэропорта Кеннеди, вылет - в без пяти три. Сойдемся у контрольных ворот; придумывать сложные затеи недосуг. А сейчас мне лучше завертеть рулем, ибо иначе просто не поспею на борт.
- Будь осторожен, Мэтт.
- Разве я не всегда осторожен?
Эми недоверчиво расхохоталась, а я повесил трубку, не понимая, что, собственно, тут забавного. Если профессиональный истребитель доживает до моих лет, получается, он постоянно работал со всевозможной осторожностью...
Астрид поджидала в машине. Забравшись внутрь, я покатил прямиком к ближайшему шоссе. Обратившись кормою к аэропорту Даллеса, где меня дожидались, я направил автомобиль в сторону Вашингтонско-Балтиморского Национального Аэропорта, где не дожидался никто.
Не столь удобно в качестве отправного пункта при перелете через Атлантику, зато гораздо безопаснее.
Осторожность - прежде всего!
Глава 7
Громадный самолет, нечто вроде "Локхида"-переростка, яростно гремел и грохотал, пересекая параллели и меридианы, проносясь по ясному и голубому - на этой, относительно малой высоте - небу. Клубившиеся, очень походившие на исполинские комья ваты, облака проплывали снизу, напрочь закрывая тянувшийся под исполинскими крыльями пейзаж. Если, конечно, можно звать открывающийся с птичьего полета вид пейзажем. Я отнюдь не отвечаю за точное значение французского слова. Кажется, это совпадает с немецким понятием ландшафта...
Карта полетов, заботливо положенная в кармашек на спинке переднего кресла, исправно подсказывала: мы очень долго будем витать над сушей, прежде нежели уклонимся в сторону открытых соленых вод. Но даже если внизу проплывала очередная канадская провинция, облака скрывали ее на славу.
- Не понимаю все-таки, - сказала Астрид. - Неужели в Вашингтоне стряслась настоящая катастрофа? Иначе зачем бежать сломя голову? Согласна, твой начальник испарился. Временного заместителя выгнали вон безо всяких положенных объяснений. Воссел в его кресло субъект по имени Беннетт... Ну и что? С какой стати мы удираем из Соединенных Штатов?
По пути из Вашингтона в Нью-Йорк я не забыл посвятить Астрид в дела, касавшиеся ее хотя бы слегка. Смена командования к таким делам относилась.
- Вашингтон, - произнес я назидательно, - весьма забавный город. Ежели воруешь и умудряешься при этом сохранить безукоризненно честную физиономию - на здоровье! Коль скоро тебя ухватили за руку при ограблении банка - хлоп! А-та-та плохому служащему! Провинился мальчик, а ведь учили: красть - нехорошо... Получил по заднице - и ступай себе с миром. Застигли того же самого ублюдка в постели с чужой супругой - фидон, экий конфуз! Но простительно. Поймали со шприцем, полным героина - ай-ай-ай! Тьфу на тебя! Наркотики здоровью вредят. Уж постарайся, любезный, чтоб широкая публика ничего не пронюхала... Иначе блюстители морали тебя похоронят. Живьем.
- Угу, - кивнула Астрид.
- Но ежели попадешься на такой досадной и ничего не значащей мелочи, как государственная измена, - сказал я, - осложнений не будет. Легкий назидательный подзатыльник - и дело с концом. Уразумела? Вот и славно.
- А ты не преувеличиваешь? - недоверчиво спросила Астрид.
Я пожал плечами.
- Человеку, о котором идет речь, уже дважды крепко перепало от нашей организации; оба раза - по заслугам. Оба раза он уцелел и получал новую должность, не менее престижную и прибыльную. Но парень отнюдь не добряк по натуре, и очень мстителен.
- Мистер Беннетт?
Я кивнул.
- Года полтора назад его схватили на горячем и отпустили подобру-поздорову. Сомнительная служба, возглавлявшаяся в то время Беннеттом, была упразднена, к великому его огорчению. Беннетт неограниченно распоряжался ватагой головорезов, готовых на все. Не так уж и мало для субъекта с подобными притязаниями и склонностями. В утешение, однако, дали голубчику другое местечко в правительственной иерархии...
- Даже не наказали?
- Окстись. А вот этот олух, рядом с тобою восседающий, даже не воспользовался превосходным случаем отделаться от господина Беннетта раз и навсегда. Злобу парень, разумеется, затаил неимоверную. Мы ведь похерили его многообещающую карьеру в качестве руководителя некой секретной службы. И теперь, когда Мак исчез, Беннетт воспользовался возможностью забрать под начало другую банду, еще похлеще той, которой лишился не без моего содействия.
- Получается, у тебя новый командир; по крайней мере, до тех пор, покуда не возвратится прежний? И только? Зачем же удирать вон из Соединенных Штатов?
- Я не из Соединенных Штатов бегу, а вШвецию. Это не совсем одно и то же.
Отсалютовав Астрид бокалом шампанского, который взял с подноса у проходившей мимо стюардессы, я продолжил:
- Теперь Беннетт пользуется услугами целой стаи бешеных волков, которым начхать, чью глотку велят перегрызть, лишь бы крови свежей налакаться.
- Но ты же не таков, Мэтт?
Я скривился.
- Во-первых, не судите опрометчиво. А во-вторых, я не единственный сотрудник. И в-третьих, ежели Мак не возвратится вообще, назначение Беннетта сделается постоянным. Понимаешь?
- Кажется... да...
- Открытых и явных выпадов Беннетту и предпринимать незачем. Всего-то и требуется не допустить, чтобы Маку своевременно пришли на помощь. Не исключаю, конечно, что шеф и собственными силами вывернется, но Мак далеко не молод, а опыт оперативной работы изрядно подрастерял. Он рассчитывает на дружескую, надежную руку. И руке этой Беннетт захочет помешать.
- Ага...
- Нужно всего лишь изъять из обращения меня и Джоэля. Меня - в особенности. Тогда затея Беннетта, можно считать, увенчалась полным успехом.
- Изъять из обращения, - медленно повторила Астрид. - Получается, убить?
- Конечно.
- Каким же образом? Не станут ведь собственные товарищи...
- Душенька, - расхохотался я, - ты попросту не представляешь, с каким сборищем кровопийц и душегубов связалась! Да, безусловно, я сам не подчинился бы приказу, исходящему от подобной твари. Но у Мака полным-полно молодых, честолюбивых агентов, жаждущих отличиться и готовых исполнить любое распоряжение, отданное прямым начальством. Как натасканные боевые псы.
- Видишь? Организация, подобная вашей, возможно, и полезна, если ею руководят разумно. А сверни хоть что-либо не туда - и она становится чудовищным инструментом.
Я опять пожал плечами.
- Не будем философствовать. Лучше слушай внимательно. Следят за нами постоянно, и выпускать из-под наблюдения не собираются...
- Но ты же стряхнул вашингтонский "хвост"!
- Конечно. И билеты повезло купить в последнюю минуту, на последние места. В самолете, скорее всего, соглядатаев нет. Но в Осло дожидается комитет по встрече, не сомневайся. Да им и стараться особенно вряд ли стоит. Нужно просто расположиться в Лизаниэми - там, куда мы движемся, - и караулить желанных гостей.
- Но тогда...
- Мы не в состоянии сбить наблюдателей с панталыку, - осклабился я. - Играть приходится их краплеными картами. Посему попытаемся тасовать шулерскую колоду более ловко, нежели сам шулер. Беннетт уверен, будто знает меня. И забывает, что я тоже его знаю. Среди прочего, хорошо помню: терпение и выдержка не относятся к Беннеттовским достоинствам.
Глава 8
О стволах я беспокоился не на шутку. При других обстоятельствах я вылетел бы в Осло безоружным и получил револьверы прямо в аэропорту, забрал их у человека, заранее извещенного по Маковским каналам. При других обстоятельствах.
Но рассчитывать на содействие Беннетта было бы, говоря мягко, сумасшествием, отправляться в Скандинавию с голыми руками - безумием, а поэтому я засунул смит-и-вессон вместе с двадцатидвухкалиберным автоматическим крошкой в чемодан, чемодан сдал в багаж и положился на судьбу. Да еще на знаменитую беспечность норвежской таможни.
Беспокойство оказалось напрасным. Офицер попросту шлепнул штампом по нашим с Астрид паспортам, откозырял и широким жестом пригласил проходить. Я немедленно, прямо в аэропорту, взял напрокат крошечный красный фольксваген, зачем-то украшенный эмблемами фирмы "Форд". Мотор в этом "жучке" отсутствовал - вернее, присутствовал, но заметить его наличие было затруднительно. Работал двигатель то ли на заводной пружинке, то ли на резиновой тяге - точно сказать не берусь.
Все же мы покинули аэропорт на самоходном экипаже, а это гораздо лучше, нежели топать пешком.
- Говорил же, станут поджидать, - обронил я, поглядев в зеркальце. - Вот они, прямо сзади, прошу любить и жаловать.
Астрид не отозвалась. Она уснула почти сразу же, как только устроилась в пассажирском кресле справа от меня.
Обнаружив у широченного шестирядного бульвара приличный с виду мотель, я свернул, зарегистрировал спутницу и себя как мистера и миссис Хелм, разбудил Астрид, проводил в номер. Женщина двигалась неверными шагами, дышала часто и прерывисто.
- Пилюли глотать не пора? - спросил я.
- Может быть... При таких перелетах, из одного часового пояса в другой, теряешь всякое чувство времени.
- Стрелки передвигаем к... та-ак... к четырем, а значит, лекарство нужно принять немедля. Погоди минутку, принесу воды.
* * *
Проверив изъятый у Карины Сегерби дерринджер, я засунул его в носок - прекрасный, высокий, плотно обтягивающий носок, способный служить весьма удобным хранилищем для маленьких огнестрельных приспособлений. А на предплечье, под рукавом, пристроилась хитрая кобура, куда я определил автоматический пистолет. Вытряхнув из смит-и-вессона все до единого патроны, я налил себе терапевтическую дозу неразбавленного виски - две унции.
Знакомый врач как-то сказал, что, в отличие от лошадиных порций, сия доза весьма благотворна для организма. И прибавил:
- Люди, которым справедливо толкуют о вреде неумеренных выпивок, имеют полнейшее право знать, что полное воздержание от алкоголя не менее вредно.
Прав он или нет, не сужу, но точно ведаю: хороший глоток виски взбадривает и встряхивает, а мозг после этого мыслит с обычной ясностью.
Разбавлять напиток водой я, как уже говорилось, не стал, ибо ванную заняла Астрид и ввалиться со стаканом в руке значило бы натолкнуть женщину на мысль, будто я неудержимо вожделею к телу, накануне явленному на обозрение в американской больнице. Тело было соблазнительным, ничего не возразишь, но ронять собственное достоинство не годилось.
Астрид выступила наружу: посвежевшая, на ходу расчесывавшая длинные светлые волосы, благоухавшая дорогим мылом. Лукаво прищурилась.
- Вы принесли обет целомудрия, мистер Хелм?
- Давайте проясним положение, - предложил я. - Перед вами совершенно здоровый мужчина, коему присущи все здоровые мужские порывы. Безопасности ради нужно разделять номер, по крайности, некоторое время. Вы по-прежнему не слишком здоровы. Когда поправитесь - охотно приму любые предложенные подарки. Но если не предложат ничего, скорбеть не стану.
С минуту Астрид изучала меня пристальным взглядом.
- Вы, кажется, и впрямь неплохой человек.
- Легко раздаете комплименты, - заметил я сухо. - Мак неплохой человек, я неплохой человек... Берите свой стакан, садитесь и побеседуем. Или сперва хотите передохнуть?
- Нет, я отлично себя чувствую.
Астрид опустилась в кресло, сделала маленький глоток шотландского. Потом водрузила напиток на низкий журнальный стол.
- О чем побеседуем?
- Для начала, об этом.
Быстро вынув из раскрытого чемодана смит-и-вессон, я бросил его спутнице. Швыряться оружием не рекомендую никому, но ежели проследить за реакцией человека на летящий в его сторону ствол, о человеке можно узнать немало.
Глаза Астрид распахнулись, но женщина успела поймать револьвер и повернуть дулом в безопасную сторону. Откинула рычажок, освободила барабан, увидела пустые патронные камеры.
- А-а-а, не заряжен! - протянула она почти разочарованно. - Что за глупости? Вы меня чуть не до полусмерти перепугали.
- Оно и видно, - заметил я. - Где научились обращаться с револьверами?
- Подруга по колледжу, - пожала плечами Астрид, - решила пойти служить в полицию. Странный выбор, верно? Для умной, образованной девушки... Мэри-Алиса. Мэри-Алиса Линдерман, так ее звали. Она без устали твердила: "Не понимаю, как могут женщины сторониться оружия? Ведь иной защиты у нас, по сути, нет!"
- Не подруга, а кладезь премудрости, - сказал я.
- Да, она утверждала, что лишь пистолет и револьвер дают слабому, неприспособленному существу возможность не шарахаться от каждого громилы с обезьяньей челюстью и волчьими замашками. Не обязательно ведь палить направо и налево, нужно только знать, что при нужде сумеешь постоять за себя...
- И, как правило, этого достаточно. Громила чует неладное и не трогает вас.
- Вот Мэри-Алиса и заставила всех подруг хоть немного познакомиться с огнестрельным оружием. Даже потребовала, чтобы я выстрелила несколько раз - для практики.
- Отлично, - улыбнулся я. - Значит, обойдемся без утомительных лекций. Вот патроны. Зарядите револьвер и постоянно держите под рукой. Ибо с наступлением темноты я намерен учинить вылазку. В отсутствие мое не открывать никому; повторяю: ни-ко-му. А коль скоро дверь попытаются высадить, стреляйте. И стреляйте не чтобы напугать, а чтобы уложить. Наповал.
Астрид облизнула губы.
- Но ведь... осложнения возникнут!
- Голубушка, - осклабился я, - как вам угодно! Если не хотите отвечать на вопросы рассерженного норвежского полицейского, можете предоставить ему возможность произносить над вашим охладелым трупом долгую прочувствованную речь: какой законопослушной умницей была убитая... Главное - уцелеть. Запомните это накрепко.
- В Хагерстауне, - промолвила Астрид, - вы не решались повернуться ко мне спиной. А здесь, в Осло, снабжаете заряженным стволом. Где последовательность?
- Пожалуй, с тех пор мы познакомились немного ближе. Или я решил позабавиться, рискнуть... Или провоцирую спутницу, подталкиваю к безрассудной попытке выстрелить, а сам жду не дождусь возможности вышибить ей мозги... Кстати, вы не в сговоре с соглядатаями? Двух людей в черном мерседесе не видали раньше?
- Нет.
- Будем надеяться, это правда, миссис Ватроуз. Иначе у вас будет меньше двумя друзьями.
- Вы... Ты хочешь убитьих?!
- Конечно. Или прикажете... прикажешь поцеловать обоих в щечку?
- И спокойно сообщаешь о своем намерении? Да кем же ты считаешь меня?
- Хитроумной особой, - неторопливо произнес я, - которая по непонятным соображениям увлекла меня в бессмысленное странствие по Скандинавии. А дабы придать своей авантюре надлежащую достоверность, проглотила снадобье, вызвавшее весьма впечатляющую тахикардию. Вот кем я считаю тебя, золотко. Спросила - отвечаю, и обижаться на правду не изволь.