Этот вопрос не застал меня врасплох. С Висбахом мы близки, всегда были откровенны, он знал о моих взглядах. Единственное, что я скрывал,
- это свою принадлежность к партии. Но он, конечно, догадывался, хотя из деликатности помалкивал. И в тот день я открылся. Я понимал, куда он метит. И не ошибся. Висбах сказал:
"О тайнике должно узнать командование советских войск. Я долго думал, как это сделать. Выход один. Ты, Георг, перейдёшь к русским. Будь я на твоём месте, поступил бы именно так. Клянусь тебе в этом".
Мне нечего было возразить. Макс был прав. И вот - я здесь.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
Ночь старик провёл плохо. Он лёг поздно, был сильно утомлён пережитым за день, но никак не мог уснуть. Видимо, перенервничал. Пробило час ночи, два часа, три, а он все ворочался в постели, вздыхал, кашлял, что-то бормотал. Наконец, отчаявшись заснуть, сел в постели, спустил на холодный глиняный пол тонкие ноги с уродливо вспухшими подагрическими коленями, потянулся к выключателю, зажёг свет.
За окном мерно шумело море. Но вот к ровному и привычному голосу Каспия стал примешиваться тихий скользящий шорох. Он все усиливался, нарастал. И вскоре по кровле, по окну, по широким листьям инжирового дерева, росшего у входа в домик, забарабанил крупный дождь. С моря донёсся отдалённый удар - будто пушка выстрелила. Это в прибрежных скалах разбился первый штормовой вал.
Старик прошлёпал босыми ногами к окну, проверил запоры, потом забрался на кровать и, закутавшись в одеяло, просидел так до утра.
Рассвет застал его совсем больным. Он сполз с кровати, зажёг керосинку. Сейчас девочка, дочь соседки, должна принести бутылку молока.
Ага, вот и она: у дома послышались шаги. Старик отпер дверь, взял молоко, перелил в кастрюлю и вернул бутылку.
- А деньги? - сказала девочка.
- Иди, иди, завтра получишь. - Старик запер дверь, нагнулся над керосинкой.
Вскоре молоко было выпито, завтрак, состоявший из сваренного накануне картофеля, съеден.
На душе у старика было неспокойно - задание он выполнил неточно. Радиограмма требовала, чтобы тот, в ушанке, был передан в руки органов государственной безопасности, а не милиции.
Правда, старик предпринял для этого кое-какие меры, но вдруг в милиции, не разобравшись, выпустят арестованного на свободу?…
Он знал: хозяева всегда стремятся проверить сообщения своих агентов. Такую работу случалось выполнять и ему самому. Что, если и на этот раз будет предпринята подобная проверка, да ещё выяснится, что тот, в ушанке, ускользнул!… В этом случае агента могут заподозрить в попытке обмануть шефов. Тогда наступит возмездие. А он знает теперь, каким бывает это возмездие! Нет, нет, действовать в ближайшие же часы, немедленно. Он должен убедиться в том, что все получилось как надо.
Надев сорочку, Седобородый раскрыл гардероб. Там висел синий костюм, в котором он ездил вчера в город. Он подумал и закрыл дверцу - опыт подсказывал, что сейчас следует одеться по-другому.
Через час Седобородый был в городе. Вскоре он оказался на улице, где помещалось отделение милиции, в которое вчера повели задержанного, и с равнодушным видом прошёл мимо. Неподалёку была какая-то лавчонка, далее - парикмахерская. Быть может, зайти туда, потолкаться?… Нет, не стоит. А что это на противоположной стороне? Старик прищурился и прочитал грубо намалёванную вывеску:
ЧАЙХАНА
Он сделал ещё несколько шагов. Ну конечно же, он был как-то раз в этом заведении. Помнится, чайханщик любит поговорить. Пожалуй, то, что нужно…
Старик неторопливо пересёк улицу, толкнул дверь под вывеской, вошёл. Он оказался в комнате с чисто выметенным полом, белоснежными стенами и потолком, с аккуратными занавесочками на окнах. В дальнем углу стояли на скамьях два больших медных самовара. Чуть поодаль - прилавок со стеклянным коробом, в котором в прежние времена хранились, вероятно, печенье, сахар и сласти, а теперь, в трудную военную пору, сиротливо лежала жалкая кучка слипшегося зеленого монпансье.
Под стать чайхане был её заведующий - аккуратный старичок в белом фартуке. Мельком взглянув на посетителя, он нацедил стакан чаю, кинул на блюдечко несколько конфеток. Все было сделано быстро, ловко. Седобородый ещё только занимал место у окна, а чай уже стоял на столике.
- Салам алейкум, - сказал посетитель, кивком поблагодарив за чай.
- Алейкум салам. - Чайханщик с достоинством поклонился, смахнул полотенцем крошки со стола и ушёл к себе в угол.
Старик придвинул стакан и принялся за чай. Сделав несколько глотков, достал из кармана газету и углубился в чтение.
Скоро чай был выпит. Посетитель поднял голову и сделал чайханщику знак принести ещё. Когда тот поставил на стол новый стакан, клиент был поглощён чтением. Он взволнованно цокал, качал головой, явно заинтересованный какой-то заметкой. Чайханщик проследил за пальцем, которым старик водил по газетным строкам, усмехнулся.
- Ну, что скажете? - воскликнул он. - Обокрал квартиру, хозяйку чуть не задушил. Хорошо, поймали негодяя. Война, а он, сын собаки, чем занимается! Расстреливать надо таких.
- Да-а, - протянул старик, - поймали. Сейчас много краж. Вот, шёл по улице, встретил знакомого. Рассказывает: вчера в трамвае бумажник у пассажира вытащили.
- Было такое дело, - сказал чайханщик. - Сам видел.
- Сам видел? - недоверчиво переспросил Седобородый.
Чайханщик приподнял на окне занавеску, кивнул на здание милиции.
- Туда вора привели. Вчера там сидел.
- Сидел? А сейчас?…
- Бежал. - Чайханщик вздохнул, скорбно поджал губы. - Бежал, дорогой, как джейран мчался по улице. Ночью это было. Стреляли.
- Попали?
- Какие тут стрелки, дорогой! Всех порядочных на фронт отправили. Здесь калеки остались. Третий сорт.
Чайханщик хотел сказать ещё что-то, но из-за прилавка вылез мальчик.
- Дядя, - сказал мальчик, - почему ты…
- Убирайся! - с неожиданной резкостью прервал его чайханщик. - Убирайся отсюда, сын шакала и гиены!
- Но, дядя! - Мальчик (ему было лет десять) прижал руки к груди, весь подался вперёд. - Я хочу, чтобы…
- Кому я сказал! - Чайханщик, не на шутку рассерженный, замахнулся полотенцем.
Мальчик смолк и растерянно отошёл в сторону. Заведующий чайханой обернулся к посетителю, улыбнулся:
- Так вот, уважаемый гость, и сбежал этот тип. Сбежал и всех оставил в дураках.
Старика охватила тревога. Она была очень смутной, агент не знал ещё, откуда грозит опасность, но отчётливо её ощущал.
Надо было уходить. Он встал, будто отыскивая что-то в кармане.
- Табак, - сказал он в ответ на вопросительный взгляд чайханщика.
- Забыл дома кисет.
Заведующий чайханой вытащил и раскрыл большую жестяную коробку. В ней желтел табак.
- Пожалуйста, джанум, гвардейский табачок, достал сегодня целую пачку.
- Нет, - качнул головой Седобородый, - курю только махорку. Лёгкий табак нутро не принимает. Эй, сынок, - кликнул он мальчика, - за углом, я видел, махорку продавали, сбегай, а?
И он протянул ребёнку деньги. Тот взял их и выбежал на улицу.
Чайханщик и посетитель поговорили ещё минуты две. Потом Седобородый взглянул на часы, заторопился. Объяснив, что опаздывает, он расплатился и вышел. Стараясь не спешить, старик двинулся в ту же сторону куда побежал мальчик.
Вот и угол. Мальчишка должен быть где-то здесь. Так и есть. Седобородый увидел его возвращающимся без покупки.
- Дядя, - сказал мальчик, - я нигде…
- Ничего, ничего, - ласково сказал Седобородый. - Нет махорки - и ладно, потерплю. Деньги оставь себе - в кино сходишь… Ты, кстати, что-то хотел рассказать там, в чайхане?
- Да.
- Так, говори, говори, милый. - Он погладил ребёнка по голове. - Говори, мой хороший.
- Почему это он так… про милицию? - Мальчик нахмурился, стиснул кулачки. - Поймали же вора!
У Седобородого стало сухо во рту. Он побледнел и вынужден был опереться на плечо ребёнка.
- Не убежал? - прошептал он.
- Что вы, дядя! Один лейтенант ка-ак дал из пистолета!…
- Убил?
- В ногу попал. Ранил. Тут другие прибежали, схватили… А я, понимаете, только услышал…
- Хорошо, хорошо, сынок. - Старик вновь ласково провёл рукой по волосам ребёнка. - Я тороплюсь, дел у меня много. Иди и ты.
И он двинулся по улице, едва сдерживаясь, чтобы не побежать, - так велик был охвативший его страх.
2
Коротко прозвонил телефон. Полковник Азизов снял трубку. Говорил начальник отделения милиции Широков. Он сообщил о посетителе чайханы, расположенной по соседству с отделением. Чайханщик знал, как надо отвечать тем, кто заинтересовался бы вчерашним происшествием. Но все дело испортил мальчик, племянник чайханщика. Ребёнок вступился за честь милиции, и посетитель, видимо почуяв неладное, успел уйти.
Азизов спросил:
- Старик? Синий костюм, коричневая папаха?
- Старик, но не в костюме, а в светлой тужурке и в фуражке.
- Что предприняли?
- Все приведено в действие, товарищ полковник. Ищем.
Азизов положил трубку.
В кабинет вошёл Семин.
- Закончили обыск, товарищ полковник. Безрезультатно, за исключением этого. - Он положил на стол большой конверт.
Азизов извлёк из него сложенную вчетверо газету, развернул и увидел на полях колонку цифр.
- Думаете, шифровано?
- Возможно.
Полковник позвонил. Вошёл секретарь.
- В лабораторию. - Азизов кивком указал на газету. - В лабораторию и на дешифровку. Попросите, чтобы поторопились.
Секретарь взял конверт с газетой и вышел.
Семин сказал:
- Установлено, что вчера на дом к Щуко приходили.
- После того, как он был арестован?
- Да, тотчас же после этого. Старик. Квартирная хозяйка впустила его в комнату жильца. Он возился там с четверть часа, писал Щуко записку. Но записки не оставил, передумал. Сказал, что зайдёт позже, вечером.
- И не появился?
- Нет. Полагаю, Седобородый.
- Обратите внимание на такую деталь: старик пришёл тотчас же после ареста Щуко. Сразу после ареста. Почему?
- Он мог рассуждать так. Щуко арестован, но допросить его ещё не успели. Следовательно, сейчас не приходится ждать обыска квартиры. Туда можно идти, не рискуя напороться на оперативников.
Азизов согласно кивнул.
- Просто поразительно, как этот Седобородый заинтересован в Щуко,
- пробормотал он. - Вот послушайте.
И Азизов рассказал помощнику об эпизоде в чайхане.
Семин сказал:
- Приходил проверять.
- То-то и оно. - Азизов поморщился, тряхнул головой. - А мы такой возможности не учли. Готовились встретить в доме Щуко, а он появился возле отделения.
Вечером лаборатория прислала заключение. На газете были обнаружены следы пальцев. Их сличили с дактилоскопическими отпечатками арестованного Щуко. Они не сошлись. Лаборатория исследовала записи на полях газеты. Цифры были написаны короткими, отрывистыми движениями пера. Эксперты сличили их с почерком Щуко, но к единому мнению не пришли - материала для графической экспертизы было маловато.
Несколько позже поступили данные от дешифровальщиков. Запись и в самом деле оказалась шифрованной. Её разгадали без особого труда. Текст гласил: "Прибыл благополучно. Жду посыльного с грузом".
- С грузом, - задумчиво повторил Азизов. Внезапно он встал, повысил голос: - А не думаете ли вы, майор, что вся эта история с найденной газетой и шифрованным текстом - чепуха? Да, да - чепуха, и ничего больше. Он-то надеялся, что скушаем и это.
- Он?
- Седобородый.
- Полагаете, газета его?
- Сегодня я вновь внимательно изучил рапорта сотрудников, которые сопровождали Щуко от места, где он приземлился на парашюте, до нашего города. Прочтите на досуге, интересно. Щуко раза три мастерски околпачил офицеров на контрольно-пропускных пунктах. А они народ бывалый, многое видели. И вот сейчас меня хотят уверить в том, что этот опытный агент сунул себе в чемодан газету с шифрованным текстом. Какая чепуха!
- И ведь зашифровано-то не так чтобы очень уж ловко, - задумчиво проговорил Семин. - Это чтобы мы не слишком трудились…
Через день полковник Азизов и майор Семин направились в больницу, где лежал арестованный Щуко.
Войдя в палату, Азизов огляделся. Чистенькая, с ковриком у кровати и тумбочкой, она ничем бы не отличалась от помещений для больных в обычных лечебных учреждениях, если бы не часовой у двери и другой - за окном.
Полковник придвинул к кровати табурет, сел. Семин устроился рядом, неторопливо отщелкнул замки портфеля.
- Приступим, - сказал Азизов. - Арестованный Щуко, мы пришли допросить вас. Задаю первый вопрос…
Щуко приподнялся на локте.
- Но меня уже допрашивали. Я все сказал.
- Задаю вам вопрос, - повторил Азизов. - Скажите, арестованный Щуко, есть ли у вас враг в Баку? - Он усмехнулся. - Конечно, мыс майором и те, что арестовали вас, а потом поймали при попытке к бегству, - все мы не в счёт. Личный, так сказать, враг у вас имеется?
- Нет. - Арестованный закрыл глаза, откинулся на подушку. - Никаких врагов у меня нет. И оставьте меня в покое. Я признался, подписал, что требовалось. Судите - воля ваша, наказывайте по закону.
- За воровство? Точнее, за мелкую карманную кражу? - В голосе Азизова звучала такая откровенная ирония, что Щуко смолк и напряжённо поджал губы. - Хочу предупредить, - продолжал Азизов. - Вас допрашивают офицеры госбезопасности.
Арестованный молчал. Он лежал неподвижно, с закрытыми глазами, и только большой кадык пульсировал в горле, под тонкой кожей, будто Щуко хотел проглотить что-то и не мог.
- Значит, непонятно, - резюмировал Азизов. - А раз так, надо пояснить. Вас встречали, когда вы изволили выпрыгнуть на парашюте и приземлялись.
Азизов взял у Семина пачку фотографий, стал перебирать их.
- Пожалуйста. Вот - вы закапываете парашют… Ещё фото: садитесь в поезд, и у вас проверяют документы… А это вы уже в Баку.
Разговаривая, Азизов одну за другой передавал Щуко карточки. Тот молча рассматривал их.
- Некоторые фотографии заставили нас потрудиться - было темновато. Но ради вас постарались - как видите, снимки получились неплохие.
Азизов собрал карточки, отбросил в сторону.
- Ну, рассказывайте.
Щуко с усилием повернулся к кровати.
- Я вас не понимаю, гражданин начальник. Путаете вы что-то. Пришить мне дело хотите. А не выйдет.
- Рассказывайте, - повторил Азизов, не меняя ровного, спокойного тона.
- Вор я, - сказал Щуко. - Вор, понимаете? И точка.
- Точку успеем поставить, - проговорил Азизов. Он взял у Семина конверт. - Сообщаю, что в вашей комнате, той самой, которую вы снимали у вдовы Суховой… Так, кажется, её фамилия?
- Сухова, - кивнул Семин.
- Так вот, в этой квартире, в вашей комнате был произведён обыск. И в принадлежащем вам чемодане найдена газета. Вот она. А это протокол обыска, подписанный понятыми.
Щуко пожал плечами.
- Возможно. Человек я грамотный, газеты почитываю. Даже книжками балуюсь.
- Но на газете шифрованная запись!
Щуко удивлённо шевельнулся, и это не укрылось от следователей.
- Запись, - повторил Азизов, - вот поглядите.
Он развернул газету, показал арестованному.
- Не моя, - быстро сказал Щуко. - Первый раз её вижу. И писал не я. Проверяйте почерк - не я.
Азизов, словно не слыша, продолжал:
- Запись расшифровали. Она гласит: "Прибыл благополучно. Жду посыльного с грузом". Вот, можете поглядеть сами. Это - запись, а это - ключ к шифру. Так-то, арестованный Щуко.
- Гражданин следователь, - Щуко сел в кровати, схватился за голову, - правду вам говорю: в глаза не видел этой газеты!
В дверь постучали. Азизов недовольно обернулся. Семин встал и отпер. Минуту он слушал кого-то, стоявшего за дверью, затем вернулся.
- Вас, товарищ полковник, - сказал он.
Азизов вышел. В коридоре стоял сотрудник.
- Товарищ полковник, только что сообщили: в маленьком селении, вот здесь, - сотрудник, развернул карту и показал, - обнаружен труп старика. Умер дома. Внезапная смерть. Кажется, сердце. При осмотре помещения наткнулись на ход в подполье. Там нащупали тайничок и в нем
- приёмно-передающую радиостанцию большого радиуса действия. Питание подключено - станцией недавно пользовались. Старик был…
Азизов прервал сотрудника:
- Вызывайте машину. И звоните, чтобы ничего не трогали. Пошлите на место экспертов, фотографа. Мы выезжаем.
Он вернулся в палату, задал арестованному ещё несколько вопросов. Не получив на них ответа, прекратил допрос.
Десять минут спустя Азизов и Семин мчались в автомобиле к маленькому селению на берегу моря.
3
Умерший лежал ничком на полу, подогнув ногу - будто полз. Он был в нижнем бельё. Кровать находилась в сильном беспорядке - тюфяк съехал набок, обнажив часть ржавой сетки, простыня и одеяло были скомканы, подушка валялась на полу.